Бедная, бедная Хелен! Кларисса нервно сплела пальцы и отвернулась к костру, чтобы не выказать дрожь. Во влажных глазах заискрилось пламя. Как люди из церкви могли её поймать? Ведь Хелен не делала ничего плохого! Тем они с Клариссой отличались от остальных ведьм: упорным нежеланием понять, почему нужно творить всякие гадости, а не пользоваться своими способностями в целях более полезных. Их старшие «сёстры» посмеивались над ними и снисходительно качали головами. Всему своё время, говорили они. Когда-нибудь поймёте и вы. Но Клариссе и Хелен скоро должно было исполниться восемнадцать, а прозрение ещё не нашло.
Но это неважно. Значит, Хелен сейчас томится в темницепервая из всех, хотя она заслуживала такой участи в последнюю очередь. А что дальше? Суд, приговор костёр. Кларисса дёрнула плечами и отшатнулась от огня, почувствовав себя незащищённой перед скачущими языками пламени.
И наткнулась спиной на Этель.
Да что с тобой такое? раздражённо оттолкнула она её. Кларисса обернулась. Лидия успела уйти. Ладно, пошли. Время начинать.
Этель? Кларисса всё ещё дрожала.
Ну что ещё? наставница явно была не в духе.
Как это могло произойти? Я не понимаю, откуда они узнали, что Хелен одна из нас
О, как раз в этом нет никакой загадки, Этель фыркнула. Хелен была девочкой немногим более благоразумной, чем ты, дорогая моя. Это должно было рано или поздно произойти. Лидия как-то сказала мне, что она разбитое блюдце у себя дома пытается чинить с помощью чар, куда уж там Жаль молодую, но, на худой конец, это урок тебе. Надеюсь, отныне ты будешь более сдержанной. Теперь-то понимаешь, какая опасность нам грозит?
Кларисса ничего не сказала в ответ: не нашлось слов. Смерив её строгим взглядом, Этель направилась к ближайшей группе женщин, и она понуро пошла следом. Наставница права, подумала она. Хелен действительно была неуёмна в применении колдовской мощи. Однажды прямо здесь, на вершине, ей захотелось удалить прыщ с лица Клариссы. Она еле уговорила подругу оставить эту затею. В предках у Хелен были могучие ведьмы и колдуны, но она сама владела чарами не ахти как. Клариссе не хотелось подпускать её шаловливость к своему лицу. А прыщ сошёл сам собой через пару дней.
Наверное, она просто применила пустяковое колдовство там, где не следует, и какой-то добрый сосед сообщил куда надо. И всё. Как просто!.. И слова Этель, мол, «Хелен была». Была Неужели всё кончено, её не спасти?
Во внезапной вспышке надежды Кларисса ускорила шаги и догнала Этель.
А о чём ты спросила Лидию, когда сделала вот так? она повторила её жест так, как могла.
Ах, это, Этель пожала плечами. Ничего особенного. Понимаешь, после тревожных признаков, какие увидела Лидия, она просто обязана была предпринять кое-какие меры.
Что за меры? Они могут помочь Хелен? Кларисса задержала дыхание.
Хелен уже никто не поможет, отрезала Этель. Она в темнице Инквизиции, а туда, как ты знаешь, нашей силе дорога закрыта. Меры, о которых я говорила, касаются не Хелен, а нас. После того, как она рассказала о предчувствии, Лидия, прежде чем уйти, наложила на неё чары забвения. Так что после того, как её поймали, Хелен не могла выдать никого из нас. Если бы Лидия не сделала этого, мы с тобой сейчас составляли бы компанию твоей подружке в темнице О, видимо, начинается.
Кларисса растерянно огляделась. Её мысли занимала Хелен, и смысл слов дошёл до неё не сразу. Костры разгорались ярче, дождь пикирующих с небес метел пошёл на спад. В воздухе повисло душное напряжение, ожидание предстоящего действа. Куда девались приятная прохлада и свежесть ночи? От жары на лицах выступил пот. Женщины спешно разоблачалисьплатья, платки, бельё мягким градом летели на землю. Кларисса последовала их примеру, стянув простое ситцевое платьице через голову. Обычно она чувствовала стыд, оставаясь голой, но сегодня была слишком подавлена, чтобы обращать внимание на это. Обнажённые тела заблестели маслом. Слышались довольные смешки и звуки похлопываний по бёдрам. Женщины скучились возле центрального костра, тайком разглядывая друг друга: обычай требовал, чтобы все предстали в этот момент в своём истинном облике, не пользуясь прихорашивающими чарами. Кларисса с отвращением увидела (не первый раз), что большую часть столпотворения составляют древние старухи со сморщенными, как засохший плод, телами. Молодых было мало, и она то и дело ловила на себе завидующие недобрые взгляды. От косых взоров становилось не по себе. Кларисса смотрела под ноги, не поднимая головы.
Костёр затрещал, выбросил пламя вверх. Кончики языков стали тёмно-синими. Искры яростно сыпались во все стороны, но ни одна из них не коснулась чьего-либо тела. Кларисса почувствовала, как Этель осторожно сжала её руку в своей, и сделала то же самое с соседкой слева, женщиной с длинными волосами цвета меди. Все взялись за руки, словно собрались водить хоровод вокруг взбесившегося огня, но оставались на месте, зачарованно глядя на фейерверк искр. Дыхания учащались, сердца бились синхронно, совпадая с ритмом вдохов и выдохов того, кто вставал из пламени. Кларисса чувствовала, как невидимая тяжёлая ладонь пригвождает её к земле, заставляя опускаться на колени, пасть ниц перед неизвестным величием. Она знала, что должна подчиниться этой противоестественной воле и выказать покорность, но каждый раз пыталась тщетно сопротивляться, выстоять. И каждый раз терпела поражение. Слишком уж неравным было это противостояние. Вот и сейчасона отчаянно старалась выпрямиться, удержаться на слабеющих ногах, не сводя глаз с бушующей стихии, в центре которой мелькало что-то чёрное. Руки Этель и соседки слева выскользнули из ладоней, и Кларисса внезапно с удивлением осознала, что осталась стоять одна во всём круге. Раньше такого не было. Она почти сразу падала в вынужденном поклоне. Никто не замечал задержку в доли секунды.
Но сегодня почему-то она удержалась дольше. Коленный сустав хрустел от напряжения, солёный пот катился по шее, но девушка оставалась на ногах. Женщины увидели это. По кругу согнувшихся в поклоне пробежал шёпот, сначала удивлённый, потом возмущённый.
Кларисса! прошипела Этель снизу. Что ты делаешь, девочка?
Стоило отвлечься, вслушаться в шёпот наставницы, как чужая воля взяла верх, и Кларисса, наконец, без сил упала на четвереньки. Колени больно врезались в каменистую землю. Но тяжёлая ладонь не ограничилась этим и продолжала лежать свинцом на её лопатках, прижимая к земле. Кларисса поняла, что разгневала своей выходкой существо, которое пряталось в костре, и если оно решит её прямо здесь убить, то ей никто не поможет; женщины в круге будут смотреть безучастно на её кончину. Она простонала и прекратила напрасное сопротивление. Тут же давление пропало. Она лежала на животе с закрытыми глазами и слышала нестройный хор голосов вокруг себя:
слава Тебе, наш повелитель тому, в чьих руках находятся наши души и бренные тела, мы преподносим хвалу слава Тебе
«Слава Тебе», прошептали губы против её воли. Одеревеневший язык ворочался сам собой, и вдруг она начала пронзительно кричать вместе с остальными:
Слава, слава, слава! Мой повелитель
Она хотела прекратить, но не могла. Кларисса чувствовала себя выброшенной из собственного тела, оттеснённой в пустошь, и руки, ноги, рот не принадлежали ей. Она слепо шарила руками в темноте, стараясь поймать потерянное тело и вновь надеть на свой разум, стать целой.
владыке, чьё могущество мы не в силах вообразить
Кларисса открыла глаза. Ей позволили это сделатьчтобы она узрела смутную плечистую фигуру в центре костра.
тот, по чьей милости нам досталась доля Его силы
Наконец, она сумела уцепиться за краешек собственного тела и заставить себя заткнуться, прекратить выкрикивать судорожные слова хвалы. Кларисса в последнем рывке прижала обмякшее тело к себе, коснулась холодеющего носа, дав завет, что никогда более не выпустит его, и потеряла сознание.
Очнулась она от грубых похлопываний по щекам. Лицо горелодолжно быть, шлепки продолжались долго. Во рту был солоноватый привкус крови: она прокусила губу. Кларисса открыла глаза и увидела синеву ночного неба с поблескивающими остовами звёзд. Но гораздо ближе, чем звёзды, находилось встревоженное лицо Этель. Её волосы падали Клариссе на шею. Не успела она сказать хоть одно слово, как Этель с силой хлестнула её по лицу, заставив голову перекатиться на другую сторону.
Я здесь, слабо проговорила Кларисса. И не зряладонь Этель уже взмывала вверх, готовясь к очередному шлепку. Услышав её, она опустила руку и схватила лежащую девушку за плечи.
Ты меня хорошо слышишь?
Да
Помнишь своё имя, девочка?
Конечно.
Ну-ка, скажи.
Кларисса.
А моё имя? Помнишь?
Что за вопросы, Этель? Кларисса раздражённо стряхнула с плеч руки наставницы и приподнялась на локтях.
Оказывается, Этель возле неё была не одна. Над Клариссой собралась целая толпа. Любопытствующие лица, злорадные лица, испуганные лицаони сомкнули вокруг неё плотный круг. Ей стало трудно дышать при виде этих силков из голых человеческих тел. Она жадно втянула ртом воздух и снова откинулась на спину.
С ней всё в порядке, заключила Этель. Толпа одобрительно загудела; в общем гуле утонула пара-тройка разочарованных возгласов.
Повезло девочке, фыркнула одна из старух и заковыляла прочь. Другие тоже стали расходиться, но несколько женщин осталось, не переставая настороженно разглядывать девушку.
Повелитель проявил милость, Этель поднялась с корточек и подала лежащей руку. Кларисса ещё молода и, конечно, делает ошибки. Он это понимает и ты, девочка, должна быть за это Ему благодарна.
Подтянувшись за запястье Этель, Кларисса встала. Кружилась голова, но неприятное ощущение понемногу уходило. Кострища на вершине снова стали обычными очагами без подпитывавшей их потусторонней мощи. Яркие звёзды сместились на запад, чернильная темнота неба разбавилась.
Не успела Кларисса выпрямиться, как женщина сзади приглушённо охнула. Она оглянулась и встретилась с её округленными глазами, полными ужаса.
Что случилось?
Н-ничего, женщина мотнула головой, но не смогла отвести взгляд. Вслед за ней запоздало вскрикнули её соседки. У т-тебя там
Кларисса до хруста в позвонках вывернула шею, чтобы посмотреть на свою спину. Живой круг опять смыкалсякаждой хотелось увидеть, что там, на её лопатках. Она в панике повернулась к той единственной, которой доверяла:
Этель
Ничего особенного, не волнуйся, она поймала её за кисть. А ну, расступись!
Не дожидаясь ответа, Этель решительно пошла вперёд, уволакивая за собой всхлипывающую Клариссу. Чёрные глаза гневно сощурились. Толпа расступаласьнехотя, но не смея мешать. Этель с лёгкостью вырвалась из казавшегося непробиваемым кольца и развернулась:
Ну, что смотрите, почему встали? Время веселиться! Давайте, начинайте! Ночь коротка, а чего ради мы остались на вершине, как не ради этого?.. Пляски, песни, обряды! Не теряйте времени из-за происшествия. Клариссу я успокою сама, а вы, боюсь, сейчас ей не нужны. Давайте же!
В её тоне, несмотря на звонкое натужное веселье, было столько железа, что все подчинились безоговорочно. Женщины разбрелись. Этель молча шла вперёд, уводя Клариссу туда, куда свет костров не мог дотянуться, и ночь не распылялась мерцающими стайками искр.
Сядь, приказала она, указав на полусгнившее бревно. Кларисса села. Жёсткая кора врезалась в кожу. Она ждала слов наставницы, которая разглядывала её голую спину. Сама Кларисса чувствовала только саднящую боль под обеими лопатками.
Скажи мне, сухо произнесла Этель, ну зачем ты всегда всё делаешь не так, как надо?
Кларисса виновато опустила голову, поскребывая ногтем кору бревна. Сейчас с Этель лучше не пререкаться. И потом, она и вправду виновата
Ты превзошла этой ночью все мыслимое. Сначала не захотела усыпить домочадцев. Затем в который раз отправилась в вольный полёт, хотя я предупреждала. Но то, что ты выкинула тут, не лезет ни в какие рамки. Ты понимаешь, какую глупость сделала, дурочка? Твоя глупенькая головка может переварить, что своей выходкой ты подставляла всех нас под огромную опасность? Наш Повелитель могуч, Он не терпит неповиновения. То, что Он пощадил тебяредчайшее исключение. Он мог бы уничтожить всех нас в мгновенье ока за твою шалость.
Кларисса сама не понимала, что толкало её на то, что она делала. Все эти пляски и поклонения на горной вершине ей не нравились. Она была в диком восторге, когда три года назадподумать, так целая вечностьей сказали, что в ней есть тайные силы что она может делать вещи, неподвластные остальным. Это было здорово, а главное, помогало скрашивать унылое существование. Но эти гнетущие обязанностискрывать свой дар от всех, поклоняться какому-то Повелителю, о котором она не имела ни малейшего понятия, тайно творить пакости окружающимраздражали и вызывали недоумение. Так же было с Хелен. И если прятаться было необходимо, чтобы не попасться, то к другим двум правилам Кларисса относилась с пренебрежением (а Хелен, поди, ко всем трём).
Я больше не буду, тихо сказала Кларисса, глядя мимо лица Этель. Возле костров опять собирались круги. Начинались игры, песни, танцы. И бесконечные бахвальные рассказы о собственных злодеяниях, от которых уши сворачивались в трубочку.
Наш дар не от Бога, девочка, если ты этого ещё не поняла. Твой род давно ходит под чужим властителем. Ты, верно, слышала о своей прабабушке?
Кларисса кивнула. Разумеется, она наслышалась. Большинство ведьм до сих пор воспринимали её исключительно как правнучку Огненной Милены. Имя колдуньи произносили с трепетом.
И правильно. Ты должна её знать и почитать. Милена была великой колдуньей, как и её прапрабабушка Марион. Поэтому на тебя тоже возлагают большие надежды. В тебе сила их обеих, которая передаётся в семье от старшей женщины к младшей. У некоторых сила не прорезаетсяу твоей матери, например. Но в тебе есть этот кочующий колдовской огонёк в жилах. И он был зажжён когда-то вовсе не покровителем святош, а вечным его противником, нашим Хозяином. Ты принадлежишь Ему, как бы ни пыталась извернуться. Твоя душа принадлежит Ему а если Он захочет, то разум и тело тоже. Ты видела, как это бывает.
Кларисса содрогнулась от неприятного воспоминания. Прошлой осенью это произошло, здесь, в этом месте Её потом две недели мучили кошмары, но она тогда и подумать не могла, что такое когда-то может произойти с ней. Иногда перед сном в душу закрадывалась холодящая мысль, что такое, видимо, проделывают с самыми молодыми, а они с Хелен после той девушки были младше всех но нет, успокаивала она себя, этого не будет. Лучше не оживлять в памяти жуткие события, а накрыться одеялом, крепко сомкнуть веки и вслушиваться в шёпот леса за стенами хижины.
Вот так, устало закончила Этель и села на бревно рядом с Клариссой. Так что свои детские шалости оставь при себе. В следующий раз миг, когда ты не захочешь покориться воле Повелителя, может стать для тебя последним.
Я поняла, сказала Кларисса, зябко поёживаясь. Жар прошёл, и вдали от костров без одежды стало холодно. Она с тоской подумала о платье, которое осталось лежать в ворохе облачений. Тело покрылось гусиной кожей, только область лопаток продолжала пылать, будто туда приложили тёплую монету. Она чуть не вскрикнула, когда почувствовала осторожное касание ладони Этель.
Что там?
Печать, ответила Этель.
Кларисса нервно сглотнула:
Печать?
Этель продемонстрировала ей кисть с растопыренными пальцами.
Эта ладонь гораздо больше, чем моя. Он пометил тебя, но, мне кажется, это простой синяк. Через пару недель пройдёт. Тебе действительно повезло. Я сначала подумалада и многие из нас подумаличто это несмываемая метка.
У меня на спине Кларисса почувствовала, как горло свело сухой судорогой, следы ладоней?
Я сказала тебе, это всего лишь синяки
Этель, я хочу уйти, Кларисса вскочила с бревна. По щекам побежали слёзы. Полетим домой. Я хочу обратно.
Ещё не время.
Нет, я хочу домой, заявила она. Я ты как же не понимаешь оставьте меня в покое!
Отчаянный крик сотряс ветви близко растущих деревьев, но эхо заглохло, не пролетев и десяти метров. Заколдованный воздух невозмутимо поглотил отзвуки. На них никто не оглянулся. Пляски продолжались своим чередом.
Этель мягко, но настойчиво привлекла Клариссу к себе.
Я хочу домой, всхлипнула Кларисса. Я не хочу больше сюда прилетать. Не хочу быть не такой, как все. Лучше я стану обычной, чем чем