Второй Дохлый, до этого молчавший и склонивший в пол голову, словно очнувшись ото сна, подбегает к первому.
Чёрт! орёт он, но не может ничего поделать. Гремит выстрел. Дохлый, истекающий кровью, валится на землю от новой раны. Теперь уже прямо в сердце. Второй, ещё живой, но уже не сонный мотает головой из стороны в сторону, а потом, выкрикнув «расступись!», несётся прямо в толпу. Как раз тогда новый залп сразу двух солдат рассекает воздух. Тело ударяется о плиту. На всю площадь громом гремит команда, кажется, из самой середины огромного зданияЦентра.
Очистить улицы!
И толпа вновь превращается в один целый механизм. Совместно переставляет ноги, совместно стучит ботинками, даже, вероятно, дышит в унисон. «Очистить улицы и забыть об увиденном»так? А Меган теряет способность извлекать кислород, превращать его в энергию для тела. Вместо этого она не может пошевелиться, толкаемая со всех сторон людьми. Ей начинает мерещиться Марк в одном из лиц снующих мимо неё, но не получается сделать и шага. Закрыв рот руками, отчаянно пытаясь сдержать слёзы, трясётся всём телом, уже отвернувшись от площади, стараясь забыть о том, что произошло. Но перед глазами вновь и вновь рисуется картина, состоящая из крови и стеклянного взгляда убитых.
Меган себя уже не контролирует. Не имея сил, она тоже выкрикивает всё накопившееся. Келли не успевает среагировать, как её кто-то отталкивает в сторону с большей, чем надо, силой, а потом хватает за шею, прижимая к себе и закрывая рот рукой. От этого крик её становится только сильнее, но теперь он уже встречает преграду.
В голове что-то шепчет о том, что этоконец. Окончательно паника заполняет лёгкие, и те скачкообразно хватают воздух, чтобы спастись. Меган сопротивляется, пытается отбиться, а адреналин, очутившийся в кровотоке, дает силы на то, чтобы как следует отдавить ногу захватчику. Вот только, на несчастье девушки, тот успевает шагнуть в сторону. Подталкивая Меган всем весом своего тела, неизвестный заводит ту за угол, в небольшой переулок, заканчивающийся каменной стеной. Тупик.
Грубой силой неизвестному удаётся прижать Меган к этой же стене, правой рукой придавив левое плечо девушки.
Перед ней солдат. Туловище его пересекает ремень для автомата, который покоится за спиной. Шлем совсем недалеко от лица, и Меган больше всего хочется вырваться, но она пока не научилась уклоняться от огнестрельного оружия.
Ты совсем дура, или как? рычит механическим голосом из шлема. Выругавшись, солдат стягивает его с себя и вытягивает перед собой свободное запястье. Не дёргайся пока. Пристрелю и не замечу, под шлемом оказывается светловолосая голова, лицо с более тёмными бровями, уголки которых чуть изгибаются ближе к виску. И голос абсолютно человеческий. Парню на вид лет двадцать три-двадцать пять. Солдат держит под мышкой шлем, а сам торопливо набирает на появившейся клавиатуре своих часов некую последовательность символов и цифр. Закончив, жмёт на зелёную кнопку и потом вновь утыкается взглядом в лицо Меган. Глаза серо-зелёные, а смотрят те недоверчиво и почти презрительно.
Всё? Не будешь дёргаться?
Меган отрицательно мотает головой, хотя плечо её уже как несколько секунд свободно. Нижняя губа сама по себе опускается чуть ниже и, тяжело дыша, Келли смотрит в оба. «Вот ведь трусиха, могу рискнуть», но здравый смысл тут же переводит её внимание на ремень от оружия.
Отлично, выждав ещё немного, хладнокровно добавляет незнакомец. Повернув голову в сторону, оценивает обстановку и сразу же возвращается к Меган. «Чисто»подмечает солдат. Как раз в этот же момент глазам Меган предстаёт небольшой красный шрам чуть в стороне от правого глаза солдата. Значит, так. Не смей сейчас паниковать. Расслабься уже.
Что? Но ты только что сказал, что застрелишь меня! адреналин бьёт через край.
Солдат шикает.
Говорю, не паникуй. Никто тебя не тронет. Но если ты точно хочешь быть схваченноймилости прошу, можешь орать во всю глотку, и тогда часы моментально тебя сдадут.
Меган это приводит в чувство.
Хорошо, молчу, чуть тише говорит она и больше не перебивает солдата.
Когда ты начинаешь что-то очень тесно обсуждать с другими, часы начинают вести отсчёт в несколько минут. Если говоришь о незначительных вещах, как погода, работа и прочих прелестях жизни, тебя никто не тронет. До тех пор, если ты не начинаешь переполняться эмоциями. Если ты слишком увлечёшься собеседником, со временем это может перерасти в нечто похуже. Люди узнают друг друга и становятся друзьями. А что скажешь на тот случай, когда они признаются друг другу в каких-то там чувствах? Там и до семьи недалеко, но вот гены ведь вещь такая, что они могут и не подойти. Понимаешь? Так что не нарушай порядок, не увлекайся разговорами и проживёшь долгую и счастливую жизнь. Хотя сегодня ты чуть себя не прикончила своим же криком. Это тоже эмоции. Ненужные. Это Хаос.
Нет, всё же Меган перебивает, поняв, что солдат только что продемонстрировал мастер-класс «Как поведать ерунду с максимально серьёзным видом и при этом выглядеть профессионалом»:
Но почему ты мне всё это рассказываешь? Я не поняла про гены и про часы. Почему нельзя сбежать отсюда, раз всё так строго? Я прослушала целую лекцию. Самую нелепую, наверное.
Солдат игнорирует последнее полуоскорбление и нависает почти над самым лицом девушки, приглушая голос, но при этом не теряя того же проницательного взгляда:
Потому что ты явно не приспособлена к жизни, а твоя Тень, видимо, забыла о своей работе. Ты всё поймешь. Со временем, вернувшись в прежнее положение, парень кидает взгляд на часы. Они не ведут прослушку, но могут регистрировать пульс. А сбежать ещё раз вперившись глазами в глаза Меган, солдат продолжает. Пойми наконец. Здесь все довольны жизнью. Если не были, сбежали бы в Хаос, но перед этим были бы непременно убиты, потому что никто и никогда не должен выбраться. Ты в Балансе навсегда. Нет отсюда выхода. Так что, будь добрамолчи и живи спокойно. Дошло?
Поняла я, немного дерзко пытается прозвучать Меган, почувствовав себя после всего маленькой, ничего не знающей, девочкой. С чего ей доверять солдату? Его товарищи несколькими минутами ранее убили двух Дохлых. И её могут убить так же. Он сказал «ты всё поймёшь», вот только знать надо всём прямо сейчас! Но вслух Меган этого не озвучит. Она выглядит спокойной, хотя душа полнится сомнениями и страхами.
Тогда солдат как раз уходит, возвращая шлем себе на голову. Через пару минут из переулка в полном одиночестве выходит и Меган.
Глава 7
«Что это сейчас было?»крутятся мысли в голове Меган. Чуть нахмурившись, она бредёт по улице, обняв себя руками. Холодно. Она не может выкинуть недавний эпизод из головы и начать думать о чём-то другом. Надо бы вспомнить, что, пусть сегодня и нет работы, нужно продолжать осматривать Баланс. Как раз, пока есть время. Однако на сегодня ей экскурсий предостаточно.
Улицы кажутся нескончаемыми. Вот уже проспект сменяется тесной улицей, которая тоже не стремится обрываться на очередном, нужном, повороте. Меган не может припомнить это место и, оглядевшись, понимает: заблудилась. Найдя в списках контактов Марка, отправляет ему сообщение.
«Пожалуйста, отправьте координаты дома».
Практически моментально получает необходимое и, рассмотрев карту как следует, всё-таки догадывается, где она свернула не туда. Надо вернуться. Дома в этом месте стоят друг перед другом слишком близко, едва ли оставляя место для неширокой дороги. Машины, припаркованные на обочинах, превращаются в небольшие стайки. Повсюдутишина. Люди наверняка вернулись в дома, и большинство из них решило посвятить выходной день по случаю общегородского события себе. Меган устало, всё ещё не в силах концентрироваться на чём-то, кроме случившегося, оглядывает относительно приземистые здания. Относительно небоскребов на центральных улицах, конечно. Перешагивает парочку штырей, что тоже явно не вписались бы в понятие «главная улица Баланса», но вполне вписываются сюда.
Пробираясь между машинами, в один миг девушка успевает услышать мяв, который переходит в рык. И ей не хватает секунд, чтобы двинуться с места. Из-за машины вылезает кошка. Кошка-переросток. Кошка-мутант с непропорционально большим для домашнего животного, но не доходящим до тигра, льва или рыси телом. Меган что-то подсказываетэтот зверь выведен человеком. Неестественно огромные клыки, горящие зелёным глаза, но главноеэто нежить. Кусок мяса без шерсти, без кожи. Такого не может быть.
Зверь шипит и выгибает спину, приближаясь к Меган. Ещё секунда, и кошка делает прыжок, сокращая расстояние между ними до нескольких шагов. Меган начинает отступать, при этом спокойно наговаривая:
Тшш, тшш, я тебя не трону.
Но кто тут ещё кого тронеткричит ей мозг. Не оборачиваясь, чтобы не потерять зрительный контакт с животным, девушка продолжает шагать в обратную сторону. Пятка задевает что-то твёрдое, а потом Меган оступается. Падает, чудом умудряясь не налететь на штырь. Кошка делает последний прыжок, приземляясь передними лапами на живот девушки. Она вскрикивает.
На помощь!
Никто не отзывается. Безмолвие и пустота.
«Пожалуйста».
От кошки по воздуху идёт аромат гнили. Зверь ощеривает зубы, вытягивает шею. Меган вновь порывается крикнуть, но кошка, словно уловив мысль, вновь издаёт громкий рык.
Убивать никого в Балансе нельзя, но есть ли такой закон, касающийся животных, сбежавших откуда бы ни было? И никого нет рядом, чтобы предотвратить всё самое страшное. И никому нет дела до этого.
Меган готова зажмуриться. Страх кусает за пятки, а в ядовитых зелёных глазах животного можно увидеть свою смерть.
Не надо, выдавливает из себя девушка, прикованная весом зверя к земле, видящая, как клыки почти касаются её шеи. Трусиха, настоящая трусиха. Ей страшно предпринять хоть что-то, но от нависшей опасности становится ещё невыносимее. Не трогай меня.
Насколько же противен для Меган этот запах. Запах старого, пыльного, грязного, мёртвого. Он забивается в нос и рот. Но видеть клыки ещё хуже. Кошка ненадолго застывает в прежнем положении, а девушка неотрывно смотрит на своего палача. Как по далёкой, неожиданной мысли, рука её приподнимается с земли. Пальцы тянутся к ушам. Кошка прижимает их и скалится, опуская всё тело немного ниже. Но Меган, затаив дыхание, делает, что делает. У неё нет другого выбора.
Ладонь касается головы кошки. Здесь мягко, мокро, но, сжав зубы, девушка проводит рукой. А потом ещё раз. Аккуратно, почти нежно.
Не бойся
Шепчет, сама почти дрожа от страха.
Кто бы тебя ни обижал, я такого с тобой делать не стану.
И вот рука уже бережно гладит животное по спине. Кошка уже не скалит зубы. Всё ещё прижав уши, она не мигает и смотрит на лицо Меган. Но проходит немногим более десять или пятнадцати секунд. Кошка прикрывает глаза и принимается глухо мурчать. Нежность и ласка делают своё дело даже в этой ситуации. Там, где, кажется, нет таких понятий.
Вот так, приговаривает Меган, боясь и одновременно желая слегка улыбнуться. Она неспешно сгибает ноги в коленях, приподнимает верхнюю часть туловища и при этом не отрывается от кошки. Упершись свободным локтем в асфальт, делает медленное движение, чтобы подняться, и как раз тогда животное мягко спрыгивает на землю. Не до конца веря происходящему, Меган возвращается обратным ходом туда, куда изначально хотела попасть, чтобы выбраться из собственноручно созданного лабиринта.
Кошка сидит на одном месте, обвив подобием хвоста задние лапы. Меган теперь может оглядываться, чтобы не запнуться вновь. В последний раз, перед тем как зверя скрывает чужая машина, Меган может поспоритькошка вновь ненадолго прикрывает глаза, словно прощаясь.
Девушка возвращается к привычной ходьбе. И пусть она всё ещё хочет дрожать и спрятаться в безопасном месте, эпизод с солдатом прочно выбивается из головы на ближайшее время.
Комнатанеобходимый оплот в этот день. Меган будто враз использовала все свои резервы, потратила все нервы, выдохлась, пока торопилась добраться до комнаты. Теперь только и остается, что на тяжелых, несгибающихся ногах дойти до кровати. Сесть. Уткнуть лицо в ладони. Отдышаться.
Закрыв глаза, Меган видит тьму. Она выглядит расслабляющей, она готова принять девушку в свои объятия и заставить позабыть об остальном. Но вместо этого вырисовывается нечто совсем другое. Мозг подкидывает странные картины. Сначала сознание видит море, а потом замечает поселение на берегу. Обрывками долетают до сознания Меган изображения полей, леса. Вот небольшой сад. Неизвестные людилюди без лиц выращивают что-то. Это место не похоже на то, где работает Меган. Здесь нет стен. Есть только просторы, и даже чудится, будто слышен шум моря.
Меган!
Она выскакивает из сменяющих друг друга образов. Отнимает руки от лица. Вспрыгивает с места и, поняв, что произошло, возмущенно выпаливает:
Вы меня напугали.
Марк скрещивает руки на груди и равнодушно оглядывает Меган, взгляд которой неистово полыхает. Мужчина говорит:
Здесь не существует слова «приватность». Я могу заходить в твою комнату в любое время, если ты находишься здесь. В остальное время дверь меня не пустит, зная, что обладатель часов не появлялся на пороге.
А на меня совсем недавно какая-то кошка-мутант напала. И я, может, просто хочу побыть в тишине.
Вероятно, сбежала из лаборатории. Тестируют разработки в области генной инженерии.
Марк говорит, и по ходу его речи Меган замечает сплошную холодность. Во всём, начиная от тона и заканчивая пренебрежительно приподнятыми бровями. Это поведение заставляет девушку поубавить пыл, хотя она чувствует, что готова «взорваться» в любой момент. Не день, а сплошной аттракцион.
Итак, ты видела казнь?
«С чего бы мне доверять мысли вам? Человеку, который бросил меня в Центре. Человеку, который даёт больше вопросов, нежели ответов. Человеку, который даже не может постучаться в дверь».
Она не произносит этого вслух. В реальности она заговаривает без лишних эмоций в голосе, как и без лишних деталей, которые Марку знать совсем не обязательно.
Да.
И как ощущения?
Вспышкадва человека падают на землю. Повсюду кровь. Солдаты и люди стоят неподвижно. Совсем недавно воздух прорезал последний, предсмертный вопль.
Я в норме.
Застыв глазами на ботинках Марка, Меган стремится подавить дрожь, возникающую в пальцах рук. Поджимает губы, чтобы не разреветься. Трусиха. Слабачка.
Марк подходит ближе. Вслед за словами Меган он заговаривает понимающим тоном. По крайней мере, так чудится самой Меган, и от этого она с большим трудом сдерживает себя, чтобы не высказать остальное. Всё, что заставляет её холодеть от страха, а потом растворяться в темноте от непонимания.
Это первая публичная казнь за последние десять лет. Давно у нас не было нарушителей.
Понятно, грубо обрывает его Меган, не желая слушать ни слова о произошедшем.
Чудно.
Марк делает паузу.
Знаешь, Меган, я пришёл сюда, чтобы спросить: не желаешь ли ты сменить работу?
Зачем? непонимающе опускает тёмные брови.
Дело в том, что тебе не совсем подходит эта должность. Растения, земляэто не твоё. Так сказали твои коллеги, поверь мне. Тебе лучше будет на другом месте.
Эти «коллеги» даже не смотрели на меня.
Просто пойми! повышает Марк голос и тут же возвращается к прежней равномерной интонации, пойми Тебя не допустят к этой должности. Лучше выбери что-нибудь иное. Хочешь, например, стать учителем? Будешь вкачивать в учеников необходимые им знания. Полезное дело.
Мне всё равно.
Замечательно. Так и запишемМеган «новый преподаватель в школе».
Девушка изучающе смотрит на лицо Марка. Колеблется, надеясь вот сейчас, вот прямо сейчас высказать накопившееся, чтобы сразу поставить его в тупик, но понимает: ещё не время. Может, оно и никогда не настанет. Вскоре она молчаливо кивает.
Что ж, пойдём знакомиться с новой должностью!
Не теряя ни минуты, Марк разворачивается и, приказывая Меган, как обычно, следовать за ним, ведёт через всё здание к выходу. Они проходят улицы Баланса. Сворачивают тут и там. У Меган нет никаких сил на то, чтобы рассматривать окрестности. Она идёт, как послушная кукла, оказывается вместе с Марком в небольшом трёхэтажном здании, где ровными рядами ходят дети. Звенит звонок. Маршируя, детишки колоннами двигаются к классу. Когда редкие разговоры стихают в коридорах, тогда Марк и доводит Меган до кабинета директора. Всё серое. Директриса говорит медленно, словно пытаясь разжевать каждое слово. Она сидит в небольшом душном кабине, изредка почесывает длиннющие ресницы и иногда кашляет в руку.