Горбун уже поджидал его у ворот, сидел на вьючниках, грелся на солнышке, выводил умело на своей тростниковой свирели высокий светлый плач о несчастной любви, разлуке и утраченном доме.
Рив остановился, сбросил седельные сумки, постоял тихонько, дослушал песню до конца.
Мир, брат! Готов поставить сто золотых: с языком у тебя все в полном порядке. Инструмент только с виду простой, играешь ты превосходно.
Горбун улыбнулся ему широкой открытой улыбкой, отложил свирель и взялся за секиру.
Ты пришел по своей воле, запротестовал рив. Не хочу тебя убивать, деньги мне не нужны, забирай все, что понравится, и уходи! Давай разойдемся с миром!
Грозно звякнули кольца в ответ, кровь потекла по левому предплечью.
Ладно, как знаешь, рив надел шлем и взялся за короткий меч. Уговаривать не стану!
Горбун с укором покачал головой, показал рукой, мол, доставай большой.
Нет, он не подходит для поединков, лучше этим
Тяжелая секира сразу сломала клинок на две части, чекан продержался чуть дольше. Рив тяжело дышал, стоял, припав на колено, левую половину лица заливала теплая липкая кровь, смятый треснувший шлем валялся в пыли.
Ладно, твоя взяла! королевский палач поднялся, извлек из черных ножен двуручный.
Глаза Горбуна светились радостью, ноги пританцовывали. От избытка чувств он даже крутанул секирой над головой прежде, чем ринулся вперед.
Меч палача описал длинную дугу и вскрыл ему горло. Блаженная улыбка застыла на благородном лице, голова запрокинулась, из распахнутой раны наружу со свистом рванули струи раскаленного пара.
Твою же палач отшатнулся, завороженно наблюдая, как неведомая сила с хрустом и скрежетом выворачивает Горбуна наизнанку. Искореженное тело вдруг разом вспыхнуло, взорвалось, дымящиеся ошметки плоти, осколки костей и ребер брызнули в разные стороны, жаркое пламя взвилось к небесам.
Пса сбило с ног, он рухнул навзничь и сразу утонул в мягких теплых объятиях пепла и праха. Лежал с открытыми глазами, широко раскинув руки. Огненный вихрь вился над ним, рос, поднимался все выше и выше, становился плотнее, в сполохах пламени уже угадывались грозные очертания грядущего бога. В ушах колотился голос Баламута Блаженного, не ерничал, не кривлялся, не бормотал, читал торжественно, нараспев:
Вместо пепла пламя, вместо плача радость, вместо унылого духа славная одежда
«Свершилось, любовь моя! Пламя и слава все, как было обещано, подумал Пес. Почему же я не чувствую радости?»
Весны не будет (автор Роман Арилин)
Стылый воздух покалывал плечо, заставляя кутаться в накидку из пахнущих мертвечиной шкур. Не иначе как дыра натерлась постромками, а ведь только третья ночевка.
Ловкий отбросил полог хлипкого навеса, вздохнул полной грудью и зашелся надсадным кашлем. Уж больно холодно. Захотелось нырнуть в шкуры с головой, лежать так и не видеть этого странного пятнистого солнца.
Костер разведи, ну-ка, раздался сиплый со сна голос Мудрого. Да ты ртом не дыши, постудишь нутро-то. Носом надо, понемногу и через рукавичку.
С огнем стало лучше. Сумрак отступил от веселого пламени и залег где-то неподалеку. Мол, здесь я, не ушел, подожду. Мудрый достал полоски серого вяленого мяса и поставил около костра черный от копоти глиняный горшок со снегом.
Не заплутаем, Ловкий? спросил Мудрый, помешивая палочкой начавший таять снег. Опять метель будет, кости мои старые крутит. И ведь уже целую неделю метет, гадина.
Блеклое пятно солнца заволокло набухшими облаками. Голые деревья раскачивались от ветра, скрипя промёрзшими стволами и роняя комки снега. В лесу вьюга слабела, но как только они выйдут на равнину, тут уж держись. Навалится и будет кружить, кидая в глаза колючий снег.
Это ничего, ответил Ловкий, разжёвывая тугое мясо. Нам, главное, к реке выйти, а там уж до них рукой подать. Привезем им еды, спасибо скажут, может, дадут что интересное в обмен.
Когда над водой пошел пар, Мудрый кинул в горшок сушеные пучки травы, сморщенные ягоды и немного хвойных иголок. Пахнуло весной и домом.
Ловкий нетерпеливо, обжигаясь о горячее горлышко, маленькими глотками ополовинил содержимое. Приятное тепло растеклось внутри, заглушая ноющую боль от мозолей и выгоняя усталость из мышц. Теперь можно и сани тащить. Если бы не эти сумерки
Примерно три месяца назад утром взошло странное солнце. Оно было в пятнах, словно подхватило черную лихорадку. Света едва хватало, и темная ночь сменилась сумерками, как при обычном закате или утром при восходе. Зима длилась, а весна все не наступала. Пятен на солнце становилось все больше, а света днем меньше. И мороз крепчал, заставляя жечь все больше дерева в огне. Иногда ночь нельзя было отличить от дня.
Когда лес постепенно перешел в равнину с редкими клочками гнутых кустов, ветер стал злее. Он то бил в спину, натягивая до скрипа постромки, то наоборот, швырял колючие снежинки в лицо. Сани начинали наезжать на снегоступы, и Ловкому тогда приходилось прибавлять шаг, чтобы не быть задавленным. Мудрый плелся сбоку, придерживаясь за веревки, которые крепили груз. Примерно раз в полчаса Ловкий останавливался, приваливался спиной к мягкому горбу поклажи и вглядывался в небо. Блеклое пятно солнца то закрывалось облаками, и тогда становилось темно, и не разглядишь ничего даже в десяти шагах. А порой пятнистый шар проглядывал, и можно было увидеть полосу следа позади. Ловкий прислушивался к себе, сверяя направление с какой-то неуловимой схемой в голове.
Это ничего, что темнота, говорил он вслух больше для себя. Чуйка у меня, куда идти! Вот глаза завяжи, а все одно знаю.
Мудрый не отвечал, а только нетерпеливо и часто махал рукой. Вперед, иди вперед, чего разговоры вести.
К реке они вышли уже к вечеру, когда солнце начало уходить за горизонт. В это время лед должен был уже вскрыться и, яростно сталкиваясь между собой, с треском идти вниз по течению. Но без тепла река не проснулась, укутавшись толстым слоем снега. Где-то там, подо льдом, плавали рыбы, и, наверное, тоже удивлялись, почему не наступает весна? Пора ведь откладывать икру.
Метель ушла, забрав с собой облака, и на небе стали появляться яркие, без луны, звезды. На другом берегу, дальше и заметно правее, заплясали огоньки костров. Стойбище племени Волков.
Они ходили сюда несколько раз, на мену. Мудрый делал красивые и прочные горшки и кувшины из синей глины, как-то по хитрому обожжённой. Такая посуда становилась прочной и редко билась. Взамен Волки давали им вяленое по-особому мясо. Оно долго не портилось и было очень вкусное.
Жаль, не успели до темноты, рукой подать, пряча лицо в рукавице, сказал Ловкий. Или рискнем?
Он прикинул расстояние до стойбища, верст пять-семь. Со спуском, походом через реку и подъёмом можно в час-два уложится. Да и костер у них горит, не собьёшься, даже если и облаками небо затянет.
Не, померзнем, покачал головой Мудрый. Давай навес ставить и костер разводить. Да и нехорошо в темноте приходить. Есть у меня мысли кое-какие, потом расскажу.
Такой силы холодов Ловкий и не помнил раньше. Даже через несколько слоев шкур пробирало. Все из-за пятен этих. Как же теперь жить? Дрова сами в пещеру не придут. Зверя искать надо, а где в такой холод его найти, зверя этого. Ушел, небось, или в снег зарылся, а может и в спячку до прихода настоящей весны. И птицы куда-то пропали. Сдохли, поди, все от холода и голода.
Привыкать надо, разворачивая поклажу на санях, рассуждал Мудрый. Это надолго. Может и год целый. Или дольше. Надо жить, приспосабливаться. Говорят, раньше и не такое переживали. Человек хитрый, придумает что-нибудь.
Да уж, скорей бы все к прежнему вернулось, страшно ведь, сказал Ловкий. А почему мы прячем груз здесь?
Ну ты уже не спорь, надо так, выходит, ушел от ответа Мудрый, доставая наструганные лучины для розжига.
Когда развели костер, то с неба раздался какой-то треск и шум крыльев. Потом вокруг начали падать черно-белые комки, яростно трепыхаясь в снегу. Но они быстро затихали, выбиваясь из сил.
Ласточки, вот их угораздило прилететь, достал уже застывший комочек из снега Мудрый. На погибель птах принесло. Ох, и поляжет сейчас зверья. И от голода, и от холода.
И зачем они вернулись? откапывая еще одну, сказал Ловкий.
Зов у них такой. Головой понимают, что смерть им здесь, а ничего против природы сделать не могут, вздохнул Мудрый, доставая горшок. Вот и ужин нам будет сегодня. Кому погибель, а кому жизнь.
Хорошо, что мы не птицы, сказал Ловкий, раздувая огонь.
***
К стойбищу подходили не спеша, чтобы их успели заметить. Мудрый шумел, когда они поднимались по склону, и даже разговаривал сам с собой. Пусть убедятся, что не враги крадутся, а гости идут в племя Волков. Когда до первой яранги оставалось шагов десять, навстречу вышли двое сторожевых, со стрелами, вложенными в тетиву. Позади них стоял сам вождь и несколько молодых охотников с копьями в руках.
Жар от очага обволакивал. Это тебе не костерок под ветром и навесом из шкур, когда ловишь тепло рукой, а ноги мерзнут. В яранге можно было снять наконец намотанные в два слоя шкуры и скинуть тяжелые от влаги унты с катышками снега. Ловкий сел в стороне, чтобы не мешать разговору.
Как охота, великий вождь? как положено, чтобы уважить хозяина, спросил Мудрый. Много ли молодых воинов родилось?
Дух солнца гневается, он скрыл свое лицо, вместо обычного ответа сказал вождь. Зверь ушел или замерз где-то в снегах. А весна не приходит. Мне даже нечем тебя угостить, Шаман-из-Гор, как того требует закон гостеприимства. Мы съели всех собак.
Пришли нехорошие времена, вождь, ответил Мудрый. И я думаю, что это надолго. Весны не будет
Никому не говори об этом, слышишь? вскочил вождь. Если это правда, то у нас только одна дорога умирать!
Как скажешь, пожал плечами Мудрый.
Ты пришел, чтобы предупредить о темноте и холоде? спросил вождь. Нехорошая новость, страшная.
Не только, грустно улыбнулся Мудрый. Я хотел торговать.
Сейчас не время для торговли, ответил вождь. Но я выслушаю тебя.
Мне нужно пять младенцев, трое мальчиков и две девочки. Я сделаю из них шаманов, сказал Мудрый. За это я дам тебе еды. Мы привезли пять мешка сушеного мяса, спрятали его в нескольких часах пути отсюда.
Если бы не гнев солнца, я приказал бы вспороть тебе живот, а потом залить в него соленой воды, потемнел лицом вождь. Но сейчас другое время За пять мешков один младенец. И никому ни слова!
Два, мальчик и девочка, покачал головой Мудрый. Последнее слово.
Я сам пойду с тобой, Шаман-из-гор, к месту, где ты спрятал мясо, согласился вождь.
Только без оружия, добавил Мудрый.
***
Детям было чуть больше года. Они молча лежали и сосали тряпочки, пропитанные какой-то травкой из запасов Мудрого. Ловкий накрыл их несколькими слоями шкур, оставив щель для воздуха, чтобы не задохнулись, и привязал их к саням. Потом влез в постромки и привычно потянул груз. Мясо было тяжелее, чем эти крохи. Мудрый с вождем шли позади и о чем-то разговаривали. Ветер доносил обрывки фраз. Вождь выспрашивал, есть ли место, где можно переждать эту напасть, а Мудрый уклончиво что-то отвечал.
Вот так всегда он, думал Ловкий. Темнит постоянно, и не поймешь, правду говорит или крутит. На то и Мудрый.
Извини, что сыграл немного в темную, сказал Мудрый, когда нагруженный мешками вождь скрылся в сумраке. Но я боялся, что если все расскажу до сделки, ты выдашь нас невольно, и ничего не получится.
Я был уверен, что мы везем им еду как помощь! вскочил Ловкий. Зачем нам эти младенцы? Что ты задумал?
Ну, я уже говорил, что это потемнение надолго. И это не год, и даже не два. Я тебе раньше не рассказывал всего. Думал, не случится. А оно взяло и наступило, так что слушай
Ловкий не хотел верить тому, что рассказывал Мудрый. Вся простая картина мира рушилась и летела куда-то в бездну. Потемнения эти повторялись через какие-то промежутки и длились от пары месяцев до нескольких десятков лет. Если это тянулось долго, что все погибало, включая людей. Что-то происходило с солнцем, и оно переставало давать тепло из-за пятен. Сотни или тысячи лет все могло быть прекрасно, а потом внезапно портилось. Это рассказал Мудрому наставник, вырастивший его в пещере-в-горах. Этот же наставник и рассказал, что делать в таких случаях. Найти нескольких младенцев, вырастить их, а когда вернется тепло выпустить их в мир, передав им накопленные знания И надо подготовить себе смену. Найти молодого, научить всему, рассказать о темноте и холоде.
Я считал, что все это просто красивая легенда, сказал Мудрый. Но как только наступили сумерки, сразу все понял. Вот зачем эти младенцы. Волки все равно погибнут, а так будет продолжение рода людского. Нельзя всех спасти.
А я должен сменить тебя, получается? удивился Ловкий. И стать вроде как хранителем?
Получается так, согласился Мудрый.
Назад шли молча. Ловкий все обдумывал и крутил слова Мудрого. Вроде и правда получалось, что если ничего не делать, то и сгинет в этом сумраке и холоде род людской. Не все сходилось, не все улеглось в голове. Слишком уж неожиданно все. Кто так решил, что именно они должны спасать мир? Неужели больше некому заняться этим? Может, и еще есть такие же, как они?
Ну ладно, пусть несколько людей, но что мы сами-то есть будем все это время? Коренья из под снега выкапывать? Мышей вылавливать? Или личинки под корой искать? спросил Ловкий.
Не пропадем, ответил Мудрый. Ты раньше времени голову не ломай.
Ловкий на это ничего не сказал, а только усмехнулся. Мол, так и задумано, тяни лямки, да ребятишкам задницы вытирай. Умный подумает, а твое дело выполнять и не перечить старшим.
До этого момента он думал, что они с Мудрым вроде как отец и сын. Хотя на самом деле Мудрый не был отцом, а так же вот выменял его. Ловкий вроде как даже помнил, что по причине хилости его хотели бросить, а он спас. Выходил, вырастил и научил всему. Вроде благодарить надо, а сейчас Ловкому захотелось ударить наставника. Потому что все это неправильно, не так.
После второй ночевки Ловкий почуял дым. Кто-то шел за ним по следам, держась в паре часов хода, и не особо скрывался. В сумраке можно было и вообще подойти на несколько сотен шагов, все равно ничего не видно.
***
Когда они достигли своих родных пещер в предгорье, погоня уже и не скрывалась. Вдалеке горело огоньки костров. Судя по количеству, там было все племя Волков.
Вождь у них не глупый, но предсказуемый, сказал Мудрый, когда они зашли в пещеры. Там, где нашлось пять мешков еды, наверняка будет еще. И он решил повести всех за нами. Выбора все равно особого нет. Умирать или рискнуть.
А у нас есть еще мясо? удивился Ловкий.
С собой только на пару дней. И еще несколько мешков я спрятал на самом виду, у начала тропы вверх, чтобы и слепой нашел, ответил Мудрый. Меня так научил мой наставник. Нам надо пару дней продержаться, а дальше все наладится. В пещеры они не сунутся, не успеют.
Когда на третий день костры погасли, они спустились в лагерь Волков. Походные яранги стояли нараспашку, откинув пологи. Изнутри тянуло гарью от костра и едой, из остывших горшков. И повсюду тела. Кто-то уснул в яранге, воины повалились на своих сторожевых местах. Детишки обняли свою маму
Дурман-трава, сказал Мудрый, обходя стоянку. Их смерть была легкой, просто заснули и не проснулись. Никаких мучений от голода или холода. Может кто-то и понял, что мясо не надо есть, но голод взял свое. Ели в последний раз.
Зачем все это? Ловкий сел около вождя, застывшего с мясом в руке.
Потому что весны не будет вздохнул Мудрый. И это наш запас. Как мертвые ласточки. Ты же ел их.
Я не смогу, пробормотал Ловкий.
Брось, они все равно были обречены, поморщился Мудрый. Если не мы, то они начали бы жрать друг друга или умерли где-нибудь по пути в теплые края.
А есть теплые края? вскинулся Ловкий.
Нет, солнце для всех потемнело, отвел глаза Мудрый. Везде теперь холод.
Не смогу заплакал Ловкий, и слезы тут же застывали на щеках. Это же не ласточки.
Теперь это просто мясо. Еда! Чтобы мы выжили и не дали пропасть людям, Мудрый взял за плечи Ловкого и встряхнул его. Ну, где сейчас достать еды? Везде пустота и снег!