Ну тебя! Имп. Тут он, Шули показала на голову двумя руками. Бойся меня, бойся!
В квартире оказалось даже почти прохладно, с порога слышался вой кондиционера. Залине было лет двадцать пять, и она носила головной платок по канону Храма Всех Религий. С туникой и шортами смотрелось необычно. Было в этом что-то от Древнего Египта. Пока Шули стаскивала ботинки, Залина принесла ей воды в кружке с сердечком.
Вы с ней вместе? Ментор подобрал наиболее нейтральный термин десятилетней давности.
Чего?.. Шули поперхнулась водой. О. Нет. Идиот.
Извини, спросил, не подумав. Просто тебе же надо будет рисовать обнаженную натуру. И не «чаво», а «что», привыкай говорить правильно.
Ладно, полусердито ответила Шули. Пошли ко мне. Тут я живу, а Залинка там, у нас у каждой своя комната, как у принцесс. Чем займемся? Посмотришь мои арты?
Обязательно.
В этой комнате жили на полу. Вниз не добивает солнце из окна, затянутого полупрозрачной серебряной пленкой, наоборот, тянет холодом от кондиционера. Матрасы, пестрые подушки, циновки и коврики, зубоскал тоторо, сшитый на скорую руку из мешка, запах ветхого тряпья и соломенной набивкивсе это даже уютно. Веселый девчачий сераль без султана. Старый комп стоял на низком столике, в прежней жизни деревянном ящике.
Шули потеребила ожерелье, взялась за одну из флешек в виде перламутрового жука.
Только я не отбирала. Тут вообще все подряд. Может, я пока
Давай-давай. Можно не открывать, просто вставляй в разъем и давай мне доступ.
Через некоторое время на громкие всхлипы вбежала перепуганная Залина. Дерзкая храбрая Шули ревела, уткнувшись носом в коленки.
Да нет, ничего, все норм. Он говорит, я молодец!
* * *
Залина боялась за названную младшую сестренку. Шайтан делал с ней что-то. Сначала Шули купила карандаши и кисти и нарезала квадратами картонки от китайской сушеной лапши. На каждом кусочке вывела большой квадрат и стала заполнять его рисунками. Карандашом, кистью, и все это для того, чтобы потом сфоткать! Как будто нет у нее планшета. Кстати, планшет шайтан заставил купить новый, в четыре раза больше, а еще вместительный носитель информации вместо флешек и место в облаке. Именно тогда Шули чуть не продала кондиционер, Залина еле умолила ее этого не делать, и тогда маленькая дуреха продала свой шокер. Сказала, что теперь он ей не нужен, прикинь. Тряпку скомкает, положит на видном месте, и рисует тряпку, и трогать не велит. В магазине на Бутовской хорде, где Шули работала кассиром, а Залина кем придетсяу нее были проблемы с чипом, она легально наниматься не моглаШули перестала брать кофеин и сушеную лапшу, стала покупать у встречающих поезда тетушек-африк запеченный ямс и морковь. По утрам вместо кофеина делала диковинную зарядку, сгибала и вытягивала в разные стороны руки и ноги, ложилась на пол, гнулась так и сяк. Потом садилась рисовать. В рабочие днидо работы, в выходныена весь день. Иногда прерывалась, чтобы постоять на лопатках, задрав ноги к потолку, покачаться вперед-назад, и снова за стило, как будто шайтан ее подгоняет. Делала звонки в город, причем называла себя Анной, как у нее на чипе стоит, а не Шули. Потом принесла в дом вонючую крысу, дядя Рамаз сделал ей клетку. И рисовала крысу в разных видахкак она привстает столбиком, как спит в бумажном мусоре, как крутится на месте, если ее посадить в коробку, как умывается и лижет себе брюхо. В конце концов крыса издохла от жары, Залина говорила, что так и будет, крысе место в подвале. Дальшебольше: целые сутки в голос ругалась со своим шайтаном, что, мол, он не ее гребаный папаша, чтобы что-то ей запрещать, потом явилась под утро с нацелованными губами и запахом шмали на одежде, а Митька Лю взял моду ошиваться у их двери и однажды принес фирменную трехлитровую бутыль воды со вкусом родника, велел поставить у кондиционера, чтобы пить холодной. Вода была страшно вкусной, но Шули больше Митькой не интересовалась, и он понемногу зверел. Залина могла только молиться, чтобы все обошлось. Но тут снова что-то переменилось. Шули извела всю воду, смывая шан с волос, усы тоже смыла. Отнесла одежду в городскую прачечную, потом переоделась во все чистое и попросила у Залины прощения. И как же Залина плакала, когда она ушла. Без усов и без платка ходить нельзя, мало ли что случится.
* * *
Вас послушать, они просто ангелы-хранители, сказал дознаватель. Ничего против воли, никакого насилия над личностью, только исполнения желаний владельца, подсказка оптимальных действий.
Они так запрограммированы.
И те, кого сняли с самоубийц?
Эти в еще большей степени. Я бы сказал, они склонны к перестраховке. Зная, насколько человек хрупок.
К перестраховке. Можно это и так назвать. А я бы предположил, что имп, снятый с покойника, делает человека сволочью. Ему очень не хочется лишиться Носителя и всех наработок. И терять время не хочется, мало у него времени в любом случае, людишки недолго живут, и ему очень надо, чтобы человек достигал благополучия кратчайшим путем. Даже преступным.
Лева скривил рот.
Не мне вас учить, что это невозможно.
Не все преступления караются УК. Мелкие нарушения. Предательство, лицемерие. Лишь бы человечек был жив, благополучен и выиграл в своей игре.
Ну, если вы считаете предателя благополучным, то я могу только
Егоров, вы что-то нагло себя ведете! Не по вашей ситуации.
* * *
Тут холодно, молча сказала Шули. И свет синий. Как в больнице. Это зачем?
Свет тут нормальный. Раньше везде такой был. Синее небо, видела в фильмах? Это за городом свет желтый, а здесьбелый, какой был прежде.
А как они это делают? Ну, свет.
Переизлучение. Люминофор поглощает ультрафиолет и переизлучает его в синий, итоговый цвет получается белым. Хотя неправда, что он такой же, как прежде. Когда-нибудь, когда вырастешь большая, поедем с тобой в горы, где нет пыли, увидим настоящий свет. Вот там порисуем.
Шули почти не слушала. Водила глазами туда и сюда, впитывала яркие краски и четкие формы.
Светло, а холодно. А правда, что тут зимой снег идет?
Сколько жили здесь, ни разу не видал. Зачем?
Ну чтобы ловить его губами, вот так: ам! ам! И чтобы белая елка на Новый год, и не знаю. Был же раньше снег.
Про снег вранье, не бывает его тут. Но плюс пять градусов бывает. Больших денег стоит. Самым богатымчтобы прогулять шубки из меха, остальнымдля приключения.
Приключения Почему ты не сказал мне раньше сюда прийти? Я думала, это запрещено.
Ничего никому не запрещено. Плати деньги и входи. Только непонятно, что дальше будешь тут делать, если стакан воды здесь стоит твой дневной заработок.
Что буду делать?! Смотреть! Пока бесплатно!
Нет, конечно, Весна-Сити виден и из области, но как? Огромный пупырь на горизонте, вроде горы, если бывают идеально круглые горы. Утром в нем чуть просвечивают тени небоскребов, ночью вспыхивают разноцветные огни, и в общем, больше ничего. Изнутри Весна-Сити оказался прекрасным и нереалистичным, как цветная картинка, в которой не прорисован воздух. Воздух, вот в чем дело! Тут нет пыли. Совсем. Веет ровненький механический ветер, как в тоннеле, а зато пахнет водой, травой. Солнце в голубом небе кажется белым, нестрашным, будто лампочка под плафоном. Под ногами рахат-лукумрозовая, белая и голубая плитка. Зеленая трава на газонах. Сочная, узорная, разная. Ой, в ней цветочки! А над нейнежные облака распыляемой влаги и там, где солнце, радуга!
Реально, радуга встречается с землей! Прямо тут! Можно в нее руку засунуть ой, это водичка!
Радуга с землей. Да уж, кладов тут закопано немало. Веди себя серьезно, помни, о чем мы договаривались.
Разноцветные нарядные люди, все дивной красоты, даже старые и толстые. Люди тоже будто нарисованные. Гуляют, сидят на полу на плитке, прямо в своих нарядных одеждах! Будто это всеих огромный дом. Или павильон, где снимают фильм, улица невзаправду. А небоскребы сделаны из зеркалсеребряных, ультрамариновых, медных, изумрудных. И уходят ввысь, к куполу. Поднимаешь головуа там продолжается дом, еще поднимаешь, еще, пока шапка не упадет на тротуар. И в небе зеркала, и внизу тоже. В синем зеркале отражаются все люди, и Шули тоже.
Сделай милость, закрой рот. На тебя смотрят.
Рот послушно закрылся и тут же открылся снова. О, о-о! Девушка в платье, усыпанном цветами, из такой тонкой ткани, что ветер развевает подол, красиво поднимает над плечами завитые волосы, а она идет и садится в машину, похожую на золотую летающую тарелку. Вот бы у нее еще была шубка из пушистого меха, а сверху падали белые звездочки О! Парень промчался на колесе, голый до пояса и весь в татуированной серебряной чешуе, как морской царь, а какие глаза и скулы, а-а-а, где мой планшет!.. Ментор, сохрани картинку нормальным качеством, я его потом нарисую! О-о! Идет седой невозможно назвать стариком, у него костюм из коричневой кожи, лицо как у индейца и седые волосы до лопаток, усра
Не ругайся. Ты должна быть милой, а ругаться не мило.
Извини. Что, уже пора, да?
Пора. Потом еще погуляем. И не дрейфь! Тут такие же бестолочи живут, тебе в подметки не годятся.
Чтобы войти в синий небоскреб, нужен пропуск. Но можно поступить так, как поступал Георгий Масальский, когда по каким-то причинам не мог попасть домой через парадный вход: спуститься по лесенке вдоль эстакады на полтора этажа вниз и подождать у двери, возле которой обслуживающий персонал курит то, что в здании курить нельзя. Любой работяга охотно пропустит впереди себя девочку в фирменной шапочке (шапочка из магазина, где Шули сидит на кассе, логотип Весна-Сити вырезан из рекламного проспекта и приклеен скотчем, получилось очень похоже). Рамка запищала (спасибо Ментору, хакнуть местную пропускную систему он не мог, но изобразить отказ чипа сумел). Шули панически оглянуласьбровки домиком, охранник махнул рукой: проходи, мол. Дальшеподняться по черной лестнице, заглянуть в туалет, сунуть на шкафчик шапочку и фартук.
Ну вот. Теперь ты эксцентричная артистка, одета, как быдло, не потому, что ты быдло, а потому, что презираешь потребительство. Что крутишься? Все хорошо, так и надо. Они это слопают. Тут и не такие бродят.
В огромном холле эксцентричную артистку ожидало новое потрясение. Не тихая музыка отовсюду, не световой экран на потолке, будто и не было сверху двухсот этажей. Даже не умопомрачительный запах настоящего кофе, который Шули знала по магазинским пробникам, а здесь он в воздухе бесплатно, прямо так, потому что его тут варили и пили
Ва!.. Что это?
Цветы. Продают их тут. Это розы.
Настоящие? Дыланн! Они же вымерли! О! О-о!
Не все вымерли. Немного осталось, для самых богатых. Это тоже розы, только белые. Гладиолусы. Гортензия. Нет, не из бумаги, просто так выглядит. А это, в коробочке, цветок магнолии.
Я могу вам помочь? спросила девушка за прилавком, с вышитой розой за груди.
А? Н-н
Я артист.
Я артист. Извините, пожалуйста, засмотрелась. У вас очень красивые цветы. Я сейчас по делам, не могу купить, но потом еще подойду.
Я рада, что вам понравилось. Хотите, возьмите розу?
Ой, а можно?
Можно. (Шепотом.) Она все равно сломалась, в букет не пойдет. Подождите, я вам воды налью в ампулку.
Все любят артистов.
Ага. Так мило. Залинке отнесу, вот она обрадуется.
Ну хватит веселиться. Ты сейчас по делам. Стой тут, жди, когда кто-нибудь вызовет лифт на сто двадцатый. Зайдешь в лифт вместе с ним. Там позвонишь по переговорному устройству, назовешься, тебя впустят. Скорее всего. Он всегда был любопытным.
Ее впустили. За дверью с табличкой «ГЕЛИЙ. Дизайн городской среды» было много чистоты и блеска, и зловеще предупредительная красавицапомощница Романа Никитича. Роман Иноземцев оказался похож на того старого индейца внизу, только костюм не кожаный, а обычный, и волосы связаны в хвост. Он указал Шули на стул и вопросительно поднял брови.
Здравствуйте. Меня зовут Анна Гедианова. Я участвовала в конкурсе рисунка и прошла во второй тур, потом мне сказали, что я прохожу в финал и чтобы я собирала деньги для обучения. Но у меня нет денег, чтобы учиться на дневном отделении. Скажите, пожалуйста, кто мне может помочь?
Хм. Встречный вопрос: а почему ко мне?
Читала интервью с вами в 4Q.
Я читала интервью с вами в Четыре-Кью. Вы там говорили про элитарность и отсутствие социальных лифтов в современном искусстве. Что рисовать может только один процент населения, а это неправильно. Я подумала, что вы можете знать.
Ни черта он не может знать. Никогда в жизни, сколько я его помню, не интересовался социалкой либо благотворительностью. Но совесть у него есть.
Не думаю, что я в курсе. Финалистка, говорите? Напомните код проекта.
«Шули».
А-а, дохлая крыса. Да. Сами откуда?
Правду.
Бутовская хорда.
М-м. И как там, непросто?
Да не, сейчас ничего. Я в магазине работаю. На жизнь хватает, даже остается, но копить не получается.
Ага. И о какой сумме идет речь? Сколько вам нужно?
120, потом 125.
Сто двадцать тысяч. Точнее, сто двадцать пять, но
Ну, это деньги небольшие. Но я думаю Да!
Он сделал изящный жест, показывая, что говорит по удаленке.
Здравствуй, Вадимчик. Что у тебя? Пять минут одиннадцатого? А должен был позвонить в одиннадцать, да. Извини. Ну представь, что сейчас одиннадцать утра Ладно, проехали. Извини меня, пожалуйста. Так что у тебя с метроулицей? Да. Да. Колоссально!.. Навигация световая? Это надо обсудить
А почему ты велел сказатьсто двадцать пять? спросила Шули внутри головы.
Потому что ровно столько он тратит в месяц на эскорт-услуги. Это был контрольный в голову для его совести.
На охранника? И что?
Потом объясню. Он закончил, едем дальше.
Да. Прошу прощения. Значит, сто двадцать пять. Знаете, я думаю, эту проблему мы с вами сейчас решим. Но чтобы все было серьезноя хотел бы получить от вас в подарок рисунок. Обменяемся подарками.
Хочет проверить, что ты та самая Шули, которая участвовала в конкурсе и финале. Давай.
Что для вас нарисовать? Шули вытащила из-за пазухи свернутый планшет.
Что-нибудь из своей жизни, весело сказал Иноземцев. Но только что-нибудь хорошее, лады? Не крысу!
Крыса вообще-то была ничего, она не виновата, что подохла. Но ладно.
Девица давно ушла, и дела не ждали, а Роман Иноземцев все рассматривал рисунок на экране. Женщина сидит на полу, у решетки древнего какого-то кондиционера. Печальный античный профиль. Голова покрыта платком смирения, коленки голые. Держит двумя пальцами ампулу с розой Он закрыл рисунок, перевел взгляд на панорамное окно, на город вдалекеголубоватый, едва видимый сквозь купол, нереально прекрасный.
Это движение, когда она крутанула стило, как ножичек, через средний палец, и открылось меню каллиграфии. И щелчок указательным пальцемперед тем как пальцем же наносить желтую тонировку. Так делал только один человек, больше никто этих чит-кодов не знал. Собственно, разработчики их и добавили в десятую версию по его просьбе. И этого человека давно не было в живых.
Что он, в сущности, знал о личной жизни Гоши Масальского? То же, что и все, иными словами, более чем достаточно. Более чем. Нелегальный ребенок, зачатый ин-ситу, во время секса с плебейкой, бр-р Гоша мог и такое, да. С него бы сталось. Но в любом случае, так это или не такзанятная девочка, явная одаренность, а шокирующие биографии сейчас в моде. И еще вот что: коль скоро я не приглашал ее и не заказывал пропуск, стало быть, ее пригласил кто-то еще? Кто-то еще обратил внимание, но за деньгами пришла ко мне. Да, похоже, выгодное вложение.
Ф-фух. Можно, я воды куплю? Умираю пить.
Теперь можешь хоть шампанского. За победу.
Не верю никак. А мы еще сюда придем?
Мы тут жить будем! Нет, сразу перевезти тебя сюда я не обещаю, но в город мы переедем. Как можно скорее, в идеале завтра.
Как завтра? А как же Залинка?
А что Залинка? Начнешь нормально зарабатывать, дашь ей денег, она улетит в Казань к родным. Она же хотела?
На самолет? Ты что! Это ж деньги какие!
Пустяковые. Тут у каждого такие есть. Теперь даже у тебя.