В дальнем углу кабинета поднялся с кресла элегантный не совсем ещё пожилой, но уже и не очень молодой человек. В другое время все бы зааплодировали знаменитому иллюзионисту. Сегодня было не до аплодисментов.
Да я почётный академик нескольких академий, но не в этом дело. Я, к сожалению, сам не был свидетелем вчерашнего действа, видел только то, что нам демонстрировали сегодня в этом научном собрании, но могу с убеждённостью сказать, что фокусом это вполне может быть и тот, кто его осуществил, несомненно, гениальный артист. Здесь на лицо все составляющие любого фокуса. Есть громовой голос, забивающий звуком сознание, есть отвлекающий момент в виде гаснущих и лопающихся лампочек, есть эффектный фейерверк, за вылетом которого могли не заметить спокойного исчезновения самого исполнителя.
Услышав это, генерал вскочил, как ужаленный:
Так вы полагаете, что это был фейерверк, а преступник мог ещё находиться в клубе?
Да, я так полагаю. Хотя он мог и спокойно выйти, пока все смотрели в небо. Это элементарный трюк.
Генерал побледнел, почувствовав, что его провели, как мальчишку простым трюком.
Не может быть! пытаясь сдержать закипавшую внутри ярость, проговорил он. Свидетели в клубе и мои люди из группы захвата утверждают, что это был не фейерверк, а что-то в виде голубого облака, что и мы успели заметить. Но полёт оно начало в помещении. Это не был трюк.
Я ожидал, что мне могут не поверить, заметил иллюзионист, поэтому захватил с собой один из предметов моих выступлений. Смотрите!
В руках иллюзиониста оказалась чёрная палочка. Он взмахнул ею, и в воздухе поплыло белое облако. Иллюзионист дунул, и поплывшее перед ним облако окрасилось в голубой цвет.
Наблюдавшие представление учёные и представители силовых структур ахнули. Облако напоминало вчерашний голубой снаряд, вылетевший из ночного клуба, только в отличие от того удлинённого, как сигара, это было совершенно круглым.
Иллюзионист сделал выпад вперёдоблако исчезло.
Объясните, пожалуйста, что это вы показали, вежливо попросил один из силовиков.
Фокус раскрывается в двух словах, начал иллюзионист, хотя готовился я к нему весьма долго. Все хорошо знакомы с мыльными пузырями. Только что перед вами был обыкновенный мыльный пузырь, но с несколько необычной мыльной пеной. Я его выдул незаметным сжиманием трубочки, которая сделана в виде маленького насоса, уже заполненного специальным составом мыльного раствора. А затем включил в другой руке маленький фонарик для подсветки голубым цветом, а мог использовать красный или другой цвет, какой мне нравится. Пузырь лопнул от моего резкого движенияфокус закончился.
Но там был не пузырь! возмутился генерал.
Конечно, нет, тут же согласился иллюзионист. Это было нечто другое, но суть та же.
Однако это нечто другое вырвало сеть из рук солдат, а ведь они ребята дюжие.
Не будем обвинять ваших силачей, товарищ генерал, улыбнулся иллюзионист и, отправляясь на своё место, добавил:Я не выполнял этот фокус и не знаю его подробностей, но могу уверить вас, что тот, кто придумал такой трюк, несомненно, гениальный артист. Надеюсь, моё выступление не заставит нашу доблестную милицию подумать, что это был я, хотя мне бы очень хотелось оказаться на месте этого человека, чтобы знать, как это ему удалось.
Офицеры подозрительно переглянулись между собой. Генерал Казёнкин не знал, что сказать и сидел, обхватив голову руками. Это была катастрофа.
В это время заговорил председательствующий академик. Он был очень стар, убелённая сединой голова слегка подрагивала, подчёркивая слабость всей согнутой временем фигуры:
Вполне разделяю мнение нашего знаменитого артиста по поводу того, что фокусы в наше время научились показывать удивительные. Современная техника действительна на грани фантастики. Порой очень сложные вещи кажутся удивительно простыми, как этот мыльный пузырь, что мы только что лицезрели. Просто, а никто не сделает такого состава, если не знать не только химию, но и физику.
Академик говорил тихим голосом, но все слушали, затаив дыхание. Это был один из не многих учёных, осыпанный всеми почестями и наградами не за чинопочитание, а за накопленный им кладезь мудрости, из которого он черпал время от времени и представлял великое содержимое на всеобщее обозрение не удивления ради, а пользы для.
Однако мне думается, что в вопросе с Зивелеосом возможно мы имеем дело не с фокусом, возможность которого я тоже не исключаю, а всё-таки с чем-то граничащим с великим открытием. Мне сейчас вспоминается, что както мой давний друг и коллега говорил мне о своей мечте скомпрессировать энергию с целью осуществления полёта человека без летательных аппаратов. Разумеется, я посмеялся над его утопическими идеями. Теперь я думаю, что, я тогда мог быть и не прав.
Так что же вы молчали до сих пор? Кто этот человек? Где он? Вы должны немедленно назвать его имя.
Вскочивший на ноги генерал Казёнкин засыпал академика нетерпеливыми вопросами, но был остановлен обратившимися на него негодующими взглядами учёных, один из которых не выдержал и тихо обронил:
Сядьте товарищ генерал! Нельзя прерывать Сергея Сергеевича. Он гений. Поверьте, каждое его словоэто камень в фундаменте нашего будущего.
Генерал сел, а председательствующий, не отрывая глаз от стола, продолжал тихим голосом:
Да-с, молодой человек. Вы для меня молодой человек, хоть и генерал и при большой должности. Я понимаю, что вы боитесь потерять своё место и потому не боитесь потерять представление о себе, как о воспитанном человеке.
Мне уже давно нечего бояться. Моё место учёного никто занять, увы, не может. Стало быть, и приказывать мне нельзя, как нельзя говорить, что я кому-то что-то должен. Если я должен, то только моему народу, которому обязан всей своей жизнью, пока она у меня есть. Теперь о теме нашего заседания.
Мои коллеги знают о новых технологиях, разрабатываемых и нами, и за рубежом. Уже сегодня есть предпосылки создания таких накопителей энергии, которые бы, используя, например, химические способы разделения воды на кислород и водород, которые в свою очередь расщепляются на протоны и нейтроны, превращали бы их кинетическую энергию в тепловую или электрическую.
Такие генераторы энергии могут быть необычайно малыми по размеру, но чрезвычайно ёмкими. Положишь такую коробочку в карман гидрокостюма и обогревайся в самые лютые морозы хоть целый год.
Я рассказал вам сейчас об этом направлении в качестве примера. Следует подумать, не нашёлся ли какой изобретатель, что мог ввести нас всех в заблуждение своим новшеством, кажущимся иным людям простым фокусом. На этом я позволю себе закрыть наше сегодняшнее заседание.
Кому нужны дети?
Август соскользнул в историю, чтобы повториться лишь в следующем году. Пришёл сентябрь с похолодавшими ветерками и назойливой слякотью, распускающейся под ногами от дождей ещё не противно холодных, но и не приятно тёплых, как в июле. Одна часть страны озаботилась началом учебного года и грядущими забастовками учителей, другая часть поездками на курорты в связи с наступлением бархатного сезона. Парламентарии ещё не начали заседания осенней сессии.
Прошёл почти месяц или более того, как ничего нового не было слышно о Зивелеосе. Он будто пропал. Газеты ещё писали о своих впечатлениях от увиденного в тот памятный вечер, рассказывали о предположениях и догадках, ссылаясь на мнения компетентных специалистов. С несколько запоздалой информацией, но более внушительно выступили еженедельники. Телевидение и радио продолжали жужжать о двух необычных ограблениях, но с несколько большими интервалами между жужжаниями на эту тему.
Проблема была в том, что силовые структуры не могли предоставить никакой более-менее значащей информации. Все следы канули в воду. Кто приносил письма от Зивелеоса в редакции газет, выяснить не удалось. На конвертах не было отпечатков пальцев ничьих кроме редакторов, вскрывавших послание, и их помощников. Второе исчезновение грабителя в виде голубого облака никто так и не разгадал. Никакой пьяница или бомж не сообщали больше о встрече с инопланетянином.
Установленное наблюдение за сотрудниками редакций газет «Московская невралька» и «Невралька России» ничего не дало. Журналисты и другие служащие этих газет приходили как обычно на работу, готовили свои репортажи и другие материалы, связанные или не связанные с Зивелеосом, но больше не сообщали о каких-либо контактах с ним.
Некоторые всплески сенсаций возникали, конечно, когда, например, подал в отставку генерал Казёнкин. Естественно, отставка была провозглашена добровольной, то есть по его собственному желанию, хотя ни у кого не было сомнений, что отставки потребовал президент. Вопрос обсуждался на всех уровнях лишь одинсвязана ли отставка с неудачами по розыску Зивелеоса или с некорректным поведением генерала по отношению к академикам, которые незамедлительно после того самого совещания с генералом и другими офицерами потребовали отстранения от дел невежественного чиновника. Пожаловались на генерала и некоторые олигархи на его не совсем почтительное отношение к ним в казино и отказе возвращать экспроприированные у них деньги. Все понимали, что деньги должен возвращать не генерал, но коли есть недовольства и есть кто-то виновный, так уж сразу всё в кучу на него.
Народ к сенсациям давно привык. Пошумят, пошумят вокруг одной какой-то и потихонечку забывают до следующей, чтоб снова взорваться любопытством. А между сенсациями жизнь становится скучноватой. Потому никто сначала и не заметил, как из подворотен, со дворов захудалых да с вокзалов и подвальных помещений заброшенных зданий стали куда-то пропадать зачуханные, замызганные дети, которых в последние годы всё прибывало. А тут вроде как наоборот.
Первыми удивление необычным явлением высказали работники управления по делам несовершеннолетних, что неподалеку от Курского вокзала.
Слушай, Татьяна, обратился ближе под вечер старший лейтенант Петрошевский к младшему лейтенанту Кудрявой, что-то я давно твоего Глухаря не вижу.
Глухарём они прозвали мальчишку лет двенадцати, которого почти каждый день приводили в отделение за бродяжничество, за то, что спит не там, где можно, ест то, что никто ему не давал, деньги достаёт у тех, кто ему не собирался их предлагать и т. д. Каждый раз, когда его приводили в отделение и просили отвечать по существу, он всегда по пять раз переспрашивал, клянясь, что не услышал вопроса.
Ты что же, глухарь, что переспрашиваешь?
Глухарь, а то, кто же? ответил он, забыв в этот раз переспросить. Так и назвали его глухарём, хотя слухом обладал он прекрасным.
Не знаю, ответила Татьяна и развела руками. Ни его не вижу, ни Гавроша с Тиной, ни их шефа конопатого. Куда они запропастились? И вообще как-то пустовато у нас стало. Не понимаю, в чём дело? Может, у них какая-нибудь своя малина образовалась? Зима не наступила, а все попрятались бог весть куда.
Старший лейтенант посмотрел задумчиво на свою хорошенькую коллегу, с которой они работали вместе вот уже почти год, и высказал предположение:
А может, их кто усыновил?
Сразу всех? рассмеялась Татьяна. Я что-то вообще ребят перестала видеть даже в переходах? Тебе не кажется это странным?
Очень даже кажется.
Надо доложить руководству.
Да они посмеются над нами.
Могут, конечно. До детей никому сейчас дела нет по-настоящему.
А что если высказать предположение, что это может быть делом маньяка-убийцы?
А что если это на самом деле так? Дети-то исчезли?
Да. Пожалуй, надо доложить. Или нет, давай сначала позвоним соседям, узнаем, как у них.
Позвонили на Казанский. Там поудивлялись, но сказали, что и у них детей поубавилось в приводе. Позвонили на Киевскийтам то же. На Павелецкийответ аналогичный. Только тогда доложили в управление. Через день ЧП стало очевидным. Оказывается, только теперь заметили, что из переходов исчезли подростки-попрошайки, в вагоны метро не заходят дети с табличками «Подайте, Христа ради, на лечение тяжело больной маме», на вокзалах перестала шнырять ребятня с быстро бегающими и всё замечающими глазёнками.
Жители стольного града заметили это явление раньше, но подумали, что городские и более высокие власти занялись-таки вопросом детей и начали их пристраивать, уничтожая многочисленные ночлежки для бездомных. Но, по всей видимости, они ошибались, так как власти сами ничего не подозревали об исчезновении беспризорных детей из города. И вот такая пилюля. Какие-то два лейтенанта подняли волнение из-за бездомной детворы. Куда же она пропала?
Тут одному из офицеров Федеральной службы безопасности вспомнилось, что в газете «Московская невралька» недавно опубликовали статью «Кому нужны дети?». Материал был подписан псевдонимом «Воспитатель Н.», а статья сопровождалась фотографией маленького мальчика со смышлёными глазёнками. Офицеру эта газета попала в руки случайно: один из друзей принёс завёрнутый в неё подарок. И статью эту неделю назад офицер прочёл из любопытства, думая, что есть криминальная завязка. Он бы и не вспомнил о ней, если бы не это новое ЧП, в связи с которым новый начальник службы безопасности генерал Дотошкин созвал вчера совещание и приказал всем задуматься над исчезновением детей и собирать скрупулёзно самые мелкие детали, касающиеся этого вопроса.
Полковник Глупый решил позвонить о статье в газете генералу Дотошкину, с которым ещё не был знаком, и предложить ему просмотреть материал. Сняв трубку внутреннего телефона, он по-военному чётко стал представляться:
Товарищ генерал
В этот момент на самый нос села ни весть откуда взявшаяся муха. Желая стряхнуть муху, офицер тряхнул головой, и начало произносимого им своего звания «полковник» отлетело в сторону от микрофона телефонной трубки, так что в саму трубку долетело лишь:
ник Глупый.
Генерал не мог видеть, что происходило в другом кабинете, и ему не было известно, что хотели сказать. Однако послышалось, что по телефону ему внятно сказали оскорбление: «Товарищ генерал, вы глупый».
Дотошкин в отличие от своего предшественника Казёнкина внешне свой гнев старался не проявлять. И, скоро сообразив, что на оскорбление реагировать надо, но спокойно, негромко, но властно приказал в трубку:
Зайдите ко мне немедленно.
Глянув на пульт управления, генерал понял по мигнувшей лампочке, точнее по надписи под нею, из какого отдела звонили. Его руководителя он ещё не вызывал к себе для знакомства. «Заодно и познакомимся теперь», подумал он.
В кабинет вошёл крупного телосложения уже не молодой полковник и, стараясь подобрать в себя несколько выступающую нижнюю часть живота, вытянулся и доложил:
По вашему приказанию прибыл.
Это вы мне только что звонили?
Так точно, товарищ генерал.
Полковник ожидал, что его пригласят сесть, но вместо этого услышал тихое, но зловещее:
Вы что себе тут позволяете?
Прошу прощения, товарищ генерал, начал полковник обомлевший от такого знакомства. Я хотел
Меня не интересует, что хотят подчинённые, которые оскорбляют своего командира, не успев с ним познакомиться.
Я вас не оскорблял, товарищ генерал.
Но это вы мне только что звонили по телефону и сказали, что я глупый?
Только теперь до полковника дошла причина недовольства. Он покраснел и произнёс смущённо:
Прошу прощения, товарищ генерал, это я Глупый.
Понимаю, согласился Дотошкин, глупый, разумеется, вы. Однако это не значит, что вам позволительно обвинять в этом других, тем более, если вы меня ещё и не знаете.
Товарищ генерал, умоляющим тоном, проговорил полковник, у меня фамилия глупая.
Не знаю, какая у вас фамилия, но, полагаю, не глупее вас.
Да, товарищ генерал, послушайте меня. Фамилия у меня Глупый. Я полковник Глупый, хотя на самом деле я совсем не глупый.
Вы что, серьёзно? изумился Дотошкин. Вы меня совсем запутали. Глупый, а на самом деле не глупый? Как же вы могли с такой фамилией до полковника дослужиться?
Очень просто, товарищ генерал, многие начальники любят, чтобы у них подчинённые были глупее, чтоб, значит, не подсиживали.
Генерал рассмеялся, и широкое его лицо из круглого превратилось в овальное.
Так в действительности вы не такой глупый, как фамилия? Тогда извините меня за ошибку. Присаживайтесь, пожалуйста, к столу. Нам с вами работать, а тут такой казус. Извините ещё раз. Надо было мне сначала хоть со списком сотрудников ознакомиться, да некогда было. Пришлось сразу из огня да в полымя с этим Зивелеосом, как будто у нас более серьёзных проблем нет. А тут ещё дети стали исчезать.