У насосов стояла старая лопата, он взял её и разровнял кучу жёлтой слизи, чтобы быстрее её солнце высушило, превратило в пыль, а ветер потом разнёс её по полю. Амёбы какое-никакое, а удобрение. Да и куры, если примешать амёбную пыль с кукурузной мукой, её ели. Без энтузиазма, но ели.
Поставил лопату, оглядел свои участки. Вроде, не жёлтая кукуруза, вроде, живая. Ну а тыквы так и вовсе не плохи. Сколько глаза хватаетхорошие тыквы. Надо бы немного картошки посадить, вдруг поднимется. У некоторых немного поднималось. Редкая вещь. И дорогая.
Он глянул на термометр в коммуникаторе. Сорок. И пошёл домой.
Позвонил Юра, спросил, его пойдёт он на сбор, в кителе или в одежде? Аким сказал, что китель наденет, как и всегда. Юра сказал, что понял, и отключился.
Настя была права, дел в доме по горло, и уплотнители на дверях нужно было клеить, вакуум не держали, паль в дом налетала, и сетку на свинарники менять надомошка прогрызла, и солнечные батареи на крыше шлифоватьи вправду тока не давали, как положено. И ещё по мелочи всего. Сел он клей искать нужный, силиконовый, для уплотнителей. Склонился пред огромным своим сундуком с инструментами. Вытащил клей И заснул случайно.
Настя, вот мерзкая баба, упрямая, своевольная, вот всё по её должно быть. У Саблина на неё зла не хватало. Видит, что муж замордовался, уснул, так разбуди его, когда нужно. А она нет, назло ушла на другой конец дома и Наталку туда увела, чтобы не шумела, думала, что он проспит и не пойдёт на сход. Еле проснулся. Галифе, китель и фуражку чуть ли не на улице надевал. Сапоги не почистил. Прыгнул на квадроцикл и полетел в чайную на сход. А там уже всё транспортом заставлено. Еле нашёл место, где приткнутся. Казаков распихивал у входа, лез внутрь. Извинялся. Врал, что его ждут. В чайной сесть некуда было. На сто посадочных мест вся станица собралась, все призывы, без малого триста человек. Слава Богу, Юра место занял. Встал и крикнул:
Тут я, Аким! К нам иди.
Там, у окна, под кондиционером, весь их взвод собрался.
Извиняясь и топча чьи-то ноги, он прошёл за стол, поздоровался за руку со своими из взвода, кивал всем остальным, уселся на краешек лавки рядом с Юрой. Вздохнул с облегчением. Успел.
И вовремя. В чайной появились старшины, деды. Первым шёл Николай Николаевич, куренной кошевой, могучий дядька семидесяти пяти лет, усатый, молчаливый. Казначей станицы. Человек с непререкаемым авторитетом. У казака двадцать девять призывов за плечами. Шутка ли. За ним шёл Никодим Щавель, станичный комендант. Чином он был подъесаул. Во Втором Казачьем Пластунском полку, куда был приписан Аким, имел большую должность. Был начальником оперативного отдела штаба. И самый главный приехал, зам. ком. Второго Пластунского, есаул Бахарев. Высокий, крепкий мужик. Он стал за столом, махал папкой с бумагами, разгоняя дым:
Накурили, демоны, не продохнуть. Кондиционеры не справляются.
Самому ему, заядлому курильщику, после тяжёлого ранения поставили новое лёгкое и часть грудной клетки. Врачи курить запрещали настрого.
В пластунский полк он пришёл из казачьего линейного полка, и поэтому любил подразнить пластунов:
Здравы будьте, господа-товарищи казаки!
Нестройный гул прошёлся по чайной. Неодобрительный.
Я что-то забыл? Делает удивлённый вид есаул. Ах, ну да, здравы будьте, господа-товарищи, казаки-пластуны.
И вам здравия, господин есаул. Теперь уже более-менее дружно отвечали пластуны.
Вот теперь правиьно.
Ну, все, наверное, знают, зачем собрались. Кто не знает, скажу: Пшёнка и Берич ходили на юг, за антенну, там нарвались на бегемота, Пшёнка не вернулся, Берич к деду Сергею пришёл чуть живой.
Говорено-переговорено сто раз не ходить за антенну. Крикнул кто-то из казаков.
Неймётся, тут им «стекляшек» мало, соглашался другой.
Казаки загудели, кто-то был за, кто-топротив походов на юг.
Но все знали, там, на юге, намного больше рыбы. Иной раз за два дня удачливые рыбаки полный «дюраль» привозили. И улитка там крупнее, и лотос попадается, за который врач готов платить огромную деньгу. Вот только рыбачить там опасно. Уж совсем болота там дикие.
Дозвольте я скажу, господин есаул, берёт слово станичный казначей.
Говори, Николай Николаевич, есаул садится.
Коренной кошевой встал, оправил китель:
Вот, что скажу, раз общество не воспретило на юг за рыбой ходить, значит, любой может это делать. Я не помню, чтобы общество воспрещало. Это первое, второе: можно на юг ходить или нельзяэто к делу не относится. А вот бегемот у антенны уже есть. Сейчас он жира возьмёт и ляжет в омут. Через месяц их у нас два будет. Думаю, такого нам не нужно. Думаю, надо рейд собирать. Если есть кто против того сказать желаетговорите.
Николай Николаевич сел на место.
Да то понятно, кричали казаки.
Рейд собирать нужно.
Все понимали, не убьют бегемота за антенной на юге, через год-полтора будут бегемотов у станицы ловить.
Ну, раз всем понятно, думаю, нужно командира рейда выбрать. Снова встал есаул. Думаю, что никого лучше не будет Ивана Головина. Урядник, покажись, ты тут?
Он был тут, опытный казак, ему уже под шестьдесят было, встал, мог бы и не вставать, его все знали.
Есть, кто против? Спросил есаул.
Иванказак авторитетный. Со многими призывами за плечами и большой мастер охоты. Не было лучше него охотника. Он не только болота местные знал, но и степь вокруг.
Значит, с головой решили. Думаю, четырёх «дюралей» хватит, семь человек помощников, что в рейд с ним пойдут, пусть сам голова выбирает. Или общество?
Общество, общество, шумят казаки. А награда какая за рейд будет?
Снова встаёт куренной кошевой:
А награда будет такая. Один рубль серебром. Пол кило меди, пять килограммов свинца, десять килограммов железа и, Николай Николаевич сделал паузу, по пять грамм золота.
Казаки загудели, не сказать, что награда была большая, но от золота никто не отказался бы. Пять грамм золотаэто целая солнечная панель. Ну, три рубля добавить, и в мастерских тебе за пару дней панель сделают. Да и пять килограмм свинцаэто небольшой аккумулятор, в хозяйстве без аккумуляторов никак.
Аким хотел встать спросить про платину, но его опередили:
А чего платины не даёте?
Николай Николаевич расправил усы и сказал:
Платину решено не давать, мало её, сейчас на станции все насосы менять будем, будем туда платиновые фильтры ставить. На больницу, на роддом, на садик и школувезде фильтры платиновые думаем поставить. Так что лишней платины нет.
Ну, разочарованно тянули казаки, махали на казначея руками, как всегда.
Теперь давайте выбирать охотников, предложил Есаул.
Глава 4
Шлем, кираса, гаржет, наручи, наплечники, рукавицы, раковина, поножи, наголенники, противоминные ботинкивсё из ультракарбона и пеноалюминия. Общий вессемь с половиной килограмм. Аким входил во взводную штурмовую группу из четырёх человек. А значит, винтовка ему не полагалась. Шестнадцатимиллиметровый стандартный дробовик «Барсук», два и два кг, и сто двадцать патронов к нему. Шестьдесят картечи, двадцать бронебойных жаканов, двадцать зажигалок «магний» и двадцать«дробь», мелкая картечь против дронов. Почти шесть килограммов. Но главное оружие штурмовика не дробовик, главное оружие штурмовых группгранаты. Шесть «фугасов» для подствольного, три кг без малого. Четыре ручные гранаты: две «термички» они не большие и две «единицы» каждая по одному кг, всего почти четыре кг. А ещё штурмовику полагался трёхкилограммовый пеноалюминиевый щит. «Аптечка».
Ко всему этому термостойкое, противоосколочное бельё «кольчуга». Десятимиллиметровый армейский пистолет «Удар» и две обоймы по шесть патронов к нему. Аккумуляторы, баллон с охлаждающим газом, фляга воды на два с половиной литра. Плащ-пыльник, тоже противоосколочный. Рюкзак. Две банки каши и галеты. Ещё семь килограмм.
С таким весом с брони слезать нужно аккуратно. Спрыгнешьноги переломаешь или приводы в «коленях» сорвёшь. Аким так и слезает. А вокруг пылища, грузовики идут и на передовую, и с неё, поднимают тонны лёгкой пыли. Он сразу надевает респиратор.
Их колонна стала у обочины, пропуская солдатскую колонну вперёд. Затем пропустили миномётную батарею. Старшины ничего не говорят, казаки терпеливо ждут. Курят, на секунду отодвигая маски, переговариваются. На казаках уже сантиметровый слой пыли, но забрала на шлемах никто не закрывает. Снова на юге всполохи взрывов. Но теперь они приносят не далёкий гул. Теперь звук совсем рядом.
Ну, двенадцать уже, говорит Юра, пританцовывая у БТРа, чего ждём, рассвета? Чтобы по жаре воевать?
Вечно ты, Юрка, мельтешишь, осаживает его урядник Носов, сиди, отдыхай, может, и не начнём сегодня.
Да как тут отдыхать в такой пылище, бубнит Юра.
Нет, Алексей, не соглашается с урядником минёр Коровин, он такой же, как и урядник, опытный, полтора десятка призывов прошёл, поэтому имеет права перечить Носову, начнём сегодня, до утра пойдём, подсотника уже в штаб звали для получения задания.
Быстрее бы уже, говорит гранатомётчик Теренчук и вдавливает в пыль окурок большим ботинком. Не люблю я ждать вот так вот.
А кто ж любит, соглашается урядник, никто не любит.
Сейчас, говорит Юра со знанием дела, солдафоны по шапке получат, откатятся и мы пойдём, слышите, турели заливаются.
И вправду, мерзко и высоко, такой звук далеко слышно, с каким-то надрывом завизжала турель. До турели было далеко, но даже тут Аким представил, как с этим звуком ночную черноту разрывают прерывистые линии смертоносного огня. И вторая, чуть подальше, чуть глуше, но тоже заработала. Этот противный звук ни далёкие взрывы, ни снующие грузовики не перекрывали.
Слышите, срежет! Прикажут нам турели сбивать, говорит Теренчук.
А пред ними будут сплошные мины, добавляет Юра.
Ну, на то вы и пластуны, чтобы идти туда, где другие не прошли, говорит Коровин важно.
Правильно говоришь, Петя, поддерживает его урядник Носов.
С ними, старыми, никто не спорит.
На броню вылезает Вася, механик-водитель. Чуть пританцовывая, разминает ноги и кричит сверху:
Товарищи казаки, кто дополнительную воду брать будетберите. Транспорт дальше не идёт.
А чего? Спрашивает у него радиоэлектронщик Жданок.
Приказ. Важно поясняет Вася. Велено мне в резерве быть.
А боекомплект мы на горбу потащим? Зло спрашивает Юра.
Товарищ Червоненко, важно говорит Вася, боекомплект до места боевых действий доставит вам геройский экипаж второго БТРа нашей сотни, которым командует мой друг, казак Иван Бусыгин. И уже серьёзно говорит мехвод. Разбирайте воду и начинайте перегружать боекомплектприказ Колышева. Скоро пойдете, казаки.
Ну вот, а вы боялись, что до утра не начнём, говорит урядник Носов, поднимаясь с пыльного холмика, и кричит. Четвёртый взвод, давайте, хлопцы, перегрузим боекомплект во второй БТР.
Вот так обычно всё и начинается, казаки стали доставать ящики с патронами и гранатами, таскать их с одного борта на другой, Бусыгин вылез, отворил бронированные двери своего БТРа, помогал ставить, а мимо их колоны всё сновали грузовики, поднимая тучи пыли. Больше никто не разговаривал, начиналось дело.
Аким, слышишь? Кто-то из казаков толкает его локтем. Тебя.
Он, вроде, и не спал, просто, как в другом месте был, вроде бы всё слышал, а вроде бы и не знает, что тут произошло. Озирается по сторонам, а Иван Головин его окликает через гул голосов:
Слышишь, Аким, так ты согласен или нет?
Что? Спрашивает Саблин.
Вот ты чудной человек, удивляется урядник, ты что, не слыхал, общество тебя выбирает на четвёртый «дюраль». Идёшь охотником в рейд?
А, так-то конечно, Аким встает, снимает фуражку, кланяется, спасибо обществу за доверие. Иду. Конечно, иду.
А другом кого в лодку себе возьмёшь? Спрашивает есаул.
Так это всем известно, кого он возьмёт, кричит Галкин, сосед Акима, казак из первой сотни.
Ну вот, говорит Саблин, указывая на Юру, который сидит рядом. Червоненко себе в «дюраль» беру вторым номером.
Кто б сомневался, галдят беззлобно казаки.
А чего, как бы оправдывался Аким, он же минёр хороший.
Тут хохот сотряс чайную, даже Николай Николаевич смеялся, поглаживая усы, и есаул, и подъесаул Щавельвсе смеялись. В чайной аж ложки в стаканах дрожали.
И как только хохот начал утихать, кто-то из казаков кричал ему:
А ты, Аким, здесь плохих минёров видел? Укажи пальцем на того, кто плохой.
Просто Юрка средь нас лучший, кричит на всю чайную Бельских, прапорщик из третьей сотни.
Сядь ты, шипит на него Юра, дёргая за китель, не позорь меня, балда.
Снова хохот. Саблин понял свою оплошность, тоже смеялся со всеми. Все, кто тут был, ну, за исключением есаула, пришедшего из линейного казачьего полка, все были пластуны. А пластуныэто те, кто при наступлении идут первыми и снимают мины противника, сбивают турели, затыкают ДОТы и ДЗОТы, а при отступлении идут последними, ставят минные заграждения, ставят заслоны, засады и секреты. А ещё именно пластунов выдвигают к линии соприкосновения для разведки, и среди них набирают штурмовые отряды. Пластунысамые сплочённые и умелые штурмовики. Все знают минное дело. Давно так повелось. И любой из пластунов, в том числе и сам Аким, и минёр, и сапёр помимо того, что штурмовик.
Есаул, вытирая глаза от слез, берёт слово:
Ну, посмешил нас Саблин, молодец, посмешил. Он потряс кулаком. Хороший юмор, знаетеэто дело нужное. Ну, на том сход считаю законченным, охотники, останьтесь, все остальные свободны.
Казаки стали расходится, но многие остались в чайной. Сразу в зале появились официантки, все девки были в юбках выше колен. Чернявые, все поголовно китаянки. Стали брать у оставшихся казаков заказы.
Юра наклонился к Акиму и спросил тихо:
А как ты так спать можешь с открытыми глазами?
Когда я спал-то? Не соглашается Аким.
Да сколько раз такое за тобой замечал, сидит, на тебя смотрит, вроде слушает, даже головой кивает, а сам спит. Потом тебя спросишь, а ты и не помнишь, о чём речь шла.
Не спал я.
Да как же не спал, вот только что, урядник тебе говорит, ты на него смотришь, головой киваешь, а не слышишь его. Он тебя три раза звал.
Задумался просто, вспомнил кое-что.
Вспоминал! И что ж ты там вспоминал?
Да что-то припомнилось, как первый раз на аэропорт ходили, чешет подбородок Аким.
И на кой чёрт ты это вспоминаешь?
Да само оно накатывает, иной раз на рыбалке и рыбу подсечь не успеваю.
Саблин, Червоненко, ну чего вы там сели, идите сюда, говорит куренной кошевой, или мне вам потом отдельно всё объяснять?
Казаки встали, пошли за стол ко всем остальным охотникам получать ЦУ.
После за столом остались только те, кто собирался в рейд. Голова рейда, урядник Иван Головин. Его заместитель Бережко, тоже Иван. Саблин и Юра, Анисим Шинкоренко, Фёдор Верёвка, Татаринов Ефим, Кузьмин Василий. Кроме радиста Шинкоренко, снайпера Верёвки и Юрки тут сидели лучшие рыбаки станицы. Акиму, если честно, льстило, что его считают одним из лучших. Хотя он таким себя не считал. Ему не казалось, что он ловит рыбы больше других.
Так я не понял, произнёс Юра, нам что, топлива не дадут?
Кошевой сказал, что лучшим рыбарям станицы наловить «стекляшек» на топливо не труд. Ответил Головин.
Зато патронов дали, сколько хочешь, заметил снайпер Верёвка.
Армейских? Уточнил Аким.
Да уж, разбежался, усмехнулся Юра и кивнул на снайпера Верёвку. Только Фёдору одну коробку двенадцатимиллиметровых армейских дадут. Всё остальное охотничьи, наши со складов.
За то сорок килограммов тратила. Четыре брикета и восемь взрывателей, читал по бумажке урядник, если с первой бомбы бегемота бахнемостальное поделим.
Казакам эта мысль понравилась.
Дальше, со склада получим один костюм химзащиты, на всякий случай, но под отчёт. Ты, Аким, насчёт рыбы самый смышлёный, опять Аким порадовался про себя, вы с Юркой будете отвечать за эхолот. Поиском ты, Аким, будешь командовать, ты же двух бегемотов убил.
Трёх, поправил Саблин.
Вот, урядник поднял палец, тогда сам Бог тебе велел с эхолотом работать.
Есть, говорит Аким.
Они с Юрой приглядываются, довольны.
Так, продолжал Головин глядя в бумажку, ещё нам дадут по «аптечке» на каждую лодку.
Отлично, говорит Юра.
Рано радуешься, всю аптеку дадут под отчёт, если не расходуемсдаём обратно.
А вы, что, думали, подарят? Смеётся Верёвка.
Вот, выпросил я у кошевого забавную штуку, новая вещь, называется «вибротесак». Только вчера на склад взяли пять единиц. Специально для сапёров разработан. Сапёры из солдат пробоваливещь удивительная, одним взмахом старый пень от колючки толщиной в ногу как бритвой режет. Кошевой говорит, наши ещё не проверяли, говорит, проверьте в рейде.