Мне понравилась ваша игра. Я полагаю, вы уже почти готовы к путешествию на Марс.
Джо Гибсон одним прыжком покинул эстраду. Он был недостаточно быстр. Коричневое пальто прыгало между столами. Казалось, никто этого не замечал. Но почти все видели, как Джо Гибсон спрыгнул с эстрады и с криком выбежал из зала на улицу.
4.
С Джо все было в порядке, пока Макси оставался с ним в комнате, но потом мозгоправ велел ему выйти, и стал разговаривать с Джо наедине. Мозгоправ был деликатным парнем, и, казалось, знал свое дело. Макси сказал, что он лучший психиатр, а Макси разбирается в таких вещах.
Но теперь Макси вышел, а Джо лежал на диване с направленным в глаза светом, и врач говорил ему, чтобы он расслабился, успокоился, перестал думать и просто говорил все, что взбредет в голову. Это слишком напоминало Джо те гангстерские киношки, где парню дают шанс выжить. Но при этом лучше было лечь, чем слушать, как мозгоправ стучит его по спине и заставляет вытягивать руки с закрытыми глазами. Это делалось для проверки рефлексов, но Джо Гибсону было на свои рефлексы наплевать. Он боялся человека в коричневом пальто. Человек, которого он не мог поймать, человек, которого он даже не видел на улице в ту ночь, когда он выгнал его из кафе и потерял работу.
Джо начал объяснять это врачу, тщательно подбирая слова, потому что не хотел, чтобы этот человек подумал, что с ним действительно что-то не так. Не то чтобы он слышал голоса или что-то в этом роде. В нем не было ничего плохого, кроме того, что он видел этого чудика. Но мозгоправ продолжал задавать вопросы, и довольно скоро Джо признался во всемне столько признался, сколько вспомнил. Когда он был ребенком, его посещали головокружительные идеи. Странные вещи.
Например, он тайком уходил посидеть в угольном подвале, когда его старик зажигал со своей старухой. Он засыпал внизу, в подвале, и ему снилось, что он вовсе не в угольном подвале, что его вообще нигде нет. В этих снах не было ни угольного погреба, ни верхнего этажа. Ни дома, ни людей. Там были только темнота и Джо Гибсон.
Джо рассказывал врачу много головокружительных вещей вроде этого. Лежа под лампой, он вспоминал все больше и больше. Он рассказал о том, как получил свою первую трубу и все время тренировался в комнате, чтобы не пришлось играть с оркестром на людях. Он рассказал о своей первой работе и о том, как он сбежал, ничего не заработав, а потом стал объяснять, как он любит музыкуособенно такую, где не нужно читать ноты, а просто проигрываешь ее в своей голове, и она что-то делает с тобой, как алкоголь.
Потом Джо понял, что его рассказ уже близок к завершению, и ему придется рассказать о человеке в коричневом пальто, а он не хотел этого делать, поэтому заговорил громче и быстрее, чтобы отогнать мысли, но ничего не вышло, а потом он выплюнул все это, и врач начал задавать вопросы очень тихим голосом, и он сказал, что да, он видел человека в баре, и нет, он не был странным, и да, у него было лицо, и кожа вокруг рта была как смятая папиросная бумага.
Смешно Джо и не подозревал, что помнит о коже вокруг рта того чудика, пока его не спросил об этом мозгоправ.
Теперь ему было даже приятно сбросить этот груз. Так что он пересказал весь их с чудиком разговор о Бюро путешествий «Эйс» и билете на Марс за 2,88 доллара, только в один конец, и о других клиентах, которые, по словам человечка, у них есть, и он рассказал о том, как потерял сознание.
Потом рассказал о телефонном звонке и танцполе. Только он все время твердил врачу, что в этот последний раз ничего не пил, и видел маленького типа в коричневом пальто так же ясно, и слышал его голос, так что он не был чокнутым.
Мозгоправ улыбнулся и сказал, что с Джо все в порядке, а потом позвал Макси, и они некоторое время стояли в соседней комнате и беседовали, и Джо не мог разобрать ни слова из того, что они говорили. Мозгоправ снова вошел и показал ему телефонную книгу. Она была выстроена в алфавитном порядке, и он открыл ее там, где располагались бюро путешествий, но Бюро путешествий «Эйс» в списке не значилось.
Это заставило Джо почувствовать себя немного лучше, пока врач не начал расспрашивать его, что он знает о планете Марс. Потом он понял, к чему клонит парень, и заткнулся, как моллюск. Мозгоправ спросил его, что значит для него число 288, и Джо притворился немым, как лиса. Поэтому врач улыбнулся и велел ему вставать, а через пару дней он должен вернуться, когда они проведут физические тесты. Макси велел Джо идти в отель одному, он догонит его через несколько минут после того, как расплатится по счету с психиатром. Поэтому Джо встал и вышел.
В приемной сидел пациент и читал журнал «Нэшнл Джиографик», но, когда Джо вошел, тот отложил журнал, и Джо увидел маленького человечка в коричневом пальто.
Я уже выписал вам билет, сказал тот. Вы можете отправляться сегодня, если хотите.
Джо ничего не ответил. Он просто стоял, глядя на морщинистую сморщенную кожу вокруг губ уродца и маленькие глазки под тенью полей его шляпы. Джо посмотрел на коричневое заляпанное пятнами пальто и на большие рваные дыры от моли вдоль воротника. Он глубоко вздохнул и почувствовал запах пальто и чего-то ещечего-то старого, несвежего и кислого.
Так что Джо знал, что он видит, слышит и чует эту штуку, и все это время маленький парень гримасничал, а потом полез в карман, и Джо понял, что он ищет билет на Марс.
На этот раз Джо был готов. В мгновение ока он подскочил к чудику, и почувствовал, как его пальцы сомкнулись вокруг чего-то, хрипя и задыхаясь, и все стало красным и черным, и снова стало красным, и кто-то кричал, где-то вдалеке, и это кричал Джо, но он уже не знал этого, потому что потерял сознание.
5.
Когда Джо Гибсон проснулся, он снова лежал в постели и чувствовал себя хорошо. Просто отлично.
Сначала он ничего не мог понять, а потом вспомнил почему. Потому что он, конечно же, бросился наутек. Он подумал, не убил ли того человечка. Он не мог этого сделать, иначе сейчас сидел бы в тюрьме, а не в своем гостиничном номере. И все же это было приятное чувство. Он хотел отпраздновать победу.
Вошел Макси. Он не выглядел так, будто чувствовал себя хорошо. Джо начал было говорить ему, что теперь с ним все в порядке, но Макси продолжал бормотать что-то о припадке, который он устроил в кабинете психиатра.
Джо тут же доказал, что он не сумасшедший. Он признался, что закатил истерику, и ничего не сказал о том, чтобы задушить типа в коричневом пальто.
Пожалуй, я оденусь и пойду погуляю, сказал Джо.
Он знал, что Макси это не понравится, но чувствовал себя слишком хорошо, чтобы волноваться. Но Макси не пытался его остановить.
Хорошо, сказал он, сел на кровать и закурил сигару, пока Джо одевался. Он уставился на ковер и нахмурился, когда Джо начал насвистывать.
Джо, сказал он.
Да?
Ты не пойдешь гулять.
Кто сказал?
Тебе нужно проще отнестись к этому.
Конечно. Я все воспринимаю спокойно. Я вернусь пораньше.
Нет. Я не это имел в виду, Джо. Ты будешь отдыхать в постели. В санатории.
Что за
Я разговаривал с доктором. Они придут за тобой через полчаса. Сейчас не о чем волноваться, ты снова выйдешь на улицу.
Именно так все и должно было быть. Теперь он все понял. Джо подошел к бюро.
Куда ты идешь? спросил Макси.
Мне нужно взять сигареты. Не беспокойся. Все в порядке. Я все понимаю.
В конце концов, это для твоего же блага, сказал Макси, по-прежнему не глядя на Джо.
Конечно, ответил Джо. Он открыл ящик стола.
Без обид, сказал Макси.
Никаких обид, сказал Джо.
Он отвернулся от бюро и дважды выстрелил Макси в живот из пистолета, который достал из ящика бюро.
6.
Джо не был сумасшедшим, и он никогда в жизни не чувствовал себя лучше, иначе он не мог бы представить себе все так идеально. Он спустился вниз, выписался из номера, заплатил по счету деньгами, которые нашел у Макси, и поймал такси. Если бы он смог добраться до Джерси к ужину, они никогда не найдут его.
Поэтому он пошел на вокзал, взял билет на 5:14 и сделал это как раз в тот момент, когда поезд начал выезжать. Он шел по проходу и смеялся, потому что вспомнил, что маленький человечек в коричневом пальто был мертв.
Теперь не о чем было беспокоиться, кроме этой толпы, всех этих людей. Ему хотелось ненадолго уйти и обдумать свой следующий шаг. Поэтому он поискал туалет в конце вагона, открыл дверь и вошел. Свет не работал, и там было темно, но Джо мог видеть в окно. Потребовалась минута, чтобы его глаза сфокусировались правильно, но затем он увидел, что было снаружи. Только большая пустота космоса с проносящимися мимо звездами, сверкающими и подмигивающими.
Потом дверь открылась, и Джо понял, что это кондуктор. Но кондуктор был в коричневом пальто и шляпе с опущенными полями. Чья-то рука потянулась к билету Джо. Он смотрел на нее в свете звезд, читал свое имя, цену и пункт назначения, а потому Джо Гибсону ничего не оставалось, как оставаться и ждать конца путешествия, пока он мчится все дальше и дальше, прочь из этого мира.
ЧЕРЕП МАРКИЗА ДЕ САДА(The Skull of the Marquis de Sade, 1945)Перевод Н. Демченко
1.
Откинувшись на спинку кресла перед камином, Кристофер Мейтленд ласково поглаживал переплет старинной книги. Блики огня бегали по его худому лицу, задумчивому и сосредоточенному. Это было лицо настоящего ученого.
Все мысли Мейтленда занимал фолиант, который он держал в руках. Ученый размышлял о том, из чьей кожи сделан переплетиз кожи мужчины, женщины или ребенка.
Книжный торговец уверял его, что этот переплет из кусочков женской кожи. Но Мейтленд, по характеру скептик, не верил, хоть это и было соблазнительно. Книжные торговцы, имеющие дело с подобными ценностями, как правило, далеко не всегда заслуживают доверия. Во всяком случае, годы общения Кристофера Мейтленда с людьми этого сорта значительно подорвали его веру в их честность.
И все же Мейтленду хотелось верить, что его не обманули. Разве не прекрасно иметь книгу в переплете из женской кожи? Разве не прекрасно обладать святым распятием, вырезанным из бедренной кости; коллекцией голов даяков; высохшей Магической рукой, выкраденной с кладбища в Мейнце. У Мейсона все это было и не только это, ибо он увлекался коллекционированием необычных редкостей.
Мейтленд поднес книгу ближе к свету, пытаясь разглядеть поры на потемневшей поверхности переплета. Ведь у женщин поры на коже более тонкие, чем у мужчин, не так ли? И вдруг он услышал чей-то голос:
Прошу прощения, сэр.
Мейтленд поднял голову и увидел вошедшего Хьюма.
В чем дело? спросил он.
Этот тип снова пришел, едва сдерживая волнение, ответил слуга.
Мейтленд недоумевал.
Какой тип? тут же спросил он.
Мистер Марко.
Да? Мейтленд поднялся, едва подавив довольную улыбку и стараясь не замечать ярко выраженного неодобрения на лице Хьюма.
Бедняга Хьюм терпеть не мог Марко и вообще всю эту вульгарную публику, которая снабжала Мейтленда редкостями для его коллекции. Хьюм недолюбливал и саму коллекциюМейтленд хорошо помнил, с каким отвращением старый слуга смахивал пыль с ящика, в котором хранилась мумия священника из Хоруса, обезглавленного за колдовство.
Марко? Интересно, что он принес? загорелся Мейтленд. Ну, зови его сюда.
Хьюм повернулся и с явной неохотой вышел. Что касается Мейтленда, то его энтузиазм заметно возрос. Он погладил нефритового тао-тие по чешуйчатой спине, провел языком по губам с выражением, очень напоминающим мимику лица этого китайского олицетворения алчности.
Старина Марко здесь. Это означало, что у него есть что-то чрезвычайно оригинальное. Конечно, Марко не был тем человеком, которого можно пригласить в клуб, но у него были свои достоинства. Если к его рукам и прилипало что-нибудь от сделок, Мейтленду это было неизвестно, да и безразлично. Это его не касалось. Уникальность вещей, которые предлагал Марко, вот чем дорожил Кристофер Мейтленд. Если вам потребуется книга в переплете из человеческой кожи, старина Марко раздобудет еедаже если ему самому придется содрать с кого-то кожу и сделать из нее переплет. Большой человек этот Марко!
Мистер Марко, сэр, доложил Хьюм и тут же удалился.
Мейтленд, приветственно помахивая рукой, пригласил гостя в комнату.
Мистер Марко, толстый, жирный коротышка, вплыл в открытую дверь. Жир на его бесформенном теле выпирал буграми, как потеки оплывшей свечи. Восковая бледность лица посетителя усугубляла это сравнение. Единственное, чего еще не хватало, это фитиля, торчащего из гладкого шара, который служит мистеру Марко головой.
Толстяк уставился на худое лицо Мейтленда с выражением, которое должно было обозначать обворожительную улыбку. Улыбка Марко будто сочилась и еще больше усиливала впечатление нечистоты, исходившей от всего его облика.
Но Мейтленд ничего этого не замечал. Его внимание было поглощено странным свертком под рукой Маркочто-то таинственное, пробуждающее страшное любопытство, было упаковано в бумагу, в которую обычно заворачивают мясо.
Марко, осторожно перемещая сверток с руки на руку, снял свое дешевенькое серое пальто. Он не дожидался приглашения раздеться и сесть.
Толстяк удобно устроился в одном из кресел у камина, потянулся к открытой коробке с сигарами и взял одну из них. Большой круглый сверток на его коленях подпрыгнул в такт неспешным колебаниям его обширного живота.
Мейтленд не сводил глаз со свертка. Марко пристально смотрел на Мейтленда. Оба молчали. Первым нарушил тишину Мейтленд.
Ну? сказал он.
Марко расплылся в масляной улыбке. Он быстро затянулся, затем открыл рот, выпустил кольцо дыма и ответил:
Извините, что явился без предупреждения, мистер Мейтленд. Надеюсь, я вам не помешал?
Ерунда, резко оборвал торговца Мейтленд. Что у тебя в пакете, Марко?
Улыбка Марко стала еще шире.
Нечто изысканное, прошептал он. Только для знатоков.
Мейтленд нагнулся в кресле, вытянул шею, тень от головы на стене напоминала лисью морду.
Что у тебя в пакете? повторил он.
Мистер Мейтленд, вы мой любимый клиент. Вы знаете, я бы никогда не пришел к вам, если бы у меня не было настоящей редкости. Так вот, она у меня есть, сэр. Есть. Вы и представить себе не можете, что лежит под бумагой, в которую обычно заворачивают мясо, и в данном случае она весьма уместна. Да, именно уместна!
Да говори же ты прямо, черт возьми! Что в пакете? Мейтленду казалось, что всякое терпение и выдержка покидают его.
Марко поднял сверток с колен. Он перевернул его осторожно, но с расчетом.
На вид ничего особенного, промурлыкал он. Круглое. Довольно увесистое Может быть, это мяч? Или улей. Я бы предположил, что это кочан капусты. Да, это вполне можно принять за кочан обыкновенной капусты. Но это не кочан. О, нет. Интересно, правда?
Если в намерения коротышки входило довести Мейтленда до бешенства, он почти преуспел в этом.
Разворачивай, будь ты проклят! заорал Мейтленд.
Марко пожал плечами, улыбнулся и начал отклеивать запечатанные края бумаги. Кристофер Мейтленд уже не был ни истинным джентльменом, ни радушным хозяином. В нем взыграл коллекционер, и он сорвал с него все маски. В это мгновение Мейтленд олицетворял само нетерпение. Он навис над плечами Марко, когда тот пухлыми пальцами разворачивал бумагу.
Бумага упала на пол.
Наконец-то, выдохнул Мейтленд.
На коленях Марко остался большой сверкающий серебряный шар из фольги.
Марко начал снимать фольгу, разрывая ее на серебряные полоски. Мейтленд ахнул, когда увидел, что показалось под оберткой.
Это был человеческий череп.
Сначала Мейтленд увидел зловеще поблескивающее в свете огня матовое, как слоновая кость, полушарие, а затемпустые глазницы и носовое отверстие, которому не суждено более вдыхать земные запахи. Мейтленд отметил ровность зубов и хорошо развитые челюсти.
Несмотря на инстинктивное отвращение, он был на удивление внимателен.
Коллекционер обратил внимание на то, что череп был небольшого размера и изящной формы, что он очень хорошо сохранился, несмотря на желтоватый налет, свидетельствующий о его солидном возрасте. Но одна особенность произвела на Мейтленда самое сильное впечатление. В самом деле, это был необычный череп.
Этот череп не улыбался!
Скулы и челюсти соединялись между собой таким образом, что у мертвой головы не было оскала, заменяющего улыбку. Классическая издевательская ухмылка, присущая всем черепам, в данном случае отсутствовала.
У черепа был серьезный, рассудительный вид.
Мейтленд заморгал и откашлялся. Что за дурацкие мысли приходят ему в голову? В черепе не было ничего особенного. На что намекал старина Марко, когда с такими торжественными предисловиями вручал ему столь примитивный предмет?
Да, на что же намекал Марко?