Знаете, надеяться я бы вам не советовал, но откровенно говоря, сам удивляюсь последние двенадцать часов без ухудшения. Стабилизировалась. Вот только извините, а тромболитики я снижаю.
Почему? Опять глупый вопрос, ведь не лекарства же он экономит.
Кровоизлияния начнутся. Врач быстро повернулся и ушел в ординаторскую.
Ночь прошла спокойно, спали по очереди, стараясь, чтобы очередь отца тянулась подольше. А наутро мама немного двигала головой, смотрела на нас, гладила зверушку. Даже улыбалась чуть-чуть. Теперь врач не звал меня в коридор:
Основной тромб, похоже, рассосался. Праздновать рано, конечно, лежать еще и лежать. Но если новых не образуется, может быть может быть.
Дежурили мы с братом посменно две недели, а потом привезли маму домой. Слабую, вдвое тоньше обычного, но живую и улыбающуюся. И никакой сетки темных вен на бледных висках, и пальцы не холодные больше. И мы, конечно, улыбались, а я думал: не играла со мной судьба тогда, когда мчался домой. Помогала. Или просто сложилось хорошая полоса в жизни, и так вовремя.
Еще через неделю я возвращался на работу, в экспедицию. Ребята хорошие, никто ныть не будет, тем более по такому поводу умчался. Но совесть иметь надо, не всё им за меня пахать. На этот раз ехал на рейсовом автобусе, из Екатеринбурга летел на обычном «Боинге». Только узкоколейка была та же, но уже не казалось, что тащатся вагоны слишком медленно, и не чувствовалось в них духоты и безнадежности.
Простоватого мужичонку я сначала не узнал. Да и узнал не сразу поверил, очень уж редкое совпадение. Ехал он один, и лицо его вместо ехидноватой улыбки выражало растерянность. Что-то у него было не так. Не так, но не как было у меня почти месяц назад. Он растерянно крутил головой, то и дело брался за чемодан, передвигал его, открывал на коленях и снова закрывал, доставал потрепанный мобильник и вновь прятал. Другого попутчика я бы спросил, не помочь ли чем. Конечно, какая может быть помощь, ерунда, просто поддержать человека, которому, очевидно, нехорошо. Но то другого попутчика. Вспомнив этого мужичка, я вспомнил и то, как он пытался раздавить маленькую зверушку. С улыбкой малолетнего дебила, который наконец нашел кого послабее.
Краем глаза я увидел, как шевельнулся клапан моего рюкзака. Думал, что зверушка осталась там, дома, а она, наоборот, в свой дом, в тайгу собралась. Скользнула вниз, два раза обернувшись вокруг лямки, метнулась по полу и исчезла в штанине этого самого мужичка. Мне стало жалко. Не ее, я понял: она не пропадет. Мне стало жаль с ней расставаться; показалось, именно эта маленькая пушистая змейка решила мои самые страшные проблемы. Но теперь зверушка сидела где-то под одеждой у мужичка. Ей было всё равно, кому помогать.
Сердце зверя (Алекс Передерий)
Айгюль родилась куницей, как и ее мать, и как мать матери. Звери в обличии человека испокон веков жили по всему миру. Где-то о них рассказывали красивые легенды, где-то ими пугали детей.
Семейство куниц предпочло жить тихо и мирно в кишлаках, рассыпанных по горам. За сотни лет они так породнились с тушкменами, что и сами стали считать себя частью этого народа и соблюдать традиции.
За Бахара Айгюль выходила по любви. Он был не красавец, но с душой, чистой как родниковая вода. Не умел врать, держать обиду, верил всему, что говорят, сущее дитя. Айгюль обожала детей.
Однажды беды мира за горами докатились и до кишлаков. Никто так и не смог понять, что случилось. Просто в один год не стало денег, не стало работы. Бахар тут же собрался и с другими мужчинами уехал в большую столицу, устроился работать дворником.
Айгюль не нравились города, но муж был счастлив. Он чувствовал себя героем и кормильцем, выслал ей дорогой телефон и каждый вечер звонил по видео, рассказывал как дела. Каждый раз, услышав на заднем плане женский голос, Айгюль делала вид, что ревнует мужа. Брала с него обещаний не говорить и даже не смотреть в сторону столичных девок, будто они и правда могли позариться на чумазого щуплого мигранта. Но Бахару так льстила эта ревность, что улыбался до ушей, поблескивая золотыми зубами.
Однажды Бахар не позвонил. Сестры убеждали Айгюль, что это случайность. Может, телефон сломался, может, уснул. Но сердце зверя чует беду. Следующего дня она ждать не стала. Залезла в шкатулку, где было отложено на черный день, взяла деньги и огрызок бумажки со столичным адресом подруги и отправилась на вокзал.
Большая столица встретила ее равнодушием и холодным дождем. Сжимая бумажку с адресом, Айгюль пыталась узнать дорогу, но люди просто проходили мимо, стараясь держаться подальше от смуглой горной женщины в платке и с тяжелым мешком за спиной.
Заприметив мать с ребенком, Айгюль поспешила к ним.
Помоги мне, родная! Как женщина женщине, а я ребенка твоего благословлю. Метку зверя оставлю. Будут его дикие собаки бояться, злые люди обходить!
Айгюль потянулась, чтобы поцеловать щекастого младенца, но женщина с криком отпрянула, ударив куницу по руке.
Пошла отсюда, тварь! крикнула женщина и поспешила прочь, нервно оборачиваясь.
Вокруг Айгюль образовалась пустота. Бумажка с адресом плавала в луже. Чернила медленно расплывались от воды. Большой мир оказался куда более неприятным местом, чем ей думалось раньше. Все тут становилось сложнее.
Скрывшись в привокзальной подворотне, Айгюль закрыла глаза и втянула носом воздух. Тысячи запахов вспыхнули в ее голове, словно искры. Она не могла найти внутренним зрением своего человеческого мужа, но чувствовала поблизости сестер-куниц.
Издав тихий клокочущий звук, она прислушалась и через минуту, среди шума машин и людских голосов, смогла различить тихий зов.
Сплюнув выступившую слюну, Айгюль пошла вперед, чувствуя, как походка становиться по-звериному мягкой.
Сестры жили вчетвером. В одной комнате спали, во второй принимали мужчин, на кухне сушили травы. Варили зелья, вели разговоры.
Они впустили Айгюль в дом, словно она была им родная. Усадили за стол, укрытый пластиковой скатеркой, налили супа и долго ни о чем не спрашивали.
Согревшись, Айгюль сама завела разговор. Рассказала им о Бахаре, попросила помощи.
Сестра, мы давно живем в городе и видим, что делает он с тушкменскими мужчинами. сказала старшая из них, забирая крашенные хной волосы в пучок.
Не то что жен, бросают малых детей, старых матерей! с сочувствием добавила вторая.
Сердцем чую, что беда с ним. Не бросил он меня. Помогите найти его. Стая куниц может все!
Сестры переглянулись, и младшая спросила:
Неужто ты не знаешь, что нельзя показывать силы в большой столице? Здесь на каждого зверя есть охотник. Пока мы сидим тихо, то едим сыто, спим мирно. Стоит нам начать колдовать, и всех нас переловят. Будем до конца дней в клетках чахнуть.
Айгюль услышала страх в голосе сестры и вздохнула. Ничего тут не поделаешь. Проще гору разобрать, чем напуганную куницу из норы вытащить.
Если найдешь его, узнаешь, что в душе его зло поселилось, завари ему казык-травы. сказала старшая сестра, протягивая Айгюль мешочек.
За окном совсем стемнело, по железному карнизу барабанил дождь. В такую погоду не было слышно запахов, не видно было человеческих душ. Внутренний зверь забился в угол.
В таком огромном городе, без помощи и колдовства, сможет ли она найти Бахара? Может, стоит вернуться в кишлак и жить там, как жила? Будь на ее месте муж, как бы он поступил? Уж точно не отчаялся бы. Искал бы до последнего вздоха. И она поступит так же.
Спасибо, сестры. Уважаю вашу тропу, но пойду дальше по своей. Об одном попрошу, подскажите, как мне добраться по адресу?
Айгюль положила на стол бумажку, на которой едва можно было разобрать буквы. Младшая сестра глянула в окно, а потом достала телефон и наманикюренным пальчиком ввела адрес.
Мы тебя на такси отправим, дорогая.
Все четыре сестры вышли провожать Айгюль до машины. Усадили, дали в руки какой-то сверток и долго смотрели вслед. Их глаза бликовали желтым в свете фар. На секунду Айгюль показалось, что у теней отросли пушистые хвосты.
Проснулась она на диване в комнате Дильрубы. Стены и пол были устланы коврами, которые ей всем кишлаком дарили на свадьбу. В углу на стуле пылилась старая гитара. Мечты о столице, музыке и счастливом браке разбились вдребезги, оставив Дильрубе шрамы и сына Богдана.
Тимур сидел напротив, уткнувшись носом в телефон.
А где мама?
Маникюрит, ответил он, не отрываясь от экрана.
Айгюль потянулась, встала.
Мультики смотришь?
Какие мультики? Это взрыватели!
Он развернул к ней экран, на котором мальчишки едва ли старше его подорвали огромный фейерверк на парковке и с криком разбегались в стороны от разноцветных огненных снарядов. Были слышны громкие хлопки, крики и вой сигнализации.
Зачем они это делают?
По приколу, ответил Тимур, смотря на Айгюль так, будто она спросила что-то совсем глупое.
И ты тоже взрыватель?
Денег нет, буркнул мальчик и собрался уходить. Мать до вечера работает. На кухне есть пожрать.
Айгюль поморщилась, а потом протянула свой мобильный Тимуру.
Говорят, по телефону можно найти человека. Умеешь?
Тимур расправил плечи, взял телефон в руки, разблокировал.
Крутой! сказал он и посмотрел на Айгюль уже с большим уважением. Кого ищем?
Там только один номер.
Мальчик несколько минут сопел, а потом назвал ей несколько адресов, которые находились совсем в другом районе. Айгюль спросила у Тимура дорогу, записала инструкции на бумаге и собралась идти.
Погоди, телефон лучше дома оставь, а то ограбят!
Могут?
За такой и убить могут. Дорогой.
Айгюль хмыкнула и спрятала его в складках юбки. Техника плохо слушалась ее, поэтому пришлось записать инструкции на обветшалой нотной бумаге. Еще раз все проверив, она отправилась путь.
Метро ей не понравилось. Люди куда-то спешили, она постоянно получала тычки в спину. Даже с инструкцией оставалось много вопросов. Жителям большого города не нравилось, как она стоит, как идет, что спрашивает дорогу. Она была рада выйти наружу, оказаться в знакомых по фотографиям дворах. Запах мужа успел выветриться. Его не было здесь уже несколько дней.
Но Тимур сказал, что телефон находится где-то здесь. Айгуль дошла до точки на карте и набрала номер мужа. Слух куницы позволил ей уловить знакомую мелодию в глубине одного из дворов. Звонок сбросили, но Айгюль уже взяла след.
Рядом с подъездом была открыта дверь в подсобку. Рядом лежало несколько веников и самодельный совок. Внутри на табуретах сидели рабочие, которые сразу узнали ее, как и она их.
Ступай отсюда, женщина! Нельзя тебе тут, сказал тот, кого звали Махмуд.
Где мой муж?! наступала на него Айгюль, уверенная, что именно он украл телефон Бахара.
Нет его! Уехал на заработки, куда не знаю!
Мужчины стушевались, опешили от такого напора и потихоньку отступали к стене.
А телефон забыл? Или тебе на хранение оставил? прикрикнула она, выпуская на волю своего зверя. Где Бахар?!
Страх охватил мужчин, они вжались в стену и наперебой начали рассказывать, что дело было во дворе. Бахар сел в хорошую машину и уехал куда-то. Никому ничего не сказал, вещи с деньгами оставил, только паспорт его пропал. Мужчины уже видали такое, в столице люди часто пропадают, вот и поделили его вещи по-честному. А телефон у них общий теперь.
Человек пропал, а вы тут пожитки его делите! Вашем матерям будет стыдно! Нет, чтоб полицию позвать.
Звали! Участковому звонили. У них камеры повсюду, а все равно не ищут. Не веришь, вон на доске его номер. Звони сама.
Кинул ей телефон Бахара.
Пока она звонила, за спиной слышались перешептывания. «Злая какая», «непокорная», «распущенная», «небось сбежал от нее, все побросав».
Айгюль сжала зубы, но промолчала. Участковый долго не брал трубку, а когда услышал вопрос, то и вовсе не стал разговаривать. Ей ничего не оставалось, как отобрать у мужчин вещи Бахара и вернуться домой к Дильрубе.
Тимур вызвался посмотреть телефон Бахара, но ничего путного в нем не нашел. Сел дальше ролики смотреть, буркнув:
Деньги этим ментам позорным нужны. А у нас их нет. Не будет никто за простых людей топить.
А за нелюдей?
Мальчик посмотрел на Айгюль и рассмеялся.
Их не бывает!
Откуда ты знаешь, может, в интернете есть адрес какой-нибудь организации по защите оборотней, например? спросила она.
Тимур смеялся над ее вопросами, как над шуткой. Набрал в телефоне запрос, полистал немного. Показал экран Айгюль. Она ничего не разобрала толком, кроме какой-то фотографии.
А это кто?
Это мем! Баффов, охотник на вампиров.
Тимур нажал на видео, и немолодой мужчина заговорил с экрана:
«Да, я допускаю, что среди нас есть нелюди и они тоже совершают преступления», звучал голос, а на заднем плане, за спиной мужчины, какие-то люди, переодетые в монстров, дурачились. Судя по всему, они подрабатывали зазывалами у детского магазина.
«Обнаружить их непросто. На улице средь бела дня не встретишь. Но я работаю над этим».
Ролик закончился, и Тимур с улыбкой обернулся на Айгюль.
С этим чуваком куча приколов в интернете. Бедняга! Говорят, что его чуть не уволили из-за этого позора.
А можешь этого Баффова мне найти?
Его Захар Базов зовут. Найти его несложно.
Эго Захара Базова было глубоко уязвлено кучкой костюмированных недоумков. Его слова вырвали из контекста и сделали посмешищем. Уже несколько месяцев прошло, а его все никак не оставят в покое. А между тем на работе было скучно. Сплошная бытовуха.
Захар устало наблюдал, как перед ним сидит визгливая парочка женщин, которые знакомились с материалами дела. Мамаша и ее заплаканная дочурка. Непутевый жених с радостью устроился главным бухгалтером к друзьям в контору, а когда махинации вскрылись, оказался крайним.
Он почему-то думал, что не несет никой ответственности, и не глядя подмахивал все документы, которые к нему попадали. Дело было скучным, затянутым и противным.
Сам паренек ничего собой не представлял, а вот жена его и теща были даром что истеричные, еще и с фантазией. Они пытались упихнуть несчастного в психушку, резали ему вены, подстраивая суицид, пытались вывезти в багажнике в соседнюю страну, пытались соблазнить Захара, притом обе и по очереди, сулили денег, а теперь вот, войдя в роль шпионок, листали папку с материалами дела и тайком записывали видео.
У вас тут номер страницы не проставлен! взвизгнула теща.
Захар глянул на лист, потом указал пальцем в верхний угол.
Просто номер в другом месте.
Это произвол! на всякий случай воскликнула дочь.
Устало потерев глаза, Захар понял, что если прямо сейчас не курнет, то произвол и правда произойдет.
Бережно погладив фотографию дочери, Захар пошел прочь из кабинета.
Стойте! Куда это вы! Вы обязаны присутствовать!
Вон камера. Захар ткнул пальцем в угол под потолком. Украдете чего или подсунете, сами будете сидеть, сказал он строго и вышел на улицу в серый промозглый день, обычный для поздней осени. Курить можно было только за территорией. Захар вышел через проходную, закурил и встал под деревом, дымя.
Следователь Базов?
Захар обернулся и увидел рядом с собой смуглую эмигрантку. Она была одета в пестрые многослойные одежды в крупный и мелкий цветочек. По обилию страз и бархата следователь понял, что женщина наряжалась.
Что надо? Захар отступил на шаг назад.
У меня мужа украли. Помоги мне найти его, а я помогу тебе.
Женщина поправила красный платок на голове и улыбнулась. Захар почувствовал подвох. Может, снова какие-то идиоты пытаются его разыграть, будто он клоун, а не слуга закона.
Уйди на хрен! Нет у меня времени с тобой возиться!
Захар выкинул недокуренную сигарету и ушел обратно в отделение.
Мы еще встретимся! крикнула она вслед.
Чурки приезжие были очень навязчивыми. Лучше было держаться от них подальше, а то опять в расизме обвинят.
Вернувшись в кабинет, он застал женщин за попытками заградить папку от камер.
Та-а-ак, дамочки. Сейчас будем с вами по-другому говорить.
Он старался быть строгим, но мысли его все еще были прикованы к той женщине. В душе глубоко засела тревога.
Я же говорила, не будет никто с тобой возиться, Айгюль! Тут свои законы!
Дильруба суетилась на маленькой кухоньке, а Тимур старательно делал вид, что занят своими делами, но слушал очень внимательно.