Сразу по окончанию зимы кроме поисков угля начнём и разведку медных рудников Минусинского края. Слишком уж дорога привозная медь, а нашему с Потапом заводу её с каждым месяцем требуется всё больше и больше. Так что посёлок Цветногорск в этой реальности возникнет не в конце века, а в ближайшие годы.
На совместную разработку золотых приисков мне, к сожалению, никого из уважаемых купцов сподвигнуть не удалось. У Татьяны Ивановны своих забот полным-полно, а Кузнецовым пока не до того. Они в конце зимы собрались в Европу всем семейством махнуть и только через полгода потом вернутся. Кузнецовы вообще заядлые путешественники. И по России не раз уже прокатились, и по Европе, и в Египте побывали, и даже в Америке.
Да, по сути, сейчас многие богатые купеческие и дворянские семейства так поступают. Едут посмотреть на мир или просто подышать воздухом курортов Италии, Швейцарии, Франции. А заодно показаться лучшим европейским врачам, полечиться на водах. Бывает, подолгу за границей живут, а некоторые и постоянно. То есть в этом плане жизнь обеспеченной части населения России девятнадцатого века почти не отличается от жизни состоятельных людей века двадцать первого.
Вечером, отойдя от эйфории новых далекоидущих планов, я в сумбурных чувствах зашёл к Софе посоветоваться.
- Знаешь, у меня в последнее время ощущения появились, наверно, схожие с твоими в недавнем прошлом. Помнишь, как ты была растеряна, когда я первое намытое золото принёс?
- Слишком всё хорошо да гладко?
- Вот именно! Слишком! Не считая мелких неурядиц, во всех делах постоянный успех и процветание. Но мне ли не знать: в жизни так не бывает. Боюсь, судьба готовит нам какую-то грандиозную пакость. И самое страшное, я даже не представляю, откуда ожидать удара.
- Вполне возможно, неприятности будут, но, полагаю, не страшные.
Так, так, так! С этого места, пожалуйста, поподробнее. Опять Галина напророчила, или... Чёрт!
- Не хочешь ли ты сказать, что назанимала нам удачи везде, где смогла?
Софа немного смутилась, отвела взгляд и тихо ответила:
- Нам надо продержаться ещё год, максимум два.
- Почему это вдруг продержаться? Вроде нормально живём. Или ты ожидаешь великих потрясений?
- Ты же понимаешь: нужно как можно быстрее встать на ноги. Потом станет легче, и везение не будет играть столь существенную роль. К тому же нам предстоит поездка в столицу.
Господи, "какой невежественный лепет, какое грубое знахарство..." А я-то голову ломаю, чего же меня смущает?
- Я так понимаю, ты и графу на дорожку без меры поворожила. Не боишься карму свою окончательно испортить?
- Карму? Нет. Поверь, я знаю пределы дозволенного.
- И что? Потратишь дозволенное в первые годы, а после как жить? Ведь откаты начнутся, про которые ты мне рассказывала? Проблемы посыпятся как из рога изобилия.
- В ближайшие годы неприятностей, с которыми мы не смогли бы справиться, не возникнет.
- Интересно, откуда такие сведения? Уж не Галина ли тебе об этом нашептала?
- Галина.
- В ближайшие годы, говоришь? Ну а затем?
- Жизнь покажет.
О-о, Сашок, вот где собака-то порылась! А ты уж вообразил, что в этой реальности весь твой жизненный путь измазан мёдом до самой старости. Ох... как легкомысленно поступает Софочка! Не-е... эту лабуду пора завязывать. А то наша красавица со своим гипертрофированным материнским инстинктом надорвётся, всем судьбу исправляючи, и не заметит этого. Но что сказать? Как вразумить?
Не успел я ничего придумать, Софья Марковна перешла в наступление.
- Александр, не представляй всё, что мы имеем, одной лишь моей заслугой.
- Да уж... чуть-чуть и я сподобился поработать.
- Чуть-чуть ли? Подумай. Если б не искал ты золото на волчьем ручье, наша усадьба была бы гораздо скромнее. Если б не вмешался в дела кузни Потапа Владимировича, не имели бы вы с ним завода, а о судоверфи сегодня и речь не велась бы. И золотые прииски - это следствие твоих знаний и памяти. Пойми, удача не всё может, многое от человека зависит.
- Ну да, ну да. Только ведь в прошлой жизни я был таким же, как сейчас, но почему-то огромных деньжищ нагрести не сумел. Маленького такого пунктика не хватило - везухи.
- Ты сам рассказывал, сперва не знал, что делать, долго метался, занимался ерундой. Согласна, могло не хватать везения, но ты же наперекор всему сумел потом свою судьбу устроить. А здесь, заметь, всё иначе. Во многом ты изначально представляешь, как следует поступать. Как вести разговор с купцами, как и чему обучать рабочих, как ювелирные украшения делать. Опять же где золото в тайге лежит, ведаешь. Да, я, конечно, помогаю, но поверь, не слишком много сил на это расходую.
Чёрт! Ловко она разговор повернула, и не придерёшься. Но...
- Софа, я уже давно не маленький мальчик, поэтому чувствую: ты перебарщиваешь.
Ага, смутилась! Значит, я прав.
- Все эти призывы удачи, полагаю, страшны своими последствиями в первую очередь для тебя. Не перебивай! Дослушай. Переубеждать и что-либо доказывать я не собираюсь. Ты умная женщина, сама всё понимаешь, но, вероятно, не совсем правильно расставляешь акценты. Так уж получилось, что ближе и родней, чем ты, у нас с Марией никого нет. Мы любим тебя и не хотим потерять. Постарайся растянуть наше совместное счастливое проживание на как можно более долгое время. Пускай удачи будет меньше - ерунда, переживём. Просто станем интенсивней работать головой и руками.
- Хорошо, я постараюсь. Ты сказал, Кузнецовы в Европу собрались. Когда?
Отвернулась, перевела разговор на другую тему, а глазки-то заблестели - я видел. Э-э, Сашок, да ты нашу красавицу чуть до слёз не довёл! Ну а как ещё было достучаться до её сознания? Только давя на женский сентиментализм. Она, разумеется, почувствовала, что я говорю правду о любви к ней. Вот и пусть теперь, совершая свои ведовские манипуляции, постоянно помнит об этом разговоре и чётко соизмеряет свои возможности с нашими общими потребностями. Мы с Машкой ни за какие золотые горы не желаем расставаться с нашей заботливой "мамулей" раньше времени!
- Кузнецовы выезжают в конце зимы, но сперва в Петербург заглянут. Хотят пасху с нами провести. Может, и к свадьбе твоей поспеют.
Ну вот, о свадьбе подумала - сразу покраснела, расцвела. Да-а... девочка, такой ты мне больше нравишься.
Глава 11
А через неделю я понял, что в особо напряжённых жизненных ситуациях везения всё же много не бывает. Пацанская разведка сообщила о прибытии в город долгожданных женихов - графа Ростовцева и поручика Вяземского. К большому огорчению, их последний заграничный вояж прошёл гораздо хуже предыдущего, почти все казаки команды получили ранения разной степени тяжести, в том числе и мой учитель фехтования Михаил Лукич. Но больше всех досталось Вяземскому, с городской пристани его увозили в бессознательном состоянии.
А у графа, представьте себе, ни царапинки. И я уж теперь даже не знаю, стоит ли в дальнейшем ворчать на Софу за её излишнее рвение в корректировке судеб или нет. Вот что бы случилось с Ростовцевым, не поворожи она ему на дорожку? Мы его вообще увидели бы вновь? Может, до вмешательства нашей экстрасенсорши ему судьбой было уготовано навечно упокоиться в песках Восточного Туркестана? А что, пойди сейчас разберись. Вопросы, вопросы, а ответов нет.
- Куда поручика увезли?
- Граф кучеру наказал в гостиницу править. Сенька за бричкой побёг, скоро вернётся, доложит в какую.
- Ясно! Никому пока ни слова о приезде господ офицеров. Иди встречай Сеньку, и сразу ко мне.
Ох блин, ненавижу неприятные новости сообщать, но придётся. Наша ведунья должна осмотреть поручика как можно быстрее. Офицеры в город приплыли на баркасе с верховий Енисея, видимо, где-то там их отряд и переходил китайскую границу. Ранение Вяземский получил, скорее всего, в Китае и мается он с ним, получается, уже как минимум месяц, а то и два, причём всё время в дороге. При этом доставили его в город в бессознательном состоянии, стало быть, ситуация на данный момент сложилась чрезвычайно скверная. Остаётся лишь надеяться, что шансы на выздоровление у него остались.
Не понимаю, зачем граф повёз раненых в Красноярск. Сдал бы их на попечение крестьян в ближайшей же деревушке и хлопот бы не знал, нынче это стандартное поведение войсковых команд при ранениях и заболеваниях личного состава. Отлежались бы служивые пару недель, подлечились бы, а уж затем продолжили бы дорогу самостоятельно. Э-э, да о чём я? Ведь Минусинск отряд миновать никак не мог, а там и нормальный врач имеется, и полноценный уход для раненых. Почему же граф, рискуя жизнями подопечных, потащил их всех сюда?
Размышляя на ходу, я заглянул на конюшню и приказал бричку запрягать, после уж в лабораторию к Софье Марковне пошёл, и кратко обрисовав ей сложившуюся ситуацию, добавил в конце:
- Скорей собирай лекарства для экстренной реанимации, и поехали.
В такие моменты главное не давать Софе задумываться. Задача поставлена чётко, отвлекаться некогда, значит, она всё сделает быстро и в наилучшем виде.
Прибежали пацаны, доложили, куда поручика отвезли. Ну, ёхарный бабай, хорошо хоть не в ту гостиницу, где канский городничий упокоился, а то наша ведунья в этом какой-нибудь божий промысел усмотрела бы. Так сказать, суровое напоминание господне о грехах наших тяжких.
Гришка Суриков, управляя бричкой, домчал до гостиницы с ветерком. В номере, куда поместили раненого, мы застали графа, пару казаков и доктора, он как раз заканчивал осмотр. Повернулся к нам, снял пенсне, печально помотал головой из стороны в сторону и стал что-то тихонечко втолковывать Ростовцеву. Вот гадство! Похоже, классическая медицина помочь уже не в силах. Но Софью Марковну диагноз местного эскулапа, разумеется, не смутил. Она быстренько выставила всех в коридор, меня и доктора в том числе, и принялась за свои ведовские исследования. Доктор остался недоволен её самоуправством, а граф просто недоумевал - он, оказывается, ничего не знал о лекарских способностях своей возлюбленной. Пришлось мне прояснить ситуацию.
Пока мы в ожидании знахаркиного вердикта маялись в коридоре, мне поведали, как отряд угораздило попасть в столь скверный переплёт. Ростовцев сумбурно рассказывал, постоянно перепрыгивая с одного на другое, но основное я понял. Напали на них уже на российской территории, причём довольно далеко от границы. Засада была организована грамотно, и если б не сноровка казаков да их преимущество в огнестрельном оружии, то полёг бы там весь отряд. Почти два часа шёл бой. Нападавшие, встретив жёсткий отпор и потеряв двоих убитыми, в конце концов отступили. Но преследовать их казаки не стали: раненых много, и порох почти закончился.
- Странно! Насколько я знаю, у проживающих там инородцев огнестрельного оружия нет, а тут вы говорите, семь стволов насчитали.
- Ещё более странно, что разбойники убитых своих забрали. Обычно в подобных стычках бросают даже тяжело раненых.
О! Действительно.
- А кто устроил засаду, выяснили?
Граф хмуро на меня посмотрел.
- Нет. После стычки мы встречали кочующих в тех местах киргизов, и все они утверждали, что никто из соседей к нападению отношения иметь не может. Местные казаки сопровождения такого же мнения. Поэтому сказать, кто напал на отряд, пока невозможно. Но, думаю, вскорости эту загадку разгадают. Один порубежник, сопровождавший нас, скончался от ран, и теперь казаки всего приграничья землю рыть будут, но найдут злодеев.
Во дела! Конфликты на границе, конечно, случаются: лихие "басмачи" из Восточного Туркестана то скот угоняют, то женщин воруют. Опять же бывает, свои буйные киргизы пытаются особо наглых русских переселенцев на ноль помножить. Но всё же это происходит довольно далеко от тех мест, про которые рассказывал граф. На юге Минусинского края живут очень мирные инородцы, уж во всяком случае не способные на равных два часа воевать с казаками. Да и огнестрельного оружия у них отродясь не водилось.
- Господи, зачем я разрешил Борису плыть с нами в Красноярск? Ведь если бы он не застудился в дороге, то определённо выздоровел бы.
Тут из покаянной речи графа я наконец узнал, почему же отряд прибыл в город вместе с тяжело ранеными. Дело в том, что переправиться из Минусинска в Красноярск можно быстро, к тому же не тревожа ран только по воде, а когда река замерзает, дорога становится в разы труднее и дольше. При этом нужно дожидаться большого снега, чтобы на санях ехать. На телегах поздней осенью по замёрзшей дорожной грязи замучишься ползти - сплошные ухабы.
Понимаю выбор вояк. Лёд на Енисее со дня на день должен встать, но шанс доплыть есть. И конечно, никому из казаков не захотелось сидеть в Минусинске как минимум полтора месяца, когда родной дом совсем рядом. Вяземскому, естественно, тоже. Как же, любимая ждёт, а рана плаванье вроде бы позволяет. В результате граф нанял баркас, ну... и вот они тут. Всё бы ничего, но поручик на первой же ночёвке простудился, да так, что к концу пути впал в беспамятство.
О-хо-хо... тяжёлое ранение плюс горячка - это чрезвычайно опасное сочетание.
Чёрт! Ещё и Светка прискакала - наш старший косметолог и по совместительству невеста Вяземского. Только её нам здесь и не хватало для скорбного антуража! И как узнала-то? Глаза на мокром месте, сразу рванула в комнату к поручику, но я остановил. Попробовала переть буром, пришлось жёстко охладить её пыл. Потом умолять стала.
- Александр Владимирович, я одним глазком!
- Нельзя! Ты же знаешь, когда Софья Марковна работает, мешать нельзя. Вот выйдет, скажет своё веское слово, тогда хоть во все глаза смотри на своего ненаглядного. А пока стой и жди.
Вышла Софа, окинула собравшихся суровым взором, посмотрела на заплаканную Светлану, взяла её за руку.
- Молись. Надежда есть.
Ну слава богу! Мы с графом вздохнули с облегчением. Лицо Светки озарила робкая улыбка, и она кинулась целовать знахарке руки. А вот доктор постарался испортить нашу радость.
- Ах Софья Марковна, чудес с такими ранениями при горячке-то не бывает. Уж поверьте моему опыту.
Но Софу, если она в чём-то уверена, не прошибёшь.
- А вы поверьте моему. Для отчаяния пока нет причины.
Мда... похоже, заложен ещё один камушек в стену, отделяющую нашу старшую от местных врачей. До этого момента они считали её лекаркой-травницей, а тут получается, она и серьёзные раны лечить умеет. Ох боюсь, не понравится эскулапам такой конкурент.
- Александр, нужна горячая вода, распорядись. Следует промыть раны, ты будешь мне в этом помогать.
Я лишь глянул на Гришку, и он сразу же рванул за водой. Хорошо, когда есть умные помощники. Им и говорить ничего не надо, без слов поймут мысль начальства.
Через двадцать минут принесённая вода была смешана с Софьиными антисептическими настойками, и мы взялись за дело. Рассмотрев рану поручика вблизи, я чуть не присвистнул от удивления. Ё-моё... с такой дыркой ему стоило бы месяца два в Минусинске отлёживаться, а не отправляться в плавание. Пуля попала в грудь, под ключицу, причём пуля здоровая, и отверстие от неё осталось такое же. Рана не сквозная, пулю извлекли ещё в Минусинске, и непонятно, повреждено ли верхнее ребро.
Хуже, наверно, могло быть только ранение в живот. Сейчас всё, что касается повреждений живота, ведёт в большинстве своём к смертельному исходу. Зашивать порванный кишечник современные медики, конечно же, умеют, но вот о стерильности во время операции они пока не заботятся и, соответственно, грязи в полость живота заносят немерено. Чтобы выжить после этого, нужно иметь просто чудовищный иммунитет.
Правда, и ранения в грудь тоже опасны своими последствиями. Согласно существующим в настоящий момент методам лечения, такие раны не зашивают иногда более двух месяцев, и всё это время в ране носится периодически сменяемый жгут из марли - так называемый фонтанель. Врачи обосновывают данное безобразие тем, что фонтанель якобы вытягивает из организма "дурную материю", или - как ещё говорят некоторые - "вредные соки". Я, когда об этом узнал, долго не мог прийти в себя. Бляха-муха, какие соки, какая материя? Что за чушь?! По мне так, тревожа рану, ничего, кроме загноения, не получишь. Оказалось, "дурная материя" - это как раз гной и есть. По мнению эскулапов, он аккумулирует в себе всё плохое, скопившееся в организме, значит, полезно его выводить.
Не, ну понятно, что антисептическую обработку свежей раны тут никто не делает, следовательно, загноение в ней обязательно происходит. В такой ситуации нельзя зашивать рану сразу, нужен марлевый жгут для дренажа, то есть для удаления гноя. Но... если в будущем врачи станут сокращать срок дренажа до минимума, то современные медики сознательно затягивают процесс заживления, зачастую дополнительно травмируя рану. В результате у выздоравливающих бывают осложнения, причём даже смертельные. Я уж не говорю про страшные шрамы, остающиеся после такого врачевания. Конкретно у Вяземского, например, осталась бы дырка в груди, в которую свободно входила бы треть пальца.