Чёрт возьми, как представлю, сколько солдат в нынешних войнах мрёт от порой нелепых действий врачей, сразу дурно делается. Хочется умникам, пропагандирующим всякие идиотские недоразумения, каждый день задницу скипидаром смазывать, чтобы скипидар через задницу вытягивал им лишнюю дурь из головы.
Впрочем, боевые ранения - это, можно сказать, всего лишь одна из граней явления. Часто и вполне мирные господа с целью очистки организма от... этих самых "вредных соков" делают себе небольшие раны на теле - тоже, кстати, называемые фонтанель - и засовывают в них всякую дрянь: кусочки материи например, или сухие горошины. Так раны дольше не заживают.
Вон в дворянском собрании один придурок хвастался, что он с таким гноящимся фонтанелем уже НЕСКОЛЬКО ЛЕТ живёт, и ему, видите ли, год от года становится всё лучше и лучше. Блин, страдать годами ради надуманной пользы! Это ж надо быть тупым и упёртым напрочь.
Рану мы промыли быстро. Софа ещё раз внимательно её изучила и вынесла окончательный вердикт: рёбра не повреждены, можно зашивать, поставив временный дренаж. Будем потом в процессе заживления постепенно его уменьшать, сокращая размер раны. Если всё сделать аккуратно, то от неё, в конце концов, и следа почти не останется.
Закончив штопать, знахарка стала водить руками над грудью и головой поручика. Долго водила. Жаль, но рана от её пасов сама собой заростать не стала, а я на это, признаюсь, рассчитывал - было в душе этакое детское ожидание чуда. Зато воспалённая краснота на глазах уменьшилась, и Вяземский задышал ровнее. Заключительным аккордом послужило смазывание раны бальзамом. Накрыли всё марлей, сверху одеялом и оставили болезного наедине с невестой. Если придёт в сознание, то за дальнейшее лечение возьмётся уже её величество любовь. А нашей ведунье необходимо отдохнуть.
Между прочим, я впервые видел столь напряжённую работу Софьи Марковны в роли экстрасенса. Казалось бы, всё делалось легко и непринуждённо, но изменившийся цвет её лица, тёмные круги под глазами, бисеринки пота, выступившие на лбу, говорили о том, что сил она потратила за какой-то час очень много. Ей бы сейчас прилечь да выпить своих же восстанавливающих настоек, ночь-то тяжёлая предстоит. Ведь она считает, Вяземскому постоянный присмотр нужен и периодическая подпитка энергией на протяжении всей ночи.
Только вышли, Ростовцев не успел с вопросами обратиться, как знахарка на него наехала.
- Почему вы не привезли поручика к нам в усадьбу?
О-о... кажется, господина графа ожидает небольшая выволочка. Ну... пусть привыкает к реалиям семейной жизни.
- Дорогая, я не хотел доставлять вам беспокойства.
У-у-у... это он неправильно начал оправдываться. Вон как глазки у нашей красавицы засверкали!
- ВЫ посчитали, что не доставите нам беспокойства, привезя его сюда?
Ох... как жёстко она своего жениха взялась отчитывать! Он бедный аж сглотнул. Боюсь, добром разговор не закончится. Надо спасать зарождающиеся брачные отношения. Я кашлянул, привлекая внимание.
- Софья Марковна, думаю, диспут лучше оставить на потом. Поскольку раненого перевозить сейчас нельзя, я полагаю, мы остаёмся в гостинице на ночь?
- Да.
- Хорошо. Я сниму два номера: один для вас со Светланой, другой для нас с Григорием.
Гостиничный служка, стоявший поодаль и прислушивающийся к нашему разговору, мгновенно сориентировался и кинулся отпирать ближайший номер.
- Прошу, пажалте-с. Какие-нибудь распоряжения насчёт ужина будут-с?
Я отмахнулся.
- Нам привезут с усадьбы.
Та-ак! Стоило отвлечься, а Софа на любимого уже и не смотрит. Он стоит с потемневшим лицом и, похоже, не знает, как быть. Не-е... ребятки, нам чёрные кошки, бегающие меж вами, ни к чему.
- Граф, не составите ли нам компанию за ужином?
Ростовцев мгновенно воспрял духом.
- Почту за честь!
- Прекрасно! Среди казаков вашей команды, как я понял, особо тяжких ранений не имеется.
- Столь скверных больше нет.
Наша уставшая красавица, услышав о раненых, встрепенулась.
- Тем не менее я завтра их всех осмотрю.
- Разумеется, - кивнул я, - всех осмотрим. Но сейчас, мне кажется, вам, Софья Марковна, следует отдохнуть. Мы же с графом ещё побеседуем, если он, конечно, не возражает.
- Нет, что вы!
Вот и замечательно. Софа оклемается, остынет, а за ужином я их и помирю.
Впрочем, мирить никого не пришлось. И наша старшая, и Ростовцев вели себя за столом по отношению друг к другу приветливо, как будто меж ними и не происходило никаких стычек. Они давно не виделись, оба с нетерпением ждали встречи, в такой ситуации трудно долго сердиться на любимого. К тому ж своё добавила ещё и компания - ужинали-то мы вчетвером.
Машуля не пожелала оставаться дома, прискакала к нам, привезла провизии на десятерых. Во время застолья, не стесняясь, постоянно чирикала обо всём на свете, а по завершению ужина за чаем принялась вести умные разговоры. Ну прям как пай-девочка в семейном кругу! Я поддержал её начинание весёлыми историями, и в конце наша старшая уже вовсю улыбалась. На этой мажорной ноте мы с сестрёнкой и оставили будущих молодожёнов наедине. Пусть перед сном пообщаются.
Ночь прошла беспокойно, но в целом неплохо. Светлана и я по очереди дежурили у постели Вяземского, наша ведунья наведывалась три раза и энергично водила руками. К утру жар у поручика спал, а к полудню он кратковременно приходил в сознание. Радости Светки не было границ. Выражая свой восторг, она постаралась расцеловать всех причастных к выздоровлению жениха. Правда, Софа быстро отбрыкалась, и в результате большая часть поцелуев досталась мне. Ёкэлэмэнэ, я с наёмным персоналом никогда не миловался, а тут... Чёрт возьми, мне понравилось!
К обеду доктор заехал проведать раненого и после осмотра минут десять задумчиво протирал платком своё пенсне, приговаривая вполголоса: "Это поразительно! Да-с, поразительно". Ха... ошарашили мы бедолагу. Но надо отдать ему должное: человек при всех признал, что "Софья Марковна смогла добиться выдаю-ющегося результата".
Мда... не имея антибиотиков, сбить пик горячки за одну ночь у тяжелораненого - это что-то. Бесценный товарищ наша Софочка! Ох чую, задолбят её теперь местные эскулапы разговорами о нетрадиционных методах лечения.
На третьи сутки, окончательно удостоверившись, что Вяземский идёт на поправку, Софа разрешила перевезти его к нам в усадьбу для продолжения лечения. Она считает, что, несмотря на все её старания, поручику до полного выздоровления ещё далеко. Человеческий организм - аппарат довольно-таки инертный: повредить его можно быстро, а восстановление требует зачастую очень больших затрат сил, средств и времени.
Графа уговорили переселиться к нашему соседу портному, у нас свободных комнат уже не осталось. На следующий же день после переезда он в гостиной косметсалона при всей дамской тусовке, картинно встав на одно колено, попросил Софью Марковну выйти за него замуж. Она, в мгновенно возникшей тишине, под удивлёнными взглядами собравшихся, скромно потупив глазки, согласилась. Восторгов у публики, лицезревшей сиё действо, было море. Ну ёлы-палы... дамы же - этим всё сказано.
Поздравления и пожелания семейного счастья сыпались на влюблённую парочку со всех сторон как из рога изобилия. Причём пожелания явно искренние. Любит Софью Марковну местное женское общество. И не понять за что. Вроде ничего оправдывающего эту любовь она не делает, но вот как-то успела за год для всех стать своей, родной и близкой. А ведь тут, между прочим, и за десять лет некоторые своими не становятся, как ни стараются.
Для поддержания всеобщего веселья я выставил припасённый ради такого случая ящик шампанского, ну и, само собой, наливки собственного производства до кучи притаранил. В результате несколько ящиков спиртного растаяли как дым. Прозвучало много прекрасных тостов, особенно приехавший губернатор старался. Ох уж этот Аполлон! Вот у кого язык хорошо подвешен. Порой так витиевато фразы закручивает, что мне даже записать кое-что захотелось. На память. Вдруг в столице пригодится.
В общем, знатно мы отметили сватовство! Надеюсь, и свадебка в Питере пройдёт столь же бурно и радостно. Ох чую... по-гу-ля-ем!
А через день Софа с графом поразили нас с сестрёнкой ну прям до глубины души. Зазвали перед ужином в комнату к Ростовцеву, и он выдал нам проникновенную речугу на тему: дети, давайте жить дружно, и лучше одной семьёй. Ну в смысле новоиспечённые жених с невестой после свадьбы усыновить нас желают. Конечно, если мы не возражаем.
От такого предложения и я, и Машуля не просто обалдели, нет - мы впали в ступор. Сидели и тупо переглядывались, не понимая происходящего, а граф ещё минуту продолжал соловьём заливаться, пока его знахарка не остановила, взяв за руку. Только тут я более-менее в себя пришёл. Во блин, поворот сюжета! Это чьё же, интересно, пожелание? Ростовцева или Софьи Марковны? А впрочем, неважно. Софа подсознательно нас давно своими детьми считает, да мы уже и привыкли к её материнской заботе.
Если честно, я ничего не имею против того, чтобы называть её мамой. Мне было бы даже приятно осознавать, что у меня есть ТАКАЯ МАМА. Я уж молчу про сестрёнку: для неё наша старшая и МАМА, и кумир, и объект для подражания в одном лице. Но... я почти не знаю графа. Машке-то хорошо, её статус резко вырастет. Она станет для общества уже не бедной сироткой, а девушкой с положением. Круг потенциальных женихов у неё расширится. А вот у моей персоны возникнут проблемы.
Мне - по документам Александра Патрушева - в прошлом году исполнилось семнадцать лет, а это значит, моя зависимость от опекуна по закону сократилась до минимума. Я, в некотором роде, стал самостоятельной юридической единицей и могу вести производственные дела без Софьиного подтверждающего участия. А если же меня усыновят, то отец до двадцати одного года сможет серьёзно влиять на мою жизнь. Захочет отдать в военное училище, и всё - вперёд, парниша, по стопам "отца", аты-баты, шли солдаты. Не-е... мне это категорически не улыбается.
Да ещё и моральный аспект накладывает свой отпечаток. Для потомственного дворянина, будь он хоть трижды сиротой, вот так запросто отказаться от фамилии своих предков неприемлемо. Ну... разумеется, если он себя уважает. Правда, нужно ли отказываться от своей фамилии, я вообще-то не знаю. Я о современном усыновлении совсем ничего не знаю. Вдруг там имеются какие-нибудь нюансы, например, двойная фамилия или в особых случаях разрешается оставлять свою. Вот етишкина жизнь, необходимо срочно прояснить этот вопрос!
Чёрт... а что же ответить графу сейчас? Софа смотрит умоляюще. Вот любопытно, в предсказаниях Галины-лекарки освещалась эта ситуация? Может, она нашей красавице нашептала на ушко: "Не только муж у тебя появится, а и полноценная семья сразу"? Не потому ли Софочка с самого начала относится к нам как к своим детям? Мда... и почему я раньше об этом не подумал? Надо сегодня же вечером обсудить тему предсказаний.
Стоп, раз Софа всё заранее знала, то получается, она уверена, что конкретно мне общее семейное хм... счастье забот не прибавит. Ну или, на худой конец, она сможет утрясти любые недоразумения. Принимая во внимание её экстрасенсорные способности по запудриванию мозгов, пожалуй, можно подумать и о положительном ответе на предложение усыновления. Графу не позволят ерунду отчебучивать. По сути, если взглянуть на ситуацию со стороны, то сейчас не нас с Машкой в семейство принимают, а Ростовцева в наш дружный коллективчик.
Я посмотрел на сестрёнку.
- Что скажешь?
- А ты?
Ну да, нашёл у кого и что спросить! Это для графа мы с Машулей не родные, и мои суждения не должны сказываться на её решениях. На практике же сестрёнка ничего не ответит, пока не выяснит моё мнение, и в результате к нему присоединится.
- Надо подумать.
Малая кивнула, соглашаясь, и я озвучил графу нашу общую точку зрения:
- Это очень ответственное решение. Нам надо подумать.
- Хорошо. Я через два дня уезжаю в Санкт-Петербург. Хотелось бы до отъезда услышать ответ. После же буду ждать вас в столице и, поверьте, приму всех радушно, невзирая на то, будем мы одной семьёй или нет.
Ужин прошёл в тёплой дружественной обстановке. Были все свои, болтали, как говорится, ни о чём. Семейную тему не затрагивали. Машуля изредка оценивающе посматривала на Ростовцева, и почти всё время молчала. У меня создалось впечатление, она пытается представить, как это - жить с отцом, аж целым графом, и какой из него в итоге выйдет отец. Софа улыбалась шуткам, звучавшим за столом, но во взглядах, бросаемых на меня, иногда мелькала испуганная настороженность. Похоже, всё же боится, что я могу взбрыкнуть и отказаться от усыновления, а заодно со мной откажется и малая. Хм... приятно осознавать, что мы ей дороги.
Когда граф, попрощавшись, ушёл вместе с семейством портного, я наконец-то смог перед сном уединиться с Софьей Марковной для разговора.
- Что тебя тревожит?
- Естественно, зависимость от приёмных родителей. Хотелось бы самому своей судьбой распоряжаться.
- То есть если мы не будем вмешиваться в твои дела, то против семьи ты не возражаешь?
Я усмехнулся.
- Да ты вокруг посмотри! Мы и так, считай, уже два года одной семьёй живём. Я бы даже сказал, прекрасно живём. Поверь, мне это очень нравится, и я с удовольствием стал бы называть ВАС мамА.
Софа улыбнулась.
- Это радует.
- Как я понимаю, твоя наставница Галина напророчила наше общее семейное счастье?
- Да. Она была уверена, что семья пойдёт нам всем на пользу. Михаил Яковлевич обещает относиться к тебе как к совершеннолетнему. Сам будешь определять, чем заниматься. Но если понадобится помощь, мы всегда рады посодействовать сыну.
- Ясно.
- Знаешь, судьба Михаила Ростовцева чем-то схожа с судьбой старшего Патрушева. Оба пострадали из-за связи с Александром Герценом.
Вот это новость! Ох уж этот социалист Герцен, везде подсуетился! И зачем его декабристы "разбудили"? Спал бы и спал человек. Нет, блин, проснулся - себе и другим на беду. Кстати, граф на днях рассказывал, что его отец в молодости декабристом был. От ран, полученных во время восстания, неделю в постели пролежал. Интересное хитросплетение судеб!
Вообще папаша Ростовцева тот ещё перец, я наводил справки. Вроде участвовал в восстании, но никакого наказания за это не получил. В дальнейшем быстро рос в военных чинах, даже составил свод законов о военно-учебных заведениях. Отметился на почве литературной деятельности. Перед смертью руководил подготовкой крестьянской реформы. За труды по освобождению крестьян его дети со всеми их потомками возведены в графское достоинство. То есть Михаил Яковлевич - граф в первом поколении.
- Патрушев, как ты знаешь, написал несколько статей в газету Герцена "Колокол", за что его и выслали в Сибирь. А Михаил с братом Николаем по просьбе покойного отца ездили в Лондон и там с Герценом беседовали. За это их обоих по указу императора отстранили от двора и отправили в отставку, и лишь недавно, по ходатайству великого князя Константина Николаевича, восстановили на службе. А ещё Ростовцевы с Патрушевыми состоят в дальнем родстве, это Михаил Яковлевич в Петербурге выяснил. Чем-то ты его заинтересовал в ту первую встречу у Канского перевоза.
- Забавно. Ладно, ваши с графом пожелания я принял во внимание, мнение Галины тоже. Завтра вечером дам ответ. И кстати, какое бы решение я ни принял, обязательно уговорю Марию согласиться на удочерение. Ей оно необходимо.
- Спасибо. Я боялась, сразу откажешься, ты ведь мне, по сути, в отцы годишься.
- Вынужден исходить из реалий окружающей действительности: я пацан, ты взрослая женщина. Причём очень похожая на мою родную мать. Нет, не внешне! Своей ежедневной, терпеливой и почти всё прощающей заботой. Да, в первое время после переноса я вряд ли бы согласился на ваше с графом предложение, но... сейчас я на жизнь смотрю несколько иначе, да и характер у меня уже не тот, что был раньше. Местная жизнь пообтёрла. Незнакомое окружение, непривычные манеры поведения. Постоянно настороже жить приходилось. Гонор свой старался сдерживать, правда, изредка он прорывается. Помнишь, как я деда Ольги за бороду таскал?
Красавица, усмехнувшись, махнула рукой.
- Ему на пользу пошло.
- Да уж! Изменился человек до неузнаваемости. Теперь при встрече всегда первым раскланивается.
Мы немного помолчали. Софа, вероятно, ожидала продолжения, а я никак не мог собраться с мыслями.
- А ещё мне иногда кажется, Мишка так и не исчез из моей жизни. Какая-то его частичка осталась во мне на подсознательном уровне, и это накладывает определённый отпечаток на мои мысли и действия. Я стал мягче в общении с людьми.
Мда... что в отношении неё и Машки тёплые чувства прям зашкаливают, я уж и не говорю.
- Ты хочешь избавиться от его присутствия?