Лида ничего для нее сделать не может, это не в ее власти. Но с нее хватит, от фильма клиента она, слава богу, может отключится. Довольно. Пора сменить пластинку.
Зря она не начала с Красновского, самого противного для нее клиента. Что-то все-таки в нем было для Лиды неприятное, и сейчас она со стыдом отчетливо поняла, чтоон отталкивал ее физически, вот тут в чем было дело. Толстый, лысоватый, такое ощущение, что вечно потный. Ну, что там ему показывают? Лида отчего-то была уверена, что Красновский, чтобы он не увидел, не сильно впечатлится. Он из тех людей, которых хвала и хула одинаково возбуждают и раззадоривают, лишь бы о нем говорили, не важно что
Фрик
Красновский вальяжно сидел в кресле и внимательно смотрел на экран. Длинный видеоряд, вовсе не про него. Там мелькает женщина, Лида не знает ее в лицо, но быстро понимает, что это Олеся Сайко, его жена. Круглое, не слишком привлекательное лицо, неумело накрашенное, с грубо подведенными понизу глазами, крупные планывидны капли пота, поры на носу, чуть затемненная начинающимися усиками верхняя губа. Типичная некрасивая молодая еврейка, с крупным рыхловатым телом и массивной грудью. Олеся участница различных ток шоу, разные ведущие, разные вопросы и оппоненты, но она всегда одинаковая: агрессивна, не заканчивает фразы, перебивает собеседника, аргументы злые демагогические, совершенно нелогичные, говорит много и ни о чем. Бедный, неграмотный язык малообразованного, но уверенного в себе человека, с явным украинским провинциальным акцентом. Рвет на груди рубаху за Украину и сидит в студиях с приклеенной бессмысленной улыбкой. Красновский пристально смотрит на жену, но Лиде трудно судить с каким чувством: она ему на экране нравится или нет? Если бы Лида была на его месте, ей бы было стыдно: базарная баба, горластая хабалка с коммунальной кухни. Как он мог на ней жениться? Не красива, не умна, не обаятельна, не стильнаа вот в этом и причина: другой женщины для Стаса не нашлось! Олеся живет на два дома: то в Киеве, то в Москве. Поливать Россию грязьюэто ее профессия, Стасу деятельность жены безразлична, он и сам делает подобное, но гораздо талантливее и изящнее.
Теперь видно тех, кто смотрит ток шоу с участием Леси, они не молчат, Стас слышит комментарии, все, даже те, которые не произносятся вслух. « невоспитанная глупая курицанедоучившаяся бабенканичего не знаетслышала звон, да не знает, откуда онне способна ответить ни на один прямой вопросазартная жидяраорет, не дает никому говоритьбезвкусно одетафу! особа еврейского происхождения, уроженка Винницкой области, давно живет в Москве со своим мужем, таким же русофобом, как и она сама, и тоже товарищем еврейского происхожденияона отстаивает ридну нэньку на расстоянииСупруга толстого тролля Красновскогов анамнезе умственная неполноценностьневежда от нацистовистеричка с большой буквы »
Лида так и знала: антисемитизм на первом месте! Оба супруга людям противны. Застарелая душевная рана Стаса: он не еврей, не считает себя евреем, он христианин, сто раз об этом заявлял, почему его воспринимают евреем? Как же так? Правильно он всегда считает людей дураками, быдлячим стадом, он их ненавидит и презирает. Лида читает его мысли. Зрелище жующих на диване потребителей продукции первого канала Красновского злит. А Леська тоже у него быдловатая баба, действительно невеждаон и сам это всегда знал безо всякого видео. Стас ловит мысли зрителей о жене: «она неприятная внешне, неухоженная, очень некрасивая, безвкусно одетая, с нескладной фигурой, смотреть неловко и противноклоунессаощущение плохо вымытого телаклассическая дура » А вот это уж слишкомнасчет немытого телапочему они так думают? Стас начинает заводиться. Дальше делается только хуже: на кухне сидят муж с женой, едят и пьют пиво, телевизор смотрят невнимательно на приглушенном звуке. Муж: «вот дура, ей бы вставить хорошенько, чтоб заткнулась». Жена: «у нее муж Красновский. Знаешькраснюк,там нечем вставлять». Оба смеются. Откуда они это взяли, что «нечем»? Идиоты! А вот про Леську уж совсем грубо, но в принципе ожидаемо: « какого хрена ты сука и твой лысый чмошник лезете на наше телевидение? Не нравитсятак валите нахрен в свою украинуживет, сучка, на два дома, причем второйв стране-агрессоре, летает постоянно через границуза участие в передачах ей перепадает ». Ну да, для них Леськавраг, ох идиоты!
Красновский видит себя и жену голыми в постели: его толстое тело, поросшее черными волосами, выпирающий дряблый живот, Леська в лиловом кружевном белье все равно выглядит не слишком привлекательно, слишком широкие бедра, висячая, под почти прозрачной рубашкой, грудь. Он ее не хочет, но старается, сначала ничего не выходит, а потом ее стараниями они все-таки достигают оргазма. Стас знает, что жена была бы не против повторить, но для него об этом и речи нет, он устал и потакать ей не намерен.
А вот они с Березовским в банебоже это же было давным-давно. Березовский обмотан белым полотенцем, он тоже. Кажется, что они одного возраста, но он-то намного моложе. Потом девочкиу него стройная брюнетка. Она ему делает минетбольше ничего и не было. Стас забыл об этой девке, а сейчас ему приходится видеть ее профессиональные усилия. Смотреть на себя со стороны Красновскому неприятно. И зачем ему подобное показывают? Как это может повлиять на его решение? В другой жизни он будет более сексуальным и привлекательным? У него будет другая жена? В этом дело? Какая-то другая девушка, он ее не узнает. Изнурительный, неэстетичный, грубый сексдолго, долгосначала не мог вставить, теперь не может кончить«сухостой», вот как это называется. Но, кому какое дело до его личной жизни? Сволочи! Нашли что показыватьв чем их цель?
Ага, ну наконец-то! Стас ждал чего-то в этом роде. Показывают его собственные выступления и интервью. Ни что спрашивают, ни что он отвечает неслышнокадры мелькают все быстрее, их сотни: разные журналисты, Стас их даже с трудом узнает. Неужели он столько раз выступал? Не может быть. А почему бы и нет. Он медийная фигура, знает, что ему завидуютпусть. Картинка из прошлого, он выступает как учредитель и директор Института национальной стратегии. Мысли ведущего Красновский теперь читает: «этот Стас выскочка, забивающий русским головы пьяной галиматьей. СМИ, и я тоже, тиражируют его алкогольный бред » Получается, что он алкоголик? Сроду никаким алкоголиком он не былочередные глупости.
Внезапно камера перестает мелькатьКрасновский слышит свой голос: «я только что прибыл с совещания института судебной психиатрии им. Сербского, где мы с коллегами провели оценку происходящих событий. Мы поставили Владимиру Путину диагнозгипертоксическая шизофрения. По психотипу он параноик, человек оборонительного сознанияПутин действительно решил, что он великий человек и может вершить судьбу историив психиатрической литературе этот феномен описан как кесарево безумиеВладимир Жириновский и Геннадий Зюгановглавные бляди российской политики » Неужели он такое говорил? Говорил «бляди» в эфире? Зря он это делал, но ведущий его не остановил. Про Путина, его психиатрический диагнозэто он тогда придумал, ни на каком совещании «с коллегами» в Институте Сербского он не был. И что? Сказали сказал.
На экране «перлы» из соцсетей « маститый политолог утверждал, что он сын итальянского коммуниста, усыновленный генералом КГБ, и немецкий шпионмежду тем на самом деле он глупый как пробка украинский еврей, занимающийся на деньги российских налогоплательщиков украинофильской и антироссийской пропагандойэто человеческая мразьпьяница, невежда, с которым и стоять приличному человеку зазорнозвериная русофобия и отсутствие русской крови». Ну и что? Мало ли, что идиоты пишут в соцсетях, он иногда читает и даже уже и не злится. Чем больше его обзывают, тем лучше, это и есть «черный пиар». Хотяопять эти антисемитские штучки! Как же это надоело. И снова тексты из соцсетей: «Красновский строит из себя Павла Глобу, ссылается на Зороастризм, в то же время позиционирует себя православным. Как это совместимо?» И подобное Стас тоже читал. Дальше что? Опять люди не верят тому, что он православный, он к этому привык. Другие высказывания пользователей Стаса веселят: « вездесущ как спрут: то он представляет Кремль и российских силовиков, то оранжевую революциюЛимонов, Касьянов, Рогозинпо вторникам, по пятницамБерезовский » Его сравнивают с провокатором из царской охранки Азефом, у которого всегда выигрывал собственный карман. Пусть сравнивают, провокатором быть правильно, Стас не видит тут ничего аморального. Он даже книжку про себя написал «Провокатор». Надо же, кино недалеко от истины, он действительно представлял интересы Березовского в России, и обязан ему своей финансовой свободой. Завидуют! Стас думал об увиденном в привычных категориях.
Лида улыбнулась: чудак, кто ему мог завидовать в капсуле? Лида видела, что злословие соцсетей Стаса практически не волнуют, он привык, что только ленивый не бросает в него камня.
И вдруг все совершенно другое: Венеция, что-то много для нее Венеции в один день, канал, гондолы с туристами, катера с грузами, кораблики-городской транспорт. На одной из террас сидит Красновский, рядом с двумя приятелями, что-то оживленно обсуждают. Видно, что Стас всем доволен, жестикулирует, смеется, часто прихлебывает из своего бокала белое вино. Лиде кажется, что он смешной, на голове мятая белая панама, придающая ему чудаковатый вид дачного интеллигента. На ресторане вывеска «La Rivista», подходят еще какие-то русские, косматые, в туфлях на босу ногу. Все выглядит арт-тусовкой, теперь Лида понимает, что один из мужчин Глеб Смирнов, скитающийся по Европе эстетический эмигрант, историк искусства, философ языка. Он и есть главный тусовщик, Стас таких людей обожает, хотел бы сам стать, как Глеб, но быть таким богемным у него все равно не получится. Не дано. Становится слышно, о чем они все разговаривают. Оказывается о пустяках: вместе составляют рейтинг венецианских ресторанов, по аналогии с рейтингом берлинских, который Стас уже составил, и всем об этом рассказывал. К столику подходит кто-то еще, и Красновский говорит с ним на чистейшим немецком. Зачем ему это показывают? Лида недоумевает. Красновский закончил третью немецкую спецшколу в Чапаевском переулке, выигрывал олимпиады по языку. Все это известноага, вот почемупоказывают дядьку, который думает, что немецкий Красновскогоэто идиш. Стас тоже слышит дядькины глупости и на его лице появляется расстроенное выражение, которое он не может скрыть.
Снова какое-то интервью, теперь совсем уж фрагментарно: вопрос, считает ли Красновский себя интеллигентом. «нет, не считаю»что ж, Лида так и знала, что интеллигентом он быть не захочет. Нет, интеллигентэто человек, жертвующий своим счастьем ради народного счастья, а он, дескать, не уверен, что относится к этой категории. Лида подумала, что она тоже не уверена. Потом вопрос «про народ», сочувствует ли он народу. Ответ решительный, который Лиду немного удивляет: нет, не сочувствует совершенно, потому что он сам народ и есть, вышел из народаЕму не верят и тутдругие совершенно неожиданные кадры:
Стас подросток, видна их маленькая квартира. Лида знает, что она трехкомнатная, в отдаленной новостройке Выхино, бывшей Ждановской. 47 метров, спальни выходят в центральную столовую. За столом сидит мужчина, отец Стаса. Кажется, что он сидит на стуле, но это не так. Не на стуле, а в инвалидном кресле. Военный инвалид, авария на транспортном средстве, травма позвоночника. Стас его здоровым почти не помнит. Отец говорит сыну: «понимаешь, Стасик, надо держать позвоночник. То-есть нужно стоять вертикально. Будешь так делатьпрорвешься». Коренастый рыхлый мальчишка с лицом отличника в очках пристально смотрит на отца. Лида видит, что Красновский начинает сильно волноваться, закрывает лицо руками. Он ничего из своего детства не забыл. Сейчас ему трудно смотреть на папу, который из последних сил борется со смертью. Отцу осталось три года, жить ему все труднее. Майор Красновский держится, но иногда ему невыносимо хочется умереть. Жгучие боли от компрессии, усугубляющиеся проблемы с кишечником, постепенный отказ почек. Детство и ранняя юность прошли в ожидании смерти. Стас так этого боялся. Отец умер в страшных мучениях, ему было всего 47 лет, а Стасу девятнадцать, он уже учился в институте управления, и отец им гордился. Зачем сейчас кино возбуждало в нем эти тягостные воспоминания? Лида знала зачем: осознание через боль и сочувствие к близкому человеку своих моральных ран, которые у него в жизни были. Надо, чтобы клиент захотел избежать страданий в параллельной жизни. Может отец не попадет в аварию и не будет долго и страшно умирать! Вот о чем Стас должен задуматься после фильма.
Автобусная остановка «13-ая больница». Стас в сером ватнике, совсем еще молодой, выходит из ворот и садится в полупустой автобус. Люди понимают, что он только что вышел из больницы. Денег у него ни копейки, не на что купить билет. Лида слышит его голос: «Граждане, я только что вышел из психушки, вы мне не подарите билет?» К нему тянутся руки с мелочью. Лида внимательно наблюдает за лицом Белковского, смотрит Стасу в глаза, ожидая увидеть слезы. Но нет, Стас и не думает плакать. После кадров про отца, он взял себя в руки. Ну да, он лежал в психушке, чтобы откосить от армии. Армии он панически боялся, хотя сам себя уговаривал, что «просто не хочет терять времени». В психушке было неприятно, что все получилось, как надо, дали правильную выписку: « острые реакции на стресс, нарушения адаптации и незначительно выраженные невротические расстройства, характеризующиеся в основном, эмоционально-волевыми, вегетативными нарушениями, поддающимися лечению, но в остром периоде ведущими к расстройству личности »
Какие странные кадры: Стас в музее Холокоста смотрит экспозицию. Лида читает его мысли: ну и что вы мне это показываете? Холокост меня не ужасает. Про него сказано в Книге, евреям грозила полная ассимиляция, после войны создалось государство Израиль и еврейский народ вернулся туда откуда вышел. На все была воля Божья. Бог покарал свой народ, как делал много раз. Лиде стало неприятно от его мыслей, но в них была определенная логика.
Опять квартира на Ждановской. Рядом с отцом небольшого роста мама, типичная кругленькая еврейка, в которой странным образом уживается чувство юмора с покорностью судьбе. То, что случилось с мужем ее согнуло, когда Саша со Стасиком ее не видят, она плачет, но перед ними старается не показывать, что унывает. Она простая лаборантка на заводе, где отец тоже когда-то, еще до армии, работал токарем. Внешне Стас в мать, он очень ее любит, но любовь эта болезненна, ему не нравится ее внешность. Слишком они оба похожи на евреев. Ему бы больше хотелось походить на светловолосого высокого отца. Во дворе его обзывали «евреем», маленький Стас знал, что это глупо, но ему было обидно. Драться он не умел и боялся. Жаловался маме, она гладила его по голове и вела в кафе-мороженое. Они говорили о чем угодно, только не об евреях. Трудная тема, которую мама избегала. Он был умным и пробивался своим умом. Вроде пробился, а люди все равно видели в нем хитрого беспринципного еврея. Кино достигло цели: как бы Стас не хорохорился, оно его все-таки расстроило. Может не так всеобщий антисемитизм, как папино, напряженное от боли, лицо с блестевшими на нем капельками пота, когда он переносил свое неподвижное тело с коляски на сиденье старого инвалидного Запорожца, которое ему давало раз в три года государство, и на котором он несмотря на трудности ездил, гордясь последними проблесками своей независимости.
Черт, Лида снова была выбита из колеи, даже больше, чем после кино Нины Львовой. У Красновского все было трагичнее, или Лиде только так казалось? Она видела Стаса в немыслимых интимных ситуациях, но он теперь не вызывал в ней физической гадливости, его было жаль. Черный пиарщик Стас Красновский стал ей по-человечески ближе, толстый насмешливый тролль, «лучший знаток» всего на свете, покрывший себя непроницаемой броней снобизма, понтов и злого ерничаньяа в броне были бреши, сейчас это стало очевидно.
Иудей
Следующего клиента Лида не выбирала. На экране появился Андрей, хотя она планировала оставить его напоследок.
Бесконечное скольжение камеры по старым, изможденным лицам. Понятно, дом престарелых: бессильно вытянутые конечности, бессмысленный взгляд в потолок, провалы беззубых ртов, висящая сморщенная кожа. Вот их кормят и по подбородкам течет суп. Слышен кашель, храп, сопениегромкие крики, повторяют одни и те же слова и звуки на одной ноте сливаются в тревожащее убогое стенание, кого-то зовутпрофессиональные улыбки персонала, тела стариков кантуют как вещи: моют, протирают, открывают рот, суют лекарствастарики выглядят марионетками в жутком бредовом театре из ночных кошмаровЛида видит Андрея, ходящего по палатам, он фотографирует стариков и старух. «Можно я вас сфотографирую?»вопрос задается формально. На него не все могут ответить. Андрей щелкает затвором, сейчас старики для него не живые люди, а просто натура, модели. Он с увлечением работает, получается жутьбезжалостный, отстраненный от эмоций, суперреализм, Андрей собой гордится. Старостьявление жизни, вот такими мы все будем! В зрелище есть однако что-то величественное, Андрей правильно ухватил запредельную щемящую мудрость их глаз: усталость, обреченность, покой, знание чего-то важного, недоступного молодым. Смотреть на фотографии, однако, неприятно.