Образовалась небольшая толпа и их стали пропускать в салон. Там горел верхний свет и пахло моющими средствами с явным преобладанием химического лимонного запаха. На креслах уже кое-кто сидел. Аня остановилась около своего места и нагнулась к своему маленькому, но тяжелому чемодану, чтобы поднять его в багажную нишу. Но сделать ей этого не позволили. Чьи-то руки потянулись к кейсу и со словами «let me help you out, maam » и кейс оказался на полке. Оглянувшись, Аня увидела средних лет мужчину, который сидел через ряд впереди нее. Среагировал он очень быстро, Аня улыбнулась, но решила вежливо-нейтральной улыбкой и ограничиться. Разговаривать с этим гражданином она не планировала: за 50, лысый, невысокий и коренастый, в майке и штанах «карго»нет «такие» ей никогда не нравились. Обойдется«Спасибои хватит»Аня уселась на свое место у окна и стала наблюдать суету внизу. На тележке подвезли багаж, ходили дядьки мексиканского вида, в руках у них были какие-то датчики, за поясом висели рации. Поодаль стояли самолеты других компаний. За бортом было уже жарковато, а в салоне жара воспринималась как духота. Аня привстала и отвернула тумблер вентиляции, это ничего не дало. Салон заполнился и через какое-то время они были уже в воздухе.
Это был первый Анин полет по Америке без Феликса. Она и представить себе не могла, что полетит одна, но это оказалось неожиданно приятно. Не то, чтобы Феликс ей мешал, нет конечно, носейчас у нее было такое чувство, что она летит навстречу приключениям. У нее так и раньше бывало, только очень давно, в дни юности, еще до знакомства с мужем. Как раз тогда в конце 60-ых, она открыла для себя прозу Саган, прочитала «Здравствуй, грусть», потом все книги, которые удалось достать. Аня сразу вспомнила привычное раздражение против матери: та, работая в «Иностранке» категорически отказывалась приносить ей из библиотеки книги. «Не положенои все». Мама панически боялась нарушить правила, даже ради Ани. Ну, да ладно, Аня и так прочитала всю Саган и еще многое другое, ходящее среди диссиденствующей молодежи и по-французски и по-английски, который Аня тоже знала, хотя и много хуже, чем французский. Вот как раз тогда-то она и вычитала у Саган фразу насчет того, что «молодая девушка, когда она выходит из дома, никогда не знает, что ее ждета вот, немолодая женщина всегда знает, что ее-то как раз ничего не ждет, и она, как ушлатак и вернется » Ну, что-то такое там было в этом роде. Аня тогда была в том возрасте, когда к ней относилась первая часть фразы. Сколько раз она убеждалась в правоте знаменитой Франсуазы. Вот ушла она раз из домуи познакомилась с Феликсом. Жизнь пошла так, как она пошлаНадо же! Потом Аня много раз вспоминала это, довольно, кстати, банальное, утверждение. Жизнь стабилизировалась и ждать было нечего, не то, чтобы совсем нечего, кое-что происходило, просто не было приключений. Они ушли из жизни, совсем, и вдругзнакомое чувство вернулось. Что-то будет
Аня сидела, откинувшись на спинку, глаза ее были полуприкрыты, казалось она спит, но это расслабленная поза была обманчива. Мысли ее метались, Аня пыталась прогнозировать «что будет, что » Ну, откуда она знала. Мышцы ее были напряжены, внутри бушевала скрытая энергия, не находящая пока никакого выхода. А еще Аней владело четкое осознание своего тела, она как бы смотрела на себя со стороны, знала, что ее «видели», отметили, оценили, проанализировали свои шансы. «Они смотрят на меня. Хорошо.»думала она. По салону заходили, и каждый проходящий мимо мужчина вбирал Аня взглядом: белокурая запрокинутая головка, стройные ноги, обтянутые светлыми джинсами, скромный синий кардиган, в вырез которого видна тонкая белая майка. Но ногах джинсовые «балетки». Аня прекрасно знала, какое она производит впечатление: ни девчонка с татуировками, без стиля, без вкуса, думающая только о комфорте, ничего пока не понимающая, ни бизнесвумен, летящая в командировку, и думающая только о своей презентации или деловой встрече, ни мать семейства, прячущая под слишком свободной одеждой свой жир и гордящаяся своей верностью мужуТут было что-то другоемолодая женщина, которую проходящие мимо мужики не могли причислить ни к какой категории. Она никуда не вписывалась и этим-то и была интересна и привлекательна. Со вкусом, но летит из провинциального Портленда, молодая, но явно не студентка, ухожена и накрашена, но непонятно для чего. От нее веет независимостью и самодостаточностью.
Рядом с Аней сидела пожилая пара, которая летела проведать внуков в Балтимор. Они оба уткнулись в свои книжки и не проявляли к соседке никакого интереса. Было видно, что несмотря на чтение, они замкнуты друг на друге, на семье и детях. «Вот и мы с Феликсом еще недавно производили такое впечатление. Шерочка с Машерочкой престарелые. А теперь все по-другому.»Аня немного пожалела, что ее кресло около окна и она «заблокирована». Впрочем, она была уверена, что время «приключений» еще в любом случае не наступило. И вообще, что она себе напредставляла? Лаборатории ФБР? Анализы крови? Ничего хорошего и захватывающего. Аня была уверена, что как только она об этом всем подумает, настроение ее моментально испортится, но этого не происходило: главное она летела в Вашингтон и вырывалась из своей привычной рутины. «Вот я дурасколько мне еще суждено оставаться в этой рутине? Почему я ее не ценю? Мне следует ловить каждый миг с Феликсом, девчонками, внукамиа я » Аня сама себе удивлялась.
Было и еще одно, то, что можно было однозначно отнести в разряд «приключений». Перед отъездом в DC ей пришло в голову позвонить Сашке и пригласить его встретиться с ней. Она не сказала Феликсу, что звонила сыну, так как уверенности, что он согласится у нее не было, но Саша немедленно обещал приехать. Сашаэто был Саша, он не был частью Портландской рутины. Она с ним увидится наедине, вдали от остальных и это было прекрасно. Аня и сама не знала, что она ждет от этой встречи. Она помнила их последний разговор, состоявшийся позавчера:
Сашенька, этоя. Как ты? Не раздумал? Все у нас в силе?
Мам, ну что ты. Я буду в DC в пятницу вечером и пробуду с тобой до воскресенья. В понедельник пойду на работу. Тебя же там не займут в выходные?
Не знаю, Саш. В любом случае я же там не в тюрьме. Кто меня может «пустить или не пустить» гулять с тем, с кем мне хочется?
Ну, конечно. Я соскучился. Мы так давно не виделись. Хорошо, что ты приезжаешь.
Саш, мы же тебя так звали на Новый год. Мог бы приехать
Мог быно это не одно и то же. Я забыл, когда мы с тобой были вдвоем. Я, как ты знаешь, не большой любитель коллектива, особенно семейного.
Зря ты это. Девочки тебя ждали, и папа
Вот именно, папа. У меня с ним по-другому. И с каждой сестрой по-разному. Со всеми вместе не так интересно. Ты меня понимаешь? Мам?
Саш, ты максималист. Я понимаю, что с семьем по-другому, но в этом что-то есть.
Что есть? Надо быть милым, светским, толерантным. Трудно найти общую и интересную тему. Я от этого устаю. Устаю от вашего немого осуждения, что я не женат, не такой, как остальныеу меня нет детей. Ладно, не будем об этом. Не стоит.
Да, Саш. Сейчас это все не так уж важно. Ты же знаешь, что со мной происходит. Ты со мной никогда об этом не говорил. Я подумала, что ты не веришь, что меня скоро не будет. Это понятно, что никто в такое не может поверить, но я боюсь, что ты меня сейчас даже не узнаешь.
Я, мам, тебя любую узнаю. Не беспокойся.
Ладно, Сашенька. Посмотрим. До встречи.
Аня теперь ждала встречи. Уже сегодня вечером она увидит Сашу. Что он ей скажет, как это все будет. Может это будет их последняя встреча. Выстраданная мысль о самоубийстве Аню никогда полностью не оставляла. Это была единственно доступная ей тактика исхода из вышедшей из-под контроля ситуации. Аня была уверена, что ей удасться это сделать, когда придет время. Лишь бы знать, когда оно придет, когда будетпора! Аня надеялась, что ей это будет ясно, но старалась об этом не думать, да, честно говоря, до сих пор про происшедшее казалось ей нереальным.
Перед посадкой она сходила в туалет и проверила, как она выглядит. Зеркало показало ей молодую, чуть накрашенную женщину, немного усталую, но в целомничего. Самолет сел, все сразу встали и толпились в проходе. Мужик впереди опять подсуетился и достал Анин чемодан. У выхода в город толпились встречающие разные рейсы, и Аня не сразу увидела молодого парня с плакатиком «Anna Reifman». Как и было обещано в письме, ее встречали. Аня подошла, представилась, они пошли на стоянку. Мужик ей, кстати, так и не сказал, как его зовут. Он просто поздоровался и спросил, как она доехала и объяснил, что сейчас они поедут в гостиницу в Куантико, что это, мол, недалеко, всего около 40 миль. Аня узнала, что речь идет о режимном объекте и она будет жить в специальном общежитии Академии. Беспокоиться ей не стоит, так как общежитие очень удобное. Городок у них небольшой. Самим большим комплексом является База Морской Пехоты, на территории которой находятся федеральные ведомства: Управление по борьбе с наркотиками, Академия ФБР и Лаборатории. Вечером можно погулять по набережной реки Потомак. Аня не слушала. Про Лаборатории и Куантико она и так посмотрела на интернете, хотя не так уж все это ей сейчас было интересно. «Нужно мне там гулять. Я лучше в Вашингтон съезжу», думала она, любезно улыбаясь своему гиду. Она спросила, как добираться до города. Шофер ответил, что можно взять в рент машину, хотя в центре трудно парковаться, а лучше всего ехать на поезде. Аня все это и так знала, спросила просто, чтобы поддержать разговор. Парень сказал, что он ее доставит в общежитие и покажет, куда ей надо идти. Ее сегодня ждут в Лабораториях, но до них всего два шага.
В общежитии прекрасный кафетерийАня была рада, что он показал ей ее комнату и наконец ушел. Комнатакак комната, обычный гостиничный номер с большой кроватью, душ, телевизор, стол, стенной шкаф. Да, какая разница. Аня с аппетитом поела и стала готовится к своему первому визиту в Лаборатории. В джинсах она туда не пойдет. Аня достала белую юбку за колено и белый легкий свитер. Там разумеется кондиционер, мерзнуть ей не хотелось. Здание произвело на Аню гнетущее впечатление. Собственно Лаборатории располагались не в одном, а в трех огромных приземистых зданиях на берегу реки. Окна были сплошные и сквозь них было ничего не рассмотреть. На крышах громоздились конгломераты белых труб. Здания подавляли своей нечеловеческой функциональностью, той особой научной бездушностью, которая не может принять в расчет людские эмоции. «Фу черт, прямо Данте: оставь надежду всяк сюда входящий! Как неприятно»подумалось Ане и она почувствовала себя оробевшей перед этим «модулем С», напичканным сверхсовременной аппаратурой. Ей нужно было в сектор Mitochondrial DNA. Так ей было объяснено в письме, и шофер еще раз это подтвердил. Аня прошла через рамку металлоискателя и вышла к круглому столу рецепции.
Почему-то она думала, что там будут все в форме, но женщина была просто строго одета в темный костюм безо всяких знаков отличия. Аня объяснила, что ее вызывали к 4 часам, назвала свою фамилию. Женщина тщательно проверила Анины водительские права и куда-то позвонив, сказала, что «thank youwould you like to take a seatза вами сейчас придут». И действительно Аня не просидела и двух минут, как появился молодой человек в белом халате и пригласил ее следовать за ним. Они поднялись на лифте, Аня даже не заметила на какой этаж, потом долго шли по длинному безликому коридору. Молодой человек открыл перед ней дверь и Аня оказалась в большой комнате, вроде приемной. Большую часть комнаты занимала стойка, похожая на медсестринский пост, позади виднелись проходы, ведущие вглубь здания. На «посту» сидела женщина в белом халате, их ни о чем больше не спрашивали и Аня прошла вслед за своим провожатым по одному из коридоров. Он провел ее в кабинет, где ее ждал другой человек. Молодой человек выжидающе застыл, ему сказали «спасибо» и он немедленно вышел. Аня в растерянности остановилась перед большим письменным столом:
Садитесь госпожа Рейфман. Я доктор Колеман. Доктор медицины, специалист по геронтологической физиологии. Доктор Голдберг из Портлендамой коллега, мы с ним хорошо знакомы. Я буду заниматься вашим кейсом. Кстати, могу я вас называть просто Анна? Нам, ведь, предстоит сотрудничество. Я не настаиваю. Госпожа Рейфман меня вполне устраивает. Как скажите
Да, да. Называйте меня Анной. Конечно. Аня ждала продолжения разговора. Сейчас мяч был на его поле. Ей следовало просто молчать.
Ясотрудник ФБР, но яне специальный агент, как доктор Голдберг. Его задача находить с чем и кем нам работать, а мы работаем с каждым конкретным кейсом, у нас разные задачи. С ним вы сможете связаться в случае необходимости в Портленде, или позвонить непосредственно мне. Об этом мы еще успеем поговорить. У вас есть ко мне вопросы? Прежде всего я хочу, чтобы вы понимали наши общие цели и задачи и
Доктор Колман, агент Голдберг мне объяснил, что я в любом случае не могу отказаться от сотрудничества. По-этомуяв вашей власти. Я не могу ни на что повлиять.
Зачем вы так, Анна? Факты жизни вообще редко бывают в нашей власти, но вы заинтересованы в нашем сотрудничестве.
Почему? Вы же сами сказали, что никто ничего не может изменить.
Ну, и что? Зато у нас будет информация. Мы будем примерно знать, чего ожидать, как к этому подойти, что делать Для вас, поверьте, это так же важно, как и для нас. Специальный агент, доктор Голдберг вам объяснил, что происходит, как бы это ни казалось удивительным, но позвольте мне это сделать еще раз
Аня промолчала, и Колман провел ее в соседний маленький зал, где показал ей 20-минутную лекцию в слайдах о митохондриях, геноме и процессах старенияАне внезапно захотелось спать. Мелькающие цветные слайды, монотонный внятный размеренный голос доктора Колмана едва доходил до ее сознания. Она вообще не была уверена, что ей так уж надо понимать все эти подробности. Ну зачем? Какая разницаОни снова прошли в кабинет и Колман чуть подробнее, чем в программе приложенной к письму, рассказал ей об исследованиях, которые ей надо будет пройти в этот приезд. Кроме физиологических, ей следовало пройти через целые батареи психологических тестов. Он протянул ей распечатку графика исследований на каждый день и, улыбнувшись, сказал, что психологическая часть может быть ей особенно интересна, и что этосюрприз. Аня даже удивилась, что в их официальной беседе и деловом сотрудничестве было место для несерьезного «сюрприза». Колман ее прямо заинтриговал.
После встречи с Колманом, Аня чувствовала себя усталой, прямо выжатой. Это было некстати, как как ей предстояла встреча с Сашей, который тоже сегодня прилетел из Нью-Йорка. Она еще успела немного полежать, сходить в душ и снова тщательно накраситься и переодеться. В вагоне Амтрака было не так уж мало народу, но она нашла себе место. Теперь впечатления от Лабораторий уступили место тревожному волнению: как она увидится с СашейОна совершенно не такая, какую он знал. Как он ее воспримет? Что скажет? Девочки и Феликс все-таки видели перемены, сколь бы быстро они не происходили, а Сашадля него все наступит сразу. Они договорились встретиться в Джорджтауне во французском ресторане La Chaumière. Аня там никогда не была, но Саша настоял, уверяя ее, что в таком европейском месте ей понравится.
Она пришла первой. Свернув с Пенсильвания Авеню и пройдя два шага по небольшой улочке М, Аня сразу заметила вывеску белыми буквами на красном навесе. В полупустом зале зале играла тихая музыка. Ее посадили за круглый столик с белой скатертью и предложила меню, но Аня сказала, что она ждет сына. Официант сразу отошел, принеся ей воду. Она огляделась: довольно большой зал, крахмальные белые скатерти, салфетки, посередине грубый, сложенный из огромных валунов, пылающий очаг. Там же барная стойка. По стенам фотографии, сводчатый потолок со стилизованными балками. Искусно сделанная иллюзия французской провинции. «Интересно, когда он придет?» Аня встала, прошла к бару и уселась на табурет: «Джин-тоник, пожалуйста!» негромко сказала она. Других напитков Аня особо и не знала. Она не ходила в Америке по барам.
Прихлебывая холодный напиток, остро пахнущий можжевельником и цитрусом, Аня как-то успокоилась. Ей предстояло провести два дня с Сашкой и никто им не будет мешать. Только сейчас она поняла, как она по нему соскучилась, и насколько давно они не были вдвоем. К стойке подошел молодой мужчина, вежливо поздоровался и попросил разрешения сесть рядом и купить ей какой-нибудь напиток. Аня подняла на него глаза, губы ее скривились в чуть брезгливой улыбке и уже сложились для небрежного «Нет, спасибо», но она не успела ничего сказать, мужчина промямлил «извините» и отошел, ни на чем больше не настаивая. Ну, даАня это всегда умеладать понять, что «ничего не выйдет и даже само поползновение абсурдно». Все правильно: она явно превращалась в Нюру, ту, которой она была еще до встречи с Феликсом. Тогда она, кстати, часто сидела в барах. Разумеется, она заметила мужичка, сразу охватила его взглядом: нет, не тоне тянул, да, впрочем, ей сейчас было не до него; она ждала Сашу.
Саша вошел в ресторан, огляделся, но мамы нигде не было видно. У барной стойки, спиной с нему сидела какая-то женщина. Ее фигура притягивала к себе его взгляд: то ли одеждой, то ли позой, то ли четко-очерченным тонким профилемСтарые фотографии из семейного альбома, который он много раз видел, всплыли в его памяти. Боже! Это жемать! Разумеется, это она, но только молодая, совсем не такая, какую он ожидал увидеть. Папа ему говорил, что мама теперь другая, но разве он мог себе представить насколько. На ватных ногах Саша подошел поближе и окликнул ее: «Мам » Аня обернулась и поставила на стойку свой стакан, в котором оставались кубики льда. Они сели за стол, к ним подошел официант и подал меню. Аня опять смотрела на себя и на сына «со стороны»: да, у нее мог бы быть взрослый сын, но не такой, как Саша. Саша был слишком зрелым, он не выглядел ее сыном. А кем? Интересно, что про них думали? Зря она сказала, что ждет сына. Глупо. Но она еще не привыкла это скрыватьДа, ладно,почему это сейчас вообще ее волновало? Надо было что-то говорить, но Саша все никак не мог преодолеть свой шок. Аня взяла на себя инициативу: