Подвал служил местом хранения пыльной старой мебели. Здесь валялись ракетки для настольного тенниса, грязный бильярдный стол (второй стол, получше, отец держал в кабинете наверху), старые игрушки. Металлические полки, наподобие тех, что бывают в библиотеках, были забиты большими бутылками с водой, упаковками туалетной бумаги, ящиками с консервированным супом и кетчупом в таком количестве, что хватило бы наполнить ванну.
Ничто не создает такого романтического настроения, как гигантские запасы туалетной бумаги, сказал Пит, и Джемма засмеялась. Вы, типа, так готовитесь к концу света, что ли?
Уже подготовились. Если вдруг ты не заметил, мой отец тот еще чудак.
Она повела его между полками, все дальше углубляясь в подвал, который напоминал маленький город из упаковок сухих завтраков и коробок мыла «Дав». И, несмотря на запах плесени, яркий верхний свет и дешевый серый ковролин, который родители ни за что бы не положили в любой другой комнате, Джемме, державшей за руку Пита, это место казалось самым прекрасным в мире.
Они снова начали целоваться: сначала стоя, а потом, когда Пит прижал ее к стене, едва не опрокинув одну из полок, они вместе повалились на пол. Он оказался сверху. Все ее тело горело и превратилось в дыхание, в ритм их общих вдохов и выдохов. Он стащил с нее рубашку и теперь боролся с застежкой лифчика. Впервые Джемма ни о чем не переживала и не размышляла о том, как далеко они зайдут. Когда прохладный воздух коснулся ее сосков, он отстранился, чтобы посмотреть на нее. За длинный шрам в форме буквы «у» на груди ее прозвали в школе Франкенштейном.
Ты прекрасна, сказал он, мягко касаясь шрама большим пальцем. И она поверила. Ее переполняло счастье. Несколько недель назад кто-то бросил в ее окно маску Франкенштейна. Теперь она знала, что это предупреждение исходило от отца Лиры, Рика Харлисса, но тогда она решила, что послание исходит от Хлои Девитт и ее волчьей стаи.
Но, может, все вокруг носят маски. И никого нельзя считать абсолютно нормальным.
А может, она правда красивая.
Джемма хотела его. Желание было настолько велико, что могло сжечь ее дотла в любую секунду. Она повиновалась одному-единственному инстинкту: ближе, еще. Она ослабила его ремень и стянула джинсы. Это получилось так легко и естественно, будто Джемма всю жизнь тренировалась, или эти знания все время хранились в кончиках ее пальцев.
Внезапно дверь подвала распахнулась, и на лестнице послышались шаги.
Рад, что ты смог прийти. Я думал, что ты уже вернулся в город
Голос отца. Везет как утопленникам. Раньше она ни разу не видела, чтобы отец вообще заходил в подвал.
Черт! Пит отстранился, и ужас, написанный на его лице, показался Джемме забавным. Черт!
Он сел. От разочарования ее пальцы снова сделались неуклюжими и деревянными. Она с трудом застегнула лифчик и только со второй попытки смогла правильно надеть рубашку. К счастью, они были скрыты от посторонних глаз несколькими рядами полок, хотя все же могли видеть лестницу сквозь калейдоскоп нагроможденных коробок и ящиков.
Ален Фортнер, военный, давний приятель ее отца, на секунду оказался в поле зрения, и у Джеммы зародились неприятные подозрения. Фортнер работает на ФБР. Они уже много лет не виделись с отцом.
Так почему же он оказался здесь сегодня, в день рождения ее матери?
не был уверен, на чьей ты стороне, произнес Фортнер. Трейнор и подумать не мог, что ты займешь такую позицию.
Трейнор идиот, отрезал Джефри. Они исчезли из виду, но слышно их было очень хорошо. Кроме того, это не вопрос лояльности. Это касается будущего роста.
Пит попытался встать, но Джемма жестом остановила его.
Ты не боишься, что могут пойти слухи? спросил Фортнер.
Сегодня пятидесятилетие моей жены. Тынаш старый друг. Какие слухи могут пойти? ответил отец. Ты же не думал, что мы и впрямь пригласили тебя ради печеного поросенка?
Во время повисшей после этих слов длинной паузы все хорошее настроение Джеммы улетучилось. Она осознала, что этот разговор между Фортнером и ее отцом, скрытыми за грудами старой мебели и рулонами туалетной бумаги, и был настоящей причиной гавайской вечеринки, костюмов, музыки, ветчины в меду и восторга ее матери.
Вечеринка служила всего лишь прикрытием.
Ладно, наконец произнес Фортнер. Тогда говори.
Джеф ответил немедленно:
Я знаю, где они.
Фортнер молчал.
Объекты. Те, что пропали.
Сердце Джеммы лопнуло, словно проколотый шарик.
Господи. Прошло уже три недели.
Ваши парни потеряли след. А я нет.
Мы не потеряли след, раздраженно ответил Фортнер. Мы решали неотложные проблемы. Гражданское население, утечка информации
Конечно. Харлисс. Я в курсе.
Пит пошевелился рядом с ней и задел коленом полку с дюжиной бутылок воды. Они качнулись, но не упали. Джемма задержала дыхание.
Но ни Фортнер, ни ее отец ничего не заметили и продолжили разговор.
Так это ты его вытащил, догадался Фортнер. Он ходил из угла в угол и время от времени оказывался на виду. Через полки, забитые елочными игрушками и старыми сувенирами, она видела, как тот потирал рукой челюсть. Он походил на робота, запрограммированного воспроизводить лишь ограниченное количество движений. Когда он снова заговорил, голос казался усталым. Я должен был понять.
В этом твоя главная проблема, Ален. У тебя нет связей на местах. Парень из полицейского участка в округе Алаква играл со мной в баскетбол в Вест-Пойнте. Это было легко.
Почему сейчас? Почему не раньше?
Снова тишина. Джемма почувствовала, как пот струится по ее спине. Она сидела на корточках все это время, и ее бедра уже начали дрожать от усталости.
Я обещал дочери, наконец ответил Джеф. Джемме показалось, что эти слова донеслись до нее откуда-то сверху, словно она сидела на дне глубокого колодца.
Но Ален Фортнер явно не купился на это.
Да ладно, сказал он. Ты это несерьезно.
Я пообещал ей, что не трону их, продолжил отец. И сдержу свое обещание. Для этого и нужен ты и твои ребята. Я хотел убедиться, что команда в Филадельфии готова. А еще я разузнал кое-что в центре, прощупал почву. С Саперштайном покончено, даже если он сам не хочет этого признавать. Но это не значит, что самой технологии больше не будет. Я поговорил с Миллером, и он думает, что мы готовы к большому скачку.
Пит взял Джемму за руку. Она отстранилась, до боли сжав кулаки. Вся ее жизнь была сплошной ложью, которая все множилась и множилась, отравляя ее.
И Джемма боялась заразить его.
Какова конечная цель? спросил Фортнер. Говори быстрее. Твоя жена ждет торта и финальной песни.
Это могло бы убить ее. Но она все еще дышала. Просто невероятно, что она могла пережить столько маленьких смертей.
Все просто. Контракт должны получить мы.
Через полки Джемма время от времени видела отца в его гавайской рубашке. Все напоказ.
В три раза больше и с измененными задачамипо меньшей мере, частично. Медицинский аспект, конечно, сохранится. Здесь в игру вступают Миллер и наши друзья в Конгрессе. Конечная цельуменьшить затраты и запустить массовое производство. Саперштайн десятилетиями пускал деньги на ветер. Его взгляды были слишком узкими, а производство маленьким.
Мы получали жизнеспособные варианты. Получали результаты исследований.
Вы получили миллиарды долларов, спущенных к чертовой матери в трубу, кучу проблем на свои задницы и скандал в прессе на весь Вашингтон. Да ладно тебе, Ален. Ты знаешь не хуже меня, что у Саперштайна был лишь идеологический интерес, не коммерческий. Он просто хотел доказать, что может сварганить эти тестовые объекты из ничего.
Сварганить из ничего. Джемма едва не подпрыгнула на месте. Сварганить. Словно тесто для блинов или замок из конструктора Лего.
Во время паузы Фортнер прочистил горло.
Продолжай.
Я скажу тебе, где они. И все довольны и счастливы. Беспорядок устранен, проблем нет, двигаемся дальше, Джеф облокотился на старый телевизор, который раньше стоял наверху. Вид у него был почти скучающий. Это как играть в солдатиков. Только подумай, сколько жизней мы спасем.
Фортнер снова затих. Сердце Джеммы наполнялось и снова пустело, словно ведро, из которого выливают воду. Ей казалось, что она тонет.
Говоришь, обещал дочери, наконец проговорил Фортнер. И от одного этого слова Джемма внутренне сжалась. Почему ты изменил планы?
Я сдержу обещание. Лично я не причиню им никакого вреда. Кроме того он поднял руки перед собой. Джемма хорошо знала этот жест. Обычно он сопровождался словами типа «какая разница, Кристина, салат со шпинатом или рукколой? Все это просто безвкусная кроличья еда». Какая разница? Что изменилось бы, скажи я раньше? Я знал, что Саперштайн сам себя погубит. Хэвен доказал свою нежизнеспособность. Миллиарды долларов пошли псу под хвост, а разгребать предстоит столько, что тысяче антикризисных менеджеров не справиться и за десять лет.
Где? спросил Фортнер.
Долю секунды Джемма позволила себе надеяться, что отец все же солжет.
Я поселил их в трейлерном городке на одном из моих участков. Винстон-Эйбл, в сторону от трассы сорок. Участок шестнадцать. Недалеко от Ноксвилла. Даже и не помнил о том, что владею этой ерундой, пока федералы не упомянули в апреле.
Фортнер засмеялся. Звук получился такой, словно кот подавился шерстью.
Потянул за ниточки и устроил ее отца на «Фармасин Пластикс». Слышал о них?
Фортнер вздохнул.
Я поговорю со своими ребятами. Посмотрим, за какие ниточки я смогу потянуть.
Уверен, что ты все устроишь. Саперштайн сам вырыл себе могилу. Он не слушает. Это новый век, Ален. И у нас есть шанс изменить мир. ИГИЛ, Талибан, Аль-Каида и другие Все играют по новым правилам.
Кому ты это объясняешь
Они промывают мозги своим смертникам, мы могли бы просто создать своих.
Я же говорю, ты не тому объясняешь. Но я постараюсь донести это до кого нужно.
Я верю в тебя, саркастически ответил Джеф.
Джемма потеряла нить разговора, но это уже не имело значения. Главное она поняла: отец предал Лиру и Ориона. Предал ее, нарушив обещание. Надо было сразу догадаться, что так и будет.
Наконец Фортнер и Джеф направились к лестнице. Джемма едва не заплакала от облегчения. Ее ноги совсем онемели.
Но в последнюю секунду Фортнер замешкался. Когда он обернулся к своему спутнику, она увидела его лицо, холодное, узкое и длинное, как восклицательный знак. Затем он снова исчез из виду.
Твоя дочь, произнес он. Кровь застыла в жилах у Джеммы. Ее тоже сделали в Хэвене. Одной из первых, это не было утверждением, но Джемма уловила второй смысл этих слов, скрытый вопрос, словно нож, зажатый в кулаке.
Да, она родилась там, ответил отец. И она почувствовала, как важно было это исправление. Не «сделана», а «родилась». Но какая разница? Изготовлена, произведена, синтезирована, селекционирована. С таким же успехом она могла бы быть сортом быстрорастущей фасоли.
Фортнер кашлянул.
А ты когда-нибудь задумывался, в чем разница?
Джеф ничего не ответил.
Ты хочешь использовать реплики для серьезных целей, и я тебя в этом поддерживаю. Но чем они отличаются от твоей девочки?
В чем между ними разница? холодно повторил Джеф. В том, что она кому-то нужна.
Кому-то. Джемма отметила про себя, что он не сказал «мне».
Глава 4
Вечеринка продолжалась, само собой. Они провели в подвале около часа. И все же Джемма почему-то ожидала, что найдет на месте вечеринки лишь руины, что все вокруг в одночасье превратится в пепел, словно Помпеи в свой последний день. Джемма не удивилась бы, найди она комнаты опустевшими и заваленными ветошью, а друзей семьи превратившимися в скелеты вследствие природного катаклизма или магического воздействия.
Теперь она видела все в истинном свете. Сладкой лжи придают подобающую форму, а потом громоздят их одну на другую, создавая изящный песчаный замок, подрагивающий на кромке волны. Гирлянды из цветов, гости, яркие коктейли, раскрашенные в цвет заката, все это ради того, чтобы ее отец мог встретиться и поговорить с Фортнером. Даже тортвсе то же дерьмовое вранье. Ведь ее мать ест только правильные, низкокалорийные продукты с высоким содержанием белка и без ГМО.
Все они просто играли свои роли, и Джемма вместе с ними.
Опять.
Джемма. Джемма!
Пит наконец догнал ее. В воздухе мелькали светлячки. Кто-то зажег фонарики. Даже огонь может быть красивым, пока его держат под контролем. Джемма была поражена, каким искусственным казалось ей все вокруг: игра света и тени, женщины в ярких платьях. Словно вот-вот упадет занавес и рабочие сцены примутся передвигать декорации. Она заметила родителей в центре группы танцующими, и ее затошнило. Как беззаботно они танцуют, в то время как за сценой безликая толпа готовит новые иллюзии для публики.
Поговори со мной, попросил Пит, коснувшись ее лица. Прошу.
Но Джемма не успела ответить. Ее окликнула Эйприл. Она вынырнула из толпы внезапно, словно появилась из-за кулис.
Где ты была? Я тут разговаривала с Она увидела лицо Джеммы и замолчала. Что с тобой? Что стряслось?
Отец лгал мне, сдавленно ответила Джемма. Он сдал Лиру и Ориона.
Сдал? медленно повторила Эйприл, словно боялась неправильно понять. Джемма почувствовала внезапный приступ ярости.
Я непонятно выражаюсь? Сдал. Предал. Продал, ей хотелось кричать. Или схватить один из фонариков и спалить все к чертовой матери. У Хэвена проблемы из-за утечки информации. А они могут стать главным источником. Так он сказал.
Хуже всего то, что она даже не могла как следует разозлиться на отца. Он всегда был лжецом, так что обманывать для него вполне естественно.
Это она повела себя как идиотка. Поверила ему.
Эйприл бросила быстрый взгляд на Пита. Такой быстрый, что Джемма едва не пропустила его.
Мне так жаль, она протянула руку, то ли чтобы коснуться ее плеча, то ли погладить по голове, но Джемма быстро отступила.
В одно мгновение она сама превратилась в фонарик, пылающий гневом и негодованием.
Тебе жаль?
Как будто это что-то меняло. И на этом все. Конец истории. Хоть и грустный. Как будто кто-то украл у Джеммы любимую игрушку.
Ты точно понимаешь, что это значит? Ты помнишь, как они избавились от Джейка Витца?
Тише, попросил Пит, хотя вряд ли это имело значение. Все вокруг были настолько пьяны, что она могла хоть кричать.
Джемма резко отвернулась и быстро зашагала прочь, скользя по траве, слишком злая, чтобы смотреть в глаза своим друзьям. Но Пит и Эйприл тут же снова приблизились к ней. Пит попытался взять ее за локоть, но она стряхнула его руку.
Джемма, пожалуйста, попросил Пит. Давай ты Давай мы все просто немного успокоимся, остановимся и подумаем.
Но она не могла остановиться. На это не было времени. Она закрыла глаза и сразу увидела перед собой Джейка Витца, его совершенную улыбку, завораживающее спокойствие его взгляда, словно он был источником гравитации, помогающей тебе удержаться на своем месте. Но воспоминания о нем уже тускнели в ее сознании. Слишком часто теперь он приходил к ней в кошмарах и представал совсем в другом образе: полумертвый, воплощающий в себе все, что она когда-либо слышала о повешенных, с распухшим вывалившимся языком.
Она снова побежала по скользкой траве и едва не вывихнула ногу, когда ее ступня провалилась в рыхлую почву. Тогда Джемма сбросила сандалии и продолжила свой путь, даже не потрудившись их поднять. У нее не было плана. Она не знала, что делать, ведь у Фортнера были весомые преимущества, в том числе в плане времени, но Джемма точно знала, что нельзя останавливаться, нужно спешить, чтобы убежать от зловещего безжизненного лица Джейка и образов Лиры и Ориона, вращающихся по орбите вокруг него и рискующих в любую минуту занять его место. Пит и Эйприл легко могли бы догнать ее, но она первой оказалась на узкой тропинке, ведущей из внутреннего двора, которая так заросла, что им волей-неволей пришлось отстать. Они были всего лишь в паре шагов от нее, но она слышала их отдаленно, фоном, как обычно слышала приглушенное пение птиц по утрам.
Господи, Джемма, ты можешь подождать хоть секунду?
Может кто-нибудь наконец объяснить мне, какого хрена произошло?