Признаюсь, я слушал ее не очень внимательно. Да и слышал я подобные рассуждения не в первый раз. В наших университетах было немало клубов, где ломали голову над такими вот проблемами. Конечно, не все осмеливались призывать возвратиться к прошлому, как некоторые архаики. Тем не менее
Ты. не слушаешь меня, Ник? спросила Эльза укоризненно.
Слушаю, Эльза Но не понимаю, что общего имеет это с твоей капсулой?
Безусловно, имеет! нетерпеливо ответила Эльза. Сегодня ты слышал главную часть лекции Богомолова. На первый взгляд, смешной человечек, правда? А по сравнению с ним твои спортсменыжалкие бездушные роботы. А Богомолов молодой, живой, потому что он полон идей и стремлений. И вправду, странно, что люди сейчас не знают того, что знал в глубокой древности Моисей. Нет жизни без движения. Молекулы не сознают, для чего они движутся, но если они перестают двигаться, то застывают в токе абсолютного холода. Движение людей не может быть механическим, человек всегда хочет видеть цель своего движения. Даже бегуны видят впереди только белую ленточку. Философы в нашем веке утверждают, что эксцентрическое движение исчерпало себя и должно смениться концентрическим. Разве это не абсурд? Мы слишком рано остановились на пути познания, слишком рано нам понравилось жить в своем гнездышке. В сущности, эти два движения не противоречат друг другу, они составляют одно, более сложное единое движение. Нельзя открывать новые миры в себе, если ты оторван от других людей и от мира, если ты оторван от общего движения. Но архаики правы, когда обвиняют нас в том, что у нас нет целей и стимулов. Но и они не могут объяснить, почему надо искать цели в прошлом, а не в настоящем
Только теперь я понял, к чему весь этот разговор, хотя мог бы раньше догадаться.
И ты считаешь, что твоя капсула спасет мир? спросил я разочарованно.
Она посмотрела на меня, огорченная моим тоном:
Я, конечно, не уверена. Но все же это какая-то возможность, какой-то путь. В прошлом веке слишком многое ставилось на эту карту, и это было чересчур, я согласна. Слишком большие надежды, которые на это возлагались, и ограниченные возможности породили разочарование. «Космическая эра», которую фанфары возвестили в XX веке, теперь интересна только специалистам. Почему? Потому что цель ее оказалась не такой великой, как ожидалось. Ну хорошо, мы освоили Солнечную систему, удовлетворили свое любопытство. Но освоение Солнечной системы не решило ни одной практической проблемы человечества. Она оказалась более ограниченной, чем собственная Земля. Все наши попытки выйти в большой космос не дали особых результатов. Построение фотонных кораблей не увенчалось успехом. До сих пор все наши межзвездные корабли обходятся слишком дорого и не обладают достаточной скоростью. Те, что были запущены в большой космос, или не вернулись, или их полеты не дали значительных результатов. Как же тут не появиться всеобщему разочарованию. Люди испугались, утратили интерес к этим вопросам, поторопились замкнуться в своей раковине. И, не имея других шансов, начали чуть ли не обожествлять ее Мы попали в заколдованный круг. Из этого круга вывести нас могут только новые поиски
Она с надеждой взглянула на меня, но мое лицо, похоже, ее разочаровало.
Ты что, не согласен со мной? спросила она обиженно.
Нет, не согласен, ответил я.
Почему, Ник?
Очень просто, Эльза Какая гарантия, что и в большом космосе мы не наткнемся на ту же пустыню, что и в нашей Солнечной системе? Но предположим, что это не так, что там нас ждет нечто невиданное Что из того? В новый мир смогут попасть лишь тысячи, а нас миллиарды Или ты хочешь, чтобы человечество разлетелось по космосу, навсегда покинуло нашу Землю? В поисках каких идеалов? Думай, что хочешь, а по мне, это просто ужасно. Я хочу найти мое счастье на Земле. И предпочитаю погибнуть здесь вместе со всеми, чем навсегда покинуть ее
Мне показалось, что лицо Эльзы как-то особенно вытянулось и сделалось несчастным. Мне никогда не приходилось видеть такого несчастного лица. Я почувствовал огромное желание протянуть руку и погладить ее. Но не сделал этого, ведь я никогда не делал этого.
Ник! произнесла она, и я отчетливо уловил нотки отчаяния в ее голосе.
Да, Эльза
Представь себе, что мы откроем в космосе еще одну Землю Обетованную Почему бы нам не повести туда человечество Почему бы нам не покинуть нашу истощенную Землю?
Эльза, милая, ты же сама только что сказала, что человечество не может жить в раю.
Ну и что, Ник, главноеотправиться в путь
Я не отправлюсь, Эльза. В конце концов, Ханаан не был ни более богатым, ни более цветущим, чем Египет.
Но дело в том, что Моисей знал это, Ник. И несмотря на свое знание, отправился туда. Он не спешил, но все же шел плечом к плечу с остальными Разве ты не понимаешь почему?
Я, и вправду, не понимаю.
Ради других, Ник. Ради тех, кто этого не знал. Ради тех, кто верил и надеялся. В этом и было его личное счастье, его движение
Я вдруг почувствовал себя бесконечно усталым. Может, я не сумел познать себя, да и не пытался.
Мне легко ответить тебе и на это, Эльза! сказал я наконец. Для меня «другие»это ты. Ты и то, что тебя окружает. Для меня вымое движение, мое путешествие к цели. Это не просто слова, Эльза, я так чувствую Может, ты меня считаешь обыкновенным и посредственным, но для меня истинав этом.
Эльза остановилась и пристально посмотрела на меня.
Но это значит, что ты счастлив, Ник! сказала она и вдруг заплакала:А я нет Я хочу идти, как Моисей, через пустыню. Я хочу искать Землю Обетованную Просто хочу, понимаешь?
И вот я стоял в бункере вместе с еще примерно десятью провожающими и с тяжелым сердцем ждал запуска. Стартовая площадка была огорожена четырьмя башнями довольно причудливой формы. Это были четыре самых мощных кварковых генератора в миренастоящее чудо техники. Между ними на низкой металлической платформе лежала капсулаидеальная серебристая сфера с иридиевым отблеском. Она была, пожалуй, не больше человеческого роста, я поежился, представив, как, наверное, неудобно будет находиться в ней Эльзе. Среди стоявших рядом со мной я сразу же узнал молодых людей, ехавших с нами в автобусе. Как раз их лица показались мне серьезными и озабоченными, а в их взгляде я прочел тревогу. И вдруг пожалел о том пренебрежении, с каким отнесся к ним, когда мы летели сюда. В сущности, они любили ее и боялись за нее. Впервые по-настоящему испугался и я. Без одной минуты двенадцать в репродукторе раздался тихий звон, потом четко и ясно заговорил спокойный мужской голос:
Будьте готовы!
Я готова! ответил ясный голос Эльзы.
Я готов! ответил мужской голос, в котором чувствовалось волнение.
«Альфа8», включайте
Включаю! ответил мужчина.
Над четырьмя энергетическими башнями сверкнули и тут же погасли синеватые молнии. Эльза говорила мне, что вокруг капсулы образуется гигантское силовое поле, которое человек не в состоянии себе представить. В одно мгновение капсула исчезла, словно испарилась у нас на глазах. Потом снова появилась, все такая же блестящая, но уже в метре над площадкой. Затаив дыхание, я наблюдал за ней: сфера медленно поднялась и неподвижно остановилась на уровне генераторов.
«Сигма10», вы меня слышите?
Слышу, произнес ясный голос Эльзы.
Есть отклонения на индикаторах?
Никаких! ответила Эльза.
Включайте!
Включаю! сказала Эльза.
Это были ее последние слова. В следующий миг сфера засияла, как ослепившее нас солнце. И я уже не увидел, а, скорее, ощутил невероятной силы взрыв.
4
Первое, что я увидел, придя в сознание, было озабоченное лицо Лоу. Но я не сразу осознал, что это Лоу, а просто видел перед собой обыкновенное человеческое лицо.
Эльза! сказал я с отчаянием.
Эльза? вздрогнул Лоу. Какая Эльза?
Но я уже не помнил, кто такая Эльза. Собравшись с силами, я огляделся вокруг себя. Я был в маленькой шлюпке, похоже, находившейся в полете. Какой-то человек у пульта управления смотрел на меня широко открытыми глазами. И вдруг в моем затуманенном сознании словно произошел небольшой взрыв, хотя он осветил лишь немногое.
Это ты, Гавон? спросил я неуверенно.
Я, Славин! обрадовано ответил пилот. Это я, брат
Где я?
В шлюпке, в нашей шлюпке. Мы возвращаемся на «Сириус».
Я ничего не помнилни шлюпку, ни «Сириус».
Ты ведь Лоу?
Да, конечно Как есть Лоу! почти заорал Лоу. Неужели ты ничего не помнишь?
Смутно! сказал я. Очень смутно.
Неужели ты не помнишь красную луну и статую Моисея? Ну и шутку сыграл с нами этот бородатый старик
Моисей? Да-да, я что-то припоминал. Статуя, конечно, прекрасная белая статуя
Расскажи, Лоу, может, я что-то вспомню.
Лоу озадаченно посмотрел на меня.
Да что рассказывать! промямлил он. Какая-то дичь просто Мы вчетвером стояли перед статуей и болтали глупости. И тут ты ударил кулаком по колену И вдруг исчез. Неужели ты ничего не помнишь?
Да, я что-то припоминал Я падал, падал
И что потом? спросил я.
Потом? Лоу вопросительно взглянул на Гавона.
Рассказывай! кивнул Гавон.
Мы прямо пришли в бешенство, когда ты исчез Искали, искали, нигде тебя нет. Тогда Гавон совсем рассвирепел и тоже стукнул кулаком статую по колену. Но старик на этот раз никак не отреагировал. Мы так обозлились, что решили разбить и статую, и пьедестал, но найти тебя В конце концов не мог же ты просто испариться! Но под руками у нас ничего не было, чем ее разнести, и мы вернулись в шлюпку, чтобы взять что-нибудь И
Лоу в нерешительности замолчал, словно стыдился продолжать рассказ.
Говори, раз уж начал! нетерпеливо сказал Гавон.
Такая вот история! вздохнул Лоу. А теперь смотрине свихнись Когда мы вошли в шлюпку, представь себе, увидели, что ты лежишь здесь.
Лоу смотрел на меня изумленно, будто не верил своим словам. Но я почему-то не удивился.
Может, мы сошли с ума, сказал Лоу. Но вот то, что мы увидели А ты хочешь, верь, хочешь, не верь
Третье лицо наклонилось надо мнойЛусин.
Ты не сказал ему главного! произнес он.
Да, верно
В твоей правой руке, Славин, мы нашли вот эту бумажку, произнес Лусин озадаченно.
И он протянул мне обычную бумажку. На ней было напечатано, какое-то изречение. Я, с трудом разбирая, стал читать:
«Запомни, человек, когда ты в лодке»
Я не дочитал до конца. В моем сознании вдруг словно прорвало плотину, и на меня водопадом полились образы, картины, воспоминания
Васил Райков, Георгий ДанаиловПланета под замком
Предисловие, которое следовало бы прочесть в заключение
Давай, напишем вдвоем научно-фантастическую повесть, сказал один.
А почему не кулинарную книгу или пособие для парикмахеров? насмешливо отозвался другой.
Нет, именно научно-фантастическую повесть, твердо повторил первый.
Его собеседник с выражением крайнего удивления потянулся к коробке с сигаретами.
Ты что, серьезно?
Я всегда говорю серьезно, ответил первый и поспешно убрал со стола сигареты.
В таком случае я отказываюсь.
Твое дело.
И они расстались.
Спустя два дня они встретились снова.
Ты знаешь, эта твоя идея насчет повести совсем не дурна
Пустая трата времени. Я раздумал.
Ты что, серьезно?
Я всегда говорю серьезно.
Еще через два дня они сели писать. С этого момента начались разногласия.
Кто тебе сказал, что ты имеешь хоть какое-нибудь отношение к науке? ехидно начинал один.
А ты откуда взял, что хоть вот столечко смыслишь в фантастике?
Вычеркни эту фразу! Она все портит.
Ни за что!
Тогда я ухожу.
Скатертью дорожка!
Дверь яростно хлопала, заглушая возглас: «Бездарность!» Очень скоро все это повторялось в другой квартире, на другом конце города, к великому удовольствию соседей.
Нет, нет, все это чушь Фантасмагория
А насчет рыб, это что? Классика?
Нет, я все равно не согласен!
Твое дело.
Ноги моей больше не будет в этом доме.
Отлично!
Дверь захлопывалась с возгласом: «Бездарность!» И все-таки наступил день, когда с валика пишущей машинки была снята последняя страница. Вздыхая, один из них подумал: «И зачем я только связался с этим самонадеянным хвастунишкой! Все, что есть хорошего в этой книгемое!» Второй же с грустью заключил: «Все слабое в этой книгеего дело!» Однако же все могло бы кончиться благополучно, если бы не случилось следующего:
Был в издательстве.
Ну?
Собираются печатать!
Ай-ай-ай!.. Что мы теперь будем делать?
Да что, не такая уж плохая книжка.
В сущности, это так. В ней есть и хорошие места.
Ну разумеется! подтверждение это сопровождается самодовольной улыбкой.
Но есть и дрянные
Гм, что же поделаешь У семи нянек
Все это давно кануло в вечность. Мы сидели вдвоем за столиком и угощались на остатки гонорара. Впервые за столько времени мы, без неприязни и даже улыбаясь, поглядывали друг на друга. Мы уже собирались уйти, как вдруг кто-то спросил:
Извините, эти места свободны?
Перед нами стояли четверо посетителей. Мы недоуменно взглянули на них, ибо кругом было много свободных столиков, и ответили:
Да, да, пожалуйста. К тому же, мы уходим.
Не спешите, мы хотим побеседовать с вами!
Вот как? А не хотите ли, чтобы мы еще угостили вас?
Вообще-то, полагается.
Мы просто онемели.
Вы что, не узнаете нас? спросил один из них.
Мы пригляделись к ним внимательнее. Обыкновенные молодые люди. Правда, одеты они были довольно-таки странно. Но не это нас смутило, а выражение их лиц.
Не припоминаем, ответили мы.
Слышите, они нас не узнают, воскликнул самый высокий из них. Я, впрочем, так и предполагал.
Мы не обязаны знать всех, не правда ли?
Но насобязаны!
Это уже было слишком.
Мы не любим глупых шуток.
И вкладываете их в уста своих героев.
Это наше дело.
И наше, потому что, представьте себе, мы и есть эти герои.
?!
Да, да. Мы именно те люди будущего, которых вы посылаете на разные далекие планеты, которым повреждаете космические корабли, когда вам заблагорассудится, которых заставляете испытывать всякие ужасы. Мы те, кого вы делаете всемогущими, как боги, или беспомощными, как дети, дабы ваше сочинение стало более увлекательным. Выдумываете роботов, которые превосходят нас во всех отношениях, материализуете сознание, изобретаете такие технические чудеса, которым сами поражаетесь. И в конце концов, что самое важное, вы заставляете нас обитать в другом мире, не спрашивая на то нашего согласия, не соображаясь с тем, возможен ли подобный мир вообще. Ну, что вы скажете в свое оправдание?
А мы даже и не думаем оправдываться. Разве вы сами не мечтаете о будущем?
Зачастую вы не предоставляете нам этой возможности. Вы создали нас, по вашему мнению, совершенными! Но с нашей точки зрения, мы далеки от совершенства. Мы хотим предложить вам отправиться с нами в тот мир будущего, который вы выдумали!..
Спасибо, нам и здесь хорошо.
Может быть, вы боитесь?
Нет, не боимся, но если мы отправимся с вами в этот мир, нам не о чем будет мечтать Мы уже не будем там, так сказать, настоящими людьми Лучше уж ошибаться, но мечтать о будущем.
Гм Верно Но что касается ваших ошибок, мы сохраняем за собой право остаться при особом мнении.
Мы с приятелем переглянулись. Надо было сказать еще что-то в свое оправдание. Но, повернувшись снова к нашим собеседникам, мы не увидели их, они исчезли так же неожиданно, как и появились, а перед нами, на столике, появился экземпляр этой книжки с надписью:
При особом мнении
Юли занемог. Ничего особенного. Обыкновенная простуда. Только его большие карие глаза стали еще больше, а бледные щеки еще бледнее.
Ничего особенного, Юли, сказал врач.
Ничего особенного, Юли, повторила мама.
Только дня три придется полежать в полном покое, добавил врач.
Ты слышал? Полный покой! повторила мама.
Юли не возражал, хотя и понимал, что ему предстоят скучные дни.