Ага, разоблачили? Ралль привлек девушку за плечи, ткнулся лбом в теплые волосы. Я каждый раз после встречи с тобой руки осматриваю: нет ли новых порезов
Ну, тебе грех жаловаться, заинька, ты мое счастливое исключение. Я только и делаю, что шипы втягиваю да острые грани от тебя отворачиваю, Линка смешно выпятила задорный подбородок. И сразу же посерьезнела:Ты хоть понимаешь, что мы любим друг друга?
Ну, Линушка, не мы первые.
А ты на других не смотри. Тоже мне любовьна сотню умников нашего института и одного ребенка не приходится!
Так ты решила сделать из меня Адама? Боюсь, не выйдет. И потом, солнышко, один перевоспитанный ничего не решает. Он подул ей в волосы, потерся Щекой. Похоже, ссоры снова не избежать. Что-то они участились. Это уже не первая. Но не дай бог, если последняя! Хорошо бы и этой встрече окончиться не хуже предыдущих. От Линки можно ждать чего угодно. В конце концов, Линушка, я отношусь к тебе Как все.
А нравишься мне, между прочим, как раз тем, что не похож на всех. Не до конца похож Хоть и боишься в этом признаться, стремишься за остальными, Ты больше мой, чем их
Опять ты за свое. Не надоест тебе самокопание
Я же не могу, как вы, поставить проблему любви в лаборатории. На бедном Кешке.
Мы не занимаемся стандартными психическими реакциями.
Жаль. Представляешь влюбленного нетопыря, а? Смешно. А главноенестандартно!
Вот сейчас, сейчас, торопил развязку Ралль. Еще словодругое, еще минутадве, и они уйдут друг от друга расходящимися амплитудами ссоры. Сейчас. Еще словои конец.
Однажды они уже сидели так, в тихом ресторанчике на Невском. Столик на двоих здесь понимали буквально: одно ребро столешницы вогнутое, другое выпуклое, третья неизбежная сторона завивалась улиткой, так что третьему за столом места не было. По залу бесшумно сновали приветливо-безразличные роботы-официанты в белоснежных рубашках и немнущихся брюках. Скрытые вентиляторы нагоняли из кухни синтетический шашлычный чад.
Нравится тебе здесь? спросила Линка.
Несколько часов посвящать еде среди других жующих? Довольно унизительный возврат к природе.
На людях веселее.
Если не думать, куда девать руки.
Твой шеф занял бы их раскуриванием трубки.
Которая здесь, в общем, так же уместна, как этот искусственный дым: мясо жарят дистанционно, а чадят отдельно, для экзотики.
Брюки на роботе тоже условность. Как и все его человскоподобие. Проще было построить тележку с манипуляторами.
В Каунасе я заходил в охотничью корчму. Шкуры на стенах. Скобленные добела столы. Деревянные ложки
А по лавкамохотнички в черных пиджаках и галстуках-бабочках, правда? Помню. Нелепо, хотя и красиво. Впрочем, насколько мне известно, шкуры там искусственные.
Дожили! Возрождаем то, что давным-давно утратило смысл.
А ты полагаешь, ваша ужасная рациональность всегда осмысленна?
Что ты имеешь в виду?
Например, хвост общего любимца лаборатории д^ими. Почти натуральный мышиный цвет из дымчатого стекловолокна. И нулевая полезность
Кстати, нам не подали меню. Позвать официанта?
Весьма кстати. Но мы не торопимся.
Из вазы посреди стола показалась горстка сине-розовых, сморщенных, словно озябших, бутонов сирени и с мультипликационной быстротой распустилась на глазахбудто каждым соцветием выстреливали. Верх гостеприимствавозгонка букета персонально каждой паре. А подумаешь, как заряжают букет, как подстерегают момент, как лупят бедное растение токами или вспрыскивают химией Все автоматизировано, поневоле коробит: мы ведь люди, не роботы!
Линка зарылась лицом в свежую влажную гроздь:
В старину, говорят, цветок из пяти лепестков приносил счастье.
Ну, при возгонке все цветы один в один отштампованы. Ты ведь знаешь
Лучше бы не знать. Линка понюхала букет, сморщила носик и отодвинулась.
Ралль повел рукой по ребру столешницы. Линка повторила его движение на своей стороне. Руки встретились.
Как хорошо, что, несмотря на прогресс, две линии по-прежнему пересекаются. Линка вздохнула.
Даже такие разные, подхватил Ралль. Моя сторона вогнутаясловно мир молча замыкается вокруг. Зато твоя выпуклая, открытаяты ведь сама беспрерывно излучаешь!
Раньше девушкам говорили: Ты мое солнышко! НынчеТы беспрерывно излучаешь! И все равно жить хочется, правда?
Ралль лихо крутнул, пальцем по извиву столешницы:
Гиперболическая бесконечность. Похожая на ту взаимную разомкнутость, которая была до нашей Встречи и наступит после
Как ты умеешь все запутать и утопить в слова! Почему бы не сказать проще: Давай расстанемся? Не прибегая к иносказаниям?
Я же совсем не об этом, я о третьей лишней стороне. Необходимое заставляет думать о сиюминутном, лишнеео перспективе, замечаешь? Толчок новым мыслям
Меня иногда тошнит от вашей назойливой оригинальности. Ни словечка попросту, все с шарадой да с заумью Оставьте хоть что-нибудь роботам: посмотри, куда вы их загнали! Лина кивнула в сторону кухни.
Повинуясь ее кивку, приблизился официант, склонился с блокнотиком в руках.
Нет-нет, мы уходим. Спасибо.
Лина шумно поднялась. Робот галантно отодвинул стул.
У него даже пальцы белеют от усилий, подумал Ралль. Может, неправда, что ониавтоматы?
Не провожай меня, бросила Лина в сердцах.
В тот день он впервые почувствовал собственное сердце
Из воспоминаний Ралль вынырнул так же неожиданно, как и окунулся в них. В уши впился противоестественно, вызывающе ровный Линкин голосок:
так искусно боролись против эгоизма, что проморгали незащищенность человека перед обществом. Раньше боялись вторжения в личность, подавления ее другой, более сильной. Естественной защитной реакцией каждого был собственный эгоизм. Теперь прятаться не от кого. Мы все нараспашку. И общество постепенно размывает личность
Ралль не сразу включился и наудачу возразил:
Психологи ничего подобного не замечают.
А что вы вообще замечаете? Глобальные проблемы? Взгляни на своих бородатых коллег. Им все дано. И все дозволено. А им скучно, их ничто по-настоящему не волнует. Возрастом, понимаешь, не вышли
Ралль обернулся. На краешке подоконника, свесив ноги на улицу, сидела розовая после игры Маргарита и независимо раскачивала гермесками.
Лина! предостерегающе произнес Ралль.
Что Лина?! Боишься, услышат? Пусть слышат. Я при ком угодно повторю: вы невзрослеющие вундеркинды! Ума хватает, а куда применитьне придумали. Способности обогнали возможности. Вы даже на женщин смотрите с детской непосредстенностью. Как-то пришлось влепить пощечину твоему шефу, и он искренне удивился: почему ему не позволено то, что позволено тебе?
Подумаешь, недотрога! Маргарита дернула круглым плечом. Уж и пошутить нельзя.
Нам с младенчества вбивали в голову уважение к женщине, не обратив на нес внимания, продолжала Линка. Этакое благодушное абстрактное уважение к женщине вообще. Но ято не вообще, я конкретная.
При чем тут ты? Ралль поежился. Медленная тоска знакомо заливала грудь.
Вот именно. Тоже мне, предмет беспокойстваодно человеческое настроение! Да еще в свете наших достижений! Лина говорила почти без выраженияна одной взвинченной, повышенной ноте.
Чтобы сменить тему, Ралль подошел к пульту, ткнул наугад клавишу Развлечения. Резвая Маня откашлялась и голосом Эдика Слуцкого продекламировала:
Старинная народная задачка с логическими вариациями и промежуточным ответом. Внимание: Пэ и Ку сидели на суку. Пэ уехал за границу. Ку чихнул и лег в больницу. Кто остался на суку? Ку-ку!
Где-то что-то щелкнуло. Маня выдала первый вариант:
Поскольку Пэ за границей, Ку в больнице, а кто-то все же кукует, следует предположить, что действие происходит в лесу. На опустевший сук уселась кукушка.
Голос Эдика с трудом перекрыл хохот:
Браво, Маня! Другого от тебя и не ждали. Ваша очередь, маэстры!
Абсолютно ясно: никто не остался. Маргарита, зачем пилить сук
Не продолжай! вскричал Янис. На суку сидели трое: Пэ, И, Ку, верно? Значит, остался И.
Милый друг, детективы определенно идут тебе на пользу. Совсем чуть-чуть не угадал.
Повеселились? загремел Ростик. Сейчас я вас всех примирю. Ку остался. Ведь он только чихнул, а в больницу лег И. Примитивный вариант
Безупречная дедукция, шеф. Нет слов!
Ку-ку, завершила спор Маня.
Ралль надеялся, что Лина хотя бы улыбнется. Но она слушала равнодушно. А может, и не слушала.
Эх, горе мое! Лина отключила экран, положила руки Раллю на плечи, откинулась, долго смотрела ему в глаза. Я считала психологов более чуткими: им бы первыми откликаться на беду. А у вас дурные задачки на уме.
Да где ты беду выискала? Ралль прижал щекой к плечу ее ладонь. Маленькую ладонь. Пахнущую цезием и апельсинами. Вот жизнь, Линушка. Вот моя работа. И я делаю ее изо всех сил.
А кому она нужна, такая работа? Присмотритесь к тем, для кого вы ее делаете. Не для себя же трудитесь, для них, понимаешь? Вокруг что ни человек, то аномалия. А вы их, знай, по линеечке ровняете. Усвойте наперед простенькую мысль: где опаздывают психологи, там уже психиатру делать нечего
Ну, это всерьез и надолго. Маргарита соскользнула с подоконника и, как сидела нога на ногу, так, подражая шефу, и поплыла вниз.
Лина проводила ее глазами:
Мы убили в человеке любопытство, цель, право на риск, на неиспользованное желание. Она тряхнула головой. И знаешь, чем? Изобилием. Да-да, не смейся, изобилием.
Ты ошибаешься, Линушка. От изобилия еще никто не умирал.
Пока нет. Но радость жить уже отравлена. Как-то личностей поубавилось.
Наше общество
Оставь общество в покое. Мне четыре семестра читали социологию и шестьисторию.
Все равно твои страхи беспочвенны. Мы
Лина быстро прижала ему губы пальцем:
У каждого явления два полюса. По-моему, мы, не подумав, шагнули к исполнению желаний. Всесилие рождает равнодушие. А равнодушие погубит Землю точно так же, как когда-то оно уже убило Марс.
Еще один домысел. Много у тебя таких?
Я жалею сейчас об изжитом эгоизме. Он бы еще мог спасти нас. По крайней мере, подхлестнул бы любопытство. От любопытства не так уж далеко до заинтересованности. А нам бы теперь любую цель, хоть самую мелкую, лишь бы каждому. Насаждайте, ребятки, разумный эгоизм. Рано мы его похоронили.
Линка наклонилась над пластмассовым кубиком, шепнула что-то, и эриния выпрямилась, успокоенно развернула листочки.
Вот ты, Ралль: ты бы отдал свою рубашку первому встречному?
Конечно. Шкаф изготовит мне еще дюжину на выбор.
Элементарная расшифровка щедрости. Ты даже не заглянешь в лицо тому, кто к тебе обратится за помощью, правда?
Ну, почему
Потому, что мы безразличны друг к другу в своей пылкой любви к обществу. Понимаешь? К обществу в целом. А тот, с рубашкой, по нашей железной логике, не может быть обижен при нашем справедливом строе. Плевать на аномалии. Главное, у него тоже есть где-то такой же шкаф.
Странная ты сегодня.
Еще бы. Ты не хочешь меня понять. И все не хотят, все отмахиваются. Дескать, истерика сентиментальной девицы!
Ну, о чем она говорит? Зачем? Лучше бы уж добрая, старая, не оставляющая следов ссора! Ралль ощущал этот нарастающий в ней день за днем страх. Но причины не находил
Ты хоть задаешь вопросы, выискиваешь странное Так ведь не я, вы странные! Спроси вон у этих! Лина кивнула за окно. Думаешь, им очень весело? От скуки шалят. Боятся остаться наедине с собой. Играют в инфантильность, чтобы подольше не взрослеть. Ведь взрослетьзначит задумываться, взваливать на себя заботу и ответственность. А заботиться о ком-либо мы уже давно разучились.
Послушай, да кто, наконец, тебя обидел?
Ты. И Янис. И Ростик. И директор института, который не поленился сегодня вылезти из готовой тронуться Пчелки, чтоб только пожать мне руку. Он тоже считает меня ничьей. А ничьявсе равно что общая. Так, мальчики?
Ралль вслед за Линкой обернулся. Обе команды даджболистов, ступая на цыпочках по воздуху в затылок друг другу, подкрадывались к окну. Ростик и Маргарита тащили впереди огромное, наспех вырезанное из картона сердце, пронзенное стрелой, с кровавой надписью: Джеральд + Лина =!!!
Так! смущенно и дружно гаркнули игроки.
То-то же. Лина бодро улыбнулась. Ну-ка марш в лабораторию!
Радуясь прерванному разговору (а вдруг все же обойдется без ссоры?), Ралль молча наблюдал, как ребята проплывали над подоконником внутрь. Столов и стульев не хватило, обутые в гермески психологи рассредоточились вдоль стен от пола до потолка.
Проведем наше совещание на высшем уровне, прокомментировал событие Гуннар, вытягиваясь возле плафона и подложив локоть под щеку. Густая тень заслонила половину лаборатории.
Выше некуда, проворчал долговязый Эдик, умащиваясь по-турецки в воздухе над пультом Резвой Мани.
Ростик надел свитер и демонстративно уселся за стол.
Вот вам, мальчики, изящная проблемка. Лина завела руку за спину. Помедлила. И швырнула на середину комнаты пластмассовый кубик с эринией. Два мохнатых листочка затрепетали, не давая кубику опрокинуться. Поломайте ваши умные головы!
Видали мы такие проблемки! лениво уронил сверху Гуннар.
И осекся: эриния сложила листочки, вытянулась в струнку. Она умоляла. Она была жалкой и немощной. Она взывала о помощи.
Раньше за черную магию сжигали на кострах! пробормотал Эдик, трижды подув над левым плечом.
И сейчас еще не поздно, раздумчиво заметил Ростик, то бишь Ростислав Сергеевич. Говорят, сильно успокаивает нервную систему.
Не торопитесь с выводами, нестандартщики. Сначала оцените мой дар.
Зачем он нам? Маргарита обиженно поджала тонкие губы. Столько внимания одной неспокойной девчонке. За что?
Риточка! Не спорь с укротительницей диких марсианских хищников, посоветовал Эдик. Ужо напустит на тебя порчу, будешь знать!
Все засмеялись: Лина не делала секрета из своих тревожных гипотез. Маргарита всполохнулась, набрала в грудь воздуху и с фальшивым цирковым пафосом завопила:
Выступает всемирно знаменитая Липа-балерина группой дрессированных эриний.
С группой? Гуннар спрыгнул на пол, невидяще уставился в Линкины глаза. Действительно, ребята. Как они ведут себя в группе?
Мальчики, да в вас, кажется, просыпается любознательность? Я слышу вопросы
Секунду в лаборатории стояла тишина. Смотрели почему-то не на Линку, смотрели на Ростика.
Поздно уже. Рабочий день давно кончился. Энергию могут отключить! слабо отбивался шеф. Уверенности не было в Роськином голосе.
Мы мигом, Ростислав Сергеевич.
В полчаса управимся.
Разрешите, шеф.
Ладно, уступил Ростик. И не говорите потом, что я зажимаю чужие идеи.
Лаборатория вмиг опустела. Психологи неслись по гулким коридорам, хлопали дверьми. Гуннар, чтобы не обегать здание, сиганул в окно. Через десять минут пол был уставлен эриниями в горшках, в бокалах, в пластиковых сетках на треногах, а одна торчала из незапаянной химической реторты. Багровые блики задрожали на полировке столов и в маниных экранах.
Придется вас немного пощекотать. Ростик сдвинул столешницу, обнажил выносной пульт. Магнитные искатели по вас плачут. Рентгеновская пушка по вас плачет. И пси-рецепторы тоже.
А правда, что в третьем стационаре на Марсе эринии подкараулили Голдуэна? спросил Янис. Подкараулили и уморили.
Досужие выдумки стажеров, возразил Эдик., пробуждая блок за блоком могучую манину память. У него отказала маска. Он задохнулся, его занесло песком. Вокруг холмика за несколько часов выросли тысячи красных цветов По цветам его и нашли: эринии валялись безутешные.
Погибли? поинтересовалась Маргарита.
Вроде нет. Когда Голдуэна откопали, пришли: в себя.
Снесенные в помещение растениянизкие и высокие, пушистые и не оченьвслушивались, жалобно трепетали листьями. И вдруг разом понурили голову склонились в умоляющих позах.