Когда она пропала из виду в хаосе громадных толстых листьев, зелень внизу заходила ходуном: кто-то там яростно сражался за привилегию сожрать гигантское лакомство.
Лили-Йо вскарабкалась обратно на ветку и замерла, сделав глубокий вдох. Дыхание уже не давалось ей так легко, как прежде: слишком много детей она выносила, в слишком многих охотах участвовала, билась в слишком многих сражениях. Редко дававшееся, мимолетное знание о себе самой заставило Лили-Йо опустить глаза на собственные нагие зеленые груди. Они потеряли упругость с тех пор, как она впервые взяла к себе мужчину Хариса; опустились ниже. Форма их утратила безупречность.
Инстинкт подсказал Лили-Йо, что юность ее позади. Инстинкт дал ей знание, что пришла пора Подняться Наверх.
Племя ждало ее, стоя у Впадины. Лили-Йо подбежала к ним, с виду бодрая, как и прежде, но сердце внутри все равно что умерло. Впадина напоминала перевернутую подмышку, образовавшуюся там, где ветвь отходила от ствола. Здесь, во Впадине, люди сохраняли запас воды.
Племя наблюдало за ползущей по стволу цепочкой термитов. Одно из насекомых то и дело приветствовало людей сигналом. Люди помахали в ответ. Если у человечества и остались теперь союзники, то ими были термиты. Лишь пять великих семейств выжило среди неистовства зеленой жизни. Летучие тигры, древесные пчелы, зеленые муравьи и термиты жили сообществами, могучими и выносливыми. Пятым семейством были люди, занимавшие более скромное положение, слабые и непритязательные, легкая добыча для врагов, не организованные, как насекомые, но и не пожелавшие исчезнутьпоследний вид млекопитающих в вездесущем растительном мире.
Лили-Йо подошла к племени. Вместе с остальными подняла глаза, следя за движением цепочки термитов, пока те не пропали из виду среди густой зелени. Термиты могли жить на любом уровне Великого Лесана Верхушках или внизу, на самой Почве. Они были первыми и последними из насекомых; пока существует хоть какая-то жизнь, в этом мире останутся термиты и летучие тигры.
Опустив взгляд, Лили-Йо воззвала к племени.
Когда люди обернулись на призыв, она вытащила из-за пояса душу Клат и подняла над головой, показывая остальным.
Клат упала в зелень, сказала Лили-Йо. Следуя обычаю, ее душа должна отправиться на Верхушки. Мы с Флор уходим немедленно, чтобы не отстать от термитов. Даф, Хи, Айвин и Жури, останьтесь и хорошенько охраняйте мужчину Хариса и детей до нашего возвращения.
Женщины послушно кивнули. Затем все они, друг за другом, подошли, чтобы прикоснуться к душе Клат.
Грубовато вырезанная из куска дерева, ее душа имела форму женской фигуры. Когда на свет появлялся ребенок, отец вырезал для него душу-тотем, куклу, соблюдая все положенные обряды, ибо в лесу, когда кто-то падал в зелень, едва ли оставалась хоть одна косточка, которую можно было похоронить. Всю свою жизнь люди берегли души, чтобы когда-нибудь упокоить их на Верхушках.
Коснувшись души Клат вслед за остальными, Грен безрассудно ускользнул от племени. Он был лишь немногим младше Той, столь же активен и силен. У него не просто хватало сил на бег: он мог карабкаться. Он умел плавать. Более того, у него имелась собственная воля. Не послушав дружеского окрика Вегги, Грен мигом взобрался на край Впадины и нырнул.
Открыв под водой глаза, он увидел мир не столь яркий и ясный, как тот, другой. Несколько зеленых созданий, похожих на листья клевера, вяло потянулись навстречу, намереваясь обхватить его стеблями за ноги. Грен увернулся, опускаясь еще глубже. Затем он увидел мокрозубапрежде, чем тот увидел его самого.
Мокрозубводное растение, полупаразит по своей природе. Живя во впадинах и полостях, он погружает вооруженные пилкой зубов присоски в древесину, насыщаясь соком деревьев. Но верхняя его часть, шершавая и плоская, словно язык, может найти и другое пропитание. Теперь она развернулась, обхватывая левую руку Грена, и немедленно стянула свои волокна, мертвой хваткой застегиваясь на ней.
Грен ждал этого. Одним ударом ножа он рассек мокрозуба надвое и, отплывая прочь, оставил нижнюю часть растения бестолково дергаться на месте.
Прежде чем он сумел подняться к поверхности, опытная охотница Даф оказалась рядом с ним; лицо ее искажал гневпузырьки воздуха, словно серебряные рыбки, скользили меж ее сжатых зубов. Даф сжимала в руке нож, готовая защитить Грена от нападения.
Он улыбнулся ей, прорвав пленку воды и выбравшись на сухой берег Впадины. Беспечно встряхнулся, когда она оказалась на суше рядом с ним.
Никто не бегает, не плавает, не карабкается в одиночку, бросила ему Даф, цитируя один из законов. Грен, неужели в тебе нет страха? Твоя головачто пустой шип!
Другие женщины тоже выказали гнев, но ни одна не прикоснулась к Грену. Он был ребенком-мужчиной, табу. Ему дана магическая сила вырезать души и дарить детей или скоро будет дана, если он немного подрастет.
Я Грен, ребенок-мужчина! похвастал он, стукнув себя кулаком в грудь. Глаза его поискали Хариса, который мог похвалить за смелость, но тот просто отвернулся. Теперь, когда Грен вырос, Харис уже не радовался ему, как прежде, хотя поступки мальчика все чаще говорили о его храбрости.
Немного сбитый с толку, Грен запрыгал вокруг женщин, размахивая лентой мокрозуба, все еще обернутой вокруг его левой руки. Воинственным криком он бросал женщинам вызов, показывая им свое безразличие.
Ты все еще младенец, прошипела Той, бывшая на год его старше. Грен замолчал. Придет время, и он покажет всем, какой он особенный.
Хмурясь, Лили-Йо сказала:
Дети выросли, справляться с ними стало слишком сложно. Когда мы с Флор вернемся с Верхушек, схоронив там душу Клат, племя будет разделено. Пришла пора расстаться. Берегите себя и будьте начеку!
Махнув им рукой, Лили-Йо отвернулась, готовясь к восхождению; Флоррядом с ней.
Другие покорно наблюдали, как Предводительница их покидает. Раз уж Лили-Йо решила, что племени придется расколоться, никто не поставит это под сомнение. Скоро времена покоя и счастьятак казалось им всемуйдут, и, возможно, навсегда. Детей ждал долгий период скитаний среди тягот и опасностей леса; им самим придется заботиться о себе, прежде чем они примкнут к другим племенам. Взрослых ждали старость, суд богов и смерть: уже совсем скоро им придется Уйти Наверх, в неизвестность.
Глава 2
Лили-Йо и Флор легко поднимались по грубой коре. Для них подъем походил на восхождение по каменным, более-менее симметрично лежащим ступеням. То и дело им попадались какие-то растительные враги, иглоклык или мехострел, но то была мелюзга, без труда отдиравшаяся от коры, чтобы кануть в зеленом мареве далеко внизу. Их настоящие враги были врагами и для термитов, так что идущая впереди колонна уже успела разделаться с ними. Лили-Йо и Флор старались не отставать от насекомых, радуясь их компании.
Карабкаться пришлось довольно долго. Однажды они присели отдохнуть на пустой ветке, поймали два бродячих шипа и, расколов их, съели белую маслянистую мякоть. По пути наверх им попались одна-две группки людей; порой эти встречные сухо приветствовали их взмахом рук, порой делали вид, что не замечают. В итоге женщины забрались слишком высоко для людей.
У Верхушек их поджидали новые опасности. Люди предпочитали более спокойную жизнь на средних уровнях леса, избегая тем самым крайностей Верхушек или Почвы.
Надо идти, поднимаясь на ноги, сказала Лили-Йо, когда они отдохнули. Скоро будем у самых Верхушек.
Волнение заставило обеих замолчать. Они смотрели вверх, съежившись у одного из стволов. Над головами женщин шумели листья, не умолкшие, даже когда сама смерть нанесла удар.
Охваченная бешенством или жадностью, прыгун-лиана впилась плетьми в кору и напала на колонну термитов. Корни и усики служили ей оружием. Обхватив побегами ствол, лиана бросила в атаку острые липкие язычки, настигая то одного, то другого термита.
Этому врагу, гибкому и сильному, насекомые мало чем могли ответить. Строй термитов был нарушен, но они упрямо продолжали подъем; каждый, вероятно, положился на проверенный веками закондаже если кто-то погибнет, остальные выживут.
Для людей прыгун-лиана представляла меньшую опасностьпо крайней мере когда попадалась им на ветке. Если же встретиться приходилось на стволе, лиана с легкостью могла оторвать врага от коры и сбросить его, беспомощного, вниз, в зелень.
Дальше полезем по другому стволу, решила Лили-Йо.
Они с Флор проворно пробежали по ветке, перепрыгнув через яркий цветок-паразит, вокруг которого басовито гудели древесные пчелы, предвестник иного, яркоокрашенного мира над ними.
Куда более серьезное препятствие поджидало их в безвредном на вид отверстии в коре. Когда Флор и Лили-Йо приблизились, перед ними взмыл в воздух рассерженный летучий тигр. Это насекомое, наделенное и страшным оружием, и разумом, не уступало людям в росте. Оно атаковало их, движимое единственно скверным нравом; глаза тигра горели, жвалы работали, прозрачные крылья молотили воздух. Голову насекомого покрывала смесь густых волос и защитных щитков, а за тонкой талией вращалось огромное вздутое тело, раскрашенное желтыми и черными полосами, вооруженное смертельно опасным жалом на конце.
Летучий тигр нырнул между женщинами, намереваясь сбить их с ног ударами крыльев. Бросившись на ветку, они прижались к ней, и тигр промчался мимо. Раздраженное неудачей насекомое опустилось перед лежащими и снова развернулось к врагам; изогнутое золотисто-коричневое жало то появлялось, то пропадало в своих ножнах.
Я справлюсь! бросила Флор спутнице. Тигр убил кого-то из ее детей.
Насекомое уже спешило к замершим на месте женщинам, быстро перебирая лапами по ветви. Перегнувшись, Флор схватила его за пучок волос, заставляя попятиться. Быстро подняла меч и, опустив мощным ударом, рассекла узкую хитиновую талию.
Крылатый тигр распался на две части. Женщины побежали дальше.
Ветка под ними не становилась уже; она устремлялась вперед и вперед, пока не врастала в другой ствол. Дерево, уже очень старое, было самым долгоживущим организмом, способным существовать в этом маленьком мире, и у него было несметное множество стволов. Очень давнодва миллиарда лет назаддеревьев было много, и они делились на самые разные видыв зависимости от почвы, климата и других условий. Когда же температура на планете начала подниматься, деревья, разрастаясь, вступили в битву друг с другом. На этом континенте смоковница, преуспевшая в душном климате благодаря сложной системе самокоренящихся ветвей, постепенно добилась превосходства над прочими видами. Под их постоянным давлением она крепла, развивалась, адаптируясь к новым условиям. Каждая смоковница отбрасывала побеги все дальше и дальше, порой делая петли и возвращаясь назад за поддержкой и защитой. Каждое новое дерево поднималось выше и забиралось дальше прежних; они защищали родительское древо по мере взросления потомства, развивали ствол за стволом, вытягивали ветку за веткой, пока наконец не научились вращивать себя в соседнюю смоковницу, создавая чащу, с которой уже не могло соперничать ни одно другое дерево. Так крепость их сплетения осталась непревзойденной, так установилось их бессмертие.
На континенте, где жили люди, теперь росло одно-единственное дерево, смоковница. Оно стало править лесом, а затем превратилось в сам этот лес. Оно покорило пустыни, и горы, и болота. Оно заполонило весь континент своими строительными мостками. Лишь перед самыми широкими реками и у границ моря, где его атаковали смертельно опасные водоросли, дерево отступало.
И у грани, отделявшей день от ночи, где все живое погибало, где царил вечный мрак, там дерево тоже остановилось.
Теперь женщины взбирались очень медленно, опасаясь нападения и других тигров, которые могли прятаться поблизости. Повсюду играли всплески цветацвели растения, обосновавшиеся прямо на дереве, свисавшие с длинных стеблей или свободно парящие. Цвели лианы и грибы. Сквозь плотное кружево зелени сновали дамблеры. По мере подъема воздух становился все свежее, а цветвсе неистовей: лазурь и пурпур, желтизна и фиолетчудесно окрашенные ловушки и западни, созданные природой.
Мокрогуб окрасил ствол багряными струйками смолы. Несколько иглоклыков, доказав всю немощь растительного разума, подкрались к самым крупным каплям, сделали по выпаду и погибли. Лили-Йо и Флор прошли по другой, чистой стороне ствола.
Встретив побеги саблелиста, они также отступили, чтобы взобраться в другом месте.
Множество фантастических растительных форм обитало здесь; одни походили на птиц, другиена бабочек. То и дело к ним протягивались плети и лапы, спеша оборвать их полет.
Смотри! шепнула Флор. Она указывала куда-то прямо над головой.
В этом месте кора дерева имела едва заметный изъян, причем одна из створок проема тихонько шевелилась. Вытянув руку с зажатой в ней палкой, Флор приподнялась, чтобы коснуться прорези концом орудия. Затем сунула палку прямо в дыру.
Кора с одной стороны разреза широко распахнулась, открывая жуткую бледную пасть. Здесь въелась в дерево и спряталась в образовавшемся дупле здоровая живоустрица. Быстрым движением Флор впихнула конец своей палки в западню. Челюсти привычно захлопнулись, и, поддерживаемая Лили-Йо, Флор надавила на них всем своим весом. Захваченная врасплох живоустрица пробкой вылетела из дупла.
Открыв от неожиданности пасть, она описала в воздухе широкую дугу. Пролетавший мимо лучекрыл подхватил ее без всякого труда.
Лили-Йо и Флор продолжали восхождение.
Верхушки сами по себе были странным миром, растительным царством во всей его экзотической красе.
Если смоковница правила лесом, даже была этим лесом, то Верхушками заправляли ползуны. Именно они сформировали ставший обыденным пейзаж Верхушек. Им принадлежали гигантские паутины, протянутые буквально повсюду, им принадлежали гнезда, выстроенные на вершинах дерева.
Когда ползуны покидали гнезда, там начинали строительство другие существа, вырастали новые растения, возносившие свои яркие краски до самого неба. Строительный мусор и испражнения превращали эти гнезда в твердые платформы. Здесь и росли кусты огнежога, которые Лили-Йо искала ради души Клат.
Подтягиваясь на руках и помогая себе ногами, две женщины забрались на одну из таких платформ и, укрывшись от грозящих с неба опасностей под широким листом, присели передохнуть. Царившую на Верхушках жару трудно было переносить даже в тени. Над головой, парализуя половину небесного свода, пылало огромное солнце. Оно горело без устали, всегда недвижно висящее в одной и той же небесной точке, и так оно будет гореть до того самого дняуже не столь необозримо далекого, когда выжжет наконец себя дотла.
Здесь, на Верхушках, положившись на это вечно пылавшее солнце в выборе средства защиты, огнежог возвышался над другими привязанными к месту растениями. Чувствительные корни уже предупредили его о присутствии поблизости незваных гостей. Лили-Йо и Флор видели, как по зелени над их головами прополз кружок света; он пересек поверхность листа из конца в конец и остановился, сузился. Лист задымился, потемнел и вспыхнул живым огнем. Сфокусировав на пришельцах одну из своих коробочек, растение напало на них, вооруженное страшным оружиемпламенем.
Беги! крикнула Лили-Йо, и обе бросились к кусту свистополоха, прячась за его шипами, напряженно всматриваясь оттуда в огнежога.
Роскошное то было зрелище.
Высоко поднялось растение, показывая, наверное, с пяток светло-вишневых цветков, каждый больше человека. Другие, уже опыленные цветы успели сложить лепестки и превратились в многогранные сосуды-коробочки. Видны были и прочие стадии их развитиятам, где в основании сосуда набухали семена, он начинал терять окраску. И наконец, когда семя созревало, коробочкатеперь пустая и чрезвычайно прочнаяделалась прозрачной как стекло, становясь оружием, которым растение могло пользоваться даже после рассеивания семени.
Каждое растение, каждое живое создание бежит от огняно не люди. Они одни научились справляться с огнежогом и использовать его силу в собственных целях.
Двигаясь с особой осторожностью, Лили-Йо метнулась вперед и срезала большой, выше себя самой, лист, проросший сквозь платформу. Прижав его к груди, она подбежала прямо к огнежогу, пролезла через заросли его стеблей и взобралась на самый верх, спеша, чтобы растение не успело сфокусировать на ней свои смертоносные линзы.
Давай! крикнула она Флор.
Флор уже вскочила на ноги и бежала к ней.
Лили-Йо подняла свой лист над огнежогом, закрывая от него солнце, чтобы грозившие огнем коробочки оказались в тени. Словно осознав, что ничто ему не поможет, огнежог поник без солнечного света, бессильно свесив и цветы, и коробочки, само воплощение растительного уныния.