Вся береговая линия вдруг ожила. Страшная армия, вооруженная цепами и копьями, бросилась в атаку. Все кругом исступленно корчилось, вытягиваясь и сокращаясь. Море оказалось взбито в пену, что усилило ужас происходящего, частично скрыв дерущихся. Летающие создания, «кожистые перья» и лучекрылы, налетели из лесу в надежде извлечь собственную выгоду из схватки.
В азарте бессмысленной бойни хобот-птица была разодрана на куски и забыта. Части ее плоти мелькали над водой и пропадали в пене.
Той поднялась на ноги, понемногу обретая уверенность.
Мы должны бежать отсюда, сказала она. Сейчас мы сумеем добраться до берега.
Семь испуганных бледных лиц обернулись к ней, словно Той вдруг сошла с ума.
Мы все там погибнем, выдавила Пойли.
Нет! с яростью возразила Той. Теперь мы не должны погибнуть. Все эти твари сражаются друг с другом и потому слишком заняты, чтобы нам навредить. Надо спешить, пока не стало слишком поздно.
Авторитет Той еще не был абсолютным. Абсолютного доверия у племени пока не вызывал никто. Увидев, что они собираются начать спор, Той разъярилась и принялась колотить Фэй и Шри. Но основными ее оппонентами оставались Мэй и Вегги.
Там нас могут настичь в любой момент, сказал Вегги. Спасения нет. Разве мы не видели, что произошло с хобот-птицей, такой большой и сильной?
Мы не можем остаться здесь и погибнуть, со злостью сказала Той.
Надо остаться и подождать, пока не произойдет еще что-нибудь, сказала Мэй. Пожалуйста, давайте останемся!
Ничего тут не произойдет, мотнула головой Поили, принимая сторону подруги. Ничего хорошего, уж точно. Таков Путь. Мы сами должны заботиться о себе.
Нас всех убьют, упрямо повторял Вегги.
В отчаянии Той повернулась к Грену, старшему из детей-мужчин.
Что скажешь ты? спросила она.
Грен с напряженным, застывшим лицом наблюдал за бушевавшей внизу битвой. Он был так же напряжен, когда обернулся.
Ты возглавляешь племя, Той. Все, кто способен подчиняться, должны это делать. Так гласит закон.
Той встала.
Пойди, Вегги, Мэй, все остальныеза мной! Мы пройдем сейчас, пока эти злые существа заняты схваткой и ничего не видят. Мы сумеем вернуться в лес.
С этими словами она перебросила ногу через куполообразное навершие опоры и начала скользить вниз по ее наклонной поверхности. Остальными внезапно овладела паника; испугавшись, что могут остаться одни, они последовали за Той. Всей гурьбой вскарабкались они на опору и принялись съезжать по ней, цепляясь за ничтожные неровности.
У подножия замка, превратившись в карликов рядом с уходящей ввысь серой стеной, они на мгновение остановились. Их удерживал страх.
Знакомый им мир имел нереально плоские очертания. Из-за горевшего в небе грандиозного солнечного диска их тени лежали под ногами, подобные никому не нужной, не обращавшей на себя внимание грязи. Теней почти не было, и окружающий их пейзаж казался плоским, словно вырезанным из бумаги. Он был мертв, как на скверном, неумелом рисунке.
Битва на побережье не стихала. В эту последнюю эпоху Земликак, пожалуй, и всегдавсеми важными событиями управляла Природа. Она была здесь всесильной хозяйкой и под конец словно прокляла творение собственных рук.
Совладав со страхом, Той двинулась вперед.
Когда ее соплеменники бежали за Той, прочь от загадочного замка, подошвы их ног пощипывал яд, коричневыми лужицами расплесканный на камнях. Солнечный жар быстро высушил его, почти обезвредив.
Уши наполнял шум кипящей рядом битвы. Тела беглецов обдавало клочьями пеныно охваченные яростью воюющие стороны не обращали на людей внимания, настолько были поглощены своим бездумным противоборством. Поверхность моря то и дело покрывалась воронками взрывов. Некоторые из деревьев, росшие на Нейтральной Полосе, век за веком осаждаемые с моря на этой узкой территории, погружали свои корни в скудный песок, находя там не только питание, но и защиту от врагов. Они нашли там древесный уголь, они высосали оттуда серу, они откопали там нитрат калия. В своих заплетенных узлами внутренностях они очистили и смешали их.
Получившийся в результате порох возносился затем по венам дерева к связкам орехов, подвешенным у верхушки кроны. И ветви швыряли теперь свои взрывоопасные орехи в клубки водорослей. Оцепеневшее море извивалось под грохотом бомбардировки. План, придуманный Той, был не особенно хорош; людям удалось выжить благодаря скорее счастливой случайности, чем взвешенному анализу. С одной стороны мыса огромная масса водорослей далеко выбралась из воды, чтобы облепить пороховое дерево. Своим весом водоросли тянули его вниз, и вокруг кипел отчаянный бой. Крошечные люди пробежали мимо, не замеченные в пылу сражения, и укрылись от опасности в высоких зарослях пырея.
Только тогда они осознали, что с ними нет Грена.
Глава 8
Грен все еще лежал на слепящем солнце, съежившись за низкой стеной, окружавшей верхнюю площадку замка.
Он не последовал за Той и остальными, но не только из-за страха. Грен знал, как важно подчиняться Предводительнице, потому и поддержал ее. И все же Грена не так-то просто было заставить слушаться. Особенно теперь, когда предложенный Той план побега с мыса сулил так мало надежды на спасение. Вдобавок у Грена появились собственные соображения, которые он даже не смог бы высказать вслух.
И как только люди могут говорить друг с другом! сказал он себе. Кажется, существует так мало слов. Должно быть, когда-то их было гораздо больше!
Возникшая у Грена идея имела прямое отношение к замку, на вершине которого он оказался.
Остальные не так часто предавались размышлениям, как Грен. Высадившись на шпиль, они сразу перевели внимание на что-то другое. Грен был не таков; он быстро понял, что замок сложен вовсе не из камня. Построить такое могли лишь разумные существа. Только одному из видов было под силу возвести такое строение, и в распоряжении у этого вида непременно должен быть безопасный путь от замка к берегу.
Поэтому сразу после того, как Грен проследил за бегством своих сотоварищей по каменистой тропинке, он постучал рукоятью ножа по стене, рядом с которой сидел.
Поначалу стук оставался без ответа.
Но вскоре, безо всякого предупреждения, часть башни позади Грена раздалась в стороны. Он обернулся на еле слышный шум, чтобы встретить восьмерых термитов, которые вышли к нему из темноты, царившей в недрах замка.
Некогда злейшие враги, ныне термиты и люди встречались почти с родственным добросердечием, словно долгая череда тысячелетий сковала их прочными узами. Теперь, когда люди оказались скорее изгоями, чем покорителями Земли, с этими насекомыми они были на равных.
Термиты окружили Грена и внимательно изучали его, непрерывно работая жвалами. Он стоял неподвижно и смирно, пока их белые тела суетились вокруг. Термиты почти не уступали ему ростом. Он чувствовал исходящий от них запахкисловатый, но вовсе не отталкивающий.
Удостоверившись, что человек безвреден, термиты вернулись к опорам. Грен не знал, могут ли они что-то видеть под пылающим солнцем, но, по крайней мере, отзвуки борьбы в море долетали до них достаточно явственно.
Колеблясь, Грен придвинулся ближе к отверстию в башне. Оттуда исходил странный свежий аромат.
Двое термитов подскочили к нему и заступили путь, выровняв челюсти с его горлом.
Я хочу спуститься, сказал им Грен. Я не причиню вам беспокойства. Позвольте мне пройти.
Один из термитов исчез в дыре. Через минуту он вернулся с еще одним термитом. Грен попятился. Голову пришедшего украшало гигантское утолщение.
Эта поросль была нездорового коричневого цвета; ее пористую поверхность покрывали тесно расположенные ямки наподобие сотов, изготавливаемых древесными пчелами. Она покрывала всю голову термита, неопрятным кольцом охватывая и шею. Вопреки этой страшноватой ноше, термит казался достаточно активным. Он шагнул вперед, и остальные термиты расступились. Казалось, он уставился на Грена, но вскоре отвернулся.
Водя по песку, лежащему под ногами, термит принялся рисовать. Грубый, но четкий рисунок изображал замок и длинную линию по соседству, соединив их узкой полосой, образованной двумя параллельными чертами. Очевидно, длинная линия должна была изображать побережье, а полосамыс.
Грен был поражен. Прежде он и не подозревал о подобных художественных способностях насекомых. Не отрывая взгляда от линий, он обошел вокруг рисунка.
Термит отступил на шаг и стоял, как бы рассматривая Грена. Было ясно, что теперь от него чего-то ждут. Собравшись с духом, он склонился и добавил к рисунку на песке несколько нерешительных, кривых линий. Грен провел черту от вершины башни к ее центру, а оттудачерез середину полоски, к берегу. Выпрямившись, он ткнул себя в грудь.
Сложно сказать, поняли ли насекомые эту его просьбу или нет. Они просто развернулись и заспешили обратно, внутрь башни. Решив, что ничего больше от него не ждут, Грен последовал за ними. На сей раз его не остановили; видимо, просьба была понята и удовлетворена.
Он вновь почувствовал странный, насыщенный темнотой запах.
Нельзя сказать, чтобы Грен чувствовал себя уверенно, оказавшись внутри замка, особенно после того, как вход был наглухо закрыт. После яркого солнечного света внутренность башни казалась погруженной в полную, беспросветную тьму.
Спуск внутри башни оказался легким для такого подвижного, проворного человека, каким был Грен, тем более что это очень походило на спуск в нечто подобное естественному дымоходу, на стенках которого хватало выступов для опоры. С растущей уверенностью Грен спускался, цепляясь за них сильными пальцами.
Когда глаза привыкли к темноте, Грен увидел, что тела термитов слабо светятся, что придает им несколько призрачный вид. В башне их было множество, но все они хранили полное молчание. Как некие фантомы, они перемещались, бесшумно двигаясь целыми рядамивниз и вверх, навстречу друг другу. Грен не мог понять, чем вызвана подобная активность.
В конце концов Грен и его проводники достигли подножия замка и ощутили под ногами твердую почву. По прикидкам Грена, теперь они должны были оказаться под уровнем поверхности моря. Воздух здесь был тяжел и влажен.
Далее Грена сопровождал лишь термит с ноздреватыми наростами на голове; остальные ушли и темноту, построившись по-военному и даже не оглянувшись. Грен заметил, что внизу разлит загадочный зеленоватый свет, делающий предметы видимыми, скорее не высвечивая их, а подчеркивая глубокой тенью; поначалу Грен не понимал, откуда идет это свечение. Ему надо было спешить за проводником. Неровный коридор, по которому они шли, был полон движения. Повсюду куда-то спешили целеустремленные термиты, но вокруг хватало и существ поменьше, их вели куда-то, подгоняя, иногда поодиночке, иногда целыми группами.
Не так быстро, взмолился Грен, но его проводник не замедлил шага, ничем не показав, что слышал просьбу.
Зеленый свет становился все сильнее, зыбким туманом окутывая стены коридора. Грен видел, что он просеивается сквозь куски слюды неправильной формы, очевидно оказавшиеся в тоннеле благодаря творческому гению насекомых. Эти слюдяные стекла представляли собой настоящие окна, выходившие в море, и через них можно было наблюдать за действиями копошащихся там грозных водорослей.
Целеустремленность обитателей этого подземного мира поразила Грена. По крайней мере, они были слишком заняты своими делами, чтобы замечать идущих; никто не остановился, чтобы их рассмотреть, пока ими не заинтересовалось одно из существ, принадлежавших термитам. Четырехлапое и пушистое, оно имело длинный хвост и светящиеся желтые глаза, а ростом почти не уступало самому Грену. Устремив на него горящие зрачки, существо вскричало: «Ми-ау!»и попыталось потереться о него. Длинные усы существа коснулись его руки. Содрогнувшись, Грен отдернул руку и поспешил дальше.
Пушистое создание смотрело ему вслед с чем-то вроде сожаления. Затем оно повернулось и последовало за термитамибиологическим видом, который по прошествии тысячелетий научился относиться к нему терпимо и кормил его. Чуть погодя Грен увидел еще нескольких представителей того же мяукающего племени; некоторые из них также были заражены и почти полностью покрыты разросшимся на их теле грибком.
Наконец Грен и его проводник подошли к развилке, где широкий основной тоннель разделялся на несколько ходов поуже. Не задержавшись ни на мгновение, проводник выбрал путь, уходивший куда-то ввысь. Царившая здесь тьма внезапно рассеялась, когда термит приподнял плоский камень, загораживавший вход, и протиснулся наружу, где сияло солнце.
Вы были добры ко мне, сказал Грен, выбираясь вслед за термитом. Он старался держаться подальше от коричневой поросли на голове термита.
Термит, даже не оглянувшись, вновь забрался в нору и затворил ее камнем.
Грен не нуждался в подсказках, чтобы понять, где очутился. Вокруг него простиралась Нейтральная Полоса.
Он чувствовал зловещий запах моря. До него доносились отзвуки битвы между водорослями и наземными растениями, хотя этот шум теперь часто прерывался: враждующие стороны устали и нуждались в передышке. Он ощущал вокруг напряжение, непривычное для человека, родившегося и выросшего в относительно безопасных средних слоях леса. И еще он видел пылавшее надо всем этим солнце, с легкостью пронизывавшее спутанное кружево листвы.
Земля под ногами Грена была вязкой смесью глины и песка с торчащими тут и там камнями. То была бесплодная почва, и росшие на ней деревья выживали с трудом. Их стволы были перекручены, листва худосочна. Многие обвивались друг вокруг друга, пытаясь обрести поддержку, а неудачники лежали здесь же, на земле, застыв в невообразимых корчах. Более того, некоторые из них развили такие странные способы самозащиты за протекшие века, что едва напоминали собою деревья.
Грен решил, что лучше всего будет пробраться к началу мыса и попробовать найти там следы Той и остальных. Добравшись до кромки побережья, углядеть мыс с замком будет нетрудно; должно быть, он виден отовсюду.
Гадать, в каком направлении лежит море, Грену не пришлось: прогалины меж скрученными стволами ясно показывали, где проходит внутренняя граница Нейтральной Полосы. Ее ни с чем нельзя было спутать.
Вдоль линии, отмечавшей конец плодородной почвы, смоковница обозначила и хранила свой периметр. Она стояла неколебимо, хоть ее ветви и покрывали шрамы от бесконечных посягательств ежевики и когтистых веток других растений. И для того, чтобы помочь дереву в обороне, в усмирении изгнанных на Нейтральную Полосу видов, здесь собрались создания, пользовавшиеся им как убежищем, быстрохваты и вялохваты, кусты скок-ягоды и мехострела, не считая прочих хранителей границы, следивших за любым движением вдоль всего края разросшейся до размеров континента смоковницы.
Повернувшись спиной к этому грозному барьеру, Грен осторожно двинулся вперед.
Он шел не спеша. Каждый звук заставлял его вздрагивать. Однажды ему пришлось броситься наземь, когда из чащи в него выстрелило целое облако длинных смертоносных игл. Приподняв голову, Грен увидел кактус, который, встряхнувшись разок-другой, принялся перезаряжать свои самострелы. Грен никогда не видел ничего подобного, и у него сжалось сердце при мысли о всех неведомых опасностях, таившихся вокруг.
Чуть дальше он столкнулся с еще более диким способом охоты.
Грен шагнул в проем искривленного ствола дерева, образовавшего петлю. Едва он сделал шаг, петля с треском затянулась. Грен чудом избежал ее мертвой хватки и содрал при этом кожу на лодыжке. Пока он лежал, тяжело дыша, мимо него прошмыгнуло какое-то существонастолько близко, что Грен мог бы дотронуться до него рукой.
То была длинная, затянутая в твердые латы рептилия с дружелюбной ухмылкой, открывавшей множество мелких, но острых зубов. Некогда (в те далекие дни, когда человек имел названия для всего в этом мире) эта рептилия звалась аллигатором. Она бросила на Грена смиренный взгляд и шмыгнула под лежавшее рядом бревно.
Почти все виды животных вымерли миллион лет тому назад. Их подавила и истребила масса быстрорастущей зелениведь солнце отдало свое предпочтение растениям. И все же, когда последние остатки старых деревьев были вытеснены в болота и на берег океана, вместе с ними в изгнание удалились и некоторые, очень немногие, виды животных. Здесь, на Нейтральной Полосе, они и пребывали, радуясь теплу и наслаждаясь жизньюпока еще эта жизнь не оставила их.