Неслыханно-невиданный зажим личности! громко и искренне возмущался Владимир.
Я тоже хотел попасть в отряд, но Владимир сказал, что если бы даже меня и взяли, то он не отпустит.
Зажим личности! возмутился я.
Владимир молча пожал плечами и развел руками, как бы говоря «Ничего не поделаешь».
Но и отряду не суждено было отправиться на астероид. С завершением строительства «Иванушки» было перемещено тридцать две секции орбитальной станции, однако не все они достигли цели. Семь секций бесследно исчезли, другими словами, случился промах. И, самое печальное то, что их не могли нигде обнаружить, их вообще не было в космосе. Нашли причину, но легче от этого не стало. Процесс перетекания вещества в гравитационное поле в ядре галактики каким-то образом влиял на ка-спираль, которая время от времени как бы возбуждалась. Тогда и случался промах. Даже не промах, а таинственное исчезновение. На близких расстояниях, а тем более на Земле в сильном поле тяготения помех при возбуждении ка-спирали не было, поэтому эксперименты проходили удачно, помехи были только в межзвездном пространстве. Предугадать, когда будет следующее возбуждение не могли, совершенно был неясен механизм этого загадочного явления.
Проект не заморозили. Взамен пропавших секций отправляли новые. Если секция исчезала вторично, то отправляли третью. Это было прямым расточительством, но иного выхода не былождать, когда разгадают механизм явления и научаться управлять им или предсказывать, тоже было нельзя. Вероятность точного попадания секций на астероид составляла семьдесят два процента. Значит, двадцать восемь процентов выкидывалось, как говорится, на ветер. Ясно, что при таком положении дел Совет не мог отправить на астероид людей, риск промахнуться был очень велик, могли появиться новые звездные скитальцы, но в отличии от Потапова и Попова, без долговременных систем жизнеобеспечения, без пищи и воды. Да еще и неизвестно, скитальцы ли, может, во много раз хуже. И все-таки нашлось много добровольцев, готовых при любых условиях и любом риске переместиться на Жусю. Но жизни людей принадлежали не только им самим, но и обществу, поэтому Совет дал категорический отказ.
Безусловно, Потапов и Попов были обо всем проинформированы. Совет после своего категорического отказа был в затруднительном положении: четверо, особо рьяных и несознательных добровольцев, предъявили ультиматумили их перемещают на астероид, или они объявляют голодовку. Учитывая это, и то, что помощь Потапову и Попову действительно необходима, Совет в виде исключения согласился переместить четверых, что грозило голодовкой всего отряда. Узнав об этом, звездные скитальцы сказали «нет и нет», и тоже выдвинули ультиматум: если Земля начнет ради их спасения рисковать другими жизнями, то они с места не сдвинутся и палец о палец не ударят для осуществления проекта и вообще откажутся от возвращения на Землютолько силой и в связанном виде. Секции пусть продолжают высылать, они их квалифицированно принимают, они мужчины физически здоровые и умственно не отсталые, разберутся, что к чему и сами соберут станцию. Пусть на это уйдут годы, зато совесть их будет чиста. Временем они не ограничены. В сборке незнакомой их камеры они как-нибудь разберутся, и технику управления осилят, было бы описание, руководства, схемы и инструкции.
Трудновато им будет осваивать эту технику без специалистов, сказал Владимир. А еще труднее настроить автоматику. Опыт, опыт нужен. Малейшая ошибка погубит их.
Он неожиданно застыл с открытым ртом и заводил растопыренными пальцами в воздухе. Это у него бывает, когда в голову приходит безумная мысль. Я приготовился, чем он меня сейчас удивит.
Сашуля, друг, наконец сказал он и заговорил почти шепотом, будто боялся, что нас подслушивают. Колоссальная идея! Но сначала скажи, ты мне настоящий друг?
Настоящий, Володя. Что затеял?
Дай слово, что это останется между нами, и что ты будешь мне помогатьодин не справлюсь.
Не зная, что он задумал, я не хотел давать слова, но и не дать его, значило сильно обидеть Владимира.
Опять за старое? Опять тайком?
Сашу-у-ля!!!
Я обещаю молчать, но насчет помощи не очень-то надейся.
Ладно, слушай. Ты поможешь тайком отправить меня на астероид
Никогда!
Ты не кричи, ты слушай, болван! Помнишь Хавренка, который пушку флуктонную изобрел? Благодаря ей была получена копия Бонифация, алмаз, минералы для пацана. А ты не задумывался над тем, что можно получить и копию человека? Ты понял мою идею?
Пока не доходит.
Какой не догадливый. А за болвана прости, это я так. Ты не болван. Короче, я тебя немного подучу и ты создашь мою копию, второго Владимира, понял? Этого баламута мы и отправим на астероид, он с радостью согласится, ему даже соглашаться не надо, потому что он все уже знает, ведь онэто я. А оригинал, то есть вот этот я, Владимир ткнул себя пальцем в грудь, останется здесь. Все очень просто.
Обалдеть можно от такой простоты! Между прочим, того Владимира тоже не пустят.
Не спеши, Санек. Институт, в который мы за ненадобностью отдали флуктонную пушку, сделал другие ее модификации, получили множество разных копий, например, на основе информации обычной лошади они получили вот такую малюсенькую лошадку. Такой же крохотулей ты и получишь мою копию. Запрячем ее в какой-нибудь прибор и пусть отправляется на астероид.
Надо же додуматься до такого! Я оторопел.
Значит, эта копия будетбудешь, собственно, ты?
Разумеется, Санек. Я в двух экземплярах, здесь большой, а таммаленький. Согласись, что я здорово помогу Потапову и Попову. Они будут носить меня в кармане, а я буду их учить. Руководить буду. Как Тарас. Дело пойдет веселее и быстрее.
С этим я не спорю. А вдруг секция, в которой тебя отправят, попадет в эти исчезающие двадцать восемь процентов? Ты же погибнешь!
Ну, во-первых, еще неизвестно, где эти секции выныривают. Но не забывай, что лично я, вот этот самый, он опять постучал себя в грудь, останусь жив в любом случае.
Но ведь тот маленький Владимир тоже человек, он-то погибнет.
Его еще нет, но он уже к этому готов. Он доброволец, понял? Это во-вторых.
Володя, зачем держать это в тайне? Давай расскажем всем.
Милый, Санчо! Рад бы, да нельзя. Тут поднимется такая полемика, человечнонечеловечно, этичнонеэтично, эта тема знаешьу-у!
Ничего не могу решить. Послушай, а ведь количество переходит в качество, поэтому уменьшенная твоя копия может потерять память и знания, дурачком может стать.
Вот и проверим заодно. Разве не интересно посмотреть со стороны на самого себя, на дурака. Но, по крайней мере, та лошадка сохранила все свои привычки, она даже огромного хозяина узнала.
То лошадка.
Шурка, давай не будем гадать. Говори честно, по-мужски, согласен мне помочь? Ну, живо говори «да». Ну быстро «да». Да?
И я как под гипнозом сказал «да», хотя был намерен сказать, что подумаю. Не верилось в осуществление этой безумной идеи.
Владимир развил кипучую деятельность. А я был рассеян, все валилось из рук.
О чем думаешь, Саша? спросила меня Юлия. Тебя что-то тревожит. Что, говори.
Сказать ей? Не знаю, как она отнесется к идее Владимира, который уже раздобыл большую, модифицированную флуктонную пушку, и мы вечерами устанавливали ее. А если Юлия будет против получения копии Владимира и расскажет всем, тогда Володе могут официально запретить экспериментировать над собой, что он тогда обо мне, болтуне, подумает, как мне смотреть ему в глаза. Но и обманывать Юлию я не мог. Наш тайный эксперимент все равно раскроется и тогдаеще свежо в памяти, как Юля наказывала меня. А сейчас наказание может привести к разрыву. Вот уж этого я никак не хотел. Мне так хорошо с ней! Она, оказывается, хохотушка и самая что ни на есть простая, обыкновенная девчонка, но в то же время очень серьезная и деловая. Во всяком случае, в общении с ней я чувствую себя счастливым человеком. Мы как дети малые, играючи занимаемся, воркуем, о своих же чувствахмолчим. Но когда-нибудь я сорвусь и не знаю тогда, что будет.
Юля, меня ничто особенно не тревожит, ответил я. Просто не могу свыкнуться с мыслью, что скоро произойдет нечто невероятное. Пойми правильно, я очень хочу поделиться с тобой, но я дал Володе железное слово молчать и он надеется на меня. Но знай, что задуманное им мероприятие не баловство, никому ничто не угрожает, никто от этого не пострадает, а польза будет очевидна. Большая польза. Пойми меня правильно, Юля, я в таком дурацком положении.
Понимаю, Саша. Если все в действительности так, как ты говоришь, то я спокойнаэто главное. Слово свое надо держать. Но прошу тебя не скрывать от меня, как у вас двигается дело. Если даже плохо, не скрывай ничего, договорились?
Договорились. Обещаю.
А какое хоть направление задуманного?
Ну, Юля, это уже вымогательство.
Ладно, я молчу и надеюсь на тебя.
Я думал, что работы у нас еще много. Но Владимир из кожи лез, ухитрялся монтировать пушку днем, на виду у всех, торопился.
Все, Сашок, не очень-то обрадовал он меня. Сегодня ночью сотворим святое дело. Тянуть дальше нельзя. Завтра утром на Жусю перемещают секцию Д-44, с ней и отправим меня маленького. Масса копии должна быть сто тридцать два грамма, не больше, иначе масса секции превысит критическую. Ты готов, Сашок?
Готов.
Не нравится мне тон.
Готов! рявкнул я.
Молодец, Шурка! Я побежал, а ты сиди тут, жди сигнала.
Сигнал поступил в три часа утра. Мы приступили к «святому делу». Владимир взял кулек, в котором было ровно сто тридцать два грамма речного песка, подумал и щепотку отсыпал:
Пусть будет на грамм меньше, заранее похудею. Какой я перестраховщик, и небрежно швырнул кулек в раскрытый люк камеры, после чего в шутку пробурчал какое-то заклинание. Но я то видел, что ему не до шуток, он волновался, пожалуй, больше меня, он для вида держал хвост трубой, еще и песенки под нос мурлыкал.
Так я пошел, Шурик, как-то жалобно сказал он и полез в вырез трубы, в середине которой была смонтирована флуктонная пушка. Места там было мало, сидеть можно только скрючившись, пригнув голову к коленям.
Начинай, Александр Михайлович! Три, четыре!
Я почти автоматически защелкал рычажками и тумблерамиВладимир меня основательно к этому подготовилзаставлял тренироваться по многу раз в день, да еще с завязанными глазами.
Вспыхнул оранжевый треугольный глазок. Вот и все! Горсть песка мгновенно распалась на частицы и кванты и, согласно информации об атомарном и энергетическом устройстве организма Владимира, создались новые атомы и молекулы, образовав уменьшенную копию оригинала.
Автоматика раскрыла люк камеры. Пока мой друг чертыхался в трубе, разворачиваясь то задом, то передом к выходу, я двумя прыжками подскочил к люку. На покатом дне камеры стоял малюсенький человечек по имени Владимир, в кремовых брючках и белой рубашке навыпуск. Я зачарованно уставился на него, а он приветственно поднял руку и что-то сказал.
Погромче, почему-то шепотом попросил я.
Чего, говорю, таращишься, голос его был писклявым, но интонация была Владимира. Где там мой большой братец застрял?
Разворачивается. Сейчас вылезет.
Ладно, вытаскивай меня. Мрачно здесь.
Я влез в камеру и, честное слово, на меня нашел какой-то животный страх, не хватало смелости взять маленького Владимира в руки.
Долго ты будешь собираться, проворчал он. Или брезгуешь?
Боюсь сдавить тебя. Ты такой нежный и хрупкий.
Я обыкновенный, не бойся, не раздавишь. Смелее, Шурка, смелее. Да не пальчиками, а бери прямо в кулак. Да сожми покрепче, а то уронишь. Вон какая высота!
Я осторожно обхватил его туловище ладонью. До чего же мягкое, нежное тело. Я рассмотрел его поближе. Крохотные подвижные глазенки смотрели воинственно и насмешливо, волосытончайший пух, кружевной воротничок был будто соткан из паутины. Он тоже разглядывал меня.
Кожа у тебя шершавая. Лицо неровное и бугристое. Да ты не обижайся, Санек, хотя для меня ты не Санек, а целый САХА.
Шурка! рявкнул позади знакомый голос. Что ты там застрял? Где я маленький?
Я повернулся к люку и поставил маленького Владимира перед лицом большого Владимира. Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Минута была историческая!
Ну, здравствуй, братишка, сказал Владимир.
Здорово, растяпа.
Только без растяп. Как самочувствие?
Нормальное, разве в голове самую малость покалывает.
Это пройдет.
Откуда ты знаешь, если я не знаю. О, проходит. Про память надо спрашивать, понял? Так вот, помню детство, помню, как из институтов исключали, и сны последние помню. Я знаю, для чего здесь родился.
Это замечательно! Как рождение прошло?
Да никак. Сидел, скрючившись в трубе, сидел-то, конечно, ты, но это уже был почти я, верно? Сижу, неудобно, тесно. И вдругпростор, громадный высокий зал. Сначала я растерялся, но тут же понял, что я это уже не ты, что я самостоятельный, маленький стограммовый человечек, поэтому и камера показалась залом. Так и родился без мук и физических усилий. Но впечатление такое, будто я нормальный человек, а вокруг все выросло. И вы с Шуркой великаны. Поскольку я не очень большой, то зовите меня по-свойскиВовкой. А сколько у меня энергииого-го! Прямо чувствую силу и ловкость, у меня есть желание побегать и попрыгать. И пошкодить хочу.
Ну, это ты брось.
Знаю, что нельзя, не маленький. Ну все, двигаем отсюда.
Мы шли ко мне домой. Вовка, сидевший в кармане старшего брата, скоро заверещал:
Вытаскивай на свежий воздух!
Потом требовательно велел опустить себя на землю, попрыгал на одной ноге и стал носиться по дороге, скача и кувыркаясь. Не слушая предостерегающих окриков Владимира, умчался в газон и затерялся там. Однако быстро выскочил, спасаясь от безобидной ящерицы.
Хватит баловаться! рассердился Владимир и, схватив братишку, бесцеремонно затолкал его в карман. Вовка завопил от несправедливости и устроил в кармане такой ералаш, что пришлось его вытащить.
Ты почему вредничаешь? спросил Владимир.
А ты брось жандармские замашки. Маленькие все вредничают.
Тридцать четыре года прожили все еще маленький, да?
До самого дома братья мелко препирались. Такой вариант ни я, ни Владимир предусмотреть не могли. До перемещения секции Д-44 оставалось всего несколько часов.
Светало. Мы пили чай с земляничным вареньем. Вовка сидел на столешнице, скрестив по-арабски под себя ноги, держал обеими руками колпачок от тюбика зубной пасты с чаем и все удивлялся огромным объемам вокруг себя. Обладая обостренным зрением и слухом, он принялся нас критиковать, что невыносимо громко чавкаем, что в зубах Владимира целая коряга застряла, что под ногтем у меня пуд грязи.
Не задирайся, строго сказал Владимир.
Маленькие все задиры, упорствовал Вовка. А я особо маленький, мне простительно, мне от роду всего два с половиной часа. Ладно, смех смехом, надо бы и серьезно поговорить.
Давно хочу тебе это предложить, а ты ударился в младенчество.
Да как-то само получается. Скажите честно, я настоящий человек?
Самый что ни на есть настоящий! горячо воскликнул я.
Хоть и не женщиной рожденный, степенно добавил Владимир.
То-то и оно, покачал головой Вовка. Искусственный, к тому же и стограммовый. Как хотите, а это уже не настоящий. У меня, я знаю, есть шансы погибнуть или исчезнуть, какая разница, и я к этому всегда готов. Не представьте себе, умирать не хочу. Я понимаю, что создан специально для посылки на астероид, что я, братокэто ты, но все-таки мы с тобой две разные личности, у тебя своя жизнь, у менясвоя, и она может скоро кончиться.
Ты говоришь так, будто наверняка знаешь, что попадешь в те двадцать восемь процентов. Не похоже на меня, я бы настроился только на семьдесят два. Но раз ты боишься, я не буду тебя перемещать.
О, господи, откуда ты взял, что я боюсь? Речь идет совсем о другом, непонятливый такой, а еще называется, что тыэто я. Попробуй только не переместить сегодня! Повешусь, понял?
Вот теперь вижу, что ты похож на меня.
Еще одни щепетильный вопрос: как мне вообще дальше жить?
Об этом я как-то не думал.
Видишь, какой ты заботливый.
Вижу. Вместе маху дали. Будем работать проблемы решать.
Все это так. Но я ведь вам не ровня, мне нужны особые условия, потому что я единственный в мире какой-то несчастный дециметр.
Мы можем создать для компании еще несколько таких дециметров. Ты можешь даже жениться, всегда найдется девушка, согласная на получение своей копии. Вы с ней можете дать начало новой расе на Земле. Построите миниатюрные города, создадите свою цивилизацию. Еще и нас перещеголяете, ведь вы можете повысить точность обработки изделий в семьсот-тысячу раз, создадите такие чувствительные приборы и аппараты, которые только в микроскоп разглядишь. Ваша цивилизация будет качественно отличаться от нашей. А уж общими усилиями мы такое сотворим!
А что, не откажусь, Вовка нарочно напыжился. Имя свое изменю, что-нибудь оригинальное, например, Мизер Первый. Звучит?
Потом пофантазируем, улыбнулся Владимир и, попросив нас никуда не отлучаться, ушел в лабораторию подготовить почву. Со мной Вовка был послушен и серьезен, он и сам не верил, что через три часа встретится с Потаповым и Поповым. Волновался. И попросил еще налить ему чай. Я наполнил чаем колпачок от тюбика и направился в столовую за вареньем. Вдруг раздался голос Юлии:
Можно, Саша?
Она приходила ко мне обычно по вечерам, а ее появление ранним утром было для меня неожиданностью. Я растерялся, да еще как назло находился далеко от стола, на котором пил чай Вовка. Я видел, как он заметался по столешнице, но спрыгнуть не могразбился бы или стал калекой. Я было рванулся к нему, чтобы успеть спрятать в карман, но Юлия уже вошла в комнату. Я сам приучил ее входить ко мне без разрешения, а слова «можно, Саша» были просто как приветствие. Думал, что Вовка спрячется за кувшин или за мою чашку, однако он, подбоченясь, принял позу мыслителя и застыл на месте. Я надеялся, что Юлия не увидит его, а я, выбрав удачный момент, смогу спрятать его. Но девушка сразу обратила внимание на необычную статуэтку.
Интересная куколка. Ты где взял ее, Саша? Кто изваял это чудо! Поразительнода это же прямо живой Володька!
Я молчал. Вовка, естественно, тоже. А Юлия, продолжая удивляться, взяла Вовку в руку. Тот напрягся, но позы не изменил.
Вчера Володя был точно в таком же костюме. А глядит-то, Саша, как глядит! Это живые глаза, она перевернула Вовку вниз головой и посмотрела на подметки туфель. На редкость филигранная работа, впервые такую прелесть вижу. Чье это произведение? Из какого материала? Это не гуттаперча, она согнула Вовку дугой через спину.
Хребет сломаешь! зло и обреченно воскликнул Вовка.
Юлия от неожиданности чуть не уронила его не пол.
Поставь на место! крикнул требовательно Вовка.
Юлия оторопело поставила его на стол. Он согнулся, разогнулся, пощупал спину и, как ни в чем не бывало, сел допивать чай.
Что здесь происходит? пришла в себя Юлия. Саша, что за представление?
Он дал мне слово молчать, ответил за меня Вовка. Но раз мы влипли, то я сам скажуя и есть Владимир.
Юлия побледнела:
Неужелифлуктонная пушка?
Да, она.
А кто тебе позволил! Саша! она повернулась ко мне, глаза ее гневно сверкали. Это и есть ваш эксперимент! Ты что мне говорил? Что никому ничего не угрожает и что никто не пострадает. Ты хладнокровно обманул меня!
Оправдываться я не мог, я падал в пропасть.
А кто пострадал? спросил Вовка. Кто? Кому мы угрожаем?
Да вы не представляете, что натворили! С тобой еще разберутся, а для начала я воспользуюсь правом сильного и хоть раз душу отведуотшлепаю тебя.
Но, но! вскочил Вовка. Физическая расправа над личностью! Не позволю! и он принял боксерскую стойку.
Юлия как-то обмякла и устало опустилась в кресло. В это время вернулся Владимир. Увидев его, Юлия округлила глаза и, удивительное дело, облегченно вздохнула:
Правильно. Я почему-то подумала, что это Володя уменьшился, а это же просто его копия. Так, Саша?
Всего лишь навсего копия, ответил я. Мое падение в пропасть приостановилось.
Разоблачение? мрачно и неизвестно кого спросил Владимир.
Случайное.
Ради озорства сотворили? кивнула Юлия на Вовку.
Нет. Мы люди серьезные. У нас цель.
Какая?
Владимир погрозил мне пальцем.
Браток! подал голос Вовка. Она все равно не отвяжется, только нервы себе и нам попортит. А я сейчас мигом все улажу. В общем так, Юля. Сегодня я перемещаюсь на астероид помогать Потапову и Попову. Тихо! Не перебивай меня! Я тебя не шантажирую и не запугиваю, я вынужден прибегнуть к крайним мерам. Если ты прямо или косвенно помешаешь моему перемещению, для чего я специально создан, то даю слово, что я покончу жизнь самоубийством. Мне это раз плюнуть. А убийцей фактически будешь ты. Вот и соображай.
Закусив губу, Юлия была в замешательстве.
Что ж, я вынуждена подчиниться. Ты жестокий маленький человечек!
Весь в него, кивнул Вовка на Владимира.
Не задирайся. Тыэто ты, а яэто я. Лучше подумаем, как будешь жить на астероиде. Присаживайся, Юля, что-нибудь по части быта подскажешь.
Юлия уже успокоилась и признала, что задуманное Владимиром мероприятие хоть и не совсем правильное и человечное, но в общем-то из-за особых обстоятельств приемлемое. И сказала, что Вовке нужна постель и своя маленькая посуда. Постель мы кое-как сообразили, а с посудой дело было хуже, не было времени на ее изготовление. Юлия подсказал еще много разных бытовых мелочей. Таким образом, она стала соучастницей «преступления». А я выбрался из пропасти.
Глава 12
Наша «преступная» группа направилась в институт для завершающей операции. Вовка в знак примирения с Юлией разрешил ей нести себя в дамской сумочке.
Владимир взял для перепроверки герметический ящик-клетку, в которой резвились два попугая, отправляемые на астероид по просьбе Попова. В двойном днище клетки размещалась аппаратура жизнеобеспечения, там был оборудован уголок для Вовки, вроде нахлебника у попугаев.
Выждав удобный момент, Владимир опустил Вовку в клетку и растроганно сказал:
До скорого свидания, Вовик! Будь мужчиной!
Вовка сделал прощальный жест рукой, скрылся в днище и уже оттуда прокричал:
Прости меня, Юлька, за жестокость. До встречи, Браток! Будь здоров, Шурка! Береги себя!
У Юлии в глазах застыли слезы.
Бессердечный ты человек, сказала она Владимиру.
Это как сказать, ответил Володя, а у самого голос дрожит. Надо, Юля, надо!
Клетку-ящик закрепили в одной из ячеек многотонной секции Д-44, которую тут же опустили в шахту камеры «Иванушка». Засветились контрольные огоньки приборов. На лбу Владимира выступили капельки пота, похоже, он чувствовал угрызение совести, в нем шла борьба, и мне показалось, что сейчас он бросится к главному пульту и все отключит. Но он оставался с непроницаемым каменным лицом. Тихий завершающий щелчок, автоматика сработала, и шахта опустела. Секция с Вовкой была уже на астероиде, илинет, об этом лучше не думать. Лишь через восемь долгих суток Вовка известит нас о благополучном перемещении.
Теперь, Володя, ты должен всем все рассказать, потребовала Юлия.
Но тот не слышал ее, был поглощен своими думами, может, его мучила совесть. Взглянув на Владимира, Юлия понимающе качнула головой и больше не беспокоила. А он, будто очнувшись, удивленно посмотрел вокруг и громко сказал:
Внимание! Захар, Архип, Галя, Петя, все, кто слышит меня и не слышит. Внимание всех!
Народ собрался быстро. Владимир, ничего не скрывая, рассказал о Вовке. Сотрудники были настолько поражены смелостью, нахальством и оригинальностью решения Владимира, что первое время молчали. Добрыня сильно обиделся на коллегу, что тот опять действовал тайком от него.
Но ты же бы не согласился на получение моей копии, сказал Владимир. Ты же всегда против.
Я бы не только согласился, я даже бы и свою копию сделал для компании твоей. Вдвоем им бы веселее было. Так-то оно оборачивается, Володенька.
Спасибо, Добрынюшка. Но кто же знал, что ты начал перевоспитываться.
Тут всех прорвало, зашумели, заспорили, правильно ли поступил Владимир? С тем, что Вовка намного ускорит работу и обеспечит безопасность Потапова и Попова при их перемещении на Землю, были согласны все. Что же касается правильности поступка, то это зависело от того, человек Вовка или нет.
Ну вот, начинается, нахмурился Владимир. Что тут гадать, когда все ясно и понятноон человек.
Тогда ты преступник, сказал Захар.
Онэто, собственно, я, невозмутимо ответил Владимир. А могу я распоряжаться своим мозгом и телом ради общего дела?
Извини, Володя, сказала Юлия. Раз Вовка мыслит, и у него есть чувства и способность к творчеству, то, безусловно, он человек. Но это не ты, это другая личность. С момента рождения у этой личности началась своя жизнь и началась она, по твоей милости, с большим риском погибнуть.
Бросьте, поморщился Архип. Искусственное существо, пусть даже наделенное интеллектом и разумом, это еще не человек. Правильно Володька сделал, отправив его на астероид. И еще можно с десяток таких вовок и петек послать.
По-твоему получается, что маленький Владимирмыслящая машина? спросил Добрыня.
Нет, это новое образование. Еще следует его назвать как-то.
Вовкачеловек! в один голос крикнули супруги Марковы.
В общем, пошумели, поспорили, и никто никого не убедил, каждый остался при своем мнении.
Что я тебе говорил, толкнул меня локтем Владимир. Обязательно начнется полемика. А теперь спорь не спорь, а дело сделано.
Я боялся, что после случившегося Юлия отвернется от меня, но она оказалась молодчиной, повела себя так, будто и не было никакого Вовки. Обида, конечно, была, но она честно призналась, что на моем месте поступила бы так же.
О Вовке узнала вся Атамановка, потом Чита, дальшебольше. Сколько разговоров! Вовку заочно полюбили и с тревогой ждали сообщений с астероида. Владимира завалили письмами со всей России, приходили письма и из-за рубежа, в которых и хвалили его, и ругали, и высказывали свои соображениячеловек Вовка или нет. Окончательное и официальное решение об этом должен был вынести Всемирный Совет, вроде нашей ООН.
На лужайке возле института собрались все сотрудники, говорили о поступке Владимира. Многие были недовольны его анархичными действиями. Владимир не оправдывался, уткнулся носом вниз и потихоньку посапывал. Подчиняясь общему настрою, Тарас предупредил его, что еще одно такое «художество»и он распрощается с институтом навсегда.
Восемь суток превратились для Владимира в пытку, в вечность. Он даже работой не мог ускорить ход времени, да и работа у него не ладилась, не мог сосредоточиться.
День, когда ожидалось поступление сигнала, мы провели в пункте Дальней космической связи. Сигнала не было. Ни ночью, ни на второй день он не поступил. На третий день начался очередной сеанс связи с Потаповым и Поповым. Они сообщили, что ожидаемая по графику секция Д-44 на астероид не поступила.
Вот и все! трагически произнес Владимир. Я убийца. Я заболею и потихонечку умру.
Ты ли это, Володя, бодрясь сказал я, хотя у самого на душе было препакостно. Вспомни-ка, как ты раньше хорохорился.
Я для вида хорохорился, это было как успокоительное средство. Второго Вовку создать бы надо и не надо, а вдруг и он попадет в эти несчастные исчезающие проценты. Боги, вы есть или вас нет?
Володя, давай получим копию Добрыни? Он же согласен был.
Всякую копию жалко, пока существуют эти проклятые проценты. Спросить, конечно, можно.
Нашли Добрыню. Спросили.
Вы разве не знаете, что сегодня утром Совет вынес решение считать Вовку человеком в полном значении этого слова. А раз нельзя перемещать добровольцев, то это касается и копий. И если честно, Володя, производить на свет маленьких полноправных членов обществаэто не игрушка, это серьезный социальный вопрос, требующий изучения. И потом, как это ни печально, на тебя сейчас легла ответственность за исчезновение Вовки. Тыобвиняемый.
Ответственности не боюсь. Виноватбуду отвечать.
Я шагал домой в тягостном состоянии. Смеркалось. Мрачное предчувствие чего-то нехорошего не покидало меня. Я боялся за Владимира, не натворил бы чего.
Неожиданно из газона выскочило маленькое двуногое существо и остановилось передо мной. Я обомлел, это был маленький человечек, оборванный, обросший, косматый. Боже, да это же Вовка! Он улыбался.
Не узнал оборванца? Здравствуй, Шурик!
Я присел на корточки. Кремовые брючки его были грязно-серыми с выдранными лоскутками, от рубашки осталось одно подобие.
Ты, ты растерянно пробормотал я. Откуда?
Из Бразилии. Хватай меня и бегом к братишке.
Я бережно опустил его в нагрудной карман и помчался к Владимиру.
Он спал одетый на лохматой кушетке, раскинув руки и ноги. Устал, бедный, издергался за последние дни. Мне стало жалко будить его. Но Вовка энергично потянул его за волосы, запустил ругу в ухо и давай упражняться там. Владимир с усилием открыл глаза, опять закрыл, потом вскочил и уставился на Вовку.