А положили вы много. И решили, что теперь Габриэляна нельзя даже исключать. Страшно себе представить, что может натворить целеустремленный, умный, а теперь еще и хорошо обученный запойный кукловод, оказавшись в гражданской среде. Но вот рядышком стоит мнение Васильева, особое мнение упорного и бескомпромиссного Васильева. И сейчас нам важно даже не то, что он упорен и не признает компромиссов, а то, что у него прекрасно развита интуиция. Отменным он был оперативником, Васильев, именно из-за этих своих человеческих качеств, и педагогом оказался прекрасным. И с легким пунктиком: не допускать в отношении учеников тех ошибок, которые когда-то крепко испортили жизнь ему самому.
И Васильев сначала устно, на совещании, а потом и письменно настаивал, в очень решительных выражениях настаивал, чтобы молодого человека направили на поток «Д». В аналитики. С перспективой достаточно быстрой отставки и работой вне управления. Фактически на полулегальное внедрение.
А давайте позовем господина Васильева сюда, сказал Синочкин. Он занят?
Начальник училища не счел нужным скрывать удивление. Такой откровенной демонстрации недоверия он явно не ждал.
Синочкин, не торопясь, добавил:
Мне хочется услышать его мнение от него самого. Не то чтобы я не доверял бумаге но на бумагу попадает только то, что человек может сформулировать. А очень часто самыми важными являются именно пропущенные блоки Васильев явно заметил что-то свое, и я думаю, что нам может пригодиться это что-то.
Начальник училища посмотрел на часы.
Сейчас у него практические занятия со второкурсниками. Ребята вполне способны пятнадцать минут поработать самостоятельно.
Пятнадцать минут. Прерывать учебный процесс больше чем на четверть часа было бы невежливо, а так ничего. Синочкин кивнул. Начальник училища переключил ракушку.
Михаил Иванович Будьте так добры, подойдите в мой кабинет На четверть часика, не больше. Нет, до перемены нельзя Скажите, пожалуйста, Дмитрий Дмитриевич, а почему вы заинтересовались особым мнением?
Я заинтересовался и вашими выводами, и разбросом во мнениях и посмотрел дело целиком. И у меня сложилось некое цельное впечатление, отличное от вашего. Я хотел бы, чтобы вы подумали над одним обстоятельством. Манипулятор того типа, что хорошо приживаются на учебном отделении «Л», управляет другими людьми, сам оставаясь в стороне или сверху. Он кукловод. А в нашем случае курсант делал все от него зависящее, чтобы оставаться внутри ситуации, при том что для него самого это было связано с серьезными неудобствами, и даже с потерями.
Вам не кажется, что это просто еще один уровень? поинтересовался начальник училища.
Дверь открылась, вошел Васильев: в борцовках, в комбинезоне Играющий тренер.
Вызывали? Добрый день.
Да. Садитесь, пожалуйста, Михаил Иванович. Вы, конечно знакомы с Дмитрием Дмитриевичем
Мы знакомы, подтвердил Синочкин, Здравствуйте. Мы тут обсуждаем личное дело Габриэляна, и меня заинтересовало ваше особое мнение. И ваша настойчивость. Надо сказать, аргументы вашего коллеги и начальника, на первый взгляд, представляются убедительными: Габриэлян показал отличный уровень боевой подготовки, изобретательность, находчивость, вообще нестандартное мышление но что самое главное, он может, но не любит убивать, а это для отделения «Л» очень важный параметр. Манипулятивные ходы, к которым он склонен, там тоже придутся ко двору. Ликвидатор это не придаток к оружию. Ну а если он пойдет вразнос, то там есть кому и отследить это, и остановить его
Я думаю, что они неправы, спокойно сказал Васильев, и в последнем пункте тоже.
Вы считаете, что ваши коллеги переоценивают курсанта? Или недооценивают?
Ни то, ни другое. На Габриэляна смотрят как на человека с определенным набором способностей. А он вообще не человек.
Да. Действительно, писать это в рапорте было никак нельзя
Мои коллеги считают, что он социально неадаптирован, но может быть полезен там, где навыки адаптации и способность к сопереживанию скорее вредны, чем полезны. Мне какое-то время тоже так казалось. Но несколько недель назад я сел и пересмотрел все с самого начала. И теперь думаю, что никакого расстройства если называть таковым нарушение функций у курсанта Габриэляна нет. У него просто иная, разительно отличная система приоритетов. Если бы он был старшим, его считали бы вменяемым и адекватным. Вы направите старшего с этими параметрами в группу «Л»? И второе: если, Васильев медленно повел головой вправо-влево, выражаться вашим языком, Дмитрий Дмитриевич, то пока у нас не просматривается предел рабочего поля, то есть пространства, которое Габриэлян способен перестроить под свои задачи и потребности. А это означает, что он будет не только на десяток шагов впереди противника, но и на пару шагов впереди и выше руководства. Если Габриэлян пойдет по линии «Л», вести операции будет он, а не его командиры. Ликвидатор с полной свободой выбора и воли и непредсказуемым целеполаганием вот что мы получим.
Так что его с четвертого курса на инициацию выдвигать? начальник училища даже позволил себе фыркнуть.
Ни в коем случае, проигнорировав иронию, ответил Васильев. Тем более, что он не согласится. С моей рекомендацией вы знакомы: работа аналитиком с достаточно быстрым переходом во внешние структуры.
Загрузить информацией? наклонил голову Синочкин. И затем дать возможность добывать ее самому в нужных количествах? Нам и себе на пользу?
Да.
Это было не всё, это было явно не всё, но Васильев запер моторику и речь на замок как только услышал фамилию «Габриэлян».
Значит, вот как объект действует на Васильева. Очень, очень интересный юноша. Синочкин призадумался, ещё раз пролистал дело, остановился на последнем отчёте.
Я полагаю, коллеги, что ошибаетесь вы оба, сказал он. Мне не кажется, что мы имеем дело с манипулятором. То есть, конечно, объект время от времени действует манипулятивными методами, но, по-моему, это средство, а не самоцель. Господин Васильев ближе к истине. Если мы представим себе ну, скажем, марсианина, который начал исследовать поведение людей, выжал всё, что возможно из внешнего наблюдения а затем решил стать человеком, насколько это для него возможно. Причем, в достаточно характерной среде.
Но тогда бы
Посмотрите, пожалуйста, на вот эту серию инцидентов, сказал Синочкин. И скажите мне, какой вывод вы сделали бы, если бы она развертывалась в обратном порядке.
Жираф оброс текстом с обеих сторон, но продолжал пастись.
Что он проверяет теорию, подумав, ответил начальник училища. Сначала базовое положение, потом следствия. А в этом виде он задумался, Вы хотите сказать, что он выяснял, насколько правильно он оценил ролевой расклад, и одновременно насколько он может встроиться в ситуацию, точнее даже, обучить себя встраиваться. Вплоть до взысканий.
Во всяком случае, мне так кажется. А теперь посмотрите, что будет, если мы распространим эту модель на события последних двух лет.
Взлететь по стеклу, слизнуть муху да откуда могут быть мухи в этом помещении?
Конечно, со стороны какие-то вещи виднее. Но почему они не распотрошили это досье сами тем более, что комиссия разошлась во мнениях? Они грамотные люди, они должны были заметить. Это их работа, в конце концов.
Не шипи, сказал он себе, ты можешь быть неправ. Васильев сравнил курсанта со старшим это очень сильная заявка. Ты смотрел и слушал записи, но ты прекрасно знаешь, что они не заменяют присутствия. Может быть, ты упускаешь фактор, который для персонала училища очевиден просто на уровне первичного восприятия.
Вы хотели бы изменить распределение?
Я хотел бы, если можно, сначала поговорить с объектом. В вашем присутствии.
Явление третье, пробормотал Васильев, те же и он.
Начальник училища переключил стилом каналы связи, попутно проткнув бегемота.
Сергей Сергеич? Где в данный момент находятся ваши подопечные? Ах, в семнадцатой Ну, вызовите мне сюда Габриэляна. Да нет, ненадолго. Впрочем, не знаю.
Бегемот зевнул, в ракушке отрапортовали. Начальник училища жалел, что металлический привкус во рту нельзя отключить усилием воли. Он уже понял, что это не манёвр, что Синочкин искренне заинтересовался делом и старается сейчас в нем разобраться. Это и беспокоило. Он легко мог себе представить, зачем курсант Габриэлян мог бы понадобиться прежнему, к счастью покойному, руководству. А нынешнему?
Минута прошла в ожидании не то чтобы напряженном, но слегка наэлектризованном. Наконец дверь открылась.
Синочкин увидел курсанта Габриэляна воочию.
Выше среднего роста, но ненамного. Лицо правильное, довольно симпатичное но не настолько, чтобы претендовать на красоту. Очень подходящее для человека нашей профессии, неброское такое лицо. Светлый шатен. Несколько необычный цвет глаз но но тут все легко исправят линзы. Как и близорукость, которую Габриэлян по неясным причинам предпочитает подчеркивать, нося очки
Словом, всё то, что Синочкин уже наблюдал на снимках и в записях. Никакая зловещая аура вокруг Габриэляна не распространялась. Или Синочкин её не ощутил. Пока.
по вашему приказанию прибыл.
Садитесь, молодой человек. Форма беседы штатская.
Благодарю вас, Владимир Сергеевич. Да, немного похож на старшего, но не подражательно, естественно. Есть такая разновидность шизоидной пластики: экономность в движениях, как будто человек просчитывает наиболее эргономичный путь Ещё у калек встречается. И у бывших калек.
Знакомство, формальности все реакции в рамках положенного. В фокусе держит начальника училища. Не демонстративно, но заметить можно. «Сеньор моего сеньора не мой сеньор».
У нас возник вопрос, связанный с вашим распределением, сказал Синочкин. Если бы начальник училища не обладал соответствующим опытом, он бы икнул.
А с ним есть какие-то трудности?
Определенного рода.
Курсант молча ждал.
Ваша страсть к экспериментаторству, сказал сеньор, показалась мне подходящей для той специализации, которую осваивают на отделении «Л». Но тут возникли возражения у нашего инструктора по боевой подготовке Он предложил направить вас на поток «Д», причем жестко, без вариантов. А вот господин Синочкин выразил несогласие с нами обоими
Спасибо, улыбнулся Габриэлян. И в улыбке этой был некоторый избыток тепла Что требуется от меня?
Сказать, чем вам хотелось бы заниматься. Какая из специальностей не только из двух вышеперечисленных вам больше по душе.
Габриэлян чуть склонил голову набок. Он думал явно не столько над ответом, сколько над тем, что сейчас происходит.
Потом медленно кивнул.
Если бы решал я, я выбрал бы поток «Р». Учебное отделение «С», сказал Габриэлян. Там сейчас должно быть очень интересно. Интереснее даже, чем на «В».
Вот видите, улыбнулся глазами начальник училища.
Вижу. Официально потока «В» не существовало. И неофициально потока «В» не существовало. Не нужна Европейской России внешняя разведка. Внутри ССН ей разведывать нечего, а делами фронтира, зоны нестабильности и зоны противостояния занимаются соответствующие службы аахенского подчинения, в том числе и дислоцирующиеся на территории ЕРФ. Не нужна внешняя разведка. И армия не нужна. Совершенно. Особенно с точки зрения Аахена. Впрочем, в границах управления не все разделяют эту позицию. Поэтому на потоке «Д» и потоке «П» имеются очень интересные подсекции. Которые в ближайшее время будут объединены. И там действительно будет весело.
А еще я вижу, что это не дерзость. И не вызов. А констатация факта.
Васильев легонько покачал головой. Добра молодца спрашивают: «Чего ты хочешь?», а он спокойно так, без аффектации отвечает: «А сделайте-ка из меня великого визиря».
Поток «Р» референтура. Что очевидно, выпускников этого потока ждет аппаратная служба в высших сферах цитадели, в первую очередь, в аппарате Советника. Прозвище «роботы» или «ракеты». Первое за отчуждение даже в курсантской среде, второе за возможность стремительно сделать карьеру или «взорваться и сгореть» на старте. Здесь же, в качестве отдельной группы существует засекреченное учебное отделение «С» референты с перспективой получения статуса «чиновник по особым поручениям» или «ночной референт». Именно что великий визирь, со всеми вытекающими, а также вылетающими и выползающими.
Рождественский, пока его не успокоили, успел сменить шестерых ночных референтов. Из них только одного инициировали и двинули на повышение. И один умер при неудачной инициации. Остальные опочили не в свой срок, по причине разнообразных аппаратных несостыковок
Хорошо подготовленный социопат. Для воздействия на которого есть только один эффективный рычаг: интересы дела. На потоке «Р». Синочкин улыбнулся в ответ, прикинув, кто именно через год запросит у него личные дела выпускников.
Осторожней в желаниях, молодой человек. Они могут исполниться.
Они могут. И если молодой человек всерьез считает, что в управлении нет людей или старших с оперативным полем больше его собственного, его ждут весьма жестокие сюрпризы.
Начальник училища краем глаза следит за подарочной фауной. Они это всерьез. Они это оба всерьез, и Синочкин, и курсант. Это не проверка, вернее, не только проверка, Дмитрий Дмитриевич прочит Габриэляна в «ракеты». К кому-то конкретному.
И неохота даже думать к кому. Потому что если в Цитадели вдруг возник спрос на такой товар, это значит, что лёгким кровопусканием Рождественский и несколько «птенцов» вопреки многим надеждам и ожиданиям дело не кончится.
Начальник училища, повел рукой над столом, жалюзи на окнах стали прозрачными. Майское солнце тут же бросилось в комнату, и под его лучами померкли до призрачности слоны, жирафы и бегемоты.
Легким кровопусканием дело не ограничится раз; и ему дали это понять два. Штормовое предупреждение. Свернуть паруса и лечь в дрейф.
Начальник училища посмотрел на Габриэляна. Нет, этот не станет ложиться в дрейф.
Ну что ж, сообщение принято, измененные критерии пойдут в работу а Михаил Иванович Васильев получит благодарность в приказе. За то, что первым отследил нужную тенденцию. Ох, попомнит он мне эту благодарность.
Дмитрий Дмитриевич смотрел на поблекшую панель и больше не хотел стать гекконом ответственные лица всё поняли, переориентируются и будут работать. Людей, способных оценить изменения и осуществить маневр самостоятельно, здесь нет. Пока нет. Или даже, к счастью, нет. Потому что дело пойдет своим бюрократическим чередом, а потом станет поздно.
Иллюстрация. Обзор литературы
Из переписки Оксаны Витер с одногруппницей по поводу курсовой. Перевод с украинского.
Это надо же так влететь.
Такие темы они только на первый взгляд просты. Подумаешь, литература Полуночи и Реконструкции, пробежаться по хрестоматии туда-сюда, пару критических статей прочесть, то, что со школьных времен осталось, в памяти освежить и всех дел. Только не учитывается, что люди, которые нам всё это читают, сами же эти хрестоматии пишут. И критические статьи тоже.
В общем, на будущее мой тебе совет не бери обзорные темы для курсовых. Проще сразу прийти на защиту в футболке с надписью «Дайте мне под зад».
Теперь о твоей работе. Ты знаешь, Бородайко прекрасный научрук, она тебя вовремя остановила. Потому что если бы работу увидел Стружко, то ну, ты догадываешься. От нас никто не ждет особенных научных открытий, но сочинение на тему «что я прочел этим летом» даже не оплюют слюны пожалеют. Нужна идея. Вот поэтому я и не люблю обзорные работы не так уж легко найти идею, на которую можно всю эту пестрядь нанизать как на нитку.
Начнём с самого начала. Вступление придется переписывать нафиг, Борода права. У меня есть две с половиной мысли насчет него. Одну подсказала ты сама. У тебя во вступлении сказано «свет культуры», а я вспомнила, что Бартольди говорил о культуре как о тени. Вот Бартольди как раз первым начал рассматривать литературу Полуночи как целое. Не то чтобы это была какая-то беззаветная новизна но хорошо забытое старое тоже пойдёт.
Смысл этой метафоры в том, что у культуры не «световая» в смысле, просвещение, знание-сила и пр., сущность, а как раз наоборот, «теневая». Вот есть такая первичная реальность Бог там или просто «нравственный идеал», это свет. Источник света группа выбирает для себя сама. К этому свету человечество никогда не бывает обращено лицом, потому что воспринимать его непосредственно оно не может. Но свет позволяет нам видеть нашу собственную тень вот это и есть культура. По этой тени человечество познаёт себя. Тень обрисовывает форму но, во-первых, она меняется в зависимости от того, как ты стоишь к свету, спиной или боком, а во-вторых, она всегда является искаженной проекцией. И культуролог должен всегда эти две вещи иметь в виду.