Знаешь, с кем я встретилась на курсах? сказала Ксюша, кутаясь в бежевое пальто. Тучи над городом темнели и провисали, но продолжали терпеть.
С бывшим парнем? весело, но осторожно предположил он. Всё-таки тема была щекотливая открывая одни двери, он желал, чтобы другие оставались закрытыми. Его и её. Если можешь молчать о теме бывших отношений молчи. Особенно, если слышишь: «Давай, расскажи! Я нисколечко не ревную».
С иншой! с чувством поделилась Ксюша. Мы с ней познакомились, я даже домой её подвезла.
До Антона дошло не сразу.
С гейшей? на автомате пошутил он, и тут слова Ксюши впитались в мозг. С инопланетянкой?
Да, кивнула она, наслаждаясь произведённым эффектом.
Это не лучшая идея, сказал он, после недолгих раздумий.
Подвозить пришельцев домой?
Ксюш, это не смешно. Ты многого не знаешь
Ну так вот, подружусь, узнаю получше.
Это опасно, Антон потянулся за пачкой сигарет, нащупал во внутреннем кармане куртки, одёрнул руку. Я журналист и порой сталкиваюсь с таким, что самая желтушная пресса промолчит Эти беспорядки по телевизору обрезанная, обработанная сепией картинка.
Ин ину рознь, Ксюша обняла его за талию, прижалась. Сичире и мухи не обидит. Растерянная, стеснительная.
Сичире?
Её так зовут.
Ты с ней разговаривала?
Ну так, поболтали немного. Ей на Земле очень нравится.
Они свернули с проспекта недалеко от того места, где один неизвестный пырнул «розочкой» уличного оратора, а другой «позаимствовал» со столика планшет Антона, пока тот прижимал к ране размокший платок. Хвала «облачному сервису» он сумел восстановить все свои файлы.
Встречаюсь с подругой инши, сказал Антон. Возможно, у меня даже возьмут интервью. Ксюш, ты всё равно осторожней В редакции недавно фотографии видел не по себе даже стало. В метро давка из-за пришельцев началась девочка на рельсы упала под поезд
Боже, выдохнула Ксюша.
Он отругал себя за эти подробности. Портить настроение не хотелось.
Но раз так случилось с тобой и Сичире, тогда, может, ты её поспрашиваешь?
Про что? удивилась Ксения.
Почему прилетели, про культуру, про родную планету.
Пользуетесь мной, молодой человек? Я сразу заподозрила неладное. Значит, все эти игры только для того, чтобы получить эксклюзивный материал?!
Игры? возмутился Антон. Значит, для тебя это лишь игры?!
Ты цепляешься к словам!
Ты разбила моё сердце!
Когда закончился поцелуй, он спросил:
А можешь дать мне её телефон?
Ну вот опять. Хочешь бросить меня ради экзотики?
Может, позвоню, если она будет не против. Ты спроси, когда увидитесь, хорошо? У меня статья намечается про инов.
Сейчас все темы про инов, больше или меньше.
Он кивнул.
И правда.
Записывай, Она нашла номер и повернула к нему экран.
Позвоню, только когда разрешишь. И то, если очень прижмёт.
Хорошо, я спрошу.
Антон забил номер в свой смартфон.
Как мне повезло.
Ты это о чём? Она заглянула в его лицо. В глазах вспышки сверхновых звёзд.
Ты знаешь.
Ну?
С тобой.
И мне.
Что тебе?
Ты знаешь!
Ну?
Дверь открыл отец Ксюши.
Это стало неожиданностью. Как для Антона, так и для Ксюши, которая позвонила по привычке и уже доставала из сумочки ключи. Она заметно растерялась, покраснела, долго смотрела на Антона, словно ожидая совета
Привет, пап. Я думала, ты на работе.
Извини, что обманул твои ожидания, сказал отец, глядя на Антона.
Антон видел этого человека в новостях и программах, но вживую впервые. Мысли путались. Думать об отце Ксюши, как о главе Комитета по приёму и расселению инов, не получалось.
«Что ж, нервное ожидание знакомства и репетицию разговора я благополучно пропустил», скорей почувствовал, чем подумал он. Вадим вот любил знакомиться с новыми людьми, а о поездках к родителям жены говорил, как о празднике, но Антон, будь его воля, избежал бы этой встречи, откладывал бы до последнего, слишком уж мешало стеснение.
Добрый вечер, сказал он.
Приветствую, сказал отец Ксюши. Рукопожатие у него было сильное, толстовское, крепкое.
Пап, это Антон, опомнилась Ксюша. А это мой папа, Александр Ионович.
Очень приятно, ещё раз кивнул Антон.
Взаимно.
Ксюша с отцом жили в собственном доме. Это двухэтажное строение и возникшая неловкость давили на Антона.
Проходите в дом, пригласил Александр Ионович.
Спасибо. Уже поздно, зачастил Антон. Я просто проводил Ксению.
Если хотите, могу заварить для вас пуэр.
Спасибо. В другой раз.
Он подумал о сигаретах, подумал о библейском пророке Ионе, «малом пророке», авторе книги пророка Ионы. По преданию Иона был отроком, которого воскресил пророк Илия после молитвы.
Ксюша коснулась его руки.
Я сейчас вынесу книгу. Подожди секунду.
Не торопись, мы пока побеседуем, Александр Ионович ступил на крыльцо: в домашних штанах, светлом свитере и тапочках. Посмотрел в протекающее небо, осторожно постукивая о ладонь курительной трубкой.
И всё-таки дождь.
Да, сказал Антон, чувствуя себя глупо.
Давно вы с Ксенией встречаетесь? спросил Александр Ионович. Он говорил мягко, но был напряжён.
«Допрос начался. И что в этом нравится Ваду?»
Почти семь месяцев.
А я, представьте, только недавно узнал. Моя дочь кладезь тайн.
Она ничего не говорила?
Нет, сам догадался. Он достал зажигалку, растянул трубку: Вы курите?
Пытаюсь бросить, сказал Антон, чувствуя острую потребность в никотине.
Они помолчали.
У вас всё серьёзно? спросил отец Ксюши.
Серьёзно, ответил Антон, уверенный в точке приложения вопроса, но мирным протестом сместивший точку в другую плоскость: представил голые плечи Ксюши, два сердца, соединённые каскадом, наполненные единым ритмом. «Вы об этом спрашиваете, Александр Ионович? Да, у нас всё очень серьёзно и жарко».
Насколько? цепко спросил Александр Ионович.
Антон хмыкнул и слепо посмотрел на увитую плющом стену. Вилле курил, густой дым вырывался у него изо рта спешными, юркими клубами, которые ветер уносил в сторону.
Я хочу сделать её счастливой, сказал Антон сухо. Он не был готов к таким откровениям, даже с Ксюшей, тем не менее почувствовал облегчение, радость некого таинства, словно узрел скрытый под треснувшей скорлупой свет.
Да, да, в голосе отца Ксюши появилась теплота. Откровенно говоря, этот ответ лучший из возможных. Извините меня за этот расспрос.
Что вы
Ксения говорила, вы пишете.
Да. Для одной газеты
Это на Ипподромской, дом 4. Белое здание?
Да. Там.
Знаю, кивнул Александр Ионович. Бываю там иногда.
Антон, растерянный от своего недавнего признания и вообще от беседы с «будущим тестем», понял, что подтвердил неправильный адрес. Дом «14» не «4». Эта маленькая «ложь», спровоцированная волнением, добавила нервов, хотя и глупо, конечно, не проверял же его Александр Ионович?..
Я, наверное, реже вас вижу двери редакции. Газета онлайновая, в офисе сидеть нет необходимости.
Только сроки и эксклюзив?
Скорей, только сроки. Свежие новости это другие, я отвлечённые размышления вслух. Аналитика, комментарии, мнения экспертов.
Александр Ионович поправил очки, глянул на дверь, словно торопя силой воли дочь. Видимо, и он не избежал чувства неловкости.
Я читал вашу статью об ожиданиях первого контакта.
Антон улыбнулся уголками рта.
Ксения показала?
Нет. Только сейчас сопоставил фамилию автора и вашу.
А у вас отличная память.
Да, память отличная. И рад бы забыть что-то, знаете ли, но не получается.
Критики растоптали статью, как вражеский флаг.
Александр Ионович неопределённо пожал плечами.
Вы не расстраивайтесь, где яблоки, там и черви. Современных Зоилов пруд пруди, да только с древнегреческим ритором их роднит разве что словесный яд и злоба.
Да уж сказал Антон, ничего не знающий про Зоила.
В доме зазвонил телефон. Александр Ионович резко повернулся, бриаровая трубка в его руке описала полукруг и врезалась в рукав антоновой куртки. Из чаши брызнул пепел. На штруксе остался тёмный след.
Чёрт возьми! Александр Ионович поспешно положил горячую трубку на крыльцо, стал стряхивать пепел с рукава. Извините.
Ничего страшного
Захочешь повторить не повторишь. Пересушен табак.
Антон был в тайне рад этому инциденту. Чувство вины и сочувствие со стороны Александра Ионовича не повредит, а может и сгладит некоторые острые углы, сблизит, как микропрепятствие, пройденное вместе, забавная история на двоих.
Телефон умолк.
Ерунда. Всё нормально, весело сказал он. Это всего лишь куртка. Дома отмою.
Александр Ионович выглядел растерянным. Портить одежду молодому человеку дочери явно не входило в его привычки.
Если не удастся вывести, дайте знать.
В дверях появилась Ксюша.
Пап, тебя к телефону. Как всегда очень срочно.
Конечно Александр Ионович протянул Антону руку. Рад был знакомству.
Я тоже.
В следующий раз не отказывайтесь от чая.
Не откажусь, улыбнулся Антон.
На веточках азалии блестела влага. Ксюша сияла.
Смотрю, вы познакомились.
Он возвращался домой под дождём, который покропил-покропил на улицы и дома, да и перерос в ливень. Капли воды стекали по его лицу, выбивали из подсвеченных фонарями луж искры света. Мир был самодостаточен, свеж, красив; сумрак скрыл его изъяны, а вода омывала улицы очередной обряд крещения на, возможно, лучшее завтра. Главное, не забыть о раскаянии, без которого любое омовение бессмысленно, только если это не омовение Всемирным потопом.
Много звёзд. Много приятной прохлады. Много огней. Много Её в сердце.
Хорошего много.
1.9Новосибирскоктябрь, 2030
Прошедший дождь разбросал по асфальту рваные лужи. В отражённом небе плавали сбитые с почерневших деревьев, жёлтые и красные листья, скапливаясь по краям, как вернувшиеся домой рыбацкие лодочки. День становился короче.
Водитель маршрутки зажёг тусклый свет, и в пустом салоне небольшого автобуса сделалось уютно, как в палатке у костра. До очередного выхода в рейс оставалось ещё полчаса, и он решил подбить выручку за день. Мятые, грязные бумажки ловко расползались в его руках по неопрятным кучкам, расправлялись, возвращаясь к привычной форме. Разбив купюры по стопкам, он набросил на них по тонкой резинке и запихнул в бардачок. Затем достал пластиковую рамку с тремя изображениями Будды, украшенную разноцветными лампочками, и стал примерять её к приборной панели. Найдя место над часами, он отодрал с липучки защитную ленту и прижал рамку к чёрному пластику. В этот момент двери дома напротив открылись, и на крыльце начали появляться люди. Одни выходили не торопясь, застревали на каждой ступеньке, поправляя одежду, другие выкатывались, как бильярдные шары, быстро и шумно уносились прочь, в меркнущую вечернюю улицу. Наконец на лестнице остались две девушки. Одна была одета в чёрный плащ и длинную, как у гномика, шапку, а вторая в розовую ветровку с острым большим капюшоном, как у средневекового европейского монаха.
У меня дома сегодня никого не будет, могу тебя угостить чем-нибудь, хочешь? предложила девушка с острым капюшоном.
Даже не знаю замялась другая.
Пойдём, не бойся, у меня есть много вкусняшек, которых у вас ещё не продают. Нам недавно прислали. Пока ещё свежие, уговаривала первая.
Ксения обернулась по сторонам, поправила на запястье часы и кивнула. Они сели в машину и уехали.
Подскочив на очередном спидбрейкере, Сичире спросила:
А зачем нужно делать дорогу неровной?
Чтобы водители соблюдали правила и не гоняли во дворах.
А без этих штук гоняют?
У! Ещё как!
Значит, они нарушают правила?
Ну да.
Странно.
Что странно?
Странно, как у вас всё работает. Правила есть, но их нарушают, а чтобы не нарушали делают дорогу хуже. Ведь если правила не будут нарушать, дорога будет ровнее.
Верно.
Получается, что из-за того, что кто-то один нарушает правила, хуже делают всем.
В ответ Ксения внимательно посмотрела на инопланетянку.
Извини, отозвалась Сичире.
А у вас разве не так?
Нет. У нас если есть правила, их соблюдают все и всегда.
Здорово, вот бы у нас так.
Они проехали очередной светофор, Ксения решила сменить тему.
А зачем ты ходишь на курсы по психологии?
Мне нужно для работы, я учусь на переводчицу. Чтобы хорошо переводить, я должна разобраться с вашей психологией.
На переводчицу? А вам разве не вживляют какой-нибудь Ксения запнулась, она не могла вспомнить нужное слово. В голове крутились всякие мерзости из фильмов, вроде паразитов и червей, или что-то техногенное: чипы, процессоры. Всё это звучало так глупо, что она никак не решалась произнести.
Нет, улыбнулась Сичире, я учу сама, по учебникам. Это очень трудно и долго.
Примечания
1
Се человек (лат.).
2
GIMP растровый графический редактор.
3
Чернь, толпа (устар.).
4
Анна Фрейд.
5
Великая работа (лат.) со слов самого Стивена Кинга.