Ты хоть читала его, дура, Уэлша своего? А Уэллса? Слышала про такого? Ага, давай. Пролистываешь раз в год, подустав от Дымцовой и «Maxim», точняк? Бегущую строку под камерой нормально прочитать не можешь, зато зубы отсвечивают хоть сыр режь. Беги давай, поляну братьям по разуму накрывай, хлеб-соль, самогон-соленья.
очерчены основные задачи Комитета: регистрация и учёт пришельцев, дезинфекция и вакцинация, размещение в зоне карантинного контроля и расселение. На все необходимые мероприятия из бюджета страны в адрес Комитета уже выделены все необходимые средства. Контроль над его деятельностью будет осуществляться российской военной миссией в
Загундосил сотовый.
Месси, даров! крикнул Печа.
Проснулся, Печуган?
Нет, во сне с тобой тру.
Телек смотришь?
Ага. Дела
Ну. Прикинь!
Хавай кебаб, прикидывальщик! Из-за тебя всё сейчас пропущу.
Пятьдесят раз ещё повторят и в инэт кинут. Чё, словимся сегодня?
Давай. Где?
Через часок у Дрона в колымаге.
Добро. Кто будет?
Монте-Карло, Дрон. Сили не будет с отчимом на объекте батрачит: мажет, красит, пидарасит Печа?
А?
Чё по деньгам? На бухло есть?
Пыль, ответил Печа, выдержав небольшую паузу. До получки тяну
Та же залупа. Лады, придумаем чё.
Печа рванул из банки. Пиво нагрелось и выдохлось от постоянной тряски. Звонок Монте-Карло он проигнорировал.
Несмотря на плотный график и беспрецедентность ситуации глава Комитета по приёму и расселению инопланетян Александр Ионович Вилле собрал сегодня первую пресс-конференцию. Предлагаем вашему вниманию некоторые выдержки из его выступления.
Ионович пришёл, ага, ясно, усмехнулся парень. И мацы принёс. И на пейсах колокольчики.
Он хлебнул пива и закинул ноги на табурет.
Глава Комитета имел вид утомившегося человека, тёмные мазки под глазами, уставшие веки и сухие руки, которые он изредка подключал к выступлению. Уставший человек, переполненный энтузиазмом и воодушевлением треснувшая замутнённая ёмкость с кипящей водой.
и всем доброго дня. Поздравляю вас, дамы и господа, первый контакт состоялся, в зале раздались аплодисменты, кто-то крикнул «ура», кто-то присвистнул, защёлкали вспышки. Мы ждали этого очень долго, одни с надеждой, другие с опасением. Пока нам не известна истинная цель их визита, но какие бы события за ним не последовали, для жителей Земли наступила новая эпоха, новая эра. Мы не одиноки во Вселенной и теперь это достоверный факт, доказательство которого находится сейчас у озера Мирное, в зоне пристального внимания всего человечества.
Судя по всему, мы имеем дело с потерпевшим бедствие кораблём, пассажирам которого требуется помощь. И, похоже, они не задержатся у нас надолго.
Мы установили контакт не просто с каким-то одним разумным видом, всё оказалось значительно сложнее, мы установили контакт с цивилизацией, входящей в содружество, объединившее десятки, может быть сотни других цивилизаций. Это огромный новый мир, представители которого находятся сейчас на Земле. Перед человечеством открываются колоссальные, необозримые перспективы.
Поражают минимальные трудности в общении, открытость, с которой инопланетяне идут с нами на контакт. С их помощью нам удалось связаться с неким планетарным советом, который предложил материальную и техническую поддержку
Ещё один совет? У этих звёздных ушлёпков? Печа поставил банку мимо табуретки, едва не выронил. Ну, тогда всё будет чин-чинарём. Найдёте общий язык, задрючите друг друга бумажками и конференциями, споётесь, ребятки.
с целью обеспечения более комфортных условий потерпевшим бедствие вплоть до того момента, когда за ними не прибудет исправный корабль.
Печа добавил звука и сбегал за бутербродом.
Глава Комитета по приёму и расселению возвышался над частоколом микрофонов, облепленных разноцветными логотипами с надписями едва ли не на всех языках планеты.
Они нуждаются в помощи, пока
Ага, давай. Сука, больше никто не нуждается? Только хрень инопланетная? В Африке счастливых семей куча. Бесплатные супчики у церквей везде. Жри не хочу. У нас на заводе вёдрами благополучных вычёрпывай! Но эти эти, да-а в помощи и опеке, бля. Кто бы спорил?
На экране снова возникло белозубое лицо ведущей. Девушка пообещала полную версию интервью перед вечерней трансляцией «БАТЭ» «Порту» Лиги чемпионов.
Когда на сотовый снова стал наяривать Монте-Карло, Печа был в дверях. Напоследок, без особой надежды, проверил доставку. Холодильная камера почтового ящика пустовала. Ничего сверхъестественного, в этот райончик Гатчины, местами исторически облагороженный дореволюционными постройками, курьеры ползут не спеша, всегда немного позади ахиллесовой черепахи; не Собор Святого Павла ведь, не налоговая инспекция, чего спешить, всё, что за границами центра, может и подождать.
Он закрыл дверь, вышел на Григорина, больше похожую на бивак, чем на городскую улицу, и зашагал по коридору из одноэтажных домиков. К Монте-Карло, Месси и Дрону.
Новым и красивым в этой части города был только вокзал, да и тот отгородился от района, словно от любопытного соседа, стеной. Исписанный со стороны домов граффити и непристойностями бетонный забор с вертлявыми, словно воробьи на проводах, цилиндрами камер, за которым по монорельсу подплывали к станции обтекаемые и блестящие поезда, суетливо выполняли свои функции и спешно скользили прочь от района, от города.
Парни ютились в старом, цветущем ржавчиной минивэне, притороченном на обочине к покосившейся оградке. Похожие на пни спущенные шины, прогнивший остов, вместо выбитых стёкол плёнка. Дрон выкупил эту рухлядь у спившегося соседа за ящик винища, но смена владельца не помогла колымаге преодолеть лишний метр пути. Минивэн превратился в малогабаритную блатхату.
Эй, напарник, ты будешь играть или как? упрекнул Месси, набирая с колоды.
Карта не идёт, Печа сбил пепел под ноги, к бутылкам и пустым сигаретным пачкам.
Дым лип к потолку, тянулся в щели.
Монте-Карло зашёл, Дрон подкинул, Месси взял. Ему и Пече светили погоны на девятках в дурака на пары был явно не их день. Месси нервничал, постоянно тёр свой перебитый нос и сплёвывал в окно, закончилось пойло, девок не наблюдалось вот, что по-настоящему его раздражало.
Ага! Стояночка! победно возвестил Монте-Карло и впаял в плечи Месси погоны.
Телефон Печи, до этого рвущий слабый динамик какими-то музыкальными нарезками, пропищал, мигнул и погас.
Батарея, твою за ногу.
Они расписали ещё пару партеек, потом Дрон сгонял домой и притащил бутыль самогона, сычужного сыра и баночку паштета без этикетки.
О! Это тема! сказал Монте-Карло, извлекая из бардачка набор металлических рюмок его вклад в обустройство минивэна. Давайте, пацанва, за дружбу между галактиками!
За долгожданную встречу! подхватил Месси. Добрались-таки, зелёные!
Печа принял полную рюмку.
Ага. Добрались. Катастрофа у них, как же! Скоро по улицам с лазерами побегут и колымагу Дрона спалят к ебеням.
Значит, надо зарядиться! Подготовиться!
Надо! Будем!
Э-эх заряжай по второй!
Картишки зашелестели веселей.
Печа! Глянь. Твой позер шатается, тебя, видать, ищет.
Никита (а в такой фасонистой курточке и штиблетах, при этом не рысью, а кого-то целенаправленно высматривая, в этом районе мог появиться только он) крутился на перекрёстке. Печа выбрался из машины, свистнул, замахал другу. Тот заметил, заулыбался.
Привет, Лёх!
Никакого «Печи» всегда «Лёха». В какой-то момент Ника стали злить разные клички и прозвища. Печу это смешило, немного даже подбешивало, мол, что вы, что вы, статус не позволяет, началась взрослая жизнь ерунда, Ник, не парься! К тому же взрослеть не хотелось, как в старенькой песне Гуфа, картавившего с площадок и экранов пятнадцать лет назад, пока рэп не отступил под гулким напором декарока: «Хотя становимся старше, иногда так страшно проснуться взрослым однажды». Если ты начинаешь подходить к друзьям, как к деловым партнёрам, дозировать улыбки и подбирать эпитеты в жопу такое взросление. На летающую тарелку к этим зелёным или любого-другого-цвета-человечкам и обратно, в самую глубокую галактическую жопу.
Какие люди тут шляются Здаров!
Он едва удержался, чтобы не назвать лучшего друга старым погонялом. «Здаров, Бильбо!» Не стал. Ник обожал «Властелина колец», но вот на прозвище реагировал болезненно.
Чего трубу отключил? Рыскаю тут Есть планы на вечер?
На свиданку зовёшь? весело сказал Печа, скрепляя рукопожатие.
Бери выше. На пьянку!
Тогда я вся ваша! Только мартини не поите, дяденька, меня от него путчит.
Мартини, ха! Винища стакан и в номера.
Густой, как пивная пена, туман конденсировался в ветвях деревьев, капал на землю. К смеху друзей примешивался гул скользящего по монорельсу состава. Казалось, что за забором вибрирует толстенный металлический трос.
Включились фонари, и лучи выборочно раздвинули вечерний полумрак. А потом Ник сказал:
Ну что, погнали? Я тут таксиста за углом уже полчаса морожу. В «Бульбяше» был?
Туда в спортивках пустят?
С Никитой они выросли в одном дворе, сдружились, срослись в разношёрстной компании, из которой к школьному выпуску Печи (он был на два года младше Ника и закачивал позже остальных) выплыло в одной лодке четверо он, Ник-Бильбо, Женя-Пуля и Стас-Рыжий. Да только лодочку ждали новые испытания разными интересами, районами, работами, положениями. Друзья поразъехались, поразбежались, балансируя на острие сигнала мобильников, старый двор перепланировали, в некогда знакомых окнах зажёгся чужой свет.
Из старой гвардии (банды «карэ», как величали себя парни) Печа сохранил контакт только с Ником. Рыжий колесил целыми днями на служебной тачке, зависал в новой компании, вроде собирался рвануть «отседава» и выпасть в осадок в Первопрестольной; он как бы и не зашивался, но они редко созванивались, а когда случалось, чувствовали пустоту, мусолили избитые фразы. Пуля о Пуле отдельный разговор. На него Печа имел зуб.
Ник же остался. Новый Ник с престижной работой, высокомерной невестой, собственной жилплощадью, но всё-таки его старый друг, встречи с которым Печа ждал всегда.
Цимус, а? улыбался Ник.
Небольшое зданием «Бульбяша» располагалось в зелени Приоратского парка, окна смотрели на холодное озеро Чёрное. Парк был славен тополями, липами, клёнами, дубами, елями. Полтора гектара почти девственного леса, ограниченного Дворцовым парком и железнодорожными путями. Единственным крупным сооружением был Приоратский дворец Приорат, который в разные времена служил Резиденцией Мальтийского ордена, запасным дворцом для приёма августейших особ, местом отдыха ленинградских рабочих, Дворцом пионеров для гатчинских детей. Теперь там размещался музей, экскурсоводы которого могли рассказать вам, что до постройки в 18 веке Приората территория называлась Малым Зверинцем, а бомбардировки и топоры лесорубов Великой отечественной войны превратили парк в голую, испещрённую воронками землю.
В «Бульбяше» Печа отдыхал впервые. Массивные дубовые столы, соломенные абажуры, пивные бочонки вместо стульев, деревянные колёса и вилы на стенах, прислуга в сермягах. С колбас и кусков грудинки капал в жаровню ароматный жир, котёл над огнём вскипал пеной, пахло мёдом и дымом.
Весь этот пафос тянул на тройную наценку.
Пулярку, пожалуйста, не открывая меню, сказал Ник официантке в переднике. Две половинки. Сушёную корюшку, гренки с чесноком и два пива.
Посетителей было не много, только один стол не пустовал: в углу на бочонках сидело трое мужчин, шумно, зычно, налегая на содержимое кувшина, стуча липовыми ложками.
Цимус, ещё какой, Печа осматривал внутренности «корчмы». А что ты там хитрое такое заказал, а?
Пулярку? Жирную кастрированную курицу.
Чего?
А того. В средние века Европа научилась измываться над курями весьма изысканно. Кроме обычной курочки, которая отваривалась в бульоне, и цыплят, обычно поджариваемых, имелось ещё два вида. Пулярка и каплун.
Печа положил на край стола пачку сигарет, сверху зажигалку.
А каплун это старый, больной петух-евнух, да?
Почти. Никита придвинул стул-бочонок ближе, снисходительно улыбнулся. Это кастрированный петух, специально раскормленный на мясо. Кормили от пуза и запекали беднягу. Он поднял вверх палец. Парадное блюдо, хочу заметить!.. Только причём здесь белорусская народная кухня, я не понимаю, но хозяин барин.
Значит, фиглярка
Пулярка.
Если выбирать, то бабу, конечно, пусть и кастрированную. Всё приятней, чем мужика.
Пока из опустевшего кега краником цедили пиво первому желанному бокалу всегда что-нибудь мешает, Ник спросил:
Видел в сети фотки пришельцев?
Ага, давай, как же. Комп накрылся. А что, есть?
Да куча. Только почти все липа. А сегодня на «Строке» появились там вроде гимпом не увлекаются. Качество дерьмовенькое, но
И что?
Страх болотный, бррр, Ник картинно поёжился. Вместо рук лапы богомола, тело раздутое, бугристое, как тесто на пиццу, ног не видно, может, и нет вовсе, а фэйс на термостатический смеситель похож продолговатый, блестящий, два глаза по бокам, и краником хобот висит.
Блять, скривился Печа. Серьёзно?
Забыл! Рот в брюхе, сраная топка. В чате писали, одному спецназовцу голову на раз отхватил, по недоразумению.
Печа прищурился.
Да нет Ты гонишь! А, сука, я чуть не повёлся!
Чуть ха! Проглотил за милую душу.
Принесли две оловянные кружки с пенными шапками. Друзья чокнулось, жадно приложились.
Так что, продолжил Печа после приятной паузы, есть всё-таки фотки?
Есть. Но муть нечёткая. С Эвереста, наверное, снимали. Или монтаж. Или аниме.
Допили пиво мало его было, слёзы, и только. Ник заказал ещё по одной кружке. Платил сам, Печа не спорил.
А это кто? Шеф-повар? Печа показал глазами.
С лестницы спускался брючно-пиджачный мужчина.
Администратор.
Администратор был узкоглазым. Тут европейское средневековье от стыда поперхнулось и закашляло. Он подошёл к столику в углу и принялся о чём-то беседовать с одним из посетителей. В руке смартфон, с которым он постоянно сверялся, будто с переводчиком.
О! Глянь на него, Ник. Элита пролетариата, усмехнулся Печа, и усмешка его была весьма неприятной. Как в этой стране устроиться на нормальную работу, когда этих чмошных иммигрантов хоть седлом жуй?! И все специалисты, куда там Немчура, пшеки, япошки, пиндосы, азеры эти везде! Директора компаний, консультанты, инженеры, прорабы, администраторы Хавай кебаб, простой русский гражданин
Даже с очень широкими штанами и очень красным паспортом, добавил Ник.
Так и есть.
А тебе кто мешает нормальным специалистом стать? Или хочешь после восьми классов сразу фирмой рулить?
Причём тут я! Да и если Печа поставил кружку, так и не сделав глотка. Тебе хорошо трепать, а как как поступить в универ без лавэ, без дяди в комиссии, а?
Учить, вырвалось вместе со смешком у Ника.
Ага, давай! Дрочить!
Ну, поехало
Да не, Ник. Не скалься. Тут и с высшим поди устройся толково, сам знаешь, а без него Господин Сунь Мой Хунь, мы рады принять вас на работу, а вы Печаев Алексей Леонидович, извините, но нам ни хера не подходите, уж больно рожа у вас славянская Ага! Погодь, ща покажу Печа суетливо полез в джинсы, достал истёртый до желтоватых проплешин кожаный кошелёк и начал перебирать замусоленные визитки. Вот!
Ник взял картонку, быстро пробежал глазами, как колонку некролога, в которой надеешься не увидеть знакомых имён, но потом хмыкнул и прочитал неспешно. Печа ждал эмоционального отклика. Дождался.
Как? Нормуль? Дрон мне дал, а ему брат, он проектировщиком пашет. Привёз визитку этого Володи с какой-то питерской выставки.
Во-ло-дя, кривляясь, произнёс Ник. Мы с Лё-хай бю-дэ-ма ця-бе на-ни-мать на трюд-ный ра-бо-та, дэ-лать ошень баль-шой за-ка-за
Он бросил визитку на стол, покачал головой, потом снова взял, широко улыбаясь.
Надо бы запомнить. Вот прикол.
Ник достал смартфон и, поискав лучшую освещённость, щёлкнул визитку.
А то, довольно подтвердил Печа и надолго приложился к кружке, поглядывая прищуренными глазами на друга, ловя каждую его реакцию.