Анатолий летел в уходящем куда-то вдаль длинном туннеле со слабо светящимися стенками. Летел, обгоняя облачка, внешне похожие на людей. Летел, огибая повороты и постепенно разгоняясь. Ему даже начала нравиться эта новая ситуация. До тех пор, пока на крутом повороте он не столкнулся с одним из облаков. Вместо ожидаемого пролета через туман он словно с разбега ударился в стену и на мгновение как будто выключился. Тотчас туннель сменился черной пустотой космоса, в которой он падал куда-то, увлекая за собой часть облака, с которым столкнулся. Падение продолжалось целую вечность. И неожиданно закончилось сильнейшим ударом.
Шагнуть за горизонт
И носило меня, как осенний листок.
Я менял города, я менял имена.
Надышался я пылью заморских дорог,
Где не пахли цветы, не светила луна.
Удар был такой силы, что болела каждая жилка и каждая косточка тела, но особенно сильнолевый бок. Глаза не открывались. Голова казалась налитой свинцом. Пахнуло свежим ветром и почему-то бензином, а не больницей.
«Черт меня побери! Знал же, что с Гарри связываться себе дороже. И вообще, мафия есть мафия, пусть и не итальянская, а ирландская Какая, на хрен, мафия? Ну и шибануло меня, господи боже мой! Уже и не пойму Ой, бл не трогайте меня, больно же! На хрен за плечо трясете, мрази! Больно же!»
What happened с вами, мистер?
Офицер, я вас видел. Мистер переходил дорогу, когда из-за поворота выскочил форд, модель восемнадцать, кажется. Видимо, водитель не справился с управлением, автомобиль вильнул и сбил мистера. Повезло, что удар пришелся вскользь, если бы ударил прямоубил бы на месте. Номера я разглядеть не успел.
Понятно. Спасибо, сэр. Прошу задержаться для составления протокола. А вы, мистер?
Я врач. Разрешите осмотреть больного, офицер?
Конечно
«Странный диалог», мелькнула мысль, и опять навалилась чернота беспамятства.
Очнувшись, он долго не открывал глаза, пытаясь услышать и понять, где находится. Кровать была какая-то неудобная, вместе с запахами однозначно навевающая мысли о лечебном заведении. В помещении, а скорее всего, в палате больницы негромко играла смутно знакомая музыка. Он прислушался. Песню он узнал, клип с поющим ее негром не так давно показывали по телевизору. В ней негр хотел одеться как какой-то Гарри Купер и чувствовать себя лучше всех. Но что его удивило, доносившиеся слова были совсем не похожи на текст, который он хорошо помнил. Жаль, что слышно было плохо, слова заглушали звуки, кажется, откуда-то из-за открытого окна. Уличный шум показался ему знакомым и при этом очень необычным, слишком часто раздавались гудки автомобилей, словно все они постоянно попадали в аварийную ситуацию.
«Неужели я оказался в Кабуле? Нет, запахи совершенно другие. И вообще, какой может быть Кабул, когда я должен быть в Hill-Valley? Хилл-Вэлли? Что за ерунда, какой еще Вэлли, если меня ударило током в моей родной Wyikse? Где? Каким током, nah? Я улицу переходил!» Поток сумбурных противоречивых мыслей, на двух языках одновременно, заставил его забыть об окружающем. «Черт возьми, кто и где я? мучительно попытался вспомнить он, отбрасывая навязчивые воспоминания о каком-то нелепом полете в облаках. Меня зовут То» Голова заболела так сильно, что он невольно застонал. И буквально сразу услышал шелест ткани.
Очнулись, мистер?
Заслышав приятный женский, а точнее, девичий голосок, он инстинктивно подобрался и открыл глаза.
Очнулись, констатировал тот же милый голос с ирландским акцентом. Принадлежал он молодой симпатичной медицинской сестре с ярко-рыжей шевелюрой и веселым лицом с маленьким, покрытым веснушками носом. Он приоткрыл рот, собираясь задать сакраментальный вопрос «Где я?», но медсестра ловко воспользовалась моментом. Находившийся у нее в руках градусник неожиданно оказался на языке больного. От неожиданности он закрыл рот, громко лязгнул зубами о стекло.
Осторожнее, мистер. Проголодались, наверное? рассмеялась медсестра и, моментально став серьезной, добавила: Сейчас померим температурку, доктор вас посмотрит, и мы вас покормим. Потерпите четверть часа, сэр.
Еще раз улыбнувшись, она задернула штору и исчезла, оставив недоумевающего То, так и не вспомнившего пока продолжения своего имени, разбираться в собственных мыслях с градусником во рту. «А почему, кстати, во рту, когда положено помещать под мышку?» удивился он, продолжая разглядывать обстановку вокруг кровати, которая ничего нового добавить к его размышлениям не смогла. За уютной, голубоватого цвета загородкой из ткани, вроде тех, что используют в магазинах для примерочных, стояла небольшая деревянная лакированная тумбочка и кровать. Разглядеть что-то еще мешала ширма. Между тем он отметил, музыка сменилась. Теперь несколько приятных мужских голосов требовали от какой-то Миранды бисквитов, а еще удивлялись, что у них еще целы зубы при такой твердой пище. Песня казалась смутно знакомой, в голове даже мелькнули кадры с входящими в барак то ли фермерами, то ли лесорубами в рабочих комбинезонах и с одним-единственным ружьем на всех. Наконец, прозвучал заключительный куплет:
О, готовь свои бисквиты, Миранда,
Я знаю, что должен умереть.
О, готовь свои бисквиты, Миранда,
Я знаю, они убьют меня
Прощай!
«Но, chert poberи, что всё это значит? Кто я?» Ему почему-то вспомнилась смешная история о мужике, спрашивающем у кондуктора странного трамвая на автомобильных колесах: «Где я? Куда мы едем? Что это за город? Какой сегодня день? И год?», на что кондуктор отвечает: «А вы сами-то кто?». Вспомнив этот нелепый диалог, он едва не засмеялся в голос, но помешал торчащий изо рта градусник. «Так что же все-таки произошло? И как меня зовут?» успел он подумать, когда штора снова отдернулась. Высокий мускулистый мужчина в белом халате поверх делового костюма, вошедший вслед за уже виденной медсестрой, мог быть только доктором. Что немедленно и подтвердилось.
Ну, Мэри, давайте посмотрим нашего пациента, возгласил мужчина громким басом, заглушая начало новой песни и забирая у медсестры ловко выдернутый ею изо рта градусник. Неразборчиво что-то пробурчав, доктор присел на откуда-то внезапно появившийся стул.
Итак, мистер Томпсон, как мы себя чувствуем? улыбаясь, словно на рекламе сигарет «Лаки Страйк», спросил доктор. «Фамилия? Моя? Непонятно, почему она мне кажется чужой?»
Верзила в белом халате, не теряя времени даром, уже успел извлечь откуда-то стетоскоп, прослушать легкие и сердце и проверить пульс. Осторожно отвернув веко на одном, а потом на втором глазу (пациент даже не успел среагировать), доктор посмотрел зрачки и снова, «улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба», продолжил:
Всё как я и говорил. Легкое сотрясение, несколько царапин, странный небольшой ожог на левой руке Ничего страшного, вы еще способны сами оплатить свой счет за лечение, и нам не придется судиться за него с вашими наследниками.
Видимо, это была шутка, потому что и доктор, и медсестра дружно рассмеялись.
Не надо переживать, дорогой мистер Том. Доктор просто излучал дружелюбие и оптимизм. Ваше здоровье в полном порядке, никаких последствий от столкновения с автомобилем я не нахожу. Если бы я вас осматривал сегодня, а не с самого начала, то вообще не поверил бы, что вас сбила машина. Акцент у доктора был какой-то другой, напомнивший вновь обретшему имя Тому что-то очень знакомое и в то же время весьма неприятное.
Полежите еще денек, если не возражаете, и будем вас выписывать. Анализы делать будем? Доктор внезапно перешел с веселого тона на деловой. Я бы настоятельно советовал сдать все анализы и дополнительно провериться у невропатолога. Внешне всё хорошо, но сами понимаете, гарантировать что-то может лишь Господь. Не волнуйтесь, даже ваших наличных денег вполне хватит на всё. И даже останется, добавил он, видимо заметив недоумение в глазах пациента. Что у нас дальше, Мэри?
Дальшемистер Маккейн, доктор Вулф, напомнила медсестра и, повернувшись к Тому, добавила с улыбкой: Сейчас принесут обед. А после обеда с вами, с разрешения доктора, хотели бы побеседовать шериф Токсби и федеральный агент Кошен.
Что он ел на обед, новоиспеченный Том Томпсон не рассказал бы, наверное, и на допросе третьей степени. Просто не смог бы вспомнить. В голове крутились, сбивая друг друга, словно истребители во время «собачьей схватки», десятки отрывочных, хаотических мыслей. Но превалировало среди всего этого хаоса недоумение. Что такого он натворил, чтобы с ним захотели встретиться столь важные шишки? Впрочем, кроме «основного вопроса современности» его интриговали еще несколько. Например, на каком языке он говорит и чем ирландский акцент отличается от пенсильванского. Илипочему он тут оказался, если никакого столкновения с машиной не помнит? И почему по радио говорят про сорок второй год, хотя ему кажется, что цифры сорок не должно быть? Даже если не вспоминать о том, что он узнал свое имя и фамилию от доктора, обдумать следовало множество странных и непонятных фактов, никак не стыкующихся друг с другом. Благодаря этим напряженным размышлениям не только обед, но и время, пока названные медсестрой господа добирались до палаты, пролетели совершенно незаметно.
Наконец занавеска опять отдернулась, и перед ним предстали два господина, напомнившие виденный когда-то и где-то комедийный ролик с двумя клоунами, Патом и Паташоном, одним высоким худым и вторымнизкорослым толстяком. Только вот в вошедшей паре худым, а точнее худощавым был именно низкорослый. Мэри, хмурая и совершенно непохожая на себя недавнюю, показала им на Тома и, пробурчав что-то вроде: «Вот и он», незаметно испарилась.
Пришлось гостям найти и самим принести себе стулья.
Наконец посетители устроились и, сняв одинаковые светлые шляпы, представились. Первым заговорил, как и ожидал Томсон, длинный и худой. Басом, мало подходящим к его фигуре.
Яздешний шериф, Элмер Токсби, со мной федеральный агент
Лемюэль Кошен, представился, перебив укоризненно взглянувшего на него длинного, низенький.
Том отметил, что низкорослый, несмотря на рост и внешне субтильное телосложение, будет намного опасней в драке. Особенно впечатляли расплющенные косточки на непроизвольно сжатых кулаках. «Не дурак подраться этот мистер Кошен. Надо с ним поосторожнее, а то как бы не пришлось еще недельку на этой постельке проваляться».
Не скажу, что очень рад нашему знакомству, джентльмены Он решил играть жестко, надеясь, что раззадоренные оппоненты выложат что-нибудь, за что можно будет зацепиться при решении этой головоломки. Хотелось бы сразу уточнитьэто допрос? И если да, то в чем меня обвиняют? В нанесении повреждений сбившей меня машине?
Ну что вы, мистер Томпсон! Улыбка на лице федерального копа напоминала оскал какого-то злодея из фильма ужасов. Мы всего лишь хотим с вами побеседовать.
Кхм, откашлялся басом шериф, мистер Томпсон, надеюсь, вы, как законопослушный гражданин, окажете нам помощь.
Несомненно, мистер э Токсби. Проблема лишь в том, что у меня ретроградная амнезия, и я не уверен, что могу быть вам полезен.
Ответ заставил собеседников недоуменно переглянуться. Кажется, он сказал что-то не то, потому что Кошен явно напрягся и теперь посматривал на него с откровенным недоверием.
Врач ничего нам об этом не сообщил, заметил недоуменно шериф.
Видимо, не счел это важным, парировал Том, одновременно отметив, что транслируемая по радио музыка затихла. Словно кто-то специально убавил звук, чтобы услышать их разговор. Но я готов рассказать вам всё, что смогу вспомнить.
Хорошо, переглянувшись с федеральным агентом, согласился шериф. Для чего вы приехали в Хилл-Вэлли?
Не помню, мгновенно ответил Томпсон. Нет, подождите Что-то вспоминаю. Кажется, чтобы встретиться со своим контрагентом.
По какому вопросу, тоже не помните? иронически спросил федерал, не скрывая скептического отношения к ответам Тома.
Почему же? Всплывшие откуда-то, пусть и неполные, воспоминания придавали уверенности. Дополнительные поставки болтов и гаек.
Болты и гайки? не менее скептическим тоном спросил шериф.
Товар весьма востребованный в последнее время, усмехнулся Томпсон, сами понимаете, джентльмены.
Может быть, может быть, протянул недоверчиво Кошен. Фамилия контрагента? внезапно и резко спросил он, пытливо разглядывая лицо лежащего.
Не помню.
Где встречались?
Тоже не помню.
Имя Гарри вам что-нибудь говорит? снова вступил в разговор шериф. Можете вспомнить?
Гарри, Гарри он честно пытался что-то припомнить, однако кроме ассоциаций с пьянкой и почему-то с электричеством ничего в голове не появилось. Не могу вспомнить. Может, его фамилия мне поможет?
Фамилия? Шериф опять переглянулся с федералом. Ладно, его фамилия Чейни. И нам известно, что вы встречались два дня назад.
Да? удивление было натуральным на все сто процентов, словно свежевыжатый апельсиновый сок. Честное слово, шериф, не помню. Вот только почему-то кажется мне, что его фамилия совершенно другая.
Признаетесь? Агент смотрел торжествующе.
В чем? еще больше удивился он.
Что вы знали его настоящую фамилию и род занятий?
Не признаю. Не помню я ничего, к величайшему моему сожалению.
Доносящийся из-за занавески музыкальный фон вдруг резко усилился. Словно кто-то прибавил звук радиоприемника.
То есть и фамилия Панцетти вам ничего не говорит? Агент даже привстал и сжал кулак, словно собираясь ударить Тома.
Спокойнее, Лемми, неодобрительно пробасил шериф. Без этих ваших методов. Иначе
Врет он, ублюдок, зло заметил Лемми. Причем нагло.
Извините, мистер Кохен
Кошен! зло бросил агент.
Извините, мистер Кошен, послушно повторил Том. Обострять отношения не входило в его планы. Сначала бы разобраться, кто он такой и что вообще происходит. Не знаю я никакого Паникетти.
Агент столь же зло буркнул:
Панцетти.
Том в ответ лишь благодарно наклонил голову.
К сожалению, ничем не могу вам помочь в этом вопросе. Так что оскорблять меня не стоит.
Тут в голове его мелькнули воспоминания из прочитанной книги об итальянской мафии. К тому же названная федералом фамилия очень походила на итальянскую. «Они что, решили, что я мафиози? Ну уж нет. Буду отбиваться до последнего, а в тюрьму не пойду», подумал он и спросил, старательно акцентируя удивление:
Вы полагаете, что я имею дела с итальянской мафией? Я, коренной русский?
Вырусский? удивление его собеседников было огромным и явно не наигранным. К тому же мафии не существует, быстро добавил опомнившийся Кошен.
Да? удивился Том. Кто это сказал?
Вы считаете, что глава ФБР мистер Джон Эдгар Гувер не осведомлен об истинном положении дел? Видимо, шериф все-таки недолюбливал федералов, раз Токсби спросил об утверждении Гувера с такой иронией.
Спасибо. Видите, я даже про это забыл. Отвечая, он мысленно вспомнил старый анекдот: «Ну да, конечно. Задницы нет, а слово есть». Так и с мафией.
Еще несколько минут таких же ничего не решающих перебрасываний словами закончились тем, что разозленный агент резко встал и, не попрощавшись, вышел, впрочем, довольно аккуратно задернув за собой штору. Неторопливо поднявшийся шериф весело посмотрел ему вслед и, повернувшись к Тому, столь же неторопливо достал из кармана брюк сложенную бумагу. Развернув ее, Токсби зловеще усмехнулся, мгновенно превратившись из «доброго полицейского» в «злого шерифа».
А это вам, мистер Том Томпсон из Пенсильвании, повестка. Мне ее любезно переслал через ФБР ваш призывной участок в ответ на наш запрос. Так что берите, дядюшка Сэм срочно нуждается в вас. Вы можете пройти медкомиссию на нашем призывном участке, адрес записан внизу на бланке. Советую не тянуть. Грязному Гарри сейчас не до вас, но у него еще остались друзья. Элмер помолчал, глядя на совершенно обалдевшего Тома, и добавил: Не верю, что вы ничего не знаете, но своим надо помогать. Мой дед тоже был из России, и, уже отдергивая ширму, сказал негромко, не оборачиваясь к лежащему Тому: Только не надо говорить всем, что вы русский, пан. Не поймут.
«Твою же маму! Это что, я еще и поляк? Или нет?» Мучительные раздумья привели к тому, что голова опять сильно разболелась. Хотелось еще полежать, но шестое чувство подсказывало, что предупреждение шерифа игнорировать не стоит. Подумав, он позвал медсестру, но, видимо, музыка заглушала его голос, и никто не появился. Тогда, поколебавшись несколько мгновений, он медленно присел. Голова побаливала, но терпимо. А самое главноене кружилась. Поэтому он встал и подошел к шторе, протянул руку