Они не понимают, что нам не победить в этой войне. Даже Арес знал, что алым никогда не сравняться с золотыми, так как же я смогу повести их за собой? А главноекуда?
Мне страшно. И не только потому, что я не могу дать людям то, чего они хотят, а потому, что, рассказав им правду, Севро сжег все мосты. Теперь для нас нет дороги назад.
Что же это означает для моей семьи? Для моих друзей и для всех этих людей? Эти вопросы и рассказ о том, как Севро использовал видео моих операций, привели меня в такой шок, что я молча выбежал из зала, словно капризный ребенок.
Сзади подходит Рагнар и садится возле меня. Свешивает вниз ноги в комично огромных сапогах. Мимо пролетает челнок, и ленточки в бороде черного развеваются от дуновения воздуха. Великан молчит, ему так привычнее, а я чувствую себя в безопасности, когда он рядом. Потому что знаю: он со мной. Раньше столь же благотворно воздействовало на меня присутствие Севро, но он изменился. Шлем Аресаслишком тяжелая ноша.
В детстве мы с мальчишками всегда спорили, кто из нас самый храбрый, заговариваю я. Тайком убегали из дому ночью, спускались в глубокие тоннели и балансировали на самом краю спиной к тьме. Если вести себя тихо, можно было услышать шипение гадюк, но ты никогда не знал, близко они или далеко. Большинство мальчишек не выдерживали и убегали через минуту, ну максимум через пять. Я всегда мог простоять дольше всех. Пока Эо не узнала о нашей игре, качаю головой я. Теперь вряд ли и минуту бы вытерпел.
Потому что нынче тебе есть что терять и ты знаешь об этом.
В черных глазах Рагнара затаились тени. Его судьба была очень непростой. Ему почти сорок. Он вырос в мире льда и магии, потом его продали богам в откуп за жизнь его народа. Пробыл рабом больше лет, чем я прожил на этом свете, но знает ли он о жизни больше моего?
Ты все еще скучаешь по дому? По сестре? спрашиваю я.
Скучаю. Я скучаю по раннему снегу на исходе лета Снег налипал на сапоги Сефи, когда я нес ее на плечах посмотреть на Нидхёгга, проламывающего весенний лед.
В древнескандинавских верованиях Нидхёггом звали дракона, который жил под мировым древом и целыми днями грыз корни Иггдрасиля. Множество черных племен верит, что весной он поднимается со дна глубокого моря, чтобы разбить лед и проложить путь для кораблей. В его честь они топят преступников в праздничный день Остарапервый день весеннего света, дабы великий змей попировал вволю.
Я послал друзей в Страну льдов и на Шпили, попросил рассказать их все, что сам узнал от тебя. Пусть моему народу станет известно, что их богифальшивка. Мои соплеменники влачат рабскую жизнь, но скоро мы освободим их, и тогда они услышат песнь Эо.
Песнь Эо Сейчас она кажется мне такой слабенькой и простоватой.
Я больше не чувствую ее, Рагнар, тихо произношу я, глядя на оранжевых и алых, суетящихся вокруг штурмовика и украдкой поглядывающих на нас. Знаю, они думают, что ясвязующее звено между ними и Эо, но я потерял ее во тьме. Раньше я думал, что она наблюдает за мной, говорил с ней, а сейчас Сейчас она стала чужой, грустно опускаю голову я. Я так перед ними виноват, Рагнар! Если бы меня не обуяла гордыня, то я прочел бы знаки судьбы и Фичнер с Лорном остались бы в живых.
Думаешь, тебе известны пути судьбы? смеется над моим высокомерием Рагнар. Откуда ты знаешь, что случилось бы, если бы они не погибли?
Я знаю, что не смогу стать тем, кто нужен людям.
А как ты узнаешь, кто им нужен, хмурится Рагнар, если ты боишься их? Если даже смотреть на них не можешь? спрашивает он, но я не знаю, что ответить. Пойдем со мной! Он резко встает и протягивает мне руку.
* * *
В здании госпиталя когда-то находилась столовая. Теперь все помещение заставлено каталками и койками, повсюду слышатся кашель и перешептывания. Алые, розовые и желтые медсестры в желтой униформе снуют между пациентами. В дальнем углу залаожоговое отделение, отделенное пластиковой ширмой. За ширмой кричит женщина, отбиваясь от медбрата, который пытается сделать ей укол. За ширму вбегают еще двое санитаров, чтобы удержать ее.
Меня охватывает стерильная печаль этого места. На полуни запекшейся крови, ни красных потеков А причина страданий этих людеймой побег с Аттики. Даже имея в своем распоряжении такого гениального ваятеля, как Микки, мы не сумеем помочь всем пострадавшим. Раненые смотрят в каменный потолок, мучаясь мыслями о будущем. Здесь царит дух потерянности и сомнения. Это результат травмы, но не физической. Вся больот сломанной жизни и утраченных надежд.
Мне хочется уйти отсюда, но Рагнар подвозит мое кресло к краю больничной койки. Лежащий на ней молодой человек сразу заметил меня. Короткие волосы, пухлое лицо, выступающая нижняя челюсть. Глядит на меня с интересом и недоверием.
Как оно? спрашиваю я, припоминая сленг проходчиков.
Танцую, пока танцуется, сечешь? пожимает плечами он.
Секу, киваю я, протягивая ему руку. Дэрроу из Ликоса.
Мы в курсе, отзывается он и пытается пожать мне руку, но у него такая маленькая ладонь, что это физически невозможно, и он смеется над возникшей заминкой. Ванно с Кароса.
Ночная или дневная?
Дневная, ясное дело! Я что, похож на опухшего ночного?
Ну теперь разве разберешь
И то правда. Я из Омикрона. Третий бурильщик, вторая линия.
Так вот через чьи завалы мне приходилось пробираться!
Ох уж эти проходчики! ухмыляется Ванно. Вечно ищут что-то под ногами! машет он рукой и заразительно смеется. Надо уже научить вас смотреть вперед! Больно было? Он глядит на мои руки.
Сначала мне кажется, что он спрашивает о пытках Шакала. Потом понимаю, что Ванно заинтересовали знаки на моих руках. Вообще-то, я пытался спрятать их под длинными рукавами свитера, но теперь, наоборот, закатываю рукава повыше.
Да уж, охренеть можно. Ванно осторожно дотрагивается до знаков пальцем.
Оглядываюсь вокруг и внезапно осознаю, что смотрит на меня не только Ванно, а все, кто находится в госпитале. Даже в дальнем конце зала, в ожоговом отделении, алые привстают на койках, чтобы получше меня разглядеть. Они не замечают моего страхавидят только то, что хотят видеть. Поворачиваюсь к Рагнару, но он оживленно разговаривает с одной из раненых. Холидей! Серая кивает мне. Ее лицо хранит скорбное выражение после смерти брата. На тумбочке рядом с койкой лежит его пистолет, у стены стоит винтовка. Во время спасательной операции Сынам удалось забрать его тело, так что теперь его можно будет похоронить по-человечески.
Было ли больно? переспрашиваю я. Ну ты представь себе, Ванно, что падаешь внутрь агрегата. Медленно, сантиметр за сантиметром. Сначала с тебя снимают кожу, потом лишают плоти, потомкостей. И все, делов-то!
Ванно присвистывает и смотрит вниз, туда, где у него когда-то были ноги. Смотрит устало, чуть ли не со скукой, а потом произносит:
А я не успел ничего почувствовать. Биоскафандр резко изменил гидравлику, и одна просто отвалилась. Он кивает Рагнару и со свистом вдыхает через стиснутые зубы. Ну ладно, хоть «хозяйство» при мне осталось
Спроси его, Ванно, ну давай! подзуживает мужчина с соседней койки.
Да отвали ты, вздыхает Ванно. Слушай, парни тут интересуются А тебе его оставили как было?
Когоего?
Ну его. Он многозначительно смотрит мне в пах. Или понимаешь увеличили согласно пропорциям?
Ты правда хочешь это знать?
Только не подумай, ничего личного! Но я уже ставку сделал
Что ж, с серьезным лицом подаюсь вперед я, Ванно и его товарищи по несчастью следуют моему примеру, если ты и правда хочешь это знать, пойди да спроси у своей мамаши!
Ванно пристально смотрит на меня, а потом просто взрывается хохотом. Другие раненые тоже смеются и начинают пересказывать мои слова тем, кто лежит слишком далеко и не расслышал. Всего несколько секунди удушающая стерильность сменяется весельем и сальными шуточками, шепот вдруг кажется неуместным. Настроение совсем другое, я чувствую прилив сил. Какие чудеса может сотворить одна удачная шутка! Мне больше не хочется убежать прочь, скрыться от изучающих взглядов. Я еду на кресле между коек все дальше от Рагнара, перекидываюсь с каждым из раненых парой-тройкой фраз, благодарю их, спрашиваю, откуда они родом и пытаюсь запомнить имена. Хвала Юпитеру, память у меня отменная! Забудешь имя, и человек простит тебя. Вспомнишь имя в нужный момент, и он станет защищать тебя до последнего вздоха.
Большинство обращается ко мне «сэр» или «Жнец». Ответить бы, что для них япросто Дэрроу! Однако между вождем и подчиненными должна быть дистанция. Субординация необходима. Да, я смеюсь вместе с ними, да, они помогают исцелить мою израненную душу, но они мне не друзья. До поры до времени мы не можем позволить себе такой роскоши. Сейчас все онимои солдаты. И я нужен им так же, как они мне. Я Жнец! Хорошо, что Рагнар напомнил мне об этом. Великан одаряет меня широкой улыбкой, ему радостно видеть, что я снова улыбаюсь и смеюсь вместе с солдатами. Я никогда не был в полной мере ни бойцом, ни балагуром, ни одиноким островом посреди бушующего моря. Во мне нет той цельности, что была у Лорна. Я лишь играл роль, а на самом деле всегда сильно зависел от окружающих, без них моя душа будто раскалывалась на части. Ощущаю, как во мне нарастает сила, которой я так давно лишился. Дело не в том, что алые любят меня, они в меня верят! Мои солдаты в училище видели перед собой маску, фальшивую личину. Я носил ее на службе у Августуса, и вот она сорвана! Возможно, Ликос уже не вернуть, возможно, Сыны на грани истребления и мне не суждено услышать зов Эо, увидеть Виргинию. Но по капле, по слезинке возрождается моя душа, и наконец-то я понимаю, что вернулся домой!
* * *
Вместе с Рагнаром возвращаюсь в командный штаб. Севро и Танцор склонились над картой. Теодора сидит в углу и строчит деловые письма. Когда я вхожу, они все как по команде поворачиваются и изумленно смотрят на мое улыбающееся лицо, а потом замечают, что я стою на ногах, пусть и с помощью Рагнара. Коляску я оставил в госпитале и попросил его отвести меня обратно в штаб, откуда сбежал всего час назад. Я будто заново родился. Вероятно, я уже не тот, кем был до погружения во тьму, но это, наверное, к лучшему. Теперь во мне появилось смирение.
Прошу прощения за свое поведение, говорю друзьям, просто все навалилось разом Я знаю, вы сделали все возможное и даже больше. Учитывая обстоятельства, никто не справился бы лучше вас. Вы спасли меня. Спасли мою семью добавляю я и выдерживаю паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. Знаю, вы ожидали другого. Думали, что во мне кипит адская ненависть Но все изменилось. Я уже не тот. Отмахиваюсь от Севро, который пытается перебить меня. Я верю в вас. Верю в ваши планы и готов принять посильное участие. Однако в таком виде, поднимаю вверх иссохшие руки, я мало на что способен. Мне нужна ваша помощь по трем пунктам.
Хватит уже комедию ломать, принцесса! ржет Севро. Чего желает ваше высочество?
Во-первых, отправьте посланца к Виргинии. Вы считаете ее предательницей, но пусть знает, что я жив. Возможно, это что-то изменит и она решит помочь нам.
У нее был шанс, фыркает Севро, и она его упустила! Она же чуть не грохнула вас с Рагни!
И все же она не стала убивать нас, говорит Рагнар. Если есть хоть малейший шанс, что она поможет нам, стоит рискнуть. Я лично отправлюсь к ней, чтобы она не сомневалась в наших намерениях!
Хрена лысого ты отправишься! прикрикивает на него Севро. Да за твою голову объявлена самая большая награда во всей системе. Золотые перекрыли все нелегальные воздушные перевозки. А в космопорту ты и двух минут не протянешь, даже в маске!
Пошлем моего агента, предлагает Теодора. Я даже знаю кого. Девочка отлично работает и подозрений вызовет килограммов на сто меньше, чем наш принц ледяных шпилей! К тому же она уже в портовом городе.
Эви? спрашивает Танцор.
Именно, бросает взгляд в мою сторону Теодора. Эви сделала все, чтобы искупить грехи прошлого, даже те, за которые не обязана быть в ответе. Она очень нам помогает. Танцор, я договорюсь о переброске и прикрытии, если ты не против.
Он не против, быстро отвечает Севро, но Теодора все равно дожидается одобрительного кивка Танцора.
Спасибо, благодарю их я. Во-вторых, Микки нужен мне здесь, в Тиносе.
Зачем? спрашивает Танцор.
Надо, чтобы он снова сделал из меня орудие убийства.
Ну вот, другой разговор! хрипло гогочет Севро. Да уж, тебе пора мяса на кости нарастить! Хватит уже людей пугать, аноректик ты недоделанный!
Микки за тысячи световых скачков отсюда, на Варосе, качает головой Танцор. Работает над важным проектом. А тебе нужны калории, а не ваятель! В твоем состоянии это может быть опасно!
Да Жнец сдюжит! Привезем Микки со всем барахлом к четвергу! вступается за меня Севро. Вирани все равно постоянно с ним на связи, консультируется по поводу твоего лечения. Микки от радости умрет, когда увидит тебя!
Ну и какая же твоя последняя просьба? спрашивает Танцор, глядя на Севро с плохо скрываемым раздражением.
Боюсь, она вам не понравится, со вздохом произношу я.
12Юлия
Виктру я нахожу в изолированной комнате. У двери на карауле стоят несколько Сынов. Она лежит на медицинской каталке и смотрит на голографическом дисплее новости Сообществатам бодро рассказывают про героическое уничтожение Легионом ячейки террористов, которая подорвала дамбу и затопила низины реки Мистос. Наводнение заставило двоих бурых фермеров покинуть свои дома. Серые раздают гуманитарную помощь из военных грузовиков. Алые, конечно, и правда могли подорвать эту дамбу. С другой стороны, это мог сделать и Шакал. Сейчас никто не знает наверняка.
Бело-золотистые волосы Виктры убраны в тугой хвост. И руки, и даже парализованные ноги прикованы к кровати. В этих местах золотым не доверяют. Она не поворачивает головы в мою сторону, всматриваясь в дисплей, на котором в профиль показывают Рока Фабия, поэта Деймоса, нового героя последних сплетен. Ведущий копается в его прошлом, берет интервью у матери-сенатора, учителей начальной школы, мелькают детские фотографии Рока на фоне фамильного загородного имения.
Мир природы всегда привлекал Рока сильнее, чем города, говорит его мать, улыбаясь в камеру. Он восхищался идеальным порядком, царящим в природе. Иерархией, возникающей естественным образом. Думаю, именно поэтому он всей своей пылкой душой был предан Сообществу даже в то время, когда
Я бы пушку ей в рот засунула, лишь бы заткнуть, бормочет Виктра, выключая звук.
Думаю, за последний месяц она чаще произносила его имя, чем за все его детские годы, отзываюсь я.
Ну она же политик! Такие никогда не упустят шанса покрасоваться за счет популярных родственников!
«О, как стервятники слетаются к великим мира сего, чтоб на останках жертв попировать», вспоминаю я слова Рока об Августусе.
Виктра смотрит на меня горящим, воинственным взглядом. Огонь безумия, пылавший в ее глазах, угас, но не полностью.
Это можно было бы сказать и о тебе, резко бросает она.
Справедливо, соглашаюсь я.
Тылидер этой маленькой шайки террористов?
Мог бы стать, но упустил свой шанс. Ими руководит Севро.
Правда? удивляется она, откидываясь на подушки.
А что такого?
Да нет, ничего. Логично, кстати. Он всегда был человеком дела, а не слов. Когда я увидела его в первый раз, он как раз пытался надрать задницу Тактусу.
Думаю, я должен тебе все объяснить. Я подхожу к ней ближе.
О мать твою! А может, обойдемся как-нибудь без этой тягомотины?
Тягомотины?
Ну всех этих извинений, тяжело вздыхает она, упреков и так далее. Всей этой суеты, которую люди разводят просто потому, что неловко себя чувствуют. Ничего ты мне не должен.
И что ты мне скажешь в таком случае?
Жизнь в Сообществесвоего рода договор, согласно которому мой народ угнетает твой маленький народец. Мы живем за счет вашего труда, притворяемся, что вас просто не существует, ну и вы решаете нам за это навешать. Получается у вас так себе. Лично я считаю, что вы имеете на это право. Тут нет ни хорошего, ни плохогоэто справедливо, только и всего. Я бы первой устроила овацию мыши, которой удалось бы убить орла, а как ты думал? Вот и все. Сейчас алые наконец-то начали драться по-настоящему, поэтому жаловаться золотым по этому поводуабсурд и лицемерие. Виктра замечает удивление на моем лице и резко смеется. Что такое, дорогой? Думал, я закачу истерику, надую губки и стану нести всякую чушь про честь и предательство, как эти ходячие трупы Кассий и Рок?