Прошу прощения, попытался высвободить рукав Фредди.
Но тонкие пальцы с сухой кожей оказались неожиданно цепкими.
Я должна поговорить с вами. Вы ведь джентльмен, не так ли?
Фредди неопределённо повёл плечами.
Вы поймёте меня. Ямать. И если я пошла на это, то только ради моего мальчика.
Мама заговорил лежащий на кровати бледный до синевы юноша.
Нет, бросила она, не оборачиваясь. Молчи. Я слишком много потеряла, тебя я не отдам.
Мэм, Фредди повторил попытку освобождения своего рукава, но по-прежнему безрезультатно. Я буду вам весьма признателен, если вы объясните мне
Это ошибка, это это недоразумение, чудовищное недоразумение, мальчик не при чём, он не виноват, я клянусь вам!
Мама! в голосе юноши зазвенели слёзы. Я сам отвечаю за себя, мама.
Мэм, Фредди удалось вклиниться в её пылкую, но от того ещё менее понятную речь. Я не знаю, что сотворил ваш сын
Ничего, я клянусь вам, он не виноват.
Но это его проблема, твёрдо закончил Фредди, выдёргивая наконец рукав. Я к этому не имею и не желаю иметь никакого отношения.
Но но но вы хотя бы подтвердите
Что?! Фредди уже терял терпение.
Что мой мальчик не при чём.
Мама!
Молчи! Ты сам себя губишь!
Разберитесь без меня, предложил Фредди, отступая к двери.
Нет, подождите. Мне больше не к кому обратиться.
Мама! юноша рывком приподнялся на локтях. Мама, он в другой палате, я его даже не видел. Никто не сможет сказать, что я потворствую чёрным, он задохнулся и упал на подушки.
Фредди остановился, уже взявшись за ручку двери.
Да-да, кинулась к нему женщина. Мой мальчик слаб, а они положили его рядом с чёрным. Ведь его могут лишить расы, а он не виноват, это всё русские. Вы видели, этот чёрный, наглый, в такой же одежде, она испуганно понизила голос, он он чуть ли не читает. Одна посуда, одна еда Я не дам моего мальчика. Подтвердите, что это это
Это русский военный госпиталь, голос Фредди спокоен до равнодушия. Не думаю, что они изменят свои порядки ради вас.
Нет-нет, я не о том, заторопилась она. Но вы же подтвердите, что мой мальчик Ну, скажи сам джентльмену, что ты сделаешь с этим чёрным, если
Фредди повернулся и вышел, не дослушав. Вернуться к Ларри и предупредить? О чём? Да какого чёрта! Вон же на лестнице парень из общежития моет, надраивает ступеньки. Даже через рабочий халат видно, как мышцы играют. Нет, Ларри ничего не грозит. А если эта идиотка верещит так громко, то это её проблема.
И в кабинет Аристова он вошёл спокойно, но Джонатан, даже не поглядев на него, сразу сказал:
Проблемы?
Ещё нет, Фредди улыбчивым кивком поздоровался с Аристовым, переставил стул к столу и сел верхом, положив руки на спинку. Кто лежит в пятом боксе, Юри?
Аристов усмехнулся.
Он не опасен, Фредди.
Фредди покосился на Джонатана и нехотя пересказал разговор.
Однако, хмыкнул Джонатан.
Он не опасен, повторил Аристов.
А она?
Она впадает в панику, завидев, Аристов задумался, подбирая слово. Джонатан и Фредди ждали. Кого-то из местных, скажем так. Её мужа убили зимой, два сына погибли на фронте, а этого его сильно избили на День Империи. И, похоже, за то, что не захотел присоединиться к погромщикам.
Понятно, кивнул Фредди. Сыграно с блеском. Я поверил.
Почти все верят, Аристов, улыбаясь, посмотрел на Джонатана. Как это она вас пропустила?
Я слишком быстро прошёл, усмехнулся Джонатан. А Фредди она уже, похоже, стерегла.
Похоже, согласился Фредди. Ну её проблема. Как с нашей проблемой, Юри?
Повторю диагноз. Хронический плеврит травматического происхождения. Общее истощение. Остаточные явления дистрофии. Из самой дистрофии вы его вытащили. Ну, и ещё немного по мелочам. Динамика положительная. Прогноз благоприятный.
Спасибо.
Не за что, Фредди.
Выздоровление полное? спросил Джонатан.
Да, твёрдо ответил Аристов.
Рецидив?
В случае повторного избиения и аналогичных условий! Глупый вопрос, Джонатан. Самая залеченная рана не даёт иммунитета от пули.
Резонно, Фредди очень похоже передразнил Джонатана, заставив всех улыбнуться. Юри, эта психа точно не полезет?
У неё одна забота, Фредди. Чтобы не полезли к её сыну. Да и бывает она нечасто. Ей ехать издалека, а с деньгами там Я же сказал, Фредди.
Всё, понял, Фредди даже руки поднял ладонями вперёд.
Ты ему скальпель покажи, Юри, посоветовал Джонатан.
Обойдётся, строго ответил Аристов. А о Ларри что ещё могу сказать? При его болезни важнейший факторэто желание выздороветь. Он хочет.
Джонатан кивнул и встал.
К выписке мы приедем, а может, и раньше заглянем.
Заглядывайте, кивнул Аристов.
А может, и ты к нам заглянешь, Юри, Фредди встал и поставил стул на место. Занятие тебе мы найдём. Не заскучаешь.
Конечно. Повторный осмотр в домашних условиях, невинно улыбнулся Аристов.
Точно. У каждого на своё дело руки чешутся, согласился Фредди, выпихивая в коридор онемевшего на мгновение Джонатана. Всё. До встречи, Юри.
До встречи, сказал Аристов уже закрывающейся двери.
* * *
Внезапно наступила осень. Как-то сразу в одну ночь натянулись тучи, посыпал мелкий холодный дождь. Эркин теперь начинал день с того, что растапливал печь, а уже потом плиту. Не зажигая лампы, не трогая штор, он босиком в одних трусах возился у топки. И просыпалась Женя теперь не по будильнику, а от пристукивания входной двери, когда Эркин уходил за водой и дровами. Дни шли незаметно, и один был похож на другой. Утренние хлопоты и вечерние рассказы Эркина о Бифпите и олимпиаде, стук пишущих машинок и щебет Алисы, с упоением играющей в щелбаны, мятые замусоленные кредитки, гордо выкладываемые Эркином на комод И Женя как-то не сразу заметила, что Эркина что-то тревожит. А заметив, решила, что он просто устаёт на работе.
Эркин, давай тарелку, я тебе ещё положу.
Я сыт, Женя, правда.
Но Женя отобрала у него тарелку и положила ещё картошки с мясом.
Вот, ешь.
Он кивнул и углубился в еду. Каждый раз теперь вечером Женя накладывает ему двойную порцию. И вообще а он Эркин вздохнул и сразу поймал на себе встревоженный взгляд Жени. Придётся говорить, объяснять. А что он может объяснить? Ведь ничего же нет, так только
Пока он ел, Женя уложила Алису, налила ему чаю. Эркин выскреб тарелку и отодвинул её от себя, наклонился над чашкой, скрывая лицо.
Что с тобой, Эркин? Что-то случилось?
Нет, Женя, он покачал головой и с усилием поднял на неё глаза. Пока нет. Но я не знаю, как объяснить, но плохо будет, и опять стал разглядывать свой чай.
Плохо? недоумевающе переспросила Женя.
Да. Я не знаю, я чувствую. Что-то будет, Женя. И Андрей говорит, Эркин наконец оторвал взгляд от чашки и посмотрел на Женю. Может может, мы уедем, Женя?
Женя медленно кивнула, и он подался к ней.
Ты согласна, да? Женя?
Уедем, тихо сказала Женя. Но но ты подумал, куда? И как? Всё бросим?
Зачем бросать? удивился Эркин. Что сможем, возьмём с собой.
Женя вздохнула.
Ой, Эркин, ты думаешь, это так просто?
Ничего, Эркин взял её за руки, озорно улыбнулся так, что Женя невольно засмеялась в ответ. Женя, мы мы с Андреем всё разузнаем, подготовим. И уже тогда Андрей тоже поедет, хорошо?
Конечно, ведь он твой брат.
Эркин молча ткнулся лбом в её руки.
И куда мы поедем?
Мы ещё поспрашиваем с Андреем. Надо, чтоб и работа была, и и чтоб спокойно было, он рывком поднял голову. Ты, ты только будь осторожней, Женя. Хорошо?
Женя молча кивнула. Эркин нагнул голову, потёрся лицом о её руки и выпрямился, медленно разжал пальцы.
Я напугал тебя, Женя?
Нет, Женя подвинула к нему конфеты. Знаешь, Эркин, я два года здесь живу, скоро три будет, а до этого я много переезжала, она усмехнулась. Я знаю, что это такое. Всё бросала. Сумку на плечо, чемодан в одну руку, Алису на другую и вперёд. Куда глаза глядят.
Женя, он быстро проглотил чай, едва не поперхнувшись. Мы не так уедем. Вот разузнаем всё, договоримся заранее. Да да съездим туда, всё подготовим, и уже тогда ты с Алисой поедешь.
Хорошо, кивнула Женя. Вы тоже будьте осторожны. И ты, и Андрей.
Мы осторожны. Женя он замялся, я видел, тебя провожал, ну, этот, ты говорила о нём.
Рассел? подсказала ему Женя.
Да. Женя, ты ты не спорь с ним. Он опасный. Я я видел его с теми. Из своры.
Они все опасные, Женя встала, собирая посуду, погладила его по плечу. Спасибо, милый, я буду осторожна.
Эркин кивнул, успев коснуться губами её руки. Женя ушла на кухню, а он остался сидеть за столом. Не хотелось вставать, вообще двигаться. Женя согласна уехать. Но куда? С кем ни заговори, у всех одно. Работы нет, беляки жмут. И здесь Платят всё меньше, на станции стало ещё хуже. Полиция гоняет. Раньше они сами ходили, искали работу, а теперь выгородили им у ворот загончик. И вот стоят они по утрам, ждут, пока не придут беляки и не наймут. Как как на торгах. А в городе работы совсем нет. На рынке шакалить только. Что же делать? Куда бежать?
Он тяжело встал и пошёл в кладовку. Женя домывала посуду и расставляла на сушке. Он постоял в дверях, глядя на неё.
У тебя двойная завтра?
Да, ответила, не оборачиваясь, Женя.
Я провожу тебя. Ну, там встречу и до дома. В десяти шагах буду идти, не ближе. А тебе спокойнее.
Женя вылила грязную воду в лохань, вытерла руки и повесила полотенце. Эркин молча ждал её ответа. Она подошла к нему и обняла. Привстав на цыпочки, поцеловала в щёку. И он не смог не обнять её.
Спасибо, Эркин, но мне спокойнее, когда я знаю, что ты дома. С Алисой.
Он вздохнул и поцеловал её в висок.
Хорошо, Женя. Как ты скажешь, и желая пошутить, закончил по-английски:Слушаюсь, мэм.
Он добился своего: Женя засмеялась. И ещё раз поцеловала его.
Спасибо, милый.
Они стояли, обнявшись, пока Женя не вздохнула:
Поздно уже.
Да, он сразу разжал объятия. Да, Женя. Спокойной ночи, так?
Спокойной ночи, улыбнулась Женя.
Эркин ушёл в кладовку, вытащил и развернул постель, разделся и медленно вытянулся на перине, завернулся в одеяло. Может, и обойдётся всё. Найдут они с Андреем подходящее место. Переедем туда и и заживём. И впрямь погано здесь становится.
Рассел медленно закрыл книгу и откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на затылке. Всё-таки он прав. Он победил в этом споре. Но спор заочный, и, побеждённый, к сожалению, никогда об этом не узнает. Как он и говорил, их рассудила жизнь. Развязала узел и завязала новый
Они идут по коридору. Матовые лабораторные двери без табличек. Кому надотот знает, а кому не надотому здесь делать нечего. Пористый пластик пола делает шаги бесшумными, как во сне.
Денег у меня нет.
Я слышу это, отец, каждый раз.
Но на этот раз их действительно нет. Ничего нет.
Многообещающее заявление. А что-нибудь у тебя есть?
Да. Долги.
Он даже останавливается от неожиданности, и отец, не оборачиваясь, уходит. Он догоняет и подстраивается. И молчит. Отец никогда, ни при каких обстоятельствах не брал в долг. И никому никогда не одалживал. И того же требовал от него. Всегда.
Отец, ты шутишь?
Нет, резко бросает отец.
Отец и много? Большие долги?
Это не твоя проблема.
Хорошо, но он хочет предложить помощь, но на ходу меняет фразу. Зачем тебе это понадобилось?
Это моя проблема.
Но всё-таки отец замедляет шаг и нехотя начинает объяснять:
Я закупил материал для исследований. Это оказалось слишком дорого.
С каких пор ты закупаешь материал на свои деньги? И почему ты не обратился ко мне?
Я сказал, что это не твои проблемы.
Отец останавливается перед глухой железной дверью в конце коридора и начинает её отпирать. Ключ-печатка, сейфовый ключ, предохранитель однако, мощное сооружение. Он повторяет это вслух.
Я не могу рисковать, отмахивается отец. Входи.
Отец пропускает его, тщательно запирает дверь, и несколько мгновений ожидания в полной темноте. Он слышит тяжёлое болезненное дыхание нескольких людей и начинает догадываться. Отец включает свет. Стандартный лабораторный блок из лаборатории, соединённой с холлом и камерой для материала, отделённой решетчатой стеной. В камере он подходит поближе. Да, камера автономная, со своей канализацией. На полу тонкая циновка. И сколько тут особей? Пятеро? И, чёрт возьми, все спальники!
Отец?!
Да, отец роется в шкафу, достаёт банку сухой смеси, раскладывает смесь по мискам и заливает водой из крана. На ложку смеси две кружки воды. Да, на них ушли все деньги. А сейчас они прожирают мою зарплату.
Отец подходит, и они, стоя рядом, рассматривают через решётку тёмные обнажённые тела. Два негра, трёхкровка, мулат, метис. Но
Но это же сумасшедшие деньги, отец!
Без тебя я бы этого не заметил.
Зачем это тебе?
Я хочу выяснить некоторые вопросы.
Тяжёлое хриплое дыхание, судорожные подёргивания, закаченные в полуобмороке глаза.
Я специально купил разного возраста. Хочу проследить закономерность.
И что ты с ними делаешь?
Наблюдаю и фиксирую. Два пали. Проанатомировал.
Болевой шок?
Если бы это были люди, я бы поклялся, что суицид. Редкий способ самоудушения. А здесь отец пожимает плечами.
Он снова рассматривает спальников. И наталкивается на ненавидящий бешеный взгляд. А этот ого?!
Отец, это что, просроченный?
Да. Двадцать пять полных.
Он-то тебе зачем?
Отец улыбается.
Мне интересно, сколько он протянет. Такой, понимаешь ли, активный.
Отец, это всё исследовано в питомниках.
Я их сейчас осмотрю и накормлю. А потом поговорим.
Отец достаёт и собирает дубинку-разрядник. Длинный тонкий стержень с шипастым шариком на конце и толстой рукояткой-футляром. Нажимает кнопку, проверяя заряд. С шарика слетают голубые искры.
Тебе помочь?
Я ещё справляюсь.
Отец отпирает решётку. Становится очень тихо, потому что спальники затаили дыхание.
Уже не кричат?
Отучил, отец взмахом дубинки приказывает крайнему слева встать и выйти.
Он смотрит, как с трудом поднимается и, широко расставляя ноги, выходит молодойлет девятнадцати, не большенегр. Что-то хрипит, умоляет не трогать его, но, повинуясь взмаху дубинки, залезает и ложится на лабораторный стол. Отец быстро пристёгивает фиксирующие ремни и начинает работу, не обращая внимания на сдавленные всхлипы и стоны, делает записи. Гениталии воспалены и болезненны, это же и так видно. Ему становится скучно, и он отворачивается, рассматривая неуютный лабораторный холл. Зачем это отцу? Весь процесс уже давно описан, обе стадии известны. Процент летальности тоже. Зачем? Дикий нечеловеческий вскрик заставляет его вздрогнуть и обернуться к отцу. А, пункции семенной жидкости. И не катетером, что тоже весьма болезненно, а шприцем, прямо из семенника. И тоже, в принципе, ничего нового дать не может. Ударом по лицу отец заставляет негра замолчать, заканчивает осмотр, отстёгивает ремни и рычагом наклоняет стол, скатывая спальника на пол. Тот лежит, вздрагивая всем телом. Плачет, что ли?
Ты хотел помочь, отец улыбается. Поставь ему миску вон там. И посмотри, что будет.
Он пожимает плечами и выполняет просьбу. Это тоже известно. Болевая деградация. Распад личности. Да, увидел или учуял, ползёт к миске. Нет, не стал лакать, взял в руки и пьёт через край. И остатки выбирает рукой, а не вылизывает. Второй, третий, четвёртый Всё одно и то же. Крики, захлёбывающиеся после ударов по губам. А ведь бьёт отец несильно, без крови. И разрядник ещё ни разу в ход не пустил, только держит всё время под рукой. А дверь камеры каждый раз запирает и снова отпирает. Да, без лаборанта, это сильно затягивает процесс.
Возьми, отец даёт ему второй разрядник. Подстрахуешь меня.
Да, с просроченными надо осторожно. Они непредсказуемы. Недаром спальников старше двадцати пяти держать запрещено. Но этот сейчас тихий, даже несколько заторможенный. В отличие от остальных ни о чём не просит. И молчит. Хотя отец специально трогает болевые точки. Чувствительность понижена? И к миске не пополз, пошёл. Явно ведь через боль.
Что-то он тихий сегодня, отец подмигивает ему. Не иначе как тебя испугался.
Грязные миски летят в раковину. Отец быстро обмывает их и оставляет сохнуть, вытирает руки.
Анализы потом. А теперь поговорим.
В холле угловой жёсткий диван и маленький столик. Они садятся и не рядом, и не напротив. Отец закуривает и бросает на столик пачку сигарет. Он кивает и достаёт свои.
Зачем это тебе, отец?
Мне интересно. Первое. Насколько неизбежна летальность. Второе. Какие изменения в психике. И третье. Обратим ли процесс.
Что?!
Ну да, отец довольно смеётся. Можно ли перегоревшего спальника сделать опять рабочим.
И спальника нормальным, иронически заканчивает он фразу.
Нет, это уж доказано, процесс необратимый. А вот здесь здесь я хочу ещё кое-что попробовать.
А просроченный тебе зачем?
Хочу проследить все стадии. И психику.
Он задумчиво кивает.
А меня зачем вызвал? Наладить аппаратуру?
И это, кивает отец. И я думал, ты заинтересуешься этим аспектом.
Он пожимает плечами.
У меня своя работа, отец. Но если тебе нужно протестировать их В принципе я не против, хотя ничего нового Да и реакции у них сейчас неадекватны. А просроченный сколько у него?
Второй месяц пошёл. Я купил его на Рождество.
Он кивает. У просроченных горячка долгая. Но отец рискует.
Ты рискуешь, отец.
Это моя проблема. Я хочу подержать его подольше. Ты когда-то утверждал, что срок произволен. Вот и проверим. Спорим, не протянет и полугода? смеётся отец.
И он срывается.
При таком содержании они все попросту сдохнут, не успев перегореть. Какая закономерность, чёрт возьми, при одноразовой кормёжке?! Да, психика сорвана, да, болевая деградация, но тело-то у них здоровое. Все наши воздействия, облучения и прочееэто воздействие на мозг.
Нарушение сперматогенеза тоже мозговое? насмешливо улыбается отец. Ты в чём-то прав, но всё проверяется опытом. Жёстким опытом.
Они долго отчуждённо молчат. Он разглядывает через решётку спальников. Судороги утихли, глаза закрыты. Все лежат как положено: на спине, руки за головой, только ноги разведены чуть шире обычного.
Ты не приковываешь их?
Незачем. И на оправку сами встают. Не буду же я с ними сидеть круглосуточно. У меня есть работа, а это так в личное время.
А если просроченный начнёт буйствовать?
"Если" не научная категория.
И он упрямо повторяет:
Зачем тебе это? Чтобы спальники дольше работали?
Это побочный, но желательный эффект. Интересно, можно использовать как основание для финансирования. Спасибо.
Отец, ты видел облучённых белых?
А это уже неинтересно, отец гасит сигарету. Принцип воздействия на мозг один и тот же. Ты умён. Да, я хочу проверить и это. Обратимость психических процессов. Если десять летсрок естественного угасания тормозного плеча, то
Отец обрывает фразу, но он и так уже всё понял. То столь же естественное угасание возбуждения Сексуальная активность, переходящая в агрессию. Спальников обрабатывают к четырнадцати, и к двадцати пяти да, всё понятно. Плюс накопленная мышечная масса
Рассел медленно опустил на стол руки, накрыл ладонями книгу. Да, всё-таки он был прав. Здоровое тело. Спальника надо убить, сам он не умирает. И что теперь? Удивительно, как индеец продержался столько времени. Да, если считать с декабря, скоро десять месяцев. Приступы чего? У перегоревшего спальника атрофируется сексуальная активность и остаётся агрессия в чистом виде. Если, конечно, выживет, что очень большая редкость, уникальное исключение. А у просроченного? То же самое. Так что этот парень не насильник, а убийца. Приступ бешенства, требующий немедленно бездумной разрядки. Как у того просроченного. Что ухитрился так придушить всех своих сокамерников, что никаких следов борьбы. Будто они так и лежали, пока он их душил одного за другим. А его самого пришлось пристрелить: кидался на решётку, не давая войти в камеру, сумел поймать и переломить пополам разрядник. Отец был в отчаянии: повторить эксперимент не на что
Постаревшее обмякшее лицо, нервно дрожащие пальцы с сигаретой.
Ты можешь это объяснить, Рассел? У него уже кончились боли. И у остальных. Это не болевой шок.
Депрессия у них кончилась?
В принципе, да. Лёгкая заторможенность, не больше. Они были послушны, но но почему они не сопротивлялись?
А если они сговорились, отец?
О чём? Чтобы их убили?
Он пожимает плечами.
Форма оригинальная, не спорю. А суть
Самоубийство?! Чушь! Инстинкт самосохранения превалирует в любых условиях. Конфликт исключён. Я специально кормил их по одному и болтушкой, чтобы не сцепились из-за еды. Нет, это какая-то нелепость.
Ладно. У тебя будут неприятности?
Мои проблемы, отмахивается отец. Мне надо понять
Рассел встал, убрал книги, выключил лампу и подошёл к окну.
Джексонвилль спит. Где-то там этот спальник. Индеец со шрамом на щеке. Сколько неопознанных трупов отмечают приступы его злобы? Летом индейца не было видно, то ли прятался, то ли болтался где-то в других местах. И если бы не Джен, то плевать бы на всё это. Но он уже несколько раз видел эту скотину недалеко от дома Джен. Джен сентиментальна. Пожалеть, обогреть, укрыть И внезапно в тихом послушном до покорности красавце просыпается мстительный кровожадный убийца. Великолепно знающий анатомию, нечеловечески сильный. Указать на него Норману Противно. И и индеец, в конечно счёте, не виноват. Как не виновата мина, убивая наступившего на неё. Спальников делали. И сделали именно такими. Русские собирали уцелевших и куда-то увозили. По многим данным на исследования. Так что русским индейца тоже не сдашь, если хочешь сохранить остатки самоуважения. Выйти с ним на единоборство Ну, можно найти и другую форму самоубийства. Не столь болезненную. Остаётся подстеречь и пристрелить. В принципе, это не сложно. Ноэто стать убийцей. Ещё более худшим. Парень убивает, не понимая и не сознавая, а ты И остаётся тебе одно. Зрелище. Тызритель. Если бы не Джен, какая бы это была удобная, выигрышная позиция. Попробуем её всё-таки сохранить.
Рассел отошёл от окна и, не включая света, разделся и лёг. Спать не хотелось, вообще ничего не хотелось. Всё иметь и всё потерять. Чтобы не сойти с ума, не убить себя, не открыть стрельбу по всем остальным, остаётся одно. Отстраниться от мира и вообразить себя зрителем в кинозале. Ты только зритель. И не замечать условий жизни. Если это только можно назвать жизнью. И не думать. Жить, как живётся, как получается. И помнить, что тебе повезло. Ты один. Не на кого опереться, идя по краю пропасти, но и никого не потянешь за собой при падении.
* * *
Огонь в камине горит ровно без треска и выхлопов. Фредди откинулся на спинку кресла, вытянув ноги на решётку, и задумчиво рассматривает пламя через стакан.
Джонни, ты скоро?
Сам собой займись, отвечает Джонатан, не отрываясь от книги.
До чего грубый лендлорд пошёл, вздыхает Фредди. Можешь закрыть свой справочник. Монти здоров. Как бык.
Он скучный.
Ему пободаться не с кем, вот и скучает.
Монтгомери Семнадцатый Уиллишоу Вудсвортих последнее приобретение. Глава и основа их породистого молочного стада. Будущий глава будущего стада. Объект волнений Джонатана и заботы всех в имении. Интересно получается. К лошадям, в принципе, кроме Роланда, все равнодушны, заботливы, но не душевны. К коровам в общем, так же. Но вид двухнедельного бычка всех привёл Фредди даже названия не смог сразу подобрать. Да, то же, что и у Эркина: Один, от мамки отняли Ну, правильно, свой брат, а уж увидев свежее клеймо в ухе, чуть ли не за перевязками побежали. Ублажают теперь Монти все, кому не лень. А он, стервец, лизучий, ласковый. Но они и подбирали такого. Фредди с удовольствием погрузился в воспоминания
Джонатан оглядывает выставленных на аукцион телят.
По статям этот не в пример лучше.
Угадай в бутоне розу, фыркает он в ответ.
Джонатан улыбается. На самом деле это звучит куда сочнее и непристойнее, но больно много народу вокруг.
Смотри на глаза, Джонни. Как тебе вон тот, третий слева?
Джонатан незаметно оглядывает шоколадного с проседью по шерсти телёнка.
Да, прилично. Чем он тебе?
Мы что, к быку отдельного скотника нанимать будем?
Резонно, кивает Джонатан. Думаешь, здесь обойдётся без этого?
Смотри сам, Джонни. Вон тот, черноголовый из той же обоймы.
Я понял. Но тот мясной. А характер в быке не это главное.
Джонни. Ты помнишь быка Кренстонов? Он у тебя в каталоге одном старом.
Ещё бы, призёр-производитель! Нам бы такого, завистливо вздыхает Джонни.
Мг. Эркин рассказывал. Как его на порку отправили, а этот призёр сорвался, и все рабы с надзирателями на крышах сидели. Мы с Эндрю животы от смеха надорвали. Но это про других хорошо слушать. А меня такая перспектива не привлекает.
Джонатан смеётся.
Резонно. Убедил. Но только одно, Фредди. Чтобы бык сорвался, его надо спустить.
И хвост накрутить, кивает он. Знаю эту механику.
Но в остальном ты прав, становится серьёзным Джонатан
И они купили Монти. За характер. Ну, и с учётом его статей, происхождения и родни. Недёшево он им обошёлся. Так ведь если подумать, во сколько влетело Перси Вудсворту сохранить зимой свой питомник Так он чуть ли не в убыток себе продал. Джонни с Перси полдня просидел в баре, договорился, что тёлочек уже напрямую покупать будет, минуя аукцион. Но это когда Монти подрастёт.
Джонатан захлопнул ветеринарный справочник и убрал его на полку. Долго возился в баре и наконец сел в кресло со стаканом.
Уф, не верится, что свалили.
Кто в охотку вкалывает, тот и отдыхает в оттяг, философским тоном, но по-ковбойски ответил Фредди.
Это не отдых, а передышка, возразил Джонатан, укладывая ноги на решётку. И весьма краткая. В Спрингфилд нам теперь когда?
У Ларри месяц пошёл с девятого. Выпишут его
Восьмого ноября, в октябре тридцать один день.
Резонно, передразнил его Фредди. Приедем седьмого. На всякий случай.
Джонатан кивнул.
Тогда как раз сначала в Колумбию, а уже оттуда за Ларри.
Да, надо посмотреть, как у Слайдеров дела пойдут.
Оба улыбнулись, вспомнив одно и то же
Двухэтажный домик ослепительно сиял свежей краской. Перед домом узенькая лужайка с осенней пожухшей травой, выложенная осколками плитки дорожка от калитки в низкой живой изгороди к крыльцу. Рядом с калиткой вывеска. "Братья Слайдеры. Массажный кабинет. Открыто: понедельник, среда, пятница с 9.00 до 13.00; вторник, четверг с 14.00 до 18.00". Они переглянулись. Две смены по четыре часа с часовым перерывом на ленч и уборку. Толково. Их, видимо, заметили в окно, потому что они ещё только подходили к крыльцу, когда дверь открылась. Найджел в светло-жёлтых просторных штанах и рубашке навыпуск приветствовал их такой счастливой улыбкой, что не улыбнуться в ответ было нельзя.
Добрый день, джентльмены, прошу вас.
Они вошли в пустынный очень просторный холл.
Не открылись ещё, что ли? сразу спросил Фредди.
Уже работаем, сэр, сразу ответил Роберт. Сейчас пересменка как раз. Через, он посмотрел на круглые стенные часы в простенке между окнами, через десять минут цветной вход откроем.
Отлично, кивнул Джонатан. Показывайте пока, как устроились.
Длинный холл вдоль всего дома, шесть кабинок для массажачетыре со столами и две с ваннами для гидромассажа, туалеты в маленьком боковом коридорчике, мебель, всё сияло умопомрачительной чистотой.
С этой стороны вход для белых, сэр. А с этой, объяснял Роберт, для цветных. И там своя вывеска. Мы двери изнутри запираем и портьеру задёргиваем. И всё, сэр.
Клиентов много? улыбнулся Джонатан.
Пока не очень, сэр, вздохнул Роберт.
О нас ещё мало знают, сэр, развёл руками Метьюз. Но кто у нас побывал, снова приходит, сэр.
Самое главное, кивнул Джонатан.
Пока всё осмотрели, пришло время открываться, и Роберт предложил, если джентльмены не против, подняться наверх. Тем более что и все документы у них наверху. Джонатан согласился. И они уже поднимались по винтовой лестнице на второй этаж, когда внизу стукнула дверь и Найджел весело сказал: