Я уже всё взял, доктор Рудерман внимательно смотрел на них. Это очень опасно.
Не опаснее того, что с нами уже было, тряхнула косичками Маша.
А повязки? С крестами? предложила Даша.
Охранюги по ним и стреляли, отрезала Маша. Ты вспомни.
Я помню, вздохнула Даша и посмотрела на доктора. Мы готовы.
Он осмотрел их. Из-под сдвинутых на левое ухо беретиков торчат рыжие косички, дешёвые серовато-зелёныепод цвет глаз подбирали наверноекурточки застёгнуты и туго затянуты поясами, брюки, сапожки И сумки на длинных ручках через плечо. Сёстры милосердия Доктор улыбнулся.
Хорошо. Зайдём ещё раз к Марджи. Думаю, она не откажет.
С первыми же донёсшимися до конторы выстрелами работа прервалась. Все повскакали с мест, и в общей суматохевсе стремились отойти от оконЖеня оказалась в коридоре, сама не понимая, как это получилось. И первая мысль: "Алиса! Немедленно домой!". Она бегом вернулась в их комнату, схватила свою сумочку, плащ, выбежала в коридор. И уже у дверей натолкнулась на Нормана.
Вы спешите, Джен? Куда?
Домой. Пустите, Норман.
Он стоял перед ней в форме самообороны, затянутый новенькими поскрипывающими ремнями.
Возвращайтесь, Джен. Выход закрыт.
Вы сошли с ума, Норман, она попыталась высвободить руку, но его пальцы держали её локоть жёсткой, как неживой, хваткой. У меня дочь одна дома.
О ней позаботятся. Прошу вас, Джен, и уже стоящим за ним юнцам в форме. Никого не выпускать. К телефонам особые посты.
Они щёлкнули каблуками. Норман, по-прежнему держа Женю за локоть, подвёл её к остальным машинисткам. Обвёл их холодным, равнодушным до вежливости взглядом.
Выход из здания запрещен. Возвращайтесь на свои рабочие места. Вы находитесь под защитой сил самообороны, и с угрожающей интонацией. Будьте благоразумны. Неповиновение ставит под сомнение расовую полноценность.
Ахнула испуганно Рози, коридор мгновенно опустел. И уже не Норман, кто-то другой за локоть ввёл Женю в их комнату.
Оказавшись за своим столом, Женя без сил опустилась на стул и закрыла лицо руками.
Выпейте, Джен, пробился к ней чей-то голос.
Она через силу опустила руки и подняла глаза.
Миссис Стоун протягивала ей стакан.
Благодарю вас, машинально сказала Женя.
Остальные шушукались, искоса поглядывая на них.
Успокойтесь, Джен, миссис Стоун говорила тихо и очень спокойно. Если вы погибнете, вашу дочку это не спасёт. Вы должны выжить.
Женя слабо кивнула.
С рынка они вырвались. И даже кое-кого из раненых вытащили. На боковой улице остановились, разглядывая друг друга.
А теперь чего? спросил кто-то.
А что чего? За их спинами, там, на рынке, остались трупы. Белые. Они убивали и убили белых. Теперь им всем не торги, а смерть.
Я в Цветной, твёрдо сказал Джейми, вытирая рукавом кровь с лица. У меня там семья.
В Цветной
Куда же ещё? заговорили остальные наперебой.
Ну да
Бабы там, пискуны
Сдохнем, так вместе
Прорвёмся в Цветной
Вместях не пробьёмся
Порознь надо
Вот по одному нас, как цыплят, и передушат.
Да я их сам
Много бы ты сам, если б мы толпой не ломанули.
Эркин дёрнул Андрея за рукав.
Уходить надо в Цветной, ответил тот, не оборачиваясь. И там уже намертво.
Андрей, совсем тихо позвал его Эркин, и Андрей сразу повернулся к нему. Андрей как как брата прошу, у Андрея расширились глаза. Эркин говорил по-русски камерным шёпотом, и за общим гомоном их не слушали. Мне не пройти, сходи ко мне, за моими. Вот, держи, он вытащил из кармана ключи. Этот от калитки, этот от нижней двери, этот от верхней. Забери их и в Цветной. А там
А там и русские подоспеют, кивнул Андрей, быстро обнял Эркина, ткнувшись лбом в его плечо, и тут же отпустил.
Белёсый, окликнул его кто-то. Ты куда?
А туда и ещё подальше, блеснул улыбкой Андрей. Пробивайтесь в Цветной по пятёркам, а там уж стоим намертво.
Арч кивнул.
Пятьэто в самый раз. И неприметно, и отбиться можно.
Догоняй, Белёсый, кивнул Одноухий.
А как же, бросил на бегу Андрей.
Эркин смотрел ему вслед, но кто-то уже дёрнул его за плечо.
Меченый с нами пойдёшь?
Пойду, кивнул он, даже не поглядев на спросившего.
Кропстон прислушался к далёкому шуму и стрельбе. Так и думал. Сорвались.
Что там, Сторм?
Сторм улыбнулся, разглядывая сидящего за столом и занятого пасьянсом толстяка.
На рынке сорвалось. Черномазых решили загнать на торг.
Мальчикам не терпится, кивнул Кропстон.
Вы совершенно правы, сэр. Чёрные не согласились с такой перспективой и Сторм комично развёл руками, покинули рынок. Пошли к себе по домам.
Что ж, пускай, милостиво разрешил Кропстон.
Естественная сортировка, понимающе улыбнулся Сторм.
Вот именно. Хлюпики и дураки не нужны независимо от цвета. Пусть пробиваются.
В Цветном их накрыть легче, кивнул Сторм.
Скажите Норману, чтобы начинал вторую стадию.
Сторм еле заметно напрягся. Вторая стадияэто помеси и сомнительные. Работа уже только по спискам. До сих пор речь шла только о цветных, бывших рабах, и здесь поддержка или хотя бы нейтралитет белого населения обеспечены, но вторая стадия которая к тому же неизбежно перерастёт в неуправляемые и неконтролируемые грабежи
Вы думаете, Норман станет затягивать процесс? Сторм посмотрел на часы. Если следовать плану, то прочёсывание началось пять минут назад.
Идите, Сторм, и делайте, что вам сказано. И проверьте наружную блокировку. Прежде всего, телефонную.
Сторм встал, улыбнулся.
Слушаюсь, сэр.
Когда за ним закрылась дверь, Кропстон перевёл дыхание и смешал карты. Главноене останавливаться. Ах, как нужен сейчас Бредли. С его дьявольским нюхом и нечеловеческой удачливостью. И безжалостный Фредди.
Госпиталь притих.
Ларри покорно сидел у себя в палате и слушал. Выстрелов пока не было. Только изредка пересвистывание парней из общежития. Ларри уже знал, что они разбились на пятёрки и посменно вместе с солдатами охраняют госпиталь, что раненых пока не было, в городе тихо Тихо Ларри невольно усмехнулся. Самые страшные вещи делаются в тишине. И надеяться ему не на что. Вернее, только на одно. Здесь знают, что его привёз Бредли, и, может быть, его не отдадут этим, всё-таки он не сам по себе, Бредли можно считать его хозяином. Лишь бы дождаться Бредли. А ещё лучшеФредди. Вернуться в имение, увидеть Марка. Марку уже восемь лет, может и по дому, и на дворовых работах. Марка могут продать, но он упросит, он будет работать за двоих, теперь он здоровый и сильный и сможет и он купил инструмент, всё для ювелирной работы. У Бредли есть и золото, и камни. Лишь бы ему поручили работать ювелиром. А Марк будет помогать ему, вот и окажется при деле. Он тут попробовал, подобрал пару пустых банок, жесть, конечно, но но он боялся, что всё забыл, а оказалось, что помнит, что может, а стал делать гимнастику для пальцев, которую ещё Старый Хозяин показывал, и стало вообще получаться. Он сможет работать, отработает и свой паёк, и Марка.
Ларри вздохнул. Вот и кончилась его свобода. Лишь бы Марк уцелел, лишь бы с ним ничего
Донеслись тихие всхлипывания. Кто-то плачет? Ларри осторожно встал и подошёл к двери, выглянул в коридор. Пусто. Где же это? Шестой бокс пуст, в пятом? Похоже, да. Ни сестры, ни санитаров не видно. Ларри вышел из своей палаты и, подойдя к пятому боксу, осторожно постучал, приоткрыл дверь.
Белый юноша лежал ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку и вздрагивая всем телом. На стук он повернул мокрое от слёз лицо.
Чего тебе?
Вам плохо, сэр? осторожно спросил Ларри. Я могу чем-то помочь, сэр?
Нет, резко ответил юноша и отвернулся.
Но Ларри чувствовал, что тот сказал не всё, и остался стоять в дверях. И угадал. Юноша вытер лицо о подушку, повернулся и сел.
Спасибо за предложение, но ты тут ничем не поможешь, Ларри молча ждал, и юноша, не глядя на него, продолжал:Сегодня вторник, Хэллоуин. Мама обещала приехать, и вот Если с ней что-то случится Ты можешь это понять? У нас никого нет, только мы двое. Понимаешь?
Да, сэр, тихо ответил Ларри. У меня есть сын, и я ничего не знаю о нём.
Юноша быстро поглядел на него и опустил глаза.
Андрей бежал по улице. Из-за шума на рынке свора жёстко оцепление не держала, или просто им надоело, но но вот уже и дом Эркина. Андрей огляделся. Никого. Как вымер город. Все сидят по домам и дрожат. Ладно, это даже неплохо. Он уже спокойно подошёл к калитке, попробовал её ладоньюзаперто. И достал ключи.
Калитка Двор пуст, как и город. Нижняя дверь Лестница Верхняя дверь Он открыл её, вошёл, аккуратно без стука, как и остальные, прикрыл за собой. И увидел Алису. Прижимая к себе тряпичную собаку, она стояла в дверях комнаты и смотрела на него круглыми ярко-синими глазами.
Привет, сказал по-русски Андрей и улыбнулся. А где мама?
Привет, помедлив, ответила она. А мама на работе, и вдруг улыбнулась. Я тебя помню. Ты Андрей.
Верно, кивнул Андрей, проходя в комнату.
О том, что Жени может не быть дома, он не подумал. Что же делать?
А когда мама придёт с работы? Скоро?
Нет, замотала головой Алиса.
Андрей осторожно подошёл к окну, выглянул, стоя сбоку, во двор. Так, по-прежнему, никого. Что же делать? Ждать Женю? А Эркин там психует Он отошёл от окна и остановился посреди комнаты в раздумьях.
Кто-нибудь приходил?
Ночью приходили, кивнула Алиса. Эрика били, на маму кричали. И вот Она протянула Андрею остатки медвежонка.
Андрей повертел их в руках.
Ножом? глухо спросил он.
Алиса очень серьёзно смотрела на него.
Он его ногой, и подкинул, и на нож поймал. И разрезал. Тедди же не живой, ему не было больно, да?
Андрей сглотнул. Да, это он тоже помнит. У Милочки был плюшевый медведь. Большой. И его тоже вспороли ножом. На обыске. Нет, он Алису не оставит здесь. Отведёт в Цветной. К Эркину. И пойдёт за Женей. Эркин черноволосый, такому не прорваться, а ему проскочил раз, проскочит и второй.
А тебя тоже били?
Нет, быстро ответил Андрей. Это я упал.
И тут он услышал. Кто-то говорил. Несколько голосов. Во дворе? Да. Приложив палец к губам, он велел Алисе молчать и подобрался к окну. Да, точно. Прямо под окнами. Два голоса. Мужской и женский.
Нет, она ушла утром.
А индеец?
Как всегда.
Ну, хорошо.
Девчонку сейчас заберём? вмешивается ещё один тоже мужской, но молодой.
На обратном пути, распоряжается старший. Благодарю вас за сотрудничество, миледи.
Всегда рада помочь, кокетливо смеётся женщина. Скажите, а индеец тоже к ликвидации?
Хотите подать заявку? ржёт молодой.
Ну, если это возможно Хотя, кажется, Джен его записала за собой.
Ну, пусть сначала её ублюдок пройдёт сортировку, решает старший и командует:Пошли.
И тишина.
Андрей осторожно выглянул. Так, вроде, вон та дверь закрылась. Ладно, ещё сквитаем, не заржавеет. Вот и решилось всё. На обратном пути. Чёрт их знает, когда они вернутся.
Алиса, только тихо. Одевайся быстренько. Мы уходим.
К маме? К Эрику?
Да, к нему. Пальто твоё где? И на ноги, ну, ботинки, сапожки, что там у тебя?
Он помог Алисе снять с вешалки её пальтишко, нашёл под вешалкой резиновые ботики. Нет, в одном пальто ей будет холодно.
Здесь твоё всё? Давай ещё Вот, надевай.
Пока Алиса, сопя, натягивала поверх платья кофту и застёгивала её, Андрей обшарил комнату взглядом. Как говорил в бараке Гунявый? "Бабы деньги всегда в белье прячут". Бельё в комоде? Да, и мама там держала и деньги, и документы. Он выдвинул верхний ящик. Точно. Документы разбирать некогда, всю пачку. И деньги. Видно, ещё с лета остались. Во что завернуть? А, носовые платки. Хорошие, большие. Вот и отлично. Он быстро завернул деньги и документы в носовой платок и сунул в карман куртки. Оглянулся.
Алиса, уже одетая, только пальто не застёгнуто, стояла посреди комнаты. Андрей застегнул на ней пальто, натянул на оба уха берет, оглядел. Снова подошёл к шкафу, покопался в нём и достал белую вязаную шаль.
Это мамина, сказала Алиса. Ею нельзя играть.
А я и не играю, ответил Андрей.
Как мама делала это? На голову, перекрестить на груди, пропустить под руками и завязать на спине. Ну вот, сделано.
Пошли.
А я что возьму?
Что хочешь, усмехнулся Андрей. Но одно. Я за тебя нести не буду.
Алиса решительно подошла к своей табуретке и взяла баульчик.
Андрей ещё раз оглядел комнату. Выдвинутый ящик комода навёл его на мысль обмануть. Пусть, если придут, подумают, что их опередили. Он быстро выдвинул остальные ящики, раскрыл дверцы шкафа. Вещи разбросал по полу, наполовину сдёрнул со стола скатерть. Вот так. А это что? Нет, это тоже лучше забрать. Он вытащил из пакета золотую шаль, пакет разорвал и бросил на пол, а шаль сложил маленьким квадратиком, завернул в носовой платок и туда же, в карман к документам Вот теперь всё. Делать кухню и искать вещи Эркина уже некогда. Ни деньги, ни шмотки жизни не стоят. Шмотьё уж точно.
Он взял молча смотревшую на него Алису за руку и вывел на лестницу, спустился, постоял, прислушиваясь. Всё тихо.
А теперь Ничего не бойся и молчи. Что бы ни было, молчи, камерным шёпотом сказал он Алисе, беря её на руки.
Она молча обхватила его за шею одной рукой, прижимая другой к себе баульчик. Андрей открыл дверь во двор, бегом преодолев расстояние до калитки, выскочил на улицу и только за углом перевёл дыхание. Вроде не заметили. Двери за собой он просто захлопывал, не желая тратить время на возню с ключами и замками. Теперь в Цветной. И чтоб на свору не нарваться. Там оставить Алису Эркину и за Женей. Эх, дурак, не сообразил записку ей оставить. Ещё бросится сама их искать. Ну ладно, авось успеем. А где Женя работает? Эркин знает.
Алиса ему мешала смотреть по сторонам. Он спустил её на землю и взял за руку. Они шли быстро, вернее, он шёл, а она бежала рядом.
Город был пуст и как-то тёмен. Далёкие крики, выстрелы
Найджел впервые в жизни ехал на машине. Нет, конечно, его возили. На торги и с торгов, из одного питомника в другой, из Паласов в распределители и обратно. Но одно дело лежать со скованными руками в тесном тёмном кузове и трястись на жёстком холодном полу, и совсем другоев открытом кузове рядом с солдатами. Глядя, как проносятся мимо стены и заборы, вдоль которых он крался, замирая от страха и припадая к земле при каждом выстрел ли, выхлоп ли, хрен их разберётНайджел невольно улыбался. Пока до комендатуры дополз, такого страха набрался за все прожитые годы и, пожалуй, будущие. И самым страшным былоперебежать площадь перед комендатурой. Он долго прятался за деревьями, выглядывая: не следит ли кто за ним. А потом решился и побежал. Бежал и ждал выстрела. Но добежал, с бега врезался в тяжёлую дверь и влетел в вестибюль, едва не сбив с ног часового в форме. А дальше дальше всё как-то путалось. Его трясли за плечи, давали пить, он что-то объяснял, тыкал листовку в чужие какие-то одинаковые лица, даже плакал, умоляя помочь, защитить Потом он сидел в большой комнате, и в руках у него была большая кружка с чаем. Он пил крепкий сладкий чай и медленно приходил в себя.
Далеко тебе ещё, парень?
Найджел вздрогнул. Русской фразы он не понял и потому просто улыбнулся спросившему его солдату, немолодому, синеглазому с красным обветренным лицом.
Где твой дом, парень? повторил солдат по-английски.
Найджел кивнул и показал на проулок.
Сюда, сэр.
Солдат стукнул по крыше кабины, и грузовик остановился. Найджел понял, что дальше надо пешком, пробрался к борту и легко спрыгнул вниз.
Спасибо, сэр.
Ждать.
Трое солдат тоже вылезли следом. Найджел растерялся: он не ждал, что его проводят. Может, они хотят проверить, не соврал ли он, называя адрес? Жаль, русского он совсем не знает, а по-английски они плохо говорят, тяжело объясняться.
Пошли, парень.
Они шли по улице. Три солдата и между ними Найджел. Дома тихие, будто нежилые, но Найджел чувствовал, как через кружевные занавески или в щёлку между плотными шторами следят за ними. Нет, ни он, ни братья не могли пожаловаться на соседей. Правда, они и не общались с ними почти, проходя к себе по параллельной "цветной" улице, но всё равно Полтора месяца они здесь живут, ни разу никто никакой подлянки им не сделал. Жили здесь все небогато, но чисто. И тихо. И они были довольны и домом, и соседями. А вот и их дом. Как и все сейчас тихий, будто нет, вон в окне на втором этаже мелькнул силуэт. Роб или Мет?
Найджел остановился.
Здесь? спросил солдат.
Да, сэр, кивнул Найджел, спасибо, сэр.
Он хотел как-то объяснить им, что он приглашает их, но не успел. Потому что распахнулась дверь и к ним кинулись Роберт и Метьюз.
Найдж! Тебя взяли?
За что?
Сэр, он ни в чём не виноват.
Мы его братья, сэр.
Отпустите его!
Если нужен залог, сэр
Мы внесём.
Найдж, за что тебя?
Роберт и Метьюз быстро и ловко вклинились между ним и солдатами, наперебой объясняя и расспрашивая. Солдаты рассмеялись.
Стоп-стоп, один из солдат жестом заставил их замолчать и, взмахнув рукой, указал на всех троих, сразу. Братья?
Да, да, сэр, закивали они.
Солдат указал теперь на дом.
Ваш дом?
Да, сэр, Роберт тяжело переводил дыхание.
Тихо?
Да, сэр, всё тихо.
Солдат кивнул и махнул им.
Хорошо, идите. Всё хорошо. Идите.
Вы отпускаете его, сэр?
Спасибо, сэр.
Метьюз потянул Найджела назад к дому, Роберт, улыбаясь, благодарил. Солдат улыбнулся.
Он ваш брат, тщательно подбирал он слова. Хороший парень, смелый парень. Идите. Идите домой.
Роб, Найджел дёрнул Роберта сзади за рубашку. Пригласи их. На массаж, ну
Но тут откуда-то издалека донеслись выстрелы и рёв моторов. Смеющиеся лица солдат сразу отвердели, и на дом Слайдерам показали уже не рукой, а автоматом. Они поняли и, торопливо благодаря и прощаясь, побежали к дому.
Пока Роберт запирал дверь, Метьюз быстро ощупывал голову, лицо и торс Найджела.
Отстань, попробовал вырваться тот. Я целый.
Но его уже сгреб в объятия Роберт.
Чёрт, дьявол, мы тут перепсиховали.
Патруля в наш квартал ждал, объяснил Найджел, стягивая куртку. Как тут, тихо?
Всё нормально. Издали слышно, а здесь тихо.
Ты есть хочешь?
Не знаю, пожал плечами Найджел. Меня в комендатуре вроде кормили.
Вроде или кормили? рассмеялся Метьюз.
Чай пил, это точно помню, ответно засмеялся Найджел. И жевал что-то. Тоже психанул.
Понятно, Роберт, отвернувшись, от них, вытер рукавом лицо. Пошли наверх.
Псих этот, палач, не заходил больше? спросил Найджел, уже поднимаясь по лестнице.
Обошлось.
Его шлёпнут, жалеть не будем, хмыкнул Метьюз.
Выстрелов уже не было слышно, только далёкий гул моторов.
Фредди гнал грузовик, закладывая на полной скорости такие повороты, что машина вставала на два колеса.
Сменить тебя?
Не время осторожничать, Джонни.
Джонатан кивнул, вставил ему в рот сигарету и дал прикурить, потом закурил сам.
На мосту может быть застава.
Фредди молча кивнул, благодаря сразу и за сигарету, и за напоминание.
Джонатан поднял руку, проверяя автоматы, поёрзал, подгоняя обе кобурынаплечную и на бедрепод руки. Объезжать мост можно только по землям Теннисона. Кто купил это имение, когда сняли мины, ещё неясно, и там можно ожидать чего угодно. Оружие лучше иметь под рукой.
Ты думал, что мы будем делать, когда приедем? вдруг спросил Фредди.
Сначала надо доехать, Джонатан поправил зеркальце, оглядывая дорогу сзади, и вернул его на прежнее место. А там Сразу к парням, грузим их с семьями в кузов и назад.
Фредди кивнул и усмехнулся.
А если их нет дома?
Джексонвилль не такой уж большой город, найдём. Но сначала посчитаемся с Бобби.
Сначала? переспросил Фредди. А если там уже сортировка?
Джонатан удивлённо посмотрел на него.
У нас автоматы и деньги, вылезем в любом варианте. И с каких пор ты стал думать о "если"?
С тех самых, как узнал о мозговом штурме. И ещё пораньше, Фредди говорил, глядя прямо перед собой. Ты сам учил меня заглядывать не на ход, а на игру вперёд. Мне не нравится, что нас застали врасплох. Сонными.
Джонатан кивнул.
Да, второпях трудно сработать чисто.
Но надо. Чисто, быстро и успешно. Три сразу не получится, Джонни, от чего отказываемся?
Посмотрим по обстоятельствам. Сейчас нам надо добраться до Джексонвилля. И до темноты.
Как говаривал Эндрю, голому ежу понятно, Фредди неопределённо хмыкнул. А Эркин уточнял. Голомуэто бритому?
Джонатан встревоженно посмотрел на него.
Думаешь, не успеем?
Не хочу думать, отрезал Фредди и вдруг, страшно выругавшись, бросил машину за обочину, в заросли, Джонатан схватился за ручку.
Вцепившись в руль обеими руками, Фредди гнал грузовик между деревьями, подминая кустарник, и вдруг остановился и заглушил мотор.
Слышишь, Джонни?
Джонатан кивнул. Он тоже уже услышал гул множества моторов.
Армейские, он не спрашивал, но Фредди кивнул.
Колонна. Машин десять. Переждём и будем пробиваться на Старое шоссе.
Как думаешь, Фредди, кто это?
Проверять не намерен, Фредди выкинул в окно изжёванный окурок. Кто всё это крутит? Паук? Со сроками обманули всех. А с остальным?
Со сроками сделали чисто, задумчиво ответил Джонатан. Поверили все. На День Империи провели репетицию. Проверили реакцию. Решили, что русские не успеют вмешаться или не будут вмешиваться, пока их не трогают. Поэтому вот так, снизу от лендлордов и прочих И начали на Хэллоуин, чтоб к уходу русских, помнишь, как там, восстановить порядок. Листовки отпечатаны в типографии. И рвануть по всей Империи разом Хороший замах, Фредди, но но посмотрим, как стукнут.
Фредди кивнул и мягко стронул грузовик. Теперь он вёл его плавно, словно крался между стволами.
Первого потерпевшего они нашли уже через два квартала. Немолодой белый мужчина лежал на боку, поджав к животу ноги и закрыв лицо руками. Вокруг головы большая чёрно-красная лужа. Доктор Рудерман наклонился над ним, пощупал запястье, выпрямился и покачал головой.
Бедняга. Мы уже не нужны, девочки.
И пошёл дальше. Маша и Даша догнали его и снова пошли рядом.
Кто его? спросила Маша.
Вы его знаете? тихо сказала Даша.
Это неважно, девочки, строго ответил доктор. Это совсем не важно.
Помедлив, они кивнули. Заметно потемнело. Подняв голову, Маша увидела чёрную узкую полосу, перечеркнувшую солнце и неспешно расширявшуюся над домами.
Пожар? спросила Даша.
Да, кивнул доктор. Всё, как всегда.
И снова они кивнули. Да, это они уже видели. Ну, не совсем это же, но такое же. Пожары, выстрелы. Их угоняли. Цепь безликих в форме, выталкиваемые из домов люди, детский плач, крики боли и торжествующий гогот Маша тряхнула головой. Да, всё это было. Но сейчас они взрослые и если что, постоят за себя.
Андрей вёл Алису, зорко поглядывая по сторонам. Потемнело как. Вечер уже, что ли? Нет, дым от пожаров. Хреново. Из дома они убрались вовремя, теперь бы прорваться в Цветной. Ах, чёрт, опять свора.
Переждав патруль самообороны за чьей-то живой изгородью, пошли дальше. Выстрелы всё чаще, злые крики Андрей сверху посмотрел на семенившую рядом Алису. А хорошо держится малышка, ишь как старается. Ничего, доберёмся. Опять впереди шум. Андрей остановился, оглянулся. И сзади голоса. Тоже свора. Так, значит, теперь бегом через дворы. Он взял Алису на руки.
Держись малышка.
И побежал.
Свора лезла в Цветной бестолково и шумно. От неё отбивались камнями, палками, ножами. Горели дома на границе Цветного квартала, и от дыма заметно потемнело вокруг. Женщин и детей спрятали в глубине квартала. Там было несколько домов покрепче и с большими подвалами. Когда свора отступала, отходили к разожжённым посреди улицы кострам, что-то жевали, пили воду из жестяных кружек, кто мог бегали проведать своих, кто-то падал на землю и засыпал.
Эркин, осунувшийся, с тёмным от копоти и отчаяния лицом, сидел на поваленном фонарном столбе, устало глядя на улицу, на валявшиеся трупы в форме. Своих они после каждой стычки оттаскивали назад. И уже там, в одном из домов над трупами причитали и выли женщины.
Отдыхаешь?
Эркин молча вскинул глаза на остановившегося рядом высокого светловолосого мужчину в армейской куртке и тут же опустил их. Белый, а пошёл с ними. Это он показал, как делать завалы, перегораживая улицу, и помог отбить первый самый страшный штурм.
Мартин Корк сел рядом. Он схлестнулся со сворой из-за Гвен, работавшей приходящей служанкой у его соседей. Гвен развешивала бельё на заднем дворе, когда туда вломились трое из самообороны. Развлечься им приспичило. На крик Гвен прибежал Мартин. Девчонку он отбил, Гвен кинулась в дом, но те сволочи заперлись изнутри и не впустили её. Мартин увел Гвен к себе. А через полчаса, когда жена Мартина уже переодела Гвен в своё и они обсуждали, что Мартин, как стемнеет, проводит её до Цветного, трое побитых Мартином привели дружков. Отомстить. А там Мартин вздохнул и покосился на сидящего рядом индейца. Если бы не этот парень лежать бы ему сейчас рядом с женой и Гвен, силён парень в драке, недаром об индейцах такая слава.
У тебя остался кто в городе?
Жена. И дочь, разжал губы Эркин. Брат за ними пошёл. Ещё утром.
Он впервые вслух так их назвал.
Мартин кивнул.
Может, отсиживаются где.
Эркин благодарно улыбнулся. Мартин говорит, а сам не верит. Крепкий мужик, такое пережил и держится
Они бежали с рынка в Цветной. Им квартала два оставалось, когда услышали крик. Что их дёрнуло свернуть? Но поспели. С десяток сворников насиловали двух женщинбелую и негритянкуа ещё двое держали этого мужика. Чтоб смотрел и видел. А их всего пятеро. Но кто-то ахнул:
Трамвай!
И они кинулись на свору. Молча. Он сразу завалил одного из державших, от второго тот сам уже отбился. И их стало шестеро. Свору они добили. Но женщины были уже мертвы. Они занесли женщин в дом, положили на пол в холле, накрыли простынями, а этот натянул куртку, достал из тайника в шкафу пистолет и пошёл с ними
Эркин снова покосился на него.
Я Эркин. Меня ещё Меченым зовут.
Мартин. Мартин Корк. Подымим?
Не курю я, извиняющимся тоном сказал Эркин.
Мартин кивнул.
Ладно. Обойдёмся.
К ним подбежала девчонкаЭркин узнал "кофе с устатку" сунула им в руки по куску хлеба и убежала. Мартин поднёс ломоть ко рту, но прислушался и встал, сунув хлеб в карман. Вскочил на ноги и Эркин, свистнул, поднимая остальных.
Но из-за домов им ответили свистом, а потом и сами показались. Трое пошатывающихся, поддерживающих друг друга брели к завалу, обходя трупы. Эркин поднялся на завал, огляделся. Не увидев близкой опасности, махнул рукой и побежал навстречу идущим. Его догнали ещё трое из ватаги Арча. Раненым помогли перебраться через завал и окружили плотной толпой. Двоих Эркин узнал сразу: сталкивался, крутясь по городу на мужской подёнке, а третий вроде дворником где-то в центре.
Ну что?
Что в городе?
Они рассказали. Свора рыщет по всему городу, творят. страшное. Цветных, считай, нет, кто мог уже удрал, так они белых давят ну, кто человек списки у них вот по спискам идут и на улице да, окружаюти всё Кто за хозяином думал отсидеться, так всё равно приходят насилуют, не глядя, им уже и раса по хрену полиции не видать
Ладно, прервал их рассказ Арч. Идите, перевязывайтесь.
И опять тревожный свист сорвал их. Свора? Да, вон колготятся. Мартин шлепком по макушке осадил слишком высунувшегося Длинного и рявкнул:
В упор подпустим.
Эркин вытащил и приготовил нож, занимая своё место. Захлопали выстрелы. Горланя "Белую гордость", свора пошла на штурм баррикады, преграждающей доступ в Цветной квартал.
Рассел шёл по городу, не узнавая. Ни его, ни себя, ни окружающих. Выйдя тогда из дома, он намеревался идти сразу в контору к Джен, но не прошёл и десятка шагов, как натолкнулся на счастливого хохочущего Перри с десятком затянутых в ремни парней.
Наш день, Рассел, обнял его Перри. Я всегда верил, что он придёт. Ты почему не в форме? Ладно, всё по фигу! Пошли с нами.
И он, как под гипнозом, пошёл с ними, потом всё путалось. Он куда-то бежал и не мог сейчас вспомнить: гнался за кем-то или убегал. Перри со своими куда-то делся. А нет, они остались в каком-то баре проучить хозяина, что вздумал цветных обслуживать. А о нём вроде забыли, и он ушёл. Оцепление между кварталами пропускало его, и он почти дошёл до дома Джен.
Эта улица была тиха и пустынна. Обитатели домовбелая беднота, но ещё не "белая рвань", а чуть-чуть получшедрожали по своим халупам. Он прямо ощущал эту дрожь и брезгливо сморщился. Этим всё равно: русские, Империя, цветные, чёрт ли, дьявол ли своя шкура дороже всего. Он остановился, закуривая, на очередном перекрёстке и краем глаза поймал мелькнувшего по параллельной улице высокого беловолосого мужчину, кажется с ребёнком на руках. Идиотнашёл время для семейной прогулки. И трус. Без шляпы, чтобы издали видели его расу.
Калитка дома Джен была закрыта. Девочка наверное дома, а этот чёртов спальник наверняка на рынке, всех цветных сгоняли туда. Расспросить соседей? Мараться об это трусливое дерьмо? Нет, в контору. Там Джен в безопасности, и если найти Нормана