Вот, спасибо.
Пожалуйста, миссис Стоун убрала футлярчик обратно. Всё складывается удачно, Джен.
Удачно? переспросила Женя.
Да. Слышите?
Она прислушалась. Тихо.
Я ничего не слышу, миссис Стоун.
Неважно. Сейчас мы уйдём отсюда.
Но
Ни о чём не спрашивайте, Джен, миссис Стоун решительно открыла маленький настенный шкафчик рядом с раковиной. Ну вот. Приводите себя в порядок, Джен. Я зайду за вами.
И ушла.
Женя увидела в шкафчике мыло, салфетки, бумажные полотенца, щётки для волос жалко, что она сама раньше не сообразила посмотреть, разумеется, подобная мелочь должна быть в туалете. А это, скорее всего, туалет для начальства, их, которым они вынужденно пользовались, был заметно хуже оборудован. Что ж, привести себя в порядок, имея всё это, да ещё и зеркало, нетрудно.
Эркин проснулся сразу, толчком.
Маша?
Да, шёпотом ответили ему из темноты. Вставай, тебе надо поесть.
Алиса так разоспалась, лёжа щекой у него на плече, что не проснулась, пока он осторожно снимал её с себя и укрывал.
Нет, куртку свою возьми, а то потом придётся её тревожить.
Он молча кивнул и поменял куртки. Накинул свою на плечи, а Алису накрыл Машиной. И даже не удивился, что Маша так безошибочно командует. Он на ощупь нашёл свои сапоги с вложенными в них сухими портянками, быстро обулся.
Иди сюда, позвала Маша.
В соседней комнате на столе горела коптилка. На полу, на самодельном диване вповалку спали, постанывая во сне, люди. Белели повязки. На столе возле коптилки миска тёплой каши, кусок хлеба и кружка с чем-то слабо дымящимся. Эркин сел к столу.
А Даша где?
В соседний пошла. Там тяжёлые.
Он ел, а Маша молча смотрела на него, когда в комнату неслышно вошла Даша и села рядом с сестрой. Эркин посмотрел на них. Они молча ждали. Ну что ж, он уже думал об этом сквозь сон. Иного выхода у него нет, больше рассчитывать не на кого.
Девочки. Её убили.
Он не сказалкого, но они кивнули, поняв, что речь идёт о его жене и матери Алисы.
Если на рассвете полезут мы будем стоять насмерть. Русские войдут, вы выскочите.
А ты? дёрнулась Маша.
На мне трупов много, жёстко ответил Эркин. Возьмёте Алису с собой. Кем она вам приходится, сами придумаете что наврать. Деньги, документывсё у вас. Вырастет когда, объясните ей.
Они кивнули.
Не беспокойся, сказала Даша. Мы её не оставим.
Что нам будет, то и ей.
Эркин тщательно вытер миску остатком хлеба и засунул его в рот. Допил последний глоток.
Всё, я пошёл.
Даша и Маша встали вместе с ним.
Попрощаемся по-русски, сказала Маша.
По очереди они трижды обнялись с ним, поцеловались.
На улице Эркин увидел, как начало синеть, наливаться светом чёрное небо, и пошёл к их баррикаде. Мартин говорил, что за ночь всё может случиться и утром будет тяжело.
Русские!
Сторм поднял головуон спал, сидя за столоми посмотрел на Нормана.
Не так громко, Норман. Перепугаете своих вояк, и они наложат в штаны раньше нужного.
Норман задохнулся.
Эта стерва всё-таки, значит, дозвонилась! А вы сказали Вы ответите за дезинформацию, Сторм!
Перед кем, Норман? Сторм смотрел на него с покровительственной улыбкой. Вы отдали приказ об утреннем штурме Цветного?
Да, неохотно буркнул Норман, присаживаясь к столу. Но
Отлично, Норман. Чем больше цветные перебьют этой швали, тем лучше.
Отвечу вашим же, для кого?
Для вас, засмеялся Сторм. Меньше подчинённых, меньше свидетелей.
Норман зло посмотрел на него.
А вы не боитесь, что это отнесут и к вам?
Я боюсь совсем другого, Сторм посмотрел на часы. Когда начнётся штурм?
На рассвете. Я отдал приказ не брать пленных.
Естественно, кивнул Сторм. После вчерашнего пленных не может быть в принципе. Трупы по-прежнему не подобраны?
По-разному, пожал плечами Норман. Что поближе к больнице, свезли туда, в морг. Ну, и вроде есть раненые.
Из ваших? усмехнулся Сторм. Сцепив руки на затылке, он потянулся и встал. Как по-вашему, Норман, он не спеша отошёл от стола и теперь стоял спиной к Норману, разглядывая пейзаж на стене, когда события вышли из-под контроля?
Норман явно растерялся.
Ну-у, ну, когда цветные на рынке устроили побоище.
Неплохая формулировка, запомните её. Но вы не правы. Разумеется, это было неожиданностью, но только для вас.
А для вас нет? попробовал огрызнуться Норман.
Нет, Сторм по-прежнему стоял спиной к нему. А кстати, почему вообще мы начали на два месяца раньше?
Не имеет значения! Русские на пороге, а вы вы рассуждаете, как школьный учитель при разборе сочинений.
Сторм кивнул.
Да, на этот раз вы правы.
И что делать?!
Сторм обернулся к нему.
Что делать? Выполнять свой долг, Норман! он откровенно с издёвкой рассмеялся.
Норман густо покраснел и встал, скрипнув своими ремнями.
Постарайтесь уцелеть, Норман, сказал ему в спину Сторм, когда тот уже открывал дверь. Мне будет вас не хватать, дверь захлопнулась, и договорил он уже в одиночестве, на очных ставках.
Итак, русские. Несомненно, город они взяли в кольцо ещё вечером. Всю ночь шла гульба, русские увидят много интересного. Так что многих можно спокойно сбросить со счетов. Кого не добили цветные, тех доберут русские. Теперь Рассел. С крышей набекрень он и русским не нужен. И остаётся один козырьДжен. Единственный и последний. Его надо беречь. Холить и лелеять.
Камера заполнялась сравнительно быстро. Джонатан с интересом рассматривал растерянных, неуверенно негодующих и что-то объясняющих друг другу людей. Большинство, как и они, отловлены патрулями на дорогах и улицах Дарроуби. Значит, Дарроуби, стык трёх графств: Эйр, Олби и Дурбан. "Лихо", усмехнулся он про себя. Все, как один, шли и ехали спокойно, никого не трогали, не задевали, а их дальше всё ясно. Койка рядом оставалась незанятой. Когда кто-то к ней подходил, Джонатан молча оглядывал претендента, и тот отходил. Нет, конечно, скорее всего, Фредди в другой камере, но Джонатан решил держать для него место до последнего. Вдруг
Дверь лязгала капканом. Но что-то давно уже тихо. Время позднее
Джентльмены, обратился ко всем седой благообразный старик в элегантно потёртом кожаном пиджаке, я думаю, мы можем представиться друг другу, ибо трое суток нам придётся провести вместе.
Как минимум, подтвердил сухощавый, как высушенный мужчина неопределённого возраста в старом кителе без погон и нашивок. Я как адвокат
А какой максимум, Адвокат? перебил плечистый парень в спортивной куртке.
Вечная ночь за могилой, ответил лежавший в углу. Войдя в камеру, он по-военному щёлкнул каблуками, лёг навзничь на эту койку и уже не менял позы.
Может, отложим знакомство на утро, предложил ещё кто-то, невидимый лежавшему Джонатану. Утром всем понадобится свежая голова.
Резонно, хмыкнул Джонатан.
Никаких простыней, одеял и тому подобного им выдавать явно не собирались. Железные узкие кровати, тонкие матрасы и жёсткие плоские подушки. Раздеваться никто не рискнул, но большинство разувалось, мучительно решая, куда девать обувь.
Снова лязгнула дверь, и в камеру вошло трое. Джонатан стал приподниматься, но один из троих, ни на кого не глядя, прошёл к койке рядом с Джонатаном, рухнул на неё, как был, в сапогах, сдвинул шляпу на лицо и застыл. Джонатан удовлетворённо откинулся на подушку и, так же накрыв лицо шляпой, улыбнулся под ней.
Иду я сам по себе, мне эти все черномазые по фигу, возбуждённо говорил кто-то из только что пришедших.
Заткнись, похоже, парень в лыжной куртке. Все мы сами по себе шли. Свет гасить они не думают, что ли?
Чтоб ты безносую лучше разглядел, откликнулся военный из угла.
Всем заткнуться! велел ещё кто-то.
Фредди сдвинул шляпу, бросив на сказавшего короткий взгляд, и вернул шляпу на место. Камера затихала. Все кровати заняты, теперь уж точно никого не приведут. Разве только выведут.
Джонатан осторожно повернулся набок, проверяя кровать на скрипучесть. И услышал:
Не трепыхайся.
Голос Фредди из-под шляпы звучал глухо, но достаточно явно.
О чём?
Не трепыхайся. Как всех. Кто, откуда, куда, Фредди вздохнул, и зачем.
А ты?
Врать пока незачем, молчать слишком опасно, Фредди хмыкнул и повторил в третий раз:Не трепыхайся.
Джонатан поёрзал, укладываясь поудобнее. Уже звучал чей-то храп, слышались вздохи, кто-то неразборчиво бормотал во сне. Хэллоуин для них закончился.
Было ещё темно, когда кольцо вокруг города начало тихо и неотвратимо сжиматься. И первые осторожные патрули вошли на предутренние улицы, когда рассвело. Шли тихо, чтобы не спугнуть, не дать затаиться и пересидеть. Как тогда в декабре, как летом на День Империи. Главноене спешить.
Я покажусь циником, но эти трупы и пожары нам на руку. Местные уже не отделаются бытовым хулиганством.
Цинизм, конечно, но верно.
Увидят патрули, разбегутся по домам, а там
Проверим и дома.
Эркин подошёл к завалу и сразу увидел Мартина. Он что, не уходил?
Вовремя, бросил ему Мартин. Уже собираются. Моторы слышишь?
Эркин прислушался и покачал головой.
Нет.
Хреново, Мартин сунул пистолет в карман куртки. Я думал, за ночь русские подойдут.
Они, может, не знают, нерешительно сказал Эркин. Город же оцеплен.
Может, кивнул Мартин.
А может, все беляки заодно, вмешался Длинный и поперхнулся от увесистых подзатыльников, влепленных ему сразу с двух сторон Арчем и Эркином.
Мартин сделал вид, что ничего не заметил.
Мервин Спайз оглядывал своё войско. Пьяные болваны. Но трезвыми они на штурм не пойдут. Всю ночь шлялись по городу, вламываясь в дома, требуя денег и угощения. Как и положено в Хэллоуин. А теперь вся эта затаившаяся по своим халупам мразь ждёт русских. Ладно. Цветных надо добить. Кого удастся. Всюду бардак. В Колумбии ни один телефон не отвечает. Командование называется, попрятались наверняка. Как в декабре думают отсидеться. Эта скотина Сторм, видите ли, не может дозвониться. Ладно. Надо уходить, ну, так хоть дверью на прощанье хлопнем.
Мы этих черномазых давить будем, или я спать пойду? зевнул белобрысый детина в середине строя.
Мервин ловко влепил ему оглушительную пощёчину.
Я т-тебе повыбираю! Слушать приказ!
Эркин вскарабкался на завал и удивлённо присвистнул: трупов не было.
Ага, труповозка приезжала, с красным крестом, объясняли ночные дозорные.
Врач вышел, флагом нам помахал
Ага, белый такой
И крест на нём
Красный
Подобрали и уехали
Ага, они сколько?
Да, раз пять приезжали.
Мартин кивнул, жестом велел всем замолчать и занять свои места. За углом быстро приближались пьяные голоса, горланящие "Белую гордость".
Норма Джонс осторожно подошла к окну. Неужели кончилась эта безумная ночь? Да, лужайка перед домом уже светлеет. Джинни спит. Доктор Айзек говорил, что единственное лекарство, нужное Джинни, это сон иНорма грустно улыбнуласьположительные эмоции. И Джинни охотно разговаривала с доктором Айзеком, когда он заходил к ним, а не плакала и не убегала к себе, как с другими. И вот Норма медленно обернулась и обвела взглядом тонущую в полумраке их когда-то уютную гостиную. Ворвались уже почти в полночь, требовали денег, угрожали, кривлялись Чудо, что у Джинни не начался приступ. Надо убрать. А то Джинни проснётся, встанет и увидит всё это
Норма осторожно отодвинула шторы, и в комнате посветлело.
Она собирала и складывала на расстеленную газету осколки перебитых ночными пришельцами фарфоровых и стеклянных безделушек. Джинни собирала их ещё школьницей, у неё был целый зверинец и почти полная ферма, она и сейчас любила сидеть, разглядывая и переставляя их по-новому в маленьком застёклённом шкафу-горке. И она так закричала, когда те пинком опрокинули шкафчик и с хохотом топтались на безделушках. А один заявил, что научит Джинни другим играм, и уже взялся за поясной ремень, но другим не захотелось возиться с припадочной, и они удовлетворились тем, что разорвали семейный альбом, помочились на обрывки фотографий и ушли.
Преодолевая тошноту, Норма перебрала осквернённые фотографии. Нет, ни одной не уцелело. Школа, колледж, свадьба Годовалая Джинни на коленях у Майкла. Первая и последняя встреча Джинни с отцом, через три месяца Майкла убили. И они жили на крохотную пенсию семьи погибшего.
Она свернула газету, обернулась и вздрогнула. В открытой двери стоял человек. Норма вскрикнула, зажимая себе рот.
Не бойтесь.
Человек шагнул вперёд, и Норма увидела его форму. Русский?!
Наконец-то, выдохнула она и заплакала.
Офицер вошёл в гостиную, огляделся.
Жертвы есть?
Нет, Норма всхлипнула, вытерла глаза. Только вот она жестом обвела гостиную.
Ничего не бойтесь, он улыбнулся. Больше такого не будет. Кто ещё в доме?
Моя дочь. Она спит.
Он кивнул.
Не выходите пока на улицу.
Да-да, конечно, спасибо, закивала Норма.
Он козырнул ей и ушёл, аккуратно без стука притворив за собой дверь.
Мама!
Норма бросилась в комнату Джинни.
Что?!
Ты с кем-то говорила? Кто это был?
Русский офицер. Ляг, Джинни, поспи.
Русские вошли в город? Что же теперь будет?
Норма не услышала в её голосе страха. Она просто спрашивала. И так же просто ответила:
Не знаю. Но, думаю, нас это не коснётся.
Джинни кивнула.
Хорошо. Я ещё посплю. А потом У меня появилась одна она вдруг запнулась, но решительно продолжила:одна идея. Я тебе потом расскажу.
Конечно, Джинни, улыбнулась Норма, укрывая её. Спи спокойно. Я немного повожусь по хозяйству. А к завтраку разбужу тебя.
Хорошо, мама, уже сонно ответила Джинни.
Норма вернулась в гостиную, завернула осколки, обрывки фотографий, ещё какие-то мелкие обломки в газету и положила получившиеся свёртки у входа. Потом вынесет и выкинет. А шкафчик одной ей не справиться. Но это тоже потом.
Они шли по пустынным, серым от предутренних сумерек улицам. Женя, Рози и миссис Стоун. С той минуты, когда миссис Стоун вывела Женю из туалетной комнаты, они обе не отходили от неё. Миссис Стоун принесла её сумочку, плащ и зачем-то пакет со всякой необходимой в работе мелочёвкой, хранившейся у Жени, как у всех, в ящике рабочего стола. По пустому коридору прокрались к запасному выходу. Женя знала о его существовании, вернее, предполагала, что он должен быть, но на её памяти им никто, ни разу не пользовался, а, судя по пыли, густо покрывавшей всё в маленьком тамбуре, здесь и не убирали. На улице Женя рванулась домой, но миссис Стоун, не желая ничего слушать, отвела её к себе и заставила выпить кофе.
Вам понадобятся все ваши силы, Джен, миссис Стоун налила чёрный, необыкновенно крепкий кофе в крохотные полупрозрачные чашечки с фигурными золотыми ручками и ободками.
Спасибо, миссис Стоун, но
Без "но", Джен. Кладите сахар, миссис Стоун улыбнулась своей обычной неживой улыбкой. У вас всё только начинается.
Рози вздохнула.
Вы такая отважная, Джен. Я бы умерла от страха.
Никто не знает своей силы и своей слабости, миссис Стоун задумчиво смотрела куда-то вдаль между Женей и Рози. Пока этот час не придёт.
Какой час? спросила Рози.
Час силы. Или слабости.
Кофе был необыкновенно ароматным. Женя пила и чувствовала, как с каждым глотком по телу разливается приятное, но не расслабляющее, а бодрящее тепло.
Вы сейчас домой, Джен?
Да, миссис Стоун. Я очень беспокоюсь за дочь, твёрдо ответила Женя.
Миссис Стоун кивнула.
Что вы будете делать, Джен, если её там не окажется?
Не говорите так, миссис Стоун! вырвалось у Рози. Зачем сразу о худшем?
Чтобы быть к нему готовым, отрезала миссис Стоун.
Женя кивнула. Она понимала правоту миссис Стоун. Понимала, что рассказ Сторма о стадияхне пустая болтовня. И зловещие слова Нормана: "О вашей дочери позаботятся", означают именно вторую стадию. Она всё понимала, но согласиться с этим не могла.
Женя допила кофе и поставила свою чашку на стол.
Большое спасибо, миссис Стоун, Рози, а теперь я пойду домой.
Разумеется, кивнула миссис Стоун, допивая свою чашку. Сейчас я уберу, и мы пойдём, и ответила на взгляд Жени твёрдым, даже жёстким тоном:Мы идём вместе. Одна вы способны наделать кучу глупостей, Джен.
Женя не посмела с ней спорить.
И вот они идут, все вместе, крепко держась под руки, глухими окраинными улицами. Трупов нет, но несколько раз им попадались страшные тёмные, почти чёрные пятна и лужи, сгоревшие или полуобгоревшие дома И тишина, страшная тишина. Неужели русские не пришли? Не поверили ей?!
Неужели они не пришли? вырвалось у Жени вслух.
Не говорите глупостей, Джен, отрезала миссис Стоун. Конечно, пришли. Иначе вы бы так и сидели в туалете.
Да, Рози не удержалась и хихикнула. Стоило кому-то крикнуть, что русские у города, как все сразу разбежались. Как как крысы с корабля.
Да, кивнула миссис Стоун. Как крысы.
Вот и её двор. Женя достала ключи, попробовала отпереть калитку, но та была только захлопнута, а не заперта. И нижняя дверь так же. Они поднялись по лестнице. Верхняя дверь так же.
Женя вбежала в комнату и застыла. Ничего не понимая, она поняла всё. И долетевшие до неё слова: "Ничего страшного, Рози, обыкновенный обморок", были непонятными и ненужными. Алису забрали. Вторая стадия. Как, как она посмела оставить её, одну
Ну же, Джен, очнитесь. Что пропало?
Женя непонимающе смотрела на державшую её за плечи миссис Стоун. О чём она спрашивает?
Все вещи на месте, Джен?
Вещи? При чём тут вещи, когда
И не разбито ничего, звенит голосок Рози. Когда к нам приходили искать брата, то всё побили. Посуду, вазочку, папа её маме на свадьбу ещё дарил, ну, всё
Да, странно, соглашается с ней миссис Стоун, не отпуская Женю. И не порвано ничего.
Женя медленно, как просыпаясь, вздохнула.
Давайте всё разложим по местам, миссис Стоун наконец убрала руки с плеч Жени. И тогда
Я должна идти искать её, тихо сказала Женя.
Куда идти и где искать? спросила миссис Стоун. Когда мы выясним, что взяли, то поймём, и куда увели вашу дочь. Ну же, Джен, где что у вас лежало?
Женя машинально сняла плащ и бросила его на стул, наклонилась и подняла с полу матроску Алисы.
Они подбирали и складывали вещи, и Женя соглашалась. Да, странно. Всё цело, даже не очень помято. На кухне, в кладовкевсё на месте, туда, похоже, вообще никто не заходил. Нет пальто Алисы, шапочки, ботиков, тапочки аккуратно стоят на своём месте, нет тёплой кофточки
Её одели и увели, Джен, и она не боялась этих людей.
Да, Джен, смотрите, даже игрушки на месте.
А что из ваших вещей пропало?
Нет шалей, растерянно ответила Женя, белой шерстяной
Да, кивнула Рози, я её помню, а ещё какая?
Золотая, Женя подняла с пола разорванный пакет. Вот, его бросили, а шаль забрали?
И метнулась к комоду, зашарила в уже уложенном ящике. Пакета с деньгами и документами не былоэто она уже зналано но плоский конверт из плотной чёрной бумаги, спрятанный под выстилавшей дно ящика газетой, уцелел. Она вытащила его и да, все четыре фотографии на месте, значит значит, не он.
Нет, это не он, он знал про него, сказала она вслух.
Миссис Стоун подошла к ней, и Женя как-то очень спокойно позволила ей взять у себя фотографии. Подошла посмотреть и Рози.
Алиса Алиса с Женей Алиса с Эркином И они все вместе втроём Женя смотрела на эти фотографии Фотограф так посадил Эркина вполоборота, что шрама на щеке не видно, у Алисы победная счастливая улыбка, а Эркин улыбается чуть смущённо, но зато там, где они втроём, он уже смеётся совсем открыто.
Какое мужественное лицо, тихо сказал миссис Стоун.
Да, согласилась Рози. Он
Спрячьте их пока, перебила её миссис Стоун, и Женя послушно убрала фотографии в конверт, а конверт на прежнее место. Значит, это был не он?
Да, ответила Женя. Он бы взял это.
Значит, миссис Стоун оглядела комнату, значит, раз замки не взломаны, а у него есть ключи, Женя кивнула, он прислал кого-то, кого девочка знает, кому доверял он и доверится девочка.
Но тогда это да что уж, всё сказано, прятать больше нечего, это его брат.
Куда он мог увести девочку?
К нему, пожала плечами Женя и ахнула:В Цветной. Но ведь там
Она рванулась к двери, и на этот раз миссис Стоун не стала удерживать её. Только заставила надеть плащ и тщательно запереть все двери. И они уже были внизу, когда услышали частую беспорядочную стрельбу.
Где это? побледнела Рози.
Вернёмся и переждём, решила миссис Стоун.
Но Женя молча отодвинула, почти оттолкнула её и выбежала наружу. Миссис Стоун и Рози последовали за ней.
Мервин Спайз решил штурмовать Цветной двумя группами, зажать этих скотов в клещи и уж тогда всех, чтоб ни один не ушёл. Обходную группу решил возглавить сам, отобрал тех, кто потрезвее, а остальных под командованием Перри оставил перед баррикадой.
Шли тихо, укрываясь за уцелевшими домами и заборами. Но их заметили с дерева, тишину разорвал пронзительный свист.
Мервин бешено выхватил пистолет и выстрелил на свист. Смутно различимое в кроне пятно тяжело покачнулось и стало опускаться, падать.
Досвистелся! заржал кто-то за спиной Мервина, всаживая для верности ещё две пули в повисшего на ветвях подростка.
Вперёд! заорал Мервин. Пошёл вперёд! Дави черномазых!
Мартин, сзади лезут! заорал кто-то неузнаваемый.
Эркин, Мартин схватил Эркина за плечо. Бери десяток и туда. Там раненые рядом.
Эркин ткнул его кулаком в грудь и, свистнув, побежал за посланцем. Последовал ли кто за ним, он не посмотрел. Мартина слышали все. Каждый сам за себя решает. Но сзади чьё-то дыхание и топот. Так что он не один.
В бок бьём! крикнул он на бегу топавшим рядом.
Ударить свору, отвлечь на себя и увести сволочей от домов с ранеными. Его поняли. У всех уже не первый бой, а последний ну так один конец. Всё-таки в бою
Эйб Сторнхилл сидел рядом с хрипящим полуседым негром, когда где-то совсем рядом захлопали выстрелы.
Спрячьтесь, святой отец, сказал кто-то из раненых.
А то с нами и вас, поддержали его остальные.
Нет, дети мои, я не могу сделать это, просто ответил Эйб. А сейчас помолимся все вместе, ибо душа одного из нас уже восходит к Отцу нашему.
Он громко молился и слышал, как многие вторят ему.
Алиса сидела на кровати со своим баульчиком, когда в спальню вбежала Маша.
А что это хлопает? спросила Алиса, собирая разложенные лоскутки.
Это стреляют, спокойно объяснила Маша. Ну-ка, одевайся быстренько.
Мы к Эрику пойдём? уточнила Алиса, закрывая баульчик.
Там видно будет, Маша помогла ей застегнуть ботики и пальто, обвязала шалью. А теперь главноемолчи. Что бы ни увидела, молчи.
Алиса кивнула, прижимая к себе баульчик.
Стрельба у Цветного далеко разносилась. И въезжающие в город машины оцепления разворачивались на шум боя.
Они отвернули свору от домов с ранеными, но увести за собой не смогли. И пошли в рукопашную. Их десять, но и своры не так уж много. И Эркин увидел того, белоглазого, с которого всё началось, и теперь пробивался к нему, уже не думая ни о чём.
Два очага!
Слышу! Капитонов, пошёл туда. Всех разоружить и сюда.
Есть!
Первым заметил вырвавшийся из проулка бронетранспортёр Мартин и его отчаянный крик: "Ложись!" перекрыл шум схватки и бросил на землю всех без разбора. А прошедшая над головами лежащих очередь довершила объяснение. Во внезапно наступившей тишине зазвучал механически ровный голос.
Не двигаться! Руки на голову!
И как эхом откликнулось на другом конце квартала.
Наступившая тишина застала Женю, миссис Стоун и Рози на полпути к Цветному. Они остановились, и миссис Стоун, поглядев на побледневшую Женю, сказала:
Они всё-таки успели, и в ответ на их вопросительные взгляды улыбнулась:Теперь можно не спешить. Русские в Цветном. Я думаю, нам лучше вернуться, сейчас нас туда не пустят.
Женя упрямо покачала головой. Миссис Стоун пожала плечами и твёрдо взяла её под руку.
Они пошли дальше.
Чьи-то руки, ухватив за плечи, потянули назад и вверх и оторвали Эркина от уже хрипевшего беляка. Он дёрнулся, стряхивая их с себя, но держали крепко.
Озверел парень, сказал кто-то рядом.
Озвереешь от такого, ответил сочувственно другой голос.
И тут до Эркина дошло, что говорят по-русски. Он рывком вывернулся из державших его рук, обернулся и оказался лицом к лицу с русским солдатом.
Спокойно, парень, спокойно, сказал солдат по-английски. Руки вверх.
Эркин медленно поднял руки.
Его обыскали. Складной нож в кармане и второй, что носил за голенищем, оба полетели в общую кучу. Нет, куч две. В одной ножи, палки, топор, в другойпистолеты, тоже ножи
Туда, иди туда.
Его подтолкнули к группе цветных. Вот оно что. Все с руками на затылках, всех обыскивают, кидая оружие в кучу. Нашёл взглядом недобитка. Хрипит и дёргается. Ладно, не здесь, так если поп не врал про тот свет после смерти, то там встретимся.
Эркин встал к остальным цветным. Стояли молча, не рискуя перешёптываться. Стояли долго, затекали руки, но все привычно терпели.
Капитонов! Если закончил, давай этих к остальным, раненых подберут.
Эркин невольно напрягся. С той минуты, как его поставили к остальным, он, не отрываясь, смотрел на свой нож. Не складной, а второй. Нож сделал ему Андрей. В Бифпите отобрал на Балу у какого чмыря, заново наточил и сделал новую рукоятку. И научил, как носить в сапоге, быстро доставать и мгновенно прятать обратно. И и это всё, что осталось от Андрея, что останется ему до конца, до его конца "Давай к остальным", сказали. В Овраг? Всё равно. Ну И когда им скомандовали: "По трое становись!" возникла мгновенная сутолока, он, уже не помня себя, одним прыжком кинулся к оружию, схватил свой нож, ударом о колено переломил, швырнул клинок в общую кучу и, зажимая в кулаке рукоятку, метнулся обратно. Но его перехватили.
Смотри, какой прыткий, офицер покатал по ладони собранную из разноцветных полупрозрачных кусочков рукоятку, поднял на Эркина зеленовато-серые спокойно насмешливые глаза. Нашёл из-за чего головой рисковать. И по-английски:Сам делал?
Нет, сэр, Эркин говорил тихо, глядя не в лицо офицера, а на лежащую на его ладони рукоятку. Брат.
Офицер кивнул. Двое солдат, державших Эркина за заведённые за спину руки, ослабили хватку, но не отпустили.
А брат твой где? так же медленно спросил офицер.
Его убили, сэр. Эти у Эркина вдруг перехватило дыхание. Он не ждал, что эти слова достанутся ему с таким трудом и, не договорив, мотнул головой, указывая на стоящую невдалеке свору.
Офицер шагнул к нему, вложил рукоятку в нагрудный карман его рубашки и застегнул пуговичку.
В строй. Руки за голову. И больше не дёргайся.
Да, сэр, выдохнул Эркин, вставая к остальным.
Сержант, ведите, распорядился по-русски офицер.
Есть! ответили по-русски.
И зазвучали уже по-английски привычные и хорошо знакомые бывшим рабам команды пешего перехода.
В двух кварталах от Цветного их остановил патруль.
Туда нельзя. Назад. Идите обратно.
У меня там муж, дочь, стала объяснять Женя сразу на двух языках.
Но солдат, словно глухой, монотонно повторял по-английски одно и то же:
Надо вернуться, Джен, тихо сказала миссис Стоун.
Женя глубоко вздохнула.
Поймите, заговорила она по-русски. Я ничего не знаю о них. К кому обратиться?
Солдат посмотрел на неё уже с живым интересом, но отвечал по-прежнему по-английски.
Всё к коменданту.
Где он? Где его найти?
В центре.
Где в центре?
В центре, повторил солдат. Назад. Нет прохода. Всё к коменданту.
Миссис Стоун за локоть мягко, но сильно оттащила Женю.
Лучше пока вернуться к вам, Джен.
Нет, покачала головой Женя. Пойдём в обход.
Хорошо, помедлив, согласилась миссис Стоун.
Рози молча взяла Женю под руку, и они опять пошли.
Русские патрули будто не замечали их, а прохожих не было. Джексонвилль ещё не опомнился от ужаса Хэллоуина.
Их больше не обыскивали, а когда обе группы соединились, разрешили опустить руки и сесть. Эркину удалось пробраться к Мартину, которому кто-то дал рабскую шапку, чтобы его светлые волосы не так кидались в глаза.
К раненым они не прорвались.
Мартин молча кивнул.
Меченый, не говорили, куда нас? шепнул кто-то.
Не слышал, ответил Эркин. А вам?
Молчать! прикрикнул часовой.
Но относилось это не к ним, сразу сообразил Эркин: подслушать камерный шёпот солдат не мог, а к уцелевшей своре, так же сидящей на земле в двух десятках шагов от них.
Мартин, зашептал по-камерному Эркин, ты тихо говорить не умеешь, молчи. Я сейчас на край переберусь, послушаю, и ответ на вопросительные взгляды Мартина и сидевших рядом Арча и Одноухого улыбнулся:Я понимаю немного.