Может, объяснишь, что все это значит? несмело спросил Кирилл. Или я сейчас с ума сойду. Глаза не верят.
Да ты уже давно свихнулся, хмыкнула Марья и вдруг задорно подмигнула. Не бойся, солдат ребенка не обидит.
Дерзкая шутка привела Кирилла в чувство, равно как и чистейший русский язык, на котором была произнесена фраза.
Не хотела демаскировать себя так скоро, посетовала Марья и вздохнула. Но пришлось спасать тебя, идиота. Куда ж ты так сорвался-то, болезный? Неужто думал оторваться?
Думал, честно признался Кирилл.
Индюк тоже думал
Я, наверное, повторю воп
Не надо, отмахнулась собеседница. Лучше отгони эту надоедливую семейкуони уже вроде пришли в себяи продолжим путь. По дороге и пообщаемся.
Девушка отвечала легко и непринужденно, что окончательно сбило Кирилла с толку. Выбить из нее ответ силой? Что-то подсказывало, что и пытаться не стоит. Да и силенок нет. Их бы не хватило даже на драку с аристозухом.
Лучше сделать то, что она просит, а там посмотрим. Похоже, Кирилл ей нужен живым и невредимым, так что подвоха можно не опасаться. По крайней мере, пока.
Настраиваясь, Кирилл прикрыл глаза. Цератозавры, невидимые с дерева из-за листвы, никуда с поляны не уходили и даже не прятались. Эти чрезвычайно головастые (во всех смыслах) создания логично предположили, что рано или поздно двуногий слезет или сорвется. Никуда не денется.
В умишке самца мелькала мысль забрать отпрыска и отправиться на охоту, оставив самку караулить беглеца, но пока он решил переждать. Уязвленная гордость требовала отмщения. Самец мечтал самостоятельно поквитаться с ушлым человечишкой.
Увы, цератозавры не отличались покладистым нравом, как те же рамфодоны. Млекопитающие быстро уверовали в то, что Кирилл для них не опасен, и вернулись в родные пенаты, под землю. Цератозавры же угрозы в человеке не видели, однако их возмутило столь дерзкое вторжение на давно отвоеванную у соплеменников и конкавенаторов территорию, куда часто захаживали и дракопельта, и дацентрур, и даже легконогий гипсилофодонт. Захаживали, но уже не покидали ее.
Будь у Кирилла больше энергии, он бы разом заставил хищников развернуться и очистить путь. Но теперь те противились. Кирилл попытался подключиться к каждому по очереди, но даже детеныш всеми силами выдавливал инородное присутствие из своего сознания, и при том весьма успешно. Взрослые же и вовсе вышвыривали незваного гостя сразу же, стоило тому попытаться внедриться в их святая святых.
Нам нужно двигаться, негромко произнесла на ухо Марья. Не сдавайся, действуй.
Кирилл и не сдавался. Справедливо определив подростка как слабое звено, он начал крушить его оборону. Увещевания и просьбы послушаться эффекта не возымели. Пришлось запугивать.
«Помнишь, как я испугал тебя? Я ведь тебя убью. У меня есть оружие. Твои родители наверняка его видели. Видели, что оно может. Я могу убить тебя прямо отсюда, сверху. Ты ничего не поймешь, просто упадешь и умрешь. И больно будет! Проваливай отсюда! Убирайся! Пошел вон!!!», Кирилл чувствовал, что в очередной раз обильно потеет. Соленая вода бежала по лицу, шее, груди и спине. В последние слова он вложил столько, что они вырвались не только из сознания, но и из горла. УБИРАЙСЯ!!!
И вновь голос Кирилла зазвучал дивно, непривычно, и как-то даже пугающе. Однако сомнений уже не было, голос принадлежал именно Кириллу, а не какому-то демону, поселившемуся внутри.
Даже Марья чуть отшатнулась, сразу взяв себя в руки.
Испуганно пискнув, детеныш к полнейшему недоумению родителей припустил в сторону болот, окончательно добив расхристанный кустарник, который после броска папаши и так представлял собой жалкое зрелище. Утробно и зловеще зарычав, самка метнулась следом. Самец же, словно учуяв подвох, поднял голову вверх. Кирилл видел только ноздри, глаза зверя остались закрытыми кроной дерева, но он ощущал на себе этот ненавидящий взгляд. В любом случае, самцу ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться инстинкту и последовать за семьей. Цератозавр, сукин сын! Он ведь понимал, что дело нечисто. Даже подозревал, что все этопроделки человека.
Что-то мне как-то подурнело, признался Кирилл сдавленным, слабым голосом.
Крепись, пожала плечами Марья. И ещетебе бы не мешало помыться. Воняешь, как бомжара.
Смешно, ха-ха, вяленько посмеялся Кирилл. Ты, наверное, пахнешь не лучшестолько миль за мной отмотала.
Нет, дружок, я даже не вспотела, покачала головой Марья. Теперь из-за тебя обратно подъемник разматывать, иначе не спустимся. Сил у него нет
Выгоняла бы их сама, пробурчал Кирилл.
Марья извлекла из все того же неприметного кармана все то же нехитрое на вид снаряжение, приспособила его, прицепила трос куда-то на костюм, за затылок, и, подхватив Кирилла под мышки, принялась спускаться. Тоненькие устройства больше напоминали детские игрушки, но Кирилл от комментариев воздержался. Все-таки, на этих детских игрушках его сюда и подняли.
Девушка крепко держала его, но Кирилл все равно боялся выскользнуть и обвил руки Марьи своими. Сверху донеслось чуть недовольное «кхм-кхм», но Кирилла это не смутило. Пусть даже не рассчитывает на сексуальные домогательства.
К слову, от Марьи и впрямь исходил приятный аромат, отлично гармонирующий с лесным миром Лорданы. Сладковатый аромат, какой часто источают цветущие кустарники, с легкой примесью чего-то терпкого, дурманящего.
Ноги с трудом встретили твердую землю и чуть подогнулись, но Кирилл в последний момент нашел в себе сил встать и мягко освободиться от захвата Марьи. Та податливо разомкнула руки.
Пока девушка снимала подъемник и вновь прятала его в недрах чудо-комбинезона, Кирилл глубоко вдыхал и выдыхал, плавно и размеренно. Ему становилось лучше. Даром что стопы горели от долгого марш-броска, ботинки от Гроско все еще держались отлично и до последнего оттягивали всевозможные болевые ощущения, которые неизменно возникают после продолжительной ходьбы. Они неплохо амортизировали, спасая коленные суставы, иначе Кирилл после таких забегов мог бы передвигаться разве что на руках.
Кирилл упер руки в бедра, пару раз глубоко вздохнул и, наконец, почувствовал себя чуть лучше.
Я готов, сказал он Марье. Та как раз закончила.
Отлично, идем. Выберемся из этого проклятого места и поговорим.
Не дожидаясь ответа, девушка пошла первой, давая Кириллу понять, что в данный конкретный момент онведомый. В ее руке появился черный пистолет с длинным и тонким стволом, но Кирилла это не пугало. Оружие явно было не для него.
Так или иначе, с каждой секундой загадок становилось все больше, и Кириллу не терпелось поскорее узнать от литовской невидимки хоть что-то.
25
Кириллу пришлось подождать со своими расспросами. Раз он попытался было заговорить, но Марья, идущая впереди, подняла руку. Мол, помалкивай, не до тебя сейчас.
Она сверялась с картой на встроенном прямо в рукав компьютере. Тот имел гибкий экран и в выключенном состоянии совершенно никак не выделялся на фоне невероятного комбинезона. Кстати, тот совершенно не пачкался, чудесным образом оставался белым. Кирилл посматривал на ноги Марьи при ее ходьбе.
На стопах располагались то ли приклеенные, то ли прикрепленные другим способом белые же подошвы. Они оставляли рифленые следы. Те самые, по каким Кирилл гнался за тогда еще неизвестным невидимкой.
Несмотря на неразговорчивость девушки, Кирилл внутренне благодарил ее и за то, что она спасла его, и за то, что продолжала оставаться видимой все это время, даже не пытаясь включить главную функцию своего костюматолько накинула тоненькую пленку-забрало. Как она дышала, Кириллу оставалось лишь догадываться. Наиболее логичным казалось наличие маленьких вентиляционных отверстий на пленке, но в лесном полумраке, помноженном на сгущающиеся сумерки, Кирилл их не видел.
Ищу нам место для ночевки, сообщила, наконец, Марья. Почти пришли. Тут есть небольшое озерцо. Только я тебя умоляюпомойся, не то за нами вес лес соберется скоро. В это время просыпаются сципиониксы, они почти весь год гуляют по ночам, и тогда придется отбиваться. Если ты их не заколдуешь, конечно.
Эх, а я-то думал, что Расим говорил правду, и костюм не пропускает запахов
Ты ведь снял шлем, укоризненно заметила Марья, а потом со злостью добавила. А о Расиме больше ни слова. Он погиб по твоей вине, хотя планировал тебя спасти.
Ого! воскликнул Кирилл и мысленно одернул себятак можно привлечь хищников. Так вы с ним заодно?
Да, просто ответила Марья и с легкой ноткой грусти добавила. Были заодно.
Эти два слова сказали все. Кирилл и сам не понял, почему он вдруг заревновал, ведь Марья ему никто. Да, она крутила шашни с Сеней, и вроде бы у них даже все было серьезно, но Что-то было в этой девушке, что-то, чего Кирилл ни в ком больше не находил. Он не хотел ее, не желал, не питал страсти, но почему-то мысль о том, что белокурая бестия сохла по начальнику охраны, его раздражала. В памяти всплыли все еще живые и яркие кадры, на которых Расим безнадежно пытался вырвать голову из пасти конкавенатора. Он барахтался, аки рыба в сетях, уже, наверное, осознавая свою обреченность.
Кириллу стало нехорошо, не по себе как-то. Он ведь и вправду убил Расима, убил, как ни крути. Пусть и не сам, не своими руками, а опосредованно, но В конце концов, Кирилл вполне осознанно отдал конкавенатору приказ, вполне четкий и однозначный. И не спишешь даже на состояние аффекта, не было, аффекта этого. Голова оставалась холодной.
Прости, глухо промолвил он. Я не знал.
Ничего не поделаешь, ответила Марья с сухостью в голосе. Я попробую закончить задуманное.
Кирилл вдруг встрепенулся, пронзенный простой догадкой.
Постой-ка!
Девушка остановилась. Обернулась вполоборота и выжидающе замерла. Всем своим видом Марья давала понять, что пустопорожние разговоры обременяют ее.
А как же Сеня?
Он в безопасности. Их с Юлей Фэнлоу кинул в камеру, в подвале. Ты должен знать о ней.
Знаю, но я не это имел в виду
Хватит, оборвала Кирилла Марья и продолжила идти. Нужно дойти до места. Неужели нельзя заткнуться и помолчать хоть немного?
« Потом мы к этому еще вернемся», мысленно пообещал себе Кирилл, уязвленный жесткостью девушки. Он опять начал сердиться, хоть какая-никакая справедливость в отношении Марьи к Арсентию, пожалуй, имелась. Тот в последние несколько лет сам был не дурак поматросить и бросить. Неужто карма? Неужели теперь самого Сеню так вот мастерски опрокинули? И смех, и грех. Хотя нет, скорее, все же не до смеха. Кирилл по самому поведению друга видел, что тот и вправду по уши влюблен. А Марья здорово играла, ей Кирилл тоже поверил. Да ей бы сам Станиславский поверил.
Они миновали опасный болотистый участок, ненадолго возвратились на уже знакомую Кириллу тропу и прошли дальше. Мышцы ног почему-то именно сейчас решили объявить забастовку. Они набухли, превратились в камень. Каждый новый шаг давался очень и очень непросто, и элементарная логика подсказывала, что дальше будет только хуже.
Кирилл хотел уже попросить Марью устроить перерыв, как лес начал редеть. Если в чаще царила почти ночная тьма, то здесь, в редколесье, было еще светло. Небо плавно наливалось густой синевой, плывущие в вышине силуэты проводящих перекличку птерозавров говорили о том, что день закончен. Животные дня сдавали смену хозяевам ночи.
Лес плавно перешел в равнину, плоскую, как стол, с реденько рассеянными, далеко отстоящими друг от друга хвойными гигантами.
Выбранное Марьей озеро оказалось совсем близко, рукой подать, но внимание Кирилла было приковано к западу. Он и не думал, что они успели так близко подобраться к горам. Отсюда можно было разглядеть причудливые изломы и рисунки их скалистого рельефа, а вершины находились на какой-то совершенно неимоверной высоте. Невозможно было долго задерживаться взгляда на пронзающих небеса пиках, начинало кружить голову. Кирилл отвел глаза, уткнулся себе под ноги и тяжело вздохнул.
Они шагали по голой земле, покрытой редкими низенькими бирюзовыми цветками. Вокруг цветков жужжали полосатые насекомыеплотные, округлые, покрытые короткими волосками. Сошли бы за шмелей, пусть и зелено-белых, но размер был великоват. Такая «пчелка» без труда разделается с воробьем, если пожелает. Кирилл на всякий случай держался от них поодаль, но насекомых увлекали только цветы, остального они не замечали.
Чудо все же свершилось. Марья остановилась и сразу же уселась на бугристую кочкусама устала не меньше. Кирилл осторожно опустился напротив. Садиться приходилось медленноноги ныли так, что боль отдавалась даже в затылке. Кажется, до озера придется добираться ползком. Да и какое это озеро? Так, мелкий водоем почти правильной круглой формы с диаметром не больше тридцати-сорока метров.
Земля под пятой точкой была подозрительно теплой. Кирилл коснулся ее рукой. Да, точно. Похоже на теплый пол, подогреваемый снизу змеевиком с горячей водой.
Не засиживайся, велела Марья, не глядя на Кирилла. Дуй мыться и возвращайся, тогда дам поужинать.
Мысль об ужине заставила Кирилла забыть и о расспросах, и о препирательствах, к коим он приступил бы без колебаний в любой другой ситуации. Сколько эта девчонка еще будет вот так вот командовать? Ничего, позже он поставит ее на место.
Уже предвкушая скорое наполнение желудка чем-то мало-мальски привычным, Кирилл, позабыв о смущении, начал стягивать с себя костюм.
Часть 2. Возрождение
26
Столь хорошая осведомленность Марьи стала для Кирилла сюрпризом, и в то же время он не мог не восхититься гениальной простотой ее решения. Девушка выбрала весьма и весьма неплохое место для ночлега.
Как выяснилось, в горной гряде притаился давно дремлющий вулкан, дающий тепло этому участку низины. Поэтому и озерона самом деле источникбыло теплым, чуть не горячим. Кирилл долго и с удовольствием плескался в нем, позабыв ненадолго и про сводящий зубы голод, и про сильнейшую усталость после продолжительного броска. К слову, теплая, как парное молоко, вода принесла облегчение ногам. Те стали снова сгибаться, да и боль притупилась. Теперь понятно, почему земля вокруг такая нагретая. Это и есть теплый пол, природного происхождения.
Потому-то Кирилл не торопился выходить на берег, но Марья устала ждать и окликнула его. В ответ на нежелание Кирилла вылезать из огромной ванны девушка безапелляционно заявила, что в таком случае все запасы еды на сегодня достанутся ей. В качестве доказательства она помахала рукой с зажатым в ладони маленьким блестящим предметом. Кирилл не понял, что это за штуковина, но угроза ложиться спать натощак заставила его-таки вернуться.
Пока он не знал, что конкретно затевает невидимка. Не исключено, что девушка окажется его врагом, и тогда придется либо драться, либо бежать. На голодный желудок и первое, и второе будет непросто.
Мешковатость убранства Марьи таила в себе немалую практичность. Кирилл недооценил емкость костюма, равно как и невообразимо малые габариты всех тех вещей, которые ну просто обязаны быть крупнее и тяжелее.
Девушка за полминуты расставила двухместную палатку, в сложенном виде занимавшую места не больше, чем старомодная карманная книжка в мягком переплете. Шесть тонюсеньких колышков мягко ушли в нагретую землю, Марья потянула за какую-то тесемку, и палатка взметнулась вверх, приняв знакомые каждому островерхие очертания.
Эта лучшая форма для невидимости, мимоходом пояснила Марья и протянула Кириллу ту самую блестяшку, послужившую приманкой для изголодавшегося бродяги.
И палатка тоже невидимая? Кто ты вообще такая? спросил Кирилл, одновременно разрывая хрустящую упаковку. Там ладонь упала какая-то круглая пухлая лепешка. Что, и это ужин?!
Ятвое спасение, хмыкнула Марья, вроде бы даже как-то по-доброму. Может, больше не дуется, смирилась. Лопай, не бойся. Там и еда, и вода. Будешь нос воротить, себе оставлю. Я не шучу.
Кирилл пожал плечами и в один присест умял продукт неизвестного происхождения. Поначалу он даже ничего не почувствовал, просто едва пережеванное и почти лишенное вкуса нечто поползло вниз по пищеводу. Что-то подсказывало, что чудо вот-вот свершится, и Кирилл ждал его, затаив дыхание.
Минуло, наверное, минуты полторы или две, и в желудке стало хорошо. Просто хорошо. Не так, как от сытного обеда, состоящего из двух блюд с огромными порциями и приторного десерта. Ощущение сытости было иным, без капли тяжести, от которой даже самого румяного здоровяка клонит в послеобеденный сон.