Стены сзади со скрежетом съехались. Георгий не знал, как в случае чего покинуть эту комнату, и потому даже не оглянулся. Ему требовалось попасть дальше. Душа радостно трепетала. Он угадал! Он был прав!
Отец подошел к панели и коснулся ее. Та вспыхнула голубым фоном, на котором начали высвечиваться разноцветные символы. Таких Кирилл вроде бы не знал. Это точно был не алфавит, используемый отцом и его людьми. Что-то другое.
Буквы, если их можно было так назвать, отличались плавными, смазанными контурами. Некоторые из них были длинною с целое слово. Не исключено, что это и было слово.
Вглядываясь в символы, отец начал медленно разбирать их, один за одним, а вместе с ним и Кирилл. Господи, да это же знакомые команды на компьютере! «Вперед», «назад», «выбрать локацию», «выбрать пункт отправления» Ого!
На самом деле догадки Кирилла почти оправдалисьдлинные символы являлись не какой-то отдельной буквой, но и не словом, а целым словосочетанием. Отдельные слова добавлялись сверху и снизу в виде черточек, точек и всевозможных закорючек.
Выбирать пришлось недолго, благо вариантов было всего три, и названия Кириллу ничего не говорили. Правда, вскоре высветилась трехмерная голографическая карта с подписанными точками, и все встало на свои места.
Из пещеры можно было отправиться либо в горную цепь на восточном побережье Номнеса (здесь этот континент назывался «Роста»), в огромный подземный бункер немного западнее этих самых гор или же на крупнейший из островов к юго-западу от Лорданы, остров «Кенкуга».
Отец выбрал бункер. Впрочем, возможно, что это и не бункер вовсе, а лаборатория или исследовательский центр. Просто строение имело форму, чем-то напоминающую очертания главного здания научного поселка в Гросвилле. Вот только оно располагалось в недрах Тайи, на восьмидесятиметровой глубине.
После нажатия на нужную точку панель снова загорелась голубым. Одна из капсул с легким, едва слышным шипением раствориласьстеклянная перегородка уползла в сторонку. Георгий без тени сомнения вошел внутрь и навалился спиной на очерченный желтым контур человеческого тела. Едва он сделал это, как из задней части капсулы выползли прозрачные же (видимо, чтобы не портить стильный дизайн) прижимы и зафиксировали голову, шею, спину, бедра и конечности. Они мягко сошлись с обеих сторон, держа плотно, но в то же время не создавая неудобств. Еще два места остались незанятыми.
Сердце отца забилось чаще. Кирилл перехватил его мысли. Георгий немного опасался этой техники, хоть она, в общем-то, была ему знакома. Его цивилизация уже достигла сравнимого уровня с теми, кто создал эти машины. Но дело-то в том, что создатели покинули Тайю не менее полутора тысяч лет назад. И за все это время в техническом помещении не появилось ни пылинки, и все, кажется, работало исправно. Такое пока было недостижимо ни для каких известных разумных существ.
Вопреки ожиданиям Георгия капсула не провалилась вниз. Наоборот, ее резко втянуло вверх, как пылинку в пылесос, понесло сперва ровно, а затем перевернуло и, наконец, повело в том направлении, на какое рассчитывал отец Кирилла. Несколько секунд он ехал вот так вот, вниз головой, начиная все больше волноваться. Капсула двигалась с поразительной плавностью, из чего Георгий сделал вывод, что скорость ее движения либо очень низкая, либо невообразимо высокая. В первое даже верить не хотелось.
Отец полагал, что капсула пользовалась энергией планетарного ядра. Его цивилизация тоже в свое время начинала осваивать этот невероятно мощный источник, но пока существенных результатов не добилась. Теоретические выкладки до сей поры не удавалось претворить в жизнь, хоть они и были весьма и весьма многообещающими
Достигнув какой-то нижней точки, капсула остановилась, неторопливо перевернулась и, едва Георгий успел перевести дух, два раза коротенько пискнула и выстрелила вверх. И этот участок пути чудо-транспорт покрыл за четверть минуты, не больше. В самом конце капсула замедлилась и плавно выплыла в зал, похожий на тот, скрытый за стеной пещеры.
В недоумении Георгий вышел и подошел к уже знакомой панели. Открыл карту и задумчиво потер подбородок. Он должен был попасть в лабораторию, но очутился в научно-исследовательской станции в горах, как две капли воды похожей на место отправления. Разве что это помещение было просторнее.
Тогда он решил, что попадет в лабораторию отсюда. Выбрал ее на карте и получил ошибку. Кажется, там говорилось о том, что из-за тектонического движения туннель разгерметизировался, и потому путешествие по нему невозможно. Только если пешком.
Расстояние у Первых измерялось У Первых? Это слово вертелось в голове отца, когда он рассматривал карту, да и раньше оно уже мелькало. Так вот, расстояние у Первых измерялось в каких-то своих единицах. Георгий знал о них и без труда перевел в свои собственные. Кирилл попытался проделать то же самое, и у него в итоге вышло что-то около шестидесяти километров. Неблизкий путь. Но отец уже отмерил неплохой отрезок, следовательно, справится и с этим. Только зачем они разместили эту станцию и бункер так близко друг к другу? Очевидно, в этом крылся некий смысл, но вот какой именносейчас сказать сложно.
Лаборатория требовалась Георгию для того чтобы покинуть Тайю. Кстати, он тоже называл ее Тайей. Вот забавно, правда? А у Первых планета звалась как-то уж совсем непроизносимо«Ваалаирна», или как-то так. Пораскинув мозгами, Георгий сумел разобрать слово на понятные составляющие. «Третий мир, похожий на наш». «Ирна»мир, похожий на наш. Да, в их словарном запасе есть и такие экземпляры.
Что ж, ничего не попишешь. Придется шагать пешком. Вот только не мешало бы подкрепиться. Покопавшись в панели, Георгий нашел то, что искал. Нажал на нужные кнопки, и из стены справа от панели выехал ящик. Обычный ящик, хорошо знакомый и Кириллу, и отцу. Там лежали стопками какие-то интересные однотипные студни, чем-то похожие на угощение от Марьи.
Георгий махом слопал одну, потянул в рот и другую, но остановил себя. Он еще не знал, стоит ли так налегать на этот неизвестный продукт.
На вкус студень был чертовски приятным. Идеальный баланс пряного, соленого и сладкого. И много, очень много влаги. Мучившая жажда мигом исчезла, да и голод начал быстро притупляться. В теле прибавилось сил, бодрость вернулась, будто никуда и не уходила.
Умно! Георгий счастливо улыбнулся. Как же это здоровопросто сытно поесть! И снова он вспомнил, что и в его мире пробовали создать такой концентрат, утоляющий одновременно и голод, и жажду. Как и в случае с энергией планетарного ядра и со многим другим, им удалось нащупать верный путь и получить несколько хороших результатов, но разразившаяся позже война уничтожила все планы.
Отец прихватил несколько студней, припрятав их в карманы на боках своей экипировки, закрыл ящик и вызвал на панель схему помещения, затемкарту окрестностей. Проложил маршрут, покивал, прикидывая направление, и открыл дверь.
Створка за спиной зашелестела, покорно отползая в сторону. Панель погасла. Георгий развернулся и двинулся к выходу. Он вел прямо на улицу, откуда в глаза било ослепительно яркое солнце
28
Кирилл проснулся первым. Чувствовал он себя превосходно вне зависимости от того, сколько на самом деле проспалпять запланированных Марьей часов или все двадцать пять. Неважно. Главное, что в голове ясно, а руки и ноги вроде бы почти не отзываются болью при попытке сесть. Мышцы даже не ноют, а так, слегка поскуливают, будто после не самой интенсивной тренировки.
Марья спала на правом боку, устроив светлое личико на тонких и длинных ладонях. Ее рот был чуть приоткрыт, одна светлая прядка наискось спадала вниз, прикрывая глаза и касаясь губ. Кирилл наслаждался красотой своей нечаянной спутницы, одновременно испытывая радостьвлечение к загадочной блондинке куда-то пропало. Исчезло. Испарилось. Его больше не было! Даже жалкого намека на вожделение не осталось. Чудеса, да и только.
До ушей Кирилла донеслось громкое плескание и довольное попискивание. Несколько секунд поискав на абсолютно белой поверхности молнию, открывающую палатку, он сдался и мягко тронул Марью за плечо.
Та мигом проснулась и подняла голову.
У нас, кажется, гости, Кирилл кивнул в сторону, откуда шел звук.
Хм, точно, подтвердила Марья, секунду послушав.
Она нырнула рукой куда-то в складки возле входа в палатку, быстро нащупала молнию и немного подняла ее, чтобы можно было подглядывать, но при этом не обнаруживать себя. Ребята зажмурились, а потом заморгали, привыкая к яркому утреннему свету. Внутри освещения мягко регулировалось умным материалом, сохранявшим приятный для сна полумрак.
Одолеваемый любопытством, Кирилл пристроил свое лицо рядом с Марьиным, забыв даже о том, что его утреннее несвежее дыхание запросто может вывести девушку из себя. Но та то ли не подала виду, то ли не заметила.
Вид открылся любопытный. В заполненной водой круглой чаше самозабвенно купалось семейство гипсилофодонов в полном составе. Самый крупныйотецнежился рядом со стройной, поджарой матерью-героиней. Их полосатые хвосты били по воде то справа, то слева, взметая в воздух сотни мелких брызг.
Животные, стоя в воде примерно по брюхо, что-то тихонечко ворковали друг другу, совсем как голуби, и терлись головами, прижмурив от удовольствия свои крупные и необычайно зоркие глаза. Клювы были приоткрыты. Ни дать, ни взятьдва волнистых попугайчика!
Троица желтых детенышей-цыплят резвилась на мелководье. Они уже сносно плавали, и им бы не составило ни малейшего труда сделать несколько заходов от одного берега к другому. Кирилл вчера доходил до середины озерца, глубина там была небольшая, вода едва доставала до груди.
Совсем ведь как птицы, шепотом произнес Кирилл.
Детеныши растительноядных, в отличие от хищных ящерят, не гонялись друг за другом и не боролись. У них были свои, миролюбивые забавы, достойные прирожденных вегетарианцев. Малыши кувыркались, подныривали, немножко плавали, смешно загребая воду маленькими передними лапками. Задние конечности даже у крохотных гипси уже были крепкими, с выраженными бедренными мышцами. С первым недель жизни малыши могли очень быстро и долго бежать.
У Кирилла чуть защемило сердце, когда детеныши принимались ласкаться меж собой и тереться друг о друга боками, тонко пища. От них веяло теплом, от всей этой великолепной пятерки. Совсем как семья хомо сапиенс. Счастливая и крепкая семья, отдыхающая где-нибудь в СПА или на солнечном пляже.
Самка вдруг оторвалась от самца и быстро развернулась, изящно взмахнув зелено-красным хвостом. Вытянувшись вверх, она внимательно вглядывалась в редколесье, откуда вчера поздним вечером пришли Кирилл с Марьей.
Долго ждать не пришлось. Динозавриха запрокинула голову и пронзительно заверещала, подгоняя своих. Самец вторил ей глухим, строгим уханьем и направился к берегу, на ходу наклоняя голову к самой воде и подталкивая большеголовых пучеглазых детенышей. Он пропускал их впереди себя и покинул озеро последним.
Малыши вылезали с неохотой, им еще не передалась тревога матери.
Кирилл, выходи из палатки, тихо, но настойчиво проговорила Марья. Что-то сейчас будет.
Я думал, они нас испугались, пробормотал тихонько Кирилл.
Гипси не боятся спящих, был ему торопливый ответМарье не терпелось уйти из ставшего опасным места.
Земля мелко задребезжала, по округе разнесся низкий мрачный рокот. Неужели вулкан просыпается? Вот сейчас? Не мог подождать недельку-другую?!
Гипсилофодонты уже вовсю удирали. Самое интересное, что бежали они как раз к горам, а не к лесу на юге и не дальше по низине на север. Значит, или это не вулкан, или животных подвел инстинкт.
Кирилл послушно выбрался из палатки и принялся торопливо натягивать экипировку, всю ночь провалявшуюся в паре метров от воды. В палатку Кирилл взял с собой только оружие. И как такие посторонние вещи не спугнули гипси?
Шум усиливался, равно как и дрожь земли, но Кирилл теперь хотя бы различал отдельные звукизвуки топота. От сердца отлегло. Все же не вулкан, и даже не землетрясение. Просто кто-то бежит, повторяя путь Марьи и Кирилла. И этих «кого-то» было неприлично много.
Бегуны были на подходе, уже на равнине, уничтожая толстыми лапами прекрасные бирюзовые цветы, но ни Кирилл, ни его спутница не могли их разглядеть из-за поднятой в воздух плотной тучи пыли.
Марья четкими, отточенными движениями собрала палатку и водворила ее на место, в карман. Кирилл машинально выступил чуть вперед по направлению угрозы, прикрыв девушку собой и одновременно вглядываясь вдаль, на юг, где высоко взметнулась туча серой пыли.
Закончив с палаткой, Марья с шутливым возмущением отпихнула его в сторону.
Чего стоишь-то, защитник? Драпать надо.
Куда?!
Туда же, куда убежали гипси.
Не пойдет, возразил Кирилл. Не успеем. Смотри, этот хабуб все ближе, и двигается он подозрительно быстро. Давай-ка за мной.
Как ни странно, Марья без пререканий побежала за ним. Они обогнули кратер с целебной водицей и устроились за невысоким, но очень широким камнем на противоположном берегу. Пришлось лечь на землю, чтобы пропасть из поля видимости бегущих. Прятаться больше негде, до подножий так быстро не дойти, они ведь не могут бежать со скоростью гипси.
Наконец, показались виновники всей этой суматохи. Воздух прорезали трубные вопли ужаса. Дракониксы.
Интересно только, кто их гонит, произнесла Марья, отрешенно глядя на стадо из доброй сотни травоядных. Хотя, я догадываюсь.
Пыль больше не мешала рассмотреть животных, поскольку до них оставалось не более пяти-шести десятком метров.
В беге дракониксы ужасно напоминали куриц, отчасти, наверное, из-за бестолковых, не выражающих даже зачатков мысли глазок и здоровенной филейной части.
Удивительное делосемейство камптозавридов успешно дотянуло аж до конца эпохи динозавров, сойдя с мировой арены вместе с остальным гигантским зоопарком шестьдесят пять миллионов лет назад. Но как? Как у них это получилось? Они глупы, трусливы и совершенно беззащитныни брони в виде костных пластин, ни выдающейся скорости бега, ни рогов, один лишь хвост, которым в схватке с серьезным оппонентом много не навоюешь.
И вот сейчас сто или даже больше трехметровых здоровяков вперемешку с подростками и молодняком с возмутительной трусостью удирали от трех цератозавров, уже хорошо знакомых Кириллу и Марье.
Цератозавры действовали прямолинейно. Никаких засад, никаких загонщиков, у всех одна роль и одна задачадогнать и уничтожить. И догнали-таки, даром, что на дальние дистанции рогомордые бегать не мастера.
Очень крупный драконикс тащился одним из последних, маня хищников раскормленным задом и обвисающими боками. Он был стар, и ни размер, ни опыт ему уже помочь не могли. Скорости и выносливости не хватало матерому ящеру, вынуждая его все сильнее отставать от своих более легконогих собратьев. Цератозавры и сами едва держались, но природная хищническая злость подгоняла их до победного. Даже подростка, почти не отставшего от родителей.
Когда разрыв сократился до неприлично малого, драконикс не выдержал. Он резко остановился и развернулся лицом к своей смерти, чуть проскользив по земле и выбросив из-под лап еще один клуб серой пыли. Цератозавры тоже сначала встали, как вкопанные, а потом самка и малой, оставив самца в центре, начали заходить с флангов.
Бока драконикса горячо подымались и опускались в такт дыханию, чешуйчатая шкура была вся в пыли, и динозавр из зеленого стал серо-коричневым, как и цератозавры.
Старый ящер предупреждающе взметнул в воздух свой хвост. Кирилл заметил, что у того будто бы не хватало полметрадолжно быть, когда-то кто-то отхватил.
Даже самый крупный драконикс оказывался меньше цератозаврачетыре метра против семи, да и у врага численное превосходство Цератозавров маневр жертвы не впечатлил.
Коротко ухнув, драконикс опустился на все четыре лапы, чуть подсев на передние, и выбросил удар хвостом, на сей раз атакуя наверняка. Самка прозевала момент и получила по морде.
Кирилл стиснул зубы. Подспудно он болел за драконикса, хоть и понимал, что тот обречен. Но стоило отдать старику должноеудар вышел превосходный. Цератозавриху повело в сторону, она пару раз неуклюже просеменила и рухнула на бок, как подкошенная. Ей повезло, что в месте падения не было ни пня, ни камня, ни чего-то еще, что могло бы проломить ее огромную голову. Упав, самка сразу начала подниматься.