Смотрите! крикнул гидролог, вглядываясь куда-то вниз. Вот он!
Базунов машинально схватился за сердце. Потом за бинокль.
Переправа была далеко от водопада, здесь река на дне разлома уже почти не бурлила, и желтое пятно под водой бригадир не заметил только потому, что не интересовался, чего там внизу.
Уфф Он оторвался от бинокля и потер грудь. Слава тебе господи, ядрен канатоходец, ядрена акробатика, да пропади оно все пропадом, как же я перепсиховал
Потом он начал тереть виски под шапкой: похоже, у него схватило еще и голову.
Ренкель забрал бинокль, посмотрел вниз, потом уставился на тросы.
Левый чуть слабее. Если не знать, так и не заметишь. Все прошли нормально, но трос просел, Большой ехал замыкающим и соскользнул.
Да и черт с ним. Никогда я его не любил. я испугался, что там малыш
Честно говоря, я тоже Надо проверить, как у Большого с реактором. Кожух не мог треснуть даже в теории, но мы обязаны.
Сейчас принесу из вездехода дозиметр Базунов снова потер грудь. Вот я дурень, правда? Сорвался Большой, а мне лишь бы не маленький, ядрены нервы. А этот пусть себе лежит, железяка фигова. Когда-нибудь поднимем. Хотя Погоди, а как они теперь заряжаются? Ядрен аккумулятор, тогда группа встала где-то недалеко.
Черта с два они встали. Запитаются от среднего бульдозера, у него котел слабенький, но если потихоньку, всем хватит отсюда и до посинения. Они еще колечко сделают и с другой стороны Марса приедут. Запчастей хватит, я посмотрел, ребятишки выгребли ангар подчистую, увезли на самосвалах небось.
На среднем нет разъемов, чтобы запитать группу, забыл?
Через «паука». Что они, дураки? «Паук» отлично работает как переходник. Всего лишь инженерная задача.
Инженерная задача Это Сашка все время талдычит. У тебя подхватил?
Наоборот. я у него, сказал Ренкель.
Базунов снова посмотрел вниз. Большой лежал на боку и мирно спал под толщей воды. Бульдозер мог отдыхать с чистой совестью. Он сделал главное придумал, как переправить группу. Если надо просто рыть землю носом, группа прекрасно обойдется без него. Она будет тянуть канал до следующего естественного препятствия, и у нее уже есть готовый алгоритм, как препятствие одолеть. Далеко уйдут ребята, ой, далеко, ядрена экспедиция И в один прекрасный день по их следам хлынут воды Московского моря. Если на пути группы встретятся старые марсианские каналы, значит, когда-нибудь вода в них вернется. И люди увидят, каким был Марс в незапамятные времена. Новые люди, мы-то вряд ли.
Но все, что мы делаем в жизни, все, что мы строим, это ведь не для себя. А ради счастья будущих поколений, ради новых людей
Сильно тебя отымеют? спросил гидролог, вставая рядом.
Наплевать, сказал Базунов.
И улыбнулся так широко, так искренне, что гидролог даже слегка испугался за него а не сорвало ли у бригадира резьбу.
Прямо уж и наплевать? Сейчас начнется Что я, не знаю? У нас везде одна система. Тебя сначала заставят догнать и остановить эту землеройную команду, а потом начнут снимать очень мелкую стружку очень тупым рубанком.
Это будет не сегодня. И даже не завтра.
То есть?..
Отставить кипеш. Мы сейчас проверим радиационный фон, и если котел в порядке а он в порядке, зуб даю, его можно с ядрена эвереста ронять, быстро сделаем ноги. И никому не скажем, ядрена конспирация. Нас тут не было. Верно, дядя Жора?
Я в вагончике лежу и на лампочку гляжу, пробасил Ренкель. У меня грипп свирепствует.
А ты что скажешь, друг ситный?
Ну Гидролог замялся. Ну, это в конце концов очень интересно. Водохранилище подпитывается неплохо, источники вскрыты на совесть. Оно просядет, конечно, но вовсе не насухо. И канал-то, прямо скажем, не Панамский.
Ладно-ладно, он себя еще покажет. Мосспейсстрой веников не вяжет, ядрена технология! И я считаю пусть ребята поработают сколько успеют. А то вечно я мешал им развернуться. Одни мне не дают, другим я не даю Надоело.
Пора валить, напомнил Ренкель. Пошел за дозиметром.
У вас там комплекта химразведки нет, случаем? Или чего-то похожего? Хочу пробы воздуха И гидролог ушел вслед за стармехом.
Базунов остался у обрыва. Рассматривал спящего Большого и снова улыбался. Он уже не сердился на строптивый бульдозер, напротив, чувствовал в нем едва ли не родственную душу, ядрена психология.
Сам того не понимая, он глядел на свое отражение того, кто хочет работать и работает, даже когда ему не дают.
* * *
Канал имени Москвы, питающий сегодня всю марсианскую промышленную зону, размечен еще на самом раннем генеральном плане освоения планеты, и нет оснований думать, что было иначе. Конечно, в период «штурма и натиска» случалось всякое. В дошедших до нас мемуарах ветеранов Мосспецстроя слышны отголоски героической эпохи, когда природа была заведомо сильнее человека, планы корректировались едва ли не ежедневно, а строители ощущали себя ни много ни мало передовой армией космической экспансии. С сообразной этому психологией и терминологией. Они не просто работали, а сражались за лучшее будущее для всех, и выражение «трудовой подвиг» звучало отнюдь не пафосно. Наши предки были готовы рисковать не только репутацией, но и самой жизнью, чтобы добиться выполнения поставленной задачи.
Не исключено, именно таким был и Дмитрий Базунов, о котором можно уверенно сказать лишь самый минимум: он и правда служил начальником «прыгающей экспедиции», а в списках Героев Соцтруда не значится.
В остальном «Подлинная история Канала имени Москвы» выглядит компиляцией сразу нескольких мифов эры первопроходцев. Некоторые из них не лишены документальной основы: например, на берегу Московского моря вы могли заметить необычный топоним «Улица Анизотропное шоссе». И первые литры воды в древнюю ирригационную систему Марса действительно были поданы из знаменитого канала. Другой разговор, что это никак не могло произойти по воле трудолюбивых роботов, отбившихся от рук. Система социалистического планирования была исключительно жесткой, и в ней просто не нашлось бы места для подобного самоуправства.
Но что касается технической стороны дела, тут все намного ближе к реальности. В династиях строителей действительно передаются из поколения в поколение легенды о строптивых бульдозерах и хитрых экскаваторах. Техника того времени конструировалась с огромным запасом прочности и по сей день на ходу. Конечно, у нее современный мозг, но механическая основа и дизайн остались прежними.
А значит, не исключено, что где-то рядом с нами живет и работает несет трудовую вахту, как сказали бы предки, маленький храбрый погрузчик.
Так пожелаем ему долгих счастливых лет, ядрены пассатижи.
Сергей ЗвонарёвТочка бифуркации
«Советологи сходятся в том, что с приближением двадцать четвертого съезда КПСС скрытая политическая борьба в советском руководстве будет нарастать. На предстоящем пленуме ЦК партийные начальники старой школы попытаются ослабить позиции коммунистов-технократов во главе с президентом Академии наук Владимиром Боголюбовым, вдохновителем выдающихся успехов Советов в области межпланетных пилотируемых полетов, термоядерной энергетики и робототехники. Вероятно, атака на Боголюбова начнется с отставки его соратника Алексея Кузнецова, главы Государственного комитета межпланетных сообщений. Повод для отставки есть катастрофа первой пилотируемой экспедиции к Венере»
Володя, тебе нужно остаться в Москве, сказал Алексей. Новосибирск подождет. я понимаю, это твой любимый город, да и мой тоже, но но тебе нужно остаться.
Сквозь стеклянную стену аэропорта было видно взлетное поле. На посадочную полосу садился пассажирский стратоплан, и Боголюбов невольно залюбовался красивой машиной, рядом с которой «Аны», «Илы», «Боинги» и даже «Ту-144» сенсация Ле Бурже пятилетней давности казались бочками с крыльями.
Пойми, дело не в том, что мне грозит отставка, продолжил Кузнецов, это здесь вообще ни при чем
Я знаю.
И все же полетишь?
Да.
Пленум через неделю, Володя. я говорил, что на моих замов выходили люди из КГБ?
Боголюбов широко улыбнулся и прямо посмотрел в тревожное лицо друга.
Думаешь, я убегаю от проблем?
А что, нет? Выглядит именно так.
Вот и отлично! Может, это успокоит слишком ретивых.
Боголюбов вновь смотрел на взлетное поле. Приземлившийся стратоплан уже скрылся из виду. «Скоро должны наш подать, мелькнула мысль, через полтора часа буду в академгородке».
Надо играть на опережение, Леша. я тут кое-что задумал, он подмигнул, небольшая конференция региональных руководителей в преддверии пленума. Соберу сибиряков да и не только, покажу им наши достижения.
Неплохая мысль, проговорил Кузнецов. Тревога в его голосе сменилась задумчивостью. Значит, едешь вербовать новых сторонников.
Именно. А московские интриги на этот счет у меня есть ты!
Рассмеявшись, Владимир хлопнул друга по плечу. Оставшееся до посадки время Боголюбов объяснял Алексею детали своего плана. «А ведь может получиться, думал Кузнецов по дороге в Москву, если промышленные регионы поддержат нас. Средмаш, конечно, нам не переманить. Но первые секретари крупных городов на нашей стороне, Ленинград, Киев, это точно»
Телефонный звонок прервал его мысли. Секретарь Боголюбова сообщил, что в президиум приходили «люди в штатском с красными корочками». Похоже, в первую очередь их интересовал рабочий график президента Академии. «Хозяин из дома, мыши в дом», мелькнула мысль. Бесцеремонная акция в сердце административной машины Академии повышала ставки: видимо, на Лубянке решили поднять забрало. Что ж, если так, если борьба становится открытой, это хорошо, подумал Кузнецов. К такой борьбе мы привыкли и я, и Володя.
Добравшись до кабинета и выслушав новости главной была та, что он по-прежнему руководитель ГКМПС, Алексей еще раз взвесил все, как следует. Приняв решение, он подошел к окну, из которого виднелись Москва-река с пересекающими ее мостами, недавно построенный огромный стадион, а за ним здание университета со шпилем, плывущим среди облаков в синем небе. «Семи смертям не бывать, а одной не миновать, весело подумал Алексей. Начнем, пожалуй?»
Он вернулся к столу и нажал кнопку вызова.
Соедините меня с товарищем Краюхиным Да, да, я в курсе, что он на Луне. Если его нет на базе, пускай найдут. Скажите, срочное распоряжение от Кузнецова.
Значит, он улетел в Новосибирск.
Так точно!
Председатель КГБ СССР товарищ Зайков встал из-за стола и прошелся по кабинету. Предстоящий пленум должен расставить все точки над «i». Зайков мысленно усмехнулся: в кои-то веки КГБ и руководство КПСС выступали единым фронтом! Что поделать общий враг.
За последнее десятилетие Академия превратилась в настоящую империю с целыми городами, по сути, выведенными из-под партийного контроля. Какое-то время идеологический эффект от научных и технических достижений оправдывал ее особое положение, но всему есть предел. Успехи в космической акробатике не повод пренебрегать законами развития социалистического общества в империалистическом окружении. А законы эти суровы. По границам Союза расположены базы НАТО. Мы строим планетолеты, американцы вместе с союзниками авианосцы и новейшие подводные лодки. Да и полумиллиардный Китай становится серьезным игроком.
Это и есть реальность, забывать о которой преступно.
Академию надо вернуть к задаче, ради которой ее создали, крепить обороноспособность страны. Похоже, это будет болезненный процесс, но ничего не поделаешь.
Вызовите подполковника Горбунова, приказал Зайков.
Есть! отозвался референт.
Председатель КГБ знал о любви Боголюбова к техническим новинкам и собирался сыграть на ней. В данном случае это будут стратопланы. За три года было построено семь машин, две из них курсировали по маршруту Новосибирск Москва. Все экипажи прошли негласную проверку в КГБ, не согласных сотрудничать с Комитетом отстранили от полетов. Руководил операцией Горбунов, боевой офицер, участник войны в Корее и событий в Венгрии.
Пришло время пожинать плоды. Боголюбов может сколько угодно вербовать себе сторонников, но в пленуме ЦК он участия не примет: со стратопланом возникнут технические неполадки, из-за которых академик не успеет прибыть в Москву. Все кадровые решения пленум примет без него. Без слухов, конечно, не обойдется; ну а когда их не было? Поговорят и успокоятся. А вскоре съезд утвердит новую линию партии, избавленную от идеалистического уклона.
Зайков был уверен в успехе.
Мы посадим стратоплан на испытательном аэродроме под Омском, доложил Горбунов.
Кем охраняется, спросил Зайков, военными или нами?
Нами.
Условия проживания?
Вполне сносные. Есть столовая, коттеджи для персонала. Туда мы и заселим пассажиров. Подержим сутки, потом военно-транспортным самолетом доставим обратно, в Новосибирск.
А если потребуется задержать на больший срок?
Горбунов пожал плечами:
С технической точки зрения нет проблем. Политические риски я не могу оценить
Это не ваша забота, оборвал его Зайков.
Он открыл лежащую перед ним папку, просмотрел документы. Потом приказал соединить его с командиром «Объекта 08777/65». Закончив разговор, поднял взгляд на Горбунова.
Когда вылетаете?
Самолет через полтора часа, товарищ генерал-полковник.
Председатель КГБ поднялся, вышел из-за стола.
Чаще всего проваливаются операции, которые считают простыми, веско сказал он, помните об этом.
Так точно!
Зайков протянул подчиненному руку:
Удачи. Если будут проблемы связывайтесь со мной.
Стратоплан рейсом Новосибирск Москва поднимался в небо.
К вечеру Боголюбов рассчитывал быть в столице. Утром открывался пленум, на котором он собирался выступать. Академик надеялся на успех: устроенная им для членов ЦК экскурсия по Новосибирску и его окрестностям удалась. Термоядерные ТЭЦ, дающие городу дешевую и чистую энергию, роботы-уборщики в метро и на улицах, экспериментальные агропромышленные комплексы на берегу Обского моря произвели впечатление. Даже скептически настроенный первый секретарь Свердловского обкома, прежде говоривший об «оторвавшихся от народа ученых», признал свою неправоту. «Все, что вы видели, мы можем сделать в каждом советском городе, сказал Боголюбов на совещании, но нам нужна ваша помощь». Он сказал, что промышленный потенциал Сибири и Урала позволяет кардинально улучшить жизнь людей, показать все преимущества социалистической экономики. Сказал, что надо смелее переходить к новым формам организации производства. Кое-кто воспринял выступление Боголюбова как начало борьбы за пост Генерального секретаря. Что ж, пускай
Академик почувствовал, что перегрузка исчезла: стратоплан перестал набирать высоту. Небо оставалось синим, еще не приобретя характерный для стратосферы фиолетовый цвет. Что случилось?
Уважаемые пассажиры! раздался голос. По техническим причинам наш стратоплан совершит промежуточную посадку. Просьба оставаться на своих местах
Боголюбов подавил бесполезный страх если машина неисправна, он все равно ничего не может сделать. Где же мы сядем? Вероятно, в Омске, там есть подходящая полоса. Возможно, до Москвы придется лететь обычным рейсом. Академик закрыл глаза и сосредоточился: новую ситуацию следовало обдумать. В первую очередь кому позвонить из аэропорта.
Вариант, что он не сможет этого сделать, Боголюбов не рассматривал.
Краюхин проснулся к началу смены многолетняя привычка делала будильник ненужным. В иллюминаторе плыла Земля казалось, до нее рукой подать. Планетолет «Юрий Гагарин», совершив десятичасовой марш с лунной базы, уже третьи сутки нарезал круги на околоземной орбите.
Краюхину приказали ждать. Как обычно, это было самым сложным.
По короткому коридору он добрался до рубки.
Отдохнул? осведомился штурман, уставившись на командира единственным глазом вместо второго в глазнице блестел протез. Ну как, скоро будем садиться?
Краюхин пробежался взглядом по пульту управления и буркнул:
Проверь финиш-программу.
С плавающим районом посадки?
Да.