«Это просто инженерная задача. Он ее обсчитал и решает наличными средствами. Как может, так и делает».
Дирижабль, безвольно свесив манипуляторы вниз, двигался к скале. Вид у него был самый что ни на есть обреченный. Но вдогон бедолаге неслись, поднимая шлейф пыли, два самосвала бок о бок. Левой гусеницей в одном кузове, правой в другом угнездился экскаватор. В ковше экскаватора сидел, чудом не вываливаясь, маленький колесный погрузчик.
А потом экскаватор поднатужился и со всей дури метнул погрузчик в лунное небо.
Пока крошечная машинка летела вверх, Базунов успел с ног до головы облиться холодным потом. А вдруг Большой просчитался. Черт с ним, с этим заполошным цеппелином, пусть бьется, ядрен металлолом. Но если погрузчик грохнется и что-нибудь себе повредит, Базунов заставит механиков развинтить всю группу на запчасти, лишь бы парень был снова здоров и весел.
Он так и подумал о погрузчике: «парень», как о человеке.
В какой-то момент показалось, Большой и правда ошибся: двум машинам не хватало буквально пары метров, чтобы одна поймала другую. Но в последний миг погрузчик задрал над собой ковш, и дирижабль уцепился за него мертвой хваткой. И начал просаживаться вниз. Он уже не долетит до скалы, шлепнется в лунную пыль.
По командной вышке пронесся дружный вздох. А потом такие же дружные аплодисменты, ядрена драма и комедия.
За несколько секунд до прилунения дирижабль выпустил погрузчик, тот безопасно упал на колеса и успел выкатиться из-под садившейся на него туши. К месту аварии примчался самосвал с «пауком» в кузове, следом медленно поспешал легкий бульдозер цеплять беглеца на буксир.
Большой тем временем прислал отчет о ситуации и запросил подтверждение либо отмену приказа на отключение группы. Привалов вопросительно смотрел на Базунова.
«Пусть работают, сказал тот. Вот же черти железные, ядрена техника».
Дирижабль подлатали и на всякий случай обесточили в ноль. Правда, Большой не делал новых попыток его поднять. Осознал, что тут ему не матушка-Россия и даже не Марс, без ракетной тяги не разлетаешься. Привалов ходил с красными глазами и ругался нецензурно. В заводской прошивке был набор поправок для работы в безвоздушном пространстве, но Большой почему-то их не видел. Заводские программисты валили все на Привалова, заводское начальство тем временем грызлось с Мосспецстроем, а трест, в свою очередь, вынимал душу из Базунова, требуя установить, какой дятел настучал про тринадцатый контейнер. Поскольку отправкой бессмысленного груза на Луну заинтересовалась, ядрена облигация, транспортная прокуратура.
Базунов тем временем проверил то, что его действительно волновало: он заставил доктора Ленца, как заведомо наименее ценного члена экспедиции, надеть скафандр и ходить по площадке, семафоря группе и ее отдельным членам «стоп». Назавтра задачу усложнили: Ренкель технику слегка ломал, а доктор мешал другим машинам идти ей на подмогу. У Базунова все не шел из головы «внутренний аварийный режим», он хотел быть уверен, что Большой не смахнет человека со своего пути, ядрена муха, если надо спасать железного коллегу. Большой вел себя идеально. Доктор, кстати, тоже хорошо слушался команд. Под занавес Базунов сказал ему имитировать отказ кислородного баллона и славный маленький погрузчик вмиг домчал доктора до тамбура командной вышки.
Через неделю Базунов с бригадой ушел на космодром, где у него пахали сразу три группы, надолго там застрял, общаясь с Большим дистанционно и осторожно радуясь его бодрым отчетам, а когда вернулся остолбенел.
Скалы, об которую мог разбиться дирижабль, больше не существовало. Не было и кратера. Бесследно исчез сложенный первопроходцами «той стороны» каменный гурий вот же делать людям было нечего, а ты теперь отдувайся, в основание которого они засунули, ядрена писанина, капсулу с посланием будущим поколениям молодых коммунистов от строителей коммунизма. В радиусе километра от стройплощадки обратная сторона Луны стала плоской и гладкой, как школьная парта. И вокруг этого великолепия красовалась невысокая, но убедительная кольцевая насыпь с дорогой поверху. На что Большой таким образом намекал, Базунову было страшно даже предположить. Как это колечко выглядит сверху, он решил не задумываться: с Земли не видно, а в космосе все свои, ядрена мафия, посмеются да забудут. И сумасшедших в космос не берут, значит, никто не настучит в КГБ, что Базунов подает знаки потенциально враждебным цивилизациям.
Все бы ничего, только со строительством коммунизма получилось некрасиво. Бедный доктор три дня бродил по территории с металлоискателем в поисках капсулы, потом Базунов напряг Малаева, и тот накатал такое послание, что пальчики оближешь. Бумажку упаковали в старый термос, камней наковырял своим ковшом добрый маленький погрузчик, впоследствии все тщательно заровняв. Как раз успели закончить к моменту, когда прилетели спецрейсом заводские, вызванные Базуновым вправлять Большому мозги. Вкатили ему новую прошивку, сфотографировались у памятного знака первопроходцев Малаев чуть не помер со смеху, и убрались восвояси. А Базунов продолжил работу, не получая от нее уже ни малейшего удовлетворения. Он не доверял Большому. Группа вела себя превосходно, не проявляя никакого своеволия, но бригадир был постоянно настороже, уставал из-за этого, злился на Большого, на себя, на бригаду, на трест, на завод-изготовитель и почти уже обозлился, ядрена психика, на транспортную прокуратуру, но тут оказалось, что задачи выполнены, пора ехать в отпуск, а потом на Марс.
По ситуации с группой Базунов написал подробный отчет, где надо заострив, а где не надо прикинувшись ветошью, и сдал его в трест. Была слабая надежда, что группу вернут на доработку.
Как бы не так. На Марсе бригадира поджидал Большой, а Большого площадка под строительный комбинат. Ну а площадку, естественно, ждали на начальном этапе всяческие нестыковки, недоработки, недопоставки и прочие «недо» в широком ассортименте. То есть бесконечные простои, в дни которых Большой и его команда раздухарились, ядрена землеройка, не по-детски.
Будь у Базунова такая возможность, он бы глаз с Большого не спускал. Но куда там. Шесть групп, постоянный аврал, ядрена свистопляска, новые вводные почти ежедневно. Чтобы вызвать на социалистическое соревнование вторую прыгающую экспедицию Мосспецстроя, Базунов командировал в марсианскую контору треста доктора Ленца. Вторая экспедиция выступила еще круче прислала чучело бригадира с запиской: «Дима, привет, извини, у нас полный караул, увидимся на Земле».
Трест обещал наказать обоих, но когда-нибудь потом.
* * *
По обратной стороне Луны Большой еле ползал вероятно, опасаясь взлететь, а на Марсе проявил неожиданную прыть и прямо-таки, ядрена физкультура, забегал. Выработка у группы оказалась шикарная. Фантазия тоже. Буквально в каждый приезд Базунова на площадку его там ждал сюрприз. Но если удлиненная взлетная полоса Базунова не удивила ни капельки, к Анизотропному шоссе он был морально готов, а кольцевая дорога вокруг площадки это, считай, наш фирменный стиль, то Пик Коммунизма срубил бригадира под корень.
За каким чертом, непонятно, но в плане было заровнять метеоритный кратер в некотором отдалении от будущего комбината. Группа задачу выполнила и перевыполнила. На месте кратера выросла гора вида самого что ни на есть подозрительного. У Базунова привычно уже засосало под ложечкой, он позвал геодезиста. Тарасенков битый час носился туда-сюда со своими хитрыми приборами и выдал заключение: гора точно повторяет форму кратера в обратной проекции.
Я понял: это намек, сказал Базунов и помрачнел.
Большой, зараза, так пошутил, подал версию Малаев. А чего, я бы тоже пошутил, если бы меня заставили фигней заниматься на рабочем месте. Кому мешал этот кратер
Ты и так фигней страдаешь на рабочем месте, да еще и шутишь постоянно, аркадий ты ядреный райкин! Что это за распятие торчит на берегу моря? Почему оно в моей спецовке? Думал, не узнаю? я в ней весь прошлый сезон Там каждая дырка моим трудовым потом обмыта!
Это аллегория, заявил Малаев.
Базунов посмотрел на него, крякнул и сказал:
Пойду, что ли, Привалову бубну выбью. Давай за мной, следи, чтобы я в натуре руки не распустил.
Он пошел и налаял на программиста так, что тот сидел ни жив ни мертв. За молодого вступился доктор Ленц, досталось и ему на орехи. Доктора попробовал отмазать Сухов, за Сухова вписался обычно невозмутимый Ренкель, и тут бригадир натурально вышел из себя.
Властью начальника экспедиции всем суровое порицание, ядрена аллегория! орал Базунов. Вместо телесных повреждений средней тяжести, которых вы заслуживаете! Строители коммунизма, ядрена скотобаза! Глаза б мои вас не видели! А теперь все на площадку и управлять вручную! Срыть этот пик коммунизма к ядрене бабушке под корень!
Вот так идеально ровный участок поверхности Марса стал навечно Пиком Коммунизма. С кольцевой дорогой и Анизотропным шоссе Базунов думал разобраться позже, а длинная взлетка ему на самом деле понравилась. В следующий заход он собирался поставить на профилактику свой ушатанный атомолет и без суеты устранить все пакости Большого, пусть даже в ручном режиме.
Как известно, бригадир предполагает, и Мосспецстрой тоже предполагает, а главк располагает. Пренеприятнейшее известие: к нам едет полярный песец. В ближайшие несколько лет насосной станции достаточной мощности не будет, и труб нужного диаметра тоже. Комбинат останется без воды. Перенести его ближе к водохранилищу нельзя: есть план, он увязан с другими планами, раз приказано комбинату тут стоять будет тут стоять, ядрена экономика, хоть сухой, но будет. Однако, товарищи, в наших силах сделать его мокрым! Вот гидролог, он покажет, как правильно рыть канал.
Поскольку водохранилище делал родной Мосспецстрой, его, разумеется, прозвали Московским морем. Базунов недолго думая нарек свой новый объект Каналом имени Москвы, подхватил гидролога и помчался на всех парах от начальства подальше.
Увы, пробыть на объекте ему удалось чуть больше двух суток бригаду сорвали «на кислород». Хватило времени не доломать атомолет, загрузить группе новую программу, со всеми в той или иной степени переругаться и отбыть на другую сторону Марса, понимая: в чем-то ты глубоко не прав, ядрена кочерыжка, вот только в чем поди догадайся.
Верно сказал Ренкель: умнейшая ведь группа. Научиться бы с ней говорить. Научиться бы ей объяснять. Или научиться ее слышать?..
На прощание Базунов подошел к храброму маленькому погрузчику, воровато огляделся не смотрит ли кто, и сказал ему:
Ну хоть ты-то не балуй. я знаю, ты парень что надо. Если смогу, я вернусь за тобой. Если нет Прости, ядрена совесть. Но придут другие люди, хорошие добрые люди. Не подведи их, электрическая твоя душа. Лады?
Подумал и добавил:
Они тебя тоже будут любить.
* * *
Когда в новостях прошло сообщение: «Астроном-любитель уверяет, что марсианские каналы меняют конфигурацию», Базунов сразу встрепенулся. Если чутье не подвело его, дело пахло не просто керосином, а вылетом из треста, да с таким волчьим билетом, ядрена репутация, что потом дворником не возьмут. Бригадир пошушукался с доктором Ленцем и назавтра вместе с Ренкелем подхватил «марсианский грипп», низкотемпературную инфекцию, при которой полагалось лежать и не высовываться. Еще он подхватил у соседей легкий развозной атомолетик за ящик пива по возвращении на Землю, зуб даю, ядрена вобла, погрузил на него вездеход и был таков.
По дороге к аэродрому он вызвонил гидролога и попросил справиться, не подсел ли, ядрена клизма, уровень Московского моря. Гидролог фыркнул, но через полчаса уже умолял взять его с собой. Море и правда слегка обмелело об этом доложили наверх, но там как-то не придали значения: подземные источники вскрыты качественно, а убыль наверняка естественная, как убыло, так и прибудет.
Фиг оно прибудет, ядрена лужа, знаю я своих железных ребят, процедил Базунов.
Через сутки они втроем стояли на берегу водохранилища и беспомощно ругались. Море размыло перемычку до основания. Канал имени Москвы интенсивно поглощал дефицитный продукт и сливал его Куда?
А то ты не догадался, пробасил Ренкель и криво усмехнулся.
Группа на вызовы не реагировала. Засечь ее без спутника Базунов не мог, а обращаться в службу слежения означало раньше времени подставиться. Бригадир еще не готов был подставляться не знал, ядрено алиби, как отбрехаться.
Пойдем по следам, решил он. Настоящие индейцы, ядреный чингачгук. Мой скальп уже чешется.
А хороший канал получился, заметил Ренкель. Молодец Большой, четко сработано.
Канал отменный, сказал гидролог.
Имейте совесть, негодяи, сказал Базунов.
Еще через полчаса они стояли на краю Невеликого Каньона и даже не ругались.
Водопад рушился в кальдеру с истинно промышленным грохотом. Воздух у водопада был совсем не марсианской бледной немочью, а по-земному плотным на вид, и люди сразу почувствовали, как стосковались по нормальной атмосфере.
Я на секунду, сказал гидролог.
Его не успели остановить, он уже снял маску и сделал осторожный вдох.
Ну ты псих, ядрена кащенка! заорал Базунов. Вот я тебя сейчас!
Надо бы померить, да нечем, сказал гидролог, снова пряча лицо за прозрачным забралом. Пробы взять. Но в целом приемлемо. Как наше высокогорье. Я же альпинист.
Ты анархист! рявкнул Базунов. Попалил бы легкие, и куда тебя потом?..
Вы туда поглядите. Ренкель показал на другую сторону разлома. Дима, где твой бинокль?
И так вижу. Базунов отдал бинокль стармеху. я другого не вижу. Где мост? Не могли же они перелететь, ядрена телепортация.
Канал не только впадал в кальдеру. Он был прорезан дальше на другой ее стороне пускай сухой, но все равно канал. И терялся в бескрайних марсианских далях.
Слева. Ренкель вернул бинокль.
Ах ты, ядрена конструкция
Следы группы вели к скале на краю обрыва. От нее на другую сторону были провешены два толстенных буксировочных троса. Держались они на забитых намертво в скалу жалах от отбойных молотков.
Это уже какая-то ядрена фантастика, буркнул Базунов. Ты что-нибудь понимаешь, дядя Жора?
Я все понимаю Но как?!..
То-то и оно.
Базунов не глядя ткнул пальцем себе в маску, явно собираясь погрызть ноготь ради активизации умственной деятельности, ядрена головоломка, но палец уперся в плексиглас.
Не мог дирижабль поднять эти тросы бубнил Ренкель.
Кажется, знаю. Маленький храбрый погрузчик, процедил Базунов и вдруг улыбнулся. я всегда говорил, что он нормальный парень. Слушай, дружище Бригадир повернулся к гидрологу. Есть хотя бы малейший шанс, что вода заполнит кальдеру? я помню по карте, она замкнутая с обоих концов.
Гидролог пожал плечами.
Теоретически Ну лет через полсотни, если ресурса хватит.
Здесь самое низкое место, и когда добьет до краев, вода попрет дальше в канал, верно? Чего молчишь, ядрена канализация?
Да пошел ты Откуда мы знаем, что там на дне? Может, все под землю уйдет.
Не уйдет, сказал Базунов. я печенкой чую, ядреный нострадамус. Будет на Марсе роскошный Канал имени Москвы, запомни мое слово.
И все-таки как они переправились? не унимался Ренкель.
Ты просто не в курсе, дядя Жора. Базунов снова улыбался, мягко, ласково. Это все наша бесхозяйственность, ядрен госплан. На площадке не было ни грамма цемента, зато две катушки отличного бронированного кабеля.
С ума сойти Ну конечно! Маленький храбрый погрузчик! Ренкель восхищенно цокнул языком.
То перебивая друг друга, то подсказывая, хлопая в ладоши и восторженно гогоча, стармех и бригадир прикинули схему переправы. Дирижабль на Марсе не поднимет ничего тяжелее «паука» даже на форсированном режиме. Ну и ладушки. Хватило бы силенок перетащить через каньон два хвоста бронекабеля и задача решена. Сначала экскаваторы вбили в скалу жала, и «паук» закрепил на них буксирные тросы, чтобы лишний раз не мотаться туда-сюда. Дирижабль тем временем занес концы кабеля на другую сторону. А здесь на кабель просто наехали бульдозером, чтобы впоследствии утащить с собой полезные веревочки, вдруг еще пригодятся Дальше летающий пузырь увез «паука» и вдвоем они кабель натянули. Заякорили его не важно как, наверное, дирижабль лег на пузо и закопался манипуляторами И тогда маленький храбрый погрузчик переехал по кабелям на ту сторону, волоча за собой тросы. Дальше «паук» закрепил тросы на нем, а погрузчик уперся ковшом и уже сам работал якорем. Следом переправился его приятель экскаватор, забил два жала, натянул тросы до звона, «паук» снова вывязал узлы, ну и