Прошли ещё суткии сатанисты сообщили результаты допроса: йети не планировали вредить. А уже к вечеру в Орден пришла Щука с двумя детьми и, после краткого разговора, наше племя выросло аж на трёх человек. В прошлой, земной, жизни Щука работала фармацевтом и, естественно, вызвалась помогать в исследованиях врачей. Йети вошла в племя удивительно легко. Может быть, так произошло из-за её открытости, дружелюбия, уверенности в себе и, одновременно, некатегоричности в суждениях и отсутствия даже малейшей наигранности. Глядя на неё, я вспомнила те времена, когда сама притиралась к племени и сравнение получилось не в мою пользу.
2931 августа 2 года. ОрденВолгоград
Математик всё ещё ходил погружённый в свои мысли, мало общался с нами и даже больше обычного сидел за компьютером.
Народ, а вам не кажется, что кое-кто раньше нас нашёл способ поддерживать здоровье с помощью боли? как-то поинтересовался он за ужином.
Мы недоуменно переглянулись.
Почему-то мне показалось, что в словах Игоря что-то есть. Но что? Разве хоть кто-то был склонен мучить себя? Я сосредоточилась, но воспоминание всё время ускользало. Судя по напряжённым лицам остальных, они тоже пытались припомнить и тоже безуспешно. Вдруг Юля обрадованно вскочила:
Сампы!
Да, кивнул математик. Та религиозно-философская группировка, которая считает, что могущество приходит через страдание, пояснил он тем, кто так и не понял, о ком речь. Вспомните, я вам о них ещё во время сплава рассказывал.
А ведь действительно! Тогда мазохистский способ жизни показался глупостью, недостойной внимания, но теперь очевидно, что он появился неспроста. Хотя когда люди болели во время сплава, сампы, хотя и начали поправляться раньше других, но незначительно. Настолько незначительно, что никто и внимания не обратил.
Только вот что-то во время болотной лихорадки боль им не помогла, высказала соображение я.
Естественно, пожала плечами Надя. Ведь тогда все заболевшие впали в бессознательное состояние и лечиться своими способами не могли.
Смутившись от того, что не подумала об очевидной причине, я вгрызлась в голову змиеподобной рыбы.
Надо разузнать, как они сейчас: есть ли кто-то из сампов в Волгограде, а если нет, то где они поселились. И надо сходить к ним, заявил Игорь.
Зачем? удивился Дет. Да, они поступили нехорошо, когда скрыли способ лечения. Но они и не обязаны были рассказывать: это было их находкой и их личным делом.
Не в этом дело, отмахнулся математик и повернулся к группе разведки:Я настаиваю, чтобы вы сходили и посмотрели, что у них и как.
Я тоже не понимаю, зачем, возразила я. Шпионажем заняться, что ли?
Я пока не могу объяснить, вздохнул Игорь. Просто поверьте, что пообщаться с ними гораздо важнее, чем выглядит на первый взгляд. Очень важно.
Мы с Ильёй переглянулись. «Очень важно». Значит, это математик посоветовал русалке не спешить возвращаться к своим. Но по какой причине?
Может, это подождёт несколько месяцев? поинтересовался лидер. Вот как разберёмся с самыми насущными проблемами
Игорь пожал плечами и не стал возражать.
Ночью меня разбудил звонок. Математик попросил спуститься (я с детьми ночевала на дереве), сказав, что есть разговор не для всех ушей.
Мы встретились чуть сбоку от лагеря, за маленьким водопадом. Как выяснилось, вызвонил Игорь не только меня, но и Илью со Светой.
Я понимаю, что все эти игры в тайны выглядят глупо, сходу начал математик. И не стал бы их затевать без причины. Но боюсь, что если выложу свои подозрения без доказательств, от них просто отмахнутся. Или скажут, что проверка ждёт, а это не так.
Света украдкой зевнула.
Ладно, поглядев на неё, махнул рукой Игорь. Я не за тем вас собрал, чтобы просить поддержки без объяснений. Но не хочу выносить свои соображения на всеобщее обозрение без доказательствслишком они неприятные. Я думаю, что мы совершили ошибку. Даже большую, чем когда лечили приносящими облегчение, но способствующими болезням препаратами.
Сонливость исчезла почти мгновенно: слишком страшно прозвучали слова. Особенно учитывая, что математик говорил спокойно, серьёзно и без малейшего намёка на шутку.
Я всё пытался понять, что мне не нравится в мученьях: ведь они работают и помогают справиться с болезнями. Но боюсь, что этот способ может погубить всех не сразу, возможно, даже через пару поколений. Но неизбежно. И, что самое страшное, если я правто меры надо принимать не затягивая. Более тогонадо запретить использовать мучения во всех случаях, кроме тех, когда речь идёт о жизни или смерти.
Почему?! возмутилась я. Нет, я понимаю, что мучения неприятны, но ониочень сильный способ лечения. Без них мы за последнюю неделю сделали бы раза в три меньше. Да без них мы бы
Игорь грустно, понимающе, улыбнулся.
Стоп, скомандовал химик, и я замолчала. Теперь понятно, почему ты не хотел это говорить: мучения действительно принесли большую пользу, они выгодны и удобны, хотя и очень болезненны Илья сделал выразительную паузу и жестом показал, чтобы я не влезала в разговор.
Да, мне не доставил удовольствия такой способ лечения, кивнул математик. Я понимаю, что напрашивается вывод о моём страхе перед следующими сеансами. Не могу отрицатьстрах есть. Но причина не в нём. Сейчас попробую объяснить так, чтобы поняли не математики.
Игорь зажмурился и ненадолго подставил лицо лёгкому ветерку.
При обучении адаптивной системы есть три основных типа обратной связи на действие: поощрение, безразличие и наказание. Или, если брать шире, позитивная, нейтральная и негативная реакция. Кстати, позитивным может быть не только непосредственно физическое удовольствие, но и удовольствие более высоких порядковпохвала, понимание, что ты молодец, моральное удовлетворение и так далее. С негативным то же самое. Естественно, любой обучающийся стремится к позитиву и избегает негатива. Так происходит в норме.
Математик посмотрел на нас и, убедившись, что мы внимательно слушаем, продолжил:
Но иногда эта связь нарушается: либо позитивный отзыв начинает воспринимается как негативный, либо негативныйкак позитивный. В первом случае систему вообще ничему не получится обучить, а вот второй не так однозначен. При превращении негативного отзыва в позитивный агент тоже теряет способность решать задачи, но по другой причинеон перестает проверять их на ошибки. То есть исчезает самоанализ, необходимость что-то менятьведь и неправильная, негативная стратегия тоже начинает поощряться. Я понимаю, что мои рассуждения могут показаться математикой, не связанной с жизнью, но на Земле эти теоретические законы очень даже работали И на людяхтоже. Поэтому и важно проверить, есть ли тут такая же связь, или обучение агентов то есть, разумных существ, происходит другим образом.
Я задумалась: угроза показалась серьёзной. Если боль вдруг начнут воспринимать как удовольствие, негативкак позитив, то наказание дети будут считать за награду. У всех, включая взрослых, постепенно исчезнет критическое мышление, возможность адекватно оценивать свои силы, отбрасывать заведомо ошибочные пути, да и вообщетакие люди станут ненормальными. Хотя могут выжить и даже чего-то добитьсяособенно в первое время. Но позже ошибки накопятся и неминуемо приведут к гибели.
Сразу доказать неправильность рассуждений математика у меня не получилось, но и согласиться с нимитоже. Тем более, что как минимум одно слабое звено точно есть. Особенно если вспомнить собственные ощущения после того, как однажды придавила двухвостку.
Но почему ты думаешь, что мученья могут привести к такому нарушению? Вон, никто из прошедших лечение не получил от него удовольствия. Все боятся следующего сеанса, хотя и понимают, что так надо.
Вот именно! Игорь стукнул кулаком по ноге. Если бы всё было так просто, и проблем с доказательством бы не возникло. Люди понимают, что мученья помогаюти согласны на них на уровне разума. Они не ощущают удовольствия непосредственно от процессазато потом чувствуют прилив сил, быстро поправляются и получают моральное удовлетворение из-за одобрения окружающих и осознания своей силы воли и разумностито есть суммарное поощрение перевешивает страдание, хоть и растянуто во времени. Но это пока. Через несколько курсов лечения сознательное стремление к боли может закрепиться как бессознательноеи всякая боль начнёт восприниматься как нечто позитивное. И приносить удовольствие.
И мы превратимся в мазохистов задумчиво потянул Илья.
Именно! Разумеется, если земные законы обучения адаптивных систем верны для наших видов. Одно потянет за собой другоеи люди перестанут различать страдание и наслаждение, математик сделал паузу и практически озвучил мои мысли:А самое страшноетакими могут стать не только наши дети, но и мы сами. Потеряв способность адекватно мыслить, мы уже не сможем повернуть процесс вспятьи он продолжит усугубляться. Вплоть до гибели целого народа.
Математик посмотрел на нас и закончил:
Конечно, это только гипотеза. Возможно, механизм обучения наших нервных систем отличается от земного: тогда этой опасности нет и мучения можно применять и дальше. Но прежде надо убедиться, что это безопасно.
Мы переглянулись.
У тебя очень сильные аргументы за проверку, заметила Света. Почему ты не рассказал о них всем?
Игорь небрежно подал плечами:
Есть причины. Во-первых, не хочу раньше времени расстраивать врачейвдруг опасность ещё не подтвердится. Им и так нелегко, каково будет осознавать, что таким действенным методом лечения пользоваться практически нельзя?
А во вторых?
Неважно, улыбнулся математик. Так вы согласны, что надо посмотреть на сампов?
Да, твёрдо ответил Илья.
И мы его поддержали.
Я долго ворочалась в гнезде, обдумывая гипотезу Игорявсё равно в ней что-то смущало. А потом резко села, поняв, что именно. Если бы всё было так просто, то любой болеющий человек стал бы мазохистомведь лечение часто тоже очень неприятно. Но такого не происходитвзять хотя бы собственный опыт из прошлой жизни. Неприятное, болезненное лечение не превращает больных в психов по крайней мере, часть из больных точно остаются нормальными. С другой стороныаргументы Игоря тоже сильны и от них не получается просто отмахнуться. Так и не придя к однозначному выводу, отложила его на потом. В любом случае, надо проверить, а уже потом решать.
Посвящённые не особенно обрадовались, когда мы сказали, что по здравому размышлению всё-таки решили уступить математику. Возмущение оказалось достаточно сильным, друзья требовали пояснений и успокоить их было нелегко.
Это специфическое медицинское исследование, наконец сказала я. Поскольку сампы пользуются мучениями уже давно, на них легко проверить, не возникнут ли какие-нибудь отдалённые осложнения от такого способа лечения.
Кстати, дельная мысль, кивнула Надя. Действительно, если такое лечение вредит каким-то другим органам, то лучше узнать это заранее, чтобы вовремя принять меры.
Но почему об этом заговорил Игорь, а не ты, Пантера или Росс? недовольно поинтересовался Дет.
Я тоже с ними работаю, поддержал мою версию математик. Статистику навожу, данные обрабатываю и вижу, сколько лекарств приносят не только пользу. Вот и подумал Игорь невинно улыбнулся. А врачи просто слишком обрадовались успеху. Уверен, что чуть позже им бы тоже пришла в голову такая же мысль.
Не затягивая, мы связались с другими племенами и выяснили, что сампы живут на другой стороне реки, в трёх днях пути от Волгограда. Они поселились не деревней, но неподалёку, всего в нескольких километрах, друг от друга. И никто из них ни разу не обращался за помощью. Впрочем, последнее вполне может объясняться применением мучений.
Подумав, что глупо бегать туда-сюда, экспедицию к сампам решили совместить с другими целями: например, сходить к океану, посмотреть, не встретится ли на том берегу песок или глина, и многое другое. Вера некоторое время колебалась, но всё же посчитала, что должна участвовать в походе, а вот Юля решительно отказалась, но настояла, чтобы Илья отправился с нами.
Мне уже лучше, и я вполне могу проследить за нашим сыном, сказала она. А одних женщин отправлять в поход всё-таки не дело.
Сборы не отняли много времени. Да и вещей с собой мы решили взять минимум.
Сначала в Волгоград. Заодно посмотрим, как там устроился Росс, предложил Илья. Оставим у них лодку и дальше.
К Россу! Я к Россу! тут же подбежала к костру Рысь.
Я изо всех сил сжала руки в замокчтобы не броситься к дочери и не напугать. Она заговорила! Заговорила! И неважно, что первые слова Рыси не имеют ко мне отношенияРосс ей фактически как отец.
Другие взрослые тоже молчали, поражённо глядя на малышку.
Рысь, я всё-таки не удержалась и подхватила дочь на руки. Умница моя. Да, сегодня же поедем к Россу.
К Россу! победно глядя на остальных, повторила Рысь.
Выяснилось, что дочка заговорила даже раньше, чем большинство детей местных йети. Точнее некоторые из них начали говорить раньше по времени, но все, за единственным исключениемна несколько месяцев позже по возрасту. Например, у Щуки дети на шестьдесят дней старше, а человеческую речь ещё не освоили. Возможно, более быстрому интеллектуальному развитию Рыси способствовало то, что моё племя очень склонно поговорить. А, кроме того, почти все посвящённые любят общаться с детьми: рассказать им какую-нибудь историю, сказку или просто побеседовать.
Естественно, на сей раз у меня даже не возникло мыслей, чтобы оставить детей. Рысь теперь вынуждать остаться в Ордене бесчестно, да и нереально. Лев и Лиза, во-первых, ещё сосунки и нуждаются в заботе, а во-вторых, часть пути вполне могут преодолеть самостоятельно (но и нести их не тяжело). А ядовитость моего видаочень хорошая защита от хищников. Поэтому на самом деле в экспедицию отправились вшестером: я, мои дети (кроме полукровок) и Илья с Верой. Перед выходом созвонились с волгорцами, чтобы решить проблему фертильного йети (точнееего возможной агрессии к моим грудничкам) и мужчина сам предложил временно уйти вверх по течению с группой добытчиков, чтобы не подвергать малышей опасности.
По пути я впервые решилась опробовать флиграв в качестве двигателя для лодки (активировав его вбок). Субъективные ощущения при этом были странные, мир вокруг показался сюрреалистическима как ещё назвать водную гладь, которая расположена не горизонтально, а с хорошим уклоном, и при этом остается спокойной и без течения? Но идея сработала, более того, она позволила развить неплохую скорость. В результате мы потратили на преодоление реки гораздо меньше сил и времени, чем обычно. Только в конце пути я отключила флиграв и мы налегли на вёсла: не стоит делать всеобщим достоянием тайны племени.
Волгорцы встретили нас приветливо, и до того, как идти к Россу, я решила осмотреть их селение. Илья тоже не спешил к зеленокожему, решив сначала поговорить с гостеприимными хозяевами. Оставив с ними Рысь, я отправилась на прогулку. Удивительно, насколько сильно изменился Волгоград с моего последнего визита. Строений стало гораздо больше, как наземных, так и водных. На крутых спусках высечены ступеньки, протянуты перила. Пристань тоже расширилась минимум в два раза. Ключ, бьющий из ближайшей скалы, облагородили, а ручей с помощью расколотых стеблей бамбука превратили в примитивный, но удобный водопровод. Мельница поразила меня своими размерами (одно дело слышать, а совсем другоеувидеть своими глазами). Да и в целом Волгоград выглядел гораздо более обжитым, чем Орден, что неудивительно: джунгли очень быстро стирают следы человеческой деятельности, а нас меньше, и, следовательно, мы не можем настолько изменить окружающую местность.
Кстати, и народа здесь прибыло. Одни отдыхают, другие готовят, третьи занимаются своими делами Притормозив, я принюхалась. Так и есть, один из удунов пьёт отвар противовоспалительной и обезболивающей травы. Нахлынула ярость, и, подскочив, я вырвала у больного раковинную пиалу и выплеснула её содержимое на мох.
Ты что, совсем дурной?! Это же нельзя питьтолько себе навредишь!
Мужчина встал и теперь смотрел на меня сверху вниз.
Не учи меня, как жить, посвящённая, раздражённо сказал он. Дури голову другим, а я сам знаю, что мне можно, а чтонет.
Правильно, не стоит его учить, резко заявил незаметно подошедший Росс.
Я вздрогнулане столько оттого, что зеленокожий подкрался, сколько от того, что он принял не мою сторону.
Он лучше знает, что делает, ядовито продолжил хирург. И для нас старается.