арестовали. Говорят, всех арестованных собирают за городом и там расстреливают.
Не знаю, как с арестованными, а сосед вчера рассказал, что его знакомого убили. Он новую власть не признавал, а двадцать второго ушел в лес. Вчера к его жене приехали чекисты, привезли цветное фото для опознания.
Наверное, все в доме перерыли?
Как ни странно, нет. Но тайник нашли. Говорит, с какой-то странной штукой. Да еще сообщили, что всю семью выселяют. Как семью врага советской власти.
В Сибирь?
Нет, в какую-то Кировскую область. Это где, не знаешь?
Наверняка в Сибири.
Наверное. А самое противное, что с ними Арунас был. Тот, самый, помнишь, который сначала за президента кричал, а потом быстро в большевистскую партию вступил
С сожалением из-за того, что не удается дослушать, Лаго фланирующей походкой прошел мимо примолкших собеседников, дошел до нужного адреса и, проверившись, вошел в подъезд.
Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, он нажал кнопку звонка и прислушался. «Да, это тебе не современная дверь из пластика. Ничего не слышно».
Дверь открылась бесшумно. На пороге стоял «товарищ Лапиньш», одетый в гражданское. Он так напоминал одного из персонажей «Семнадцати мгновений», что входя в комнату, Алексей невольно бросил взгляд на подоконник и, не удержавшись, рассмеялся, увидев стоящий на нем большой чугунный утюг на подставке.
Хорошее настроение? ответно улыбнувшись, спросил «Лапиньш».
Анекдот вспомнил, сказал Алексей, присаживаясь. Тридцать девять утюгов стояло на подоконнике. «Явка провалена, понял Штирлиц, он же советский разведчик Исаев:Трех утюгов не хватает».
Отсмеявшись, «Лапиньш» достал из лежащего на столе портфеля толстую папку с бумагами.
Приступим к делу, товарищ Лаго. Вам надо заполнить вот эти документы. А вот этосписок книг для одноразовых шифров. Надеюсь, вы точно такие найдете?
Есть такие, не волнуйтесь, ответил Лаго, бегло взглянув на список. Именно этих издательств и этих годов. Шифр обычный?
Да, вот здесь инструкция. Прочтете и вернете мне.
Куда мы потом?
Сегодня вас ставят на разгрузку и погрузку. Документы уже оформлены, так что завтра повезете генеральный груз для наших представителей в Петсамо. Там получите груз для Мурманска. Ваша задачапродержаться в этом районе, по крайней мере, до конца месяца. Дополнительные условия для подачи сигналав этом приказе
Оторвавшись от заполнения бумаг, Лаго быстро просмотрел приказ и, не удержавшись, эмоционально прокомментировал:
Ну, ни хрена ж себе!
Мы вынуждены защищаться всеми доступными нам способами, суховато ответил «Лапиньш». Что мешает тем же американцам нанести удар по нашему руководству, например, их «невидимыми» бомбардировщиками? Или вы считаете, что мы не правы?
Считаю, что правы. Просто я такого не ожидал, ответил Лаго. С волками жить
Вот именно. Приходится выть по-волчьи. Мы великолепно осознаем, что если бы не четыре оставшихся в этом мире ракетоносца, на здешних улицах уже вовсю хозяйничали бы солдаты, говорящие на английском языке. И вполне возможно, что и на китайском.
Понимаю и поддерживаю, вернувшись к заполнению документов, Алексей, тем не менее, продолжил разговор, иначе ни меня, ни моего судна вы бы так и не увидели.
Мы это оценили, по-прежнему сухо ответил его собеседник. Иначе не стали бы доверять родственнику репрессированного, на несколько секунд в комнате установилась гнетущая тишина, прерванная скрипом пера по бумаге, Мне поручено сообщить вам, что дело Бориса Лаго отправлено на пересмотр. Так как дело открыто по доносу от врага народа, то могу вас заверить, что имеется большая вероятность того, что ваш родственник будет реабилитирован.
Спасибо, так же сухо, не отрываясь от писанины, ответил Алексей.
Не за что. Сейчас многие дела подают на пересмотр. Впрочем, вы должны знать, что так и в ВАШЕЙ реальности было. Если бы не война
Да, если бы не война, подавая заполненные бумаги, Лаго посмотрел прямо в глаза собеседника. В ответ тот лишь грустно улыбнулся.
г. Ташкент. Республиканское НКВД.
Юлдаш Бабаджанов, нарком внутренних дел Узбекской ССР
В кабинете наркома внутренних дел Узбекской ССР сидели два человека. Хозяин, смуглолицый узбек тридцати пяти лет с тонкими усиками, одетый в чесучовый несколько старомодный костюм, грустно смотрел на своего русского ровесника, крепкого мужчину с волевым загорелым лицом, седыми на висках волосами в альпинистской штормовке и брюках.
Распустил ты своих орлов, Юлдаш, укоризненно говорил русский, не похоже на тебя! Возьмут, да снимут снова. А с наркома уходить, сам понимаешь
А-а-а махнул рукой узбек, Понимаю все. Только не Юлдаш распустил. Юлдаш с конца февраля наркомовский кабинет заселил! И то, какой нарком из меня?! Знаешь, как у нас делается? Товарищ Сталин сказал национальные кадры двигать! Правильно сказал! Тогда что узбеки делают? Да узбека главным ставят. Неважно, понимает, не понимает. Главноеузбек. А заместителем русского. Специалиста. Чтобы он все делал, а узбек в кабинете сидел! И умный вид делал.
Едва заметный акцент вместе с необычным для русского уха построением фраз придавал речи наркома легкий колорит. И волновался узбек не в пример красочнее:
Что выходит? Хорошо выходит. Кадры выдвигаются, и дело есть, кому делать. А что кадракмок тупой, кого это волнует? Он же узбек!
Ну, ты ж не тупой акмок! возразил альпинист. Я же знаю!
Откуда знаешь? улыбнулся Юлдаш, вроде как успокоившись. У меня другой случай. Мой заместитель очень хочет наверх идти. Не в Ташкенте, в Москве служить хочет. Понимаешь? По Красной площади ходить, на Лубянке в кабинете сидеть. Вот план и гонит. Уже с соседями «взаимопомощь» наладил! Если Юлдаш Бабаджановтупой акмок, значит работает кто? Капитан Алексеев работает. А когда неправильно случится, нарком виноват! Знаешь, сколько я его дел заворачиваю? Три из четырех! Совсем глупые дела! Знаешь, что он иновременцам твоим писал?
Шпионаж в пользу Китая? предположил русский. Самый беспроигрышный вариант.
Нет, Сережа, улыбнулся Бабаджанов, недооцениваешь ты капитана. Шпионаж, само собой, за юани и американские доллары. Но еще подготовку покушения на Генерального Секретаря! Твои друзьяоппортунисты из будущего! Они задумали убить товарища Сталина ударом ледоруба в месть за Троцкого! Для этого организовали временной катаклизм и взяли с собой ледорубы особо эффективной конструкции.
А я по простоте душевной думал: такая форма, чтобы по льду лазить, засмеялся Сергей.
Зря думал. Не проявил ты, товарищ Усольцев, пролетарской бдительности, сказал нарком с совершенно серьезным видом. И как тебе такая версия?
Бред! Что мешает его просто уволить? Или в Москве поддержка?
Это для тебя бред. Ты все видел и сам с иновременцами говорил! А для столицы, его бред не бред. Хоть и перестарался капитан. Никогда с переносами по времени дела не имел. Обычно на его отчеты в Москве хорошо смотрят. Приговоры по стране сотнями идут! Каждое дело не проверишь. А снять Пока Москва приказ не завизирует, я с ним могу за кошем присесть. А рапорт подам на несоответствиесразу жалоба пойдет, мол, товарищ Бабаджанов ведет националистическую линию и зажимает русские кадры. И Курамин вспомнят, и Социал-Туранскую Партию, и женубайскую дочку
Погоди, Гузаль от семьи еще в двадцать втором отказалась! воскликнул Усольцев. Вместе же басмачей в Гурлене рубали! У нее партстажа пятнадцать лет! И награда!
Ай, не смеши! Наградыда, партстажда, а происхождениеиз баев! Социально чуждое! Ты вспомни Курамин! Если бы не твоя идея сбежать в Испанию от этого батыра худосочного
И что, так и будешь терпеть урода? возмутился Сергей. Сколько он невинных людей посадил? Выходи на Меркулова, разъясняй ситуацию! Времена нынче не ежовские! В Москве разберутся.
Зачем терпеть? на губах наркома заиграла злорадная усмешка. Алексеев большую глупость сделал. Прямой приказ товарища Берия нарушил! За который лично подпись ставил. Товарищ Берия писал: иновременников как гостей принимать, в Москву везти! А капитан товарищей из будущего у соседей забрал, в тюрьме держал, допросы невежливо вел. Вредительство это. Значит, он не чекист, а враг, прокравшийся в органы! А товарищ Бабаджановбдительный нарком. Врага арестовал. Пособников арестовал. Всю сеть разоблачил! Ай, хорошо получается!
Юлдаш мечтательно причмокнул. Потом встал, прошелся по кабинету, внимательно посмотрел:
Но есть один нюанс, акцент испарился из речи наркома. Эти люди должны доехать до Москвы целыми и невредимыми. Лично до товарища Берии. Без них дело развалится, хватит капитану связей. Но выделить своих в охрану я не могу. Мало своих. Да и есть определенные сложности. А потому у меня к тебе просьба.
До Москвы сопроводить? Без вопросов, кивнул Усольцев, ожидавший подобного.
Я вас литерным отправляю, обрадовано продолжил нарком. С предсовмина согласовал уже. За двое суток домчите. В поезде охрана есть, но Люди вроде мои. А может и Алексеева. Никому верить нельзя. Оружие есть?
Мой табельный.
Бабаджанов покачал головой:
Мало. Выдам под твою ответственность четыре «Нагана». Только сам понимаешь
Усольцев кивнул.
Если что, нам всем проще застрелиться будет.
Нарком быстро заполнил какой-то бланк и сказал:
Иди в оружейку. Получишь, пока документы готовят. И удачи тебе, Сережа!
И тебе, Юлдаш, ответил Усольцев. Она тебе нужнее. Но пасаран, камарад!
Одесский Военный Округ. Полевой аэродром.
Светличный Семён Устинович, младший лейтенант. 55-й истребительный авиаполк
Полевой аэродром «Маяки» был одной из сотен разбросанных по всей территории страны площадок, которые в мирное время служат крестьянам для выпаса скотины и заготовки сена. И только при чрезвычайных обстоятельствах на них вдруг появляются самолеты, времянки для летчиков и техников, импровизированные склады. И вот уже полк растворился, исчез со своего основного аэродрома и противнику придется приложить немалые усилия, чтобы найти его эскадрильи на новых местах. Обычно такое действие означает одноожидается война. И, похоже, десять дней назад, когда пятьдесят пятый истребительный перебазировали сюда, так и было. Потом полк вообще разбросали по нескольким площадкам, а в Маяках осталась только их третья эскадрилья и часть первой. Летали при первой же появившейся возможности, готовясь ко всему. А потом было двадцать второе и вместо ожидавшейся войны наступило что-то совершенно непонятное. Приказы из Одессы вообще ничего не объясняли. Выступление товарища Молотова, если подумать, тоже. Будущее, империалисты вокруг, опередившие нас на семьдесят лет, чудеса техникивсе это как-то не осознавалось, как реальность. Даже естественная при повышенной боеготовности отмена увольнительных не так тяготила, как полная непонятность происходящего. Хотя, если признаться, увольнительные те были совершенно и ни к чему. Куда ходить с полевого аэродрома? В Бельцах еще можно найти некоторые развлечения, уцелевшие от притеснений представителей властей боярской Румынии. Кинотеатр, к примеру. Или девушки Хотя тут допущена неточность, непростительная профессиональному авиатору! Девушки присутствовали и в поле. Черноглазые молдаванки с охотой улыбались молодому (недавно из училища!) младшему лейтенанту. И улыбки те обещали многое и при большом желаниидаже без увольнительной
На взлетно-посадочной полосе крылом к крылу стояли самолеты дежурного звена. Пилоты расположились под тентом, сооруженным из растянутых плащ-палаток. От жары тень спасала плохо, но хоть видимость защиты создавала. Разве что гуляющий по полю легкий ветерок приносил с собой толику прохлады. Семён откинулся на спину, раскинув руки. Хорошо, однако. Жарко, правда, но к вечеру станет прохладнее. И дежурство кончится. А там девчонки подтянутся. Та, худенькая, наверняка придет. Как же ее зовут Бьянка, вроде Точно, Бьянка! Но это вечером. А пока изволь находиться возле самолета. Еще скажи спасибо, что не в кабине. Семён прислушался к трепу напарников. Обсуждают, каково это, кино в каждом доме и возможность говорить по переносному телефону. Тезка, Семен Овчинников вспомнил прочитанный недавно фантастический роман на украинском, под названием «Чудесное око». Там мальчик следил за экспедицией в другом полушарии по телевизору, сидя дома.
От разговора его отвлекло очередное появление стайки девчонок на противоположной стороне аэродрома. Он засмотрелся, представляя будущую встречу. Летний вечер Летом девушки в тулупы не кутаются, платья носят. Легкие Вот у Бьянки платьице, вроде и закрытое, а ничего не скрывает
Сёма, атанда! удар локтем под ребро вернул к реальности. ВНОСовцы нарушителей засекли!
Нарушителей засек пост ВНОС в селе Костешты. Как они сумели ускользнуть от дежурного звена из Пырлицы, и прочие детали Семён узнать так и не успел. Хорошо что довели, что скоростьоколо сто пятидесяти, высотатысяча, направлениесеверо-восток. Лейтенант, на бегу теряя остатки сна, ввалился в кабину МиГа с красной цифрой «восемнадцать» на серебристом боку. Рядом нарисовалась чумазая физиономия Петровича. Не дожидаясь вопроса, механик кивнул, готово, мол. Светличный с натугой потянул фонарь. Глухо щелкнул замок, отрезая пилота от окружающего мира. Всё! Наедине! С самолетом и небом!
От винта! плексиглас надежно глушил окружающие шумы, изъясняться приходилось исключительно жестами. Петрович козырнул. В ответ Семён поднял раскрытую ладонь.
Есть от винта!
Лопасти пропеллера неохотно провернулись раз, другой и пошли, ускоряясь с каждым оборотом. Короткая перегазовка для прогрева двигателя. Разбрасывая искры, взлетает зеленая ракета. Погнали! Недолгая рулежка, разбег, и колеса отрываются от сухой молдавской земли. А следом взлетает бортовой семнадцатый, тоже младшой, Костя Миронов.
Коробочка над аэродромом. Звено перестроилось в тройку. Капитан Овчинников впереди, Светличный справа, Миронов слева.
Увидев нарушителя, Семён аж потряс головой. Не самолет. Автожир. Здоровый, как железнодорожный вагон. Углубляться на территорию Бессарабии руманешты, судя по всему, не собирались. Наворачивали круг за кругом над приграничной полосой, то ли фотографируя систему обороны, то ли проводя рекогносцировку, неся на борту какого-нибудь толстого генерала. Почему именно толстого, Светличный не смог бы сказать точно. Представлял так. Запал в память образ с какой-то газетной карикатуры.
Капитан качнул плоскостями и ушел вправо. Следом пошли на сближение и ведомые. Автожир, дирижабль. Да хоть каракатица летающая! Неважно! Нарушение присутствует. А значит, обязано иметь место и пресечение.
Румын отворачивать в сторону родного Бухареста не собирался. Развернулся навстречу советским самолетам. Прямо на месте. С кургузых крыльцев, нелепо смотрящихся на раздутой туше, сорвались продолговатые предметы, оставляющие за собой густой дымный след.
Эрэсы! сам себе заорал лейтенант, бросая самолет вниз. Чудом не свалившись в штопор, МиГ ускользнул от дымного следа. Рискуя вывернуть шею, Семён рассмотрел, как в воздухе, там, где сошлись в одной точке советский самолет и румынская ракета, расцветает взрыв.
Летчик снова заорал. Что-то нечленораздельное, больше похожее на рев дикого зверя. Истребитель, выйдя из пике, начал набирать высоту. Руки давили на гашетку так, что побелели пальцы. И никакого эффекта. Трассы выстрелов никак не могли упереться в огромную, неповоротливую на вид машину. Счас! Неповоротливую. Откуда-то сбоку вынырнул краснозвёздный самолет и автожир мгновенно развернулся в его сторону. На фюзеляже «МиГа» четко были видны единица и семерка. «Костя, мелькнуло в голове, значит, капитан». Впереди расплывалось несколько грязных пятен на месте разрывов эресов.
Младлей творил чудеса высшего пилотажа, неположенные недавнему выпускнику училища. Самолет крутился в воздухе, каким-то чудом уклоняясь от многочисленных трасс огня и не сваливаясь в штопор. Секунды тянулись, как века. «Восемнадцатый» медленно-медленно полз вверх, уже превзойдя автожир по высоте, Костя плавно выписывал зигзаги вокруг автожира, тот неторопливо вертелся, лениво хлестали очереди Вот одна уперлась в бок «бегемоту» И ничего, как в пустоту. Автожир чуть вздрогнул и выплюнул еще одну порцию снарядов. Светличный неожиданно понял, что не стреляет. Боекомплект выпустил? Чтовесь?! Когда? МиГ Миронова вдруг развалился прямо в воздухе.
КОСТЯ!!!
Время вернулось к нормальному течению. Навалившуюся вдруг усталость смыла волна ослепляющей ярости. «Значит, пули тебя не берут? Ладно!»