Может, желатина мало? предположил Левушка.
Может, конечно, и мало. Только больше все равно нет, и взять сейчас негде, точнее некогдачерез три часа съемка. Черт побери! Надо было плюнуть совсем на службу, соврал бы уж потом что-нибудьи двинуть прямо к Наташке, у нее работа надомная Уж бабы в варке всяких желе да пудингов наверняка лучше разбираются
Что, если крахмал добавить? пришла в кудрявую голову Левушки свежая мысль.
А где его взять сейчас в темпе? тоскливо посмотрел на часы Дима. Гениальную идею на корню губило неумелое техническое воплощение.
У Петровны вроде валялся. Еще с осени. Она у нас экономная, скотчем окна не заклеивает, клейстер варит Сейчас схожу быстренько.
Вернулся он минут через десять, с бумажным пакетом, украшенным надписями явно на заграничном языке. В языках они оба сильны не были.
Точно крахмал? подозрительно спросил Дима, рассматривая принесенную порошкообразную субстанцию. Странный какой-то
Честно говоря, о внешнем виде крахмала он имел довольно смутное представление. И едва ли отличил бы, к примеру, от муки. Обмакнул палец в порошок, но лизнуть не решился.
Не знаю, отнюдь не рассеял сомнений Левушка. Петровны не было, я у нее в столе пошарился. Вроде на крахмал похоже Сыпь, не отравишься, все равно не для еды.
И Дима высыпал весь подозрительный порошок. Без остатка.
Райзер долго будет потом видеть один и тот же кошмарный сонпакет медленно, тягуче наклоняется, белая струйка едва ползет вниз, он пытается крикнуть, помешать, гортань парализована, руки тоже, Немчинов ничего не видит и не слышити Левушка раз за разом будет просыпаться с бешеным криком: «Останови-и-и-ись!!!»
30 марта, 16.18, там же
Варите что-то? Какой нынче праздник? в дверь проник чуткий породистый нос Люськи Синявской, большой любительницы угоститься на халяву. Вслед за носом в их комнатушке очутилась и его законная обладательница.
Чтоб ты раньше пришла, неприязненно подумал Дима, глядишь, надпись бы на пакете перетолмачила Про Синявскую ходили слухи, что она великая полиглотка, окончила филфак и владеет не то пятью, не то даже шестью языкамивпрочем, никому в редакции проверить это не удавалось ввиду отсутствия знатоков латыни, греческого и португальского. Приходилось верить на слово, но французскую и англицкую мову Люська знала точно. Но их трудам это никак помочь не моглоразорванный в клочки пакет-улика был уже выброшен в мусорный бачок в мужском туалете.
Так что готовите, мальчики? застывшая лет десять назад на тридцати с хвостиком Синявская звала мальчиками абсолютно всех представителей противоположного пола.
Любовный напиток варим, мрачно ответил Дима, не терпевший Люську. Приворотное зелье. Тебе для работы не надо, как первой свахе? Нальем по сходной цене
Еще в последние времена Союза, когда брачные объявления печатались лишь в плюющих на все прибалтийских газетах, Люська Синявская выступила в роли застрельщика и новатораоткрыла в районной газете еженедельную рубрику «Знакомства», угодив в телесюжет как «первая сваха города Пушкина»и прозвище приклеилось.
Он надеялся, что после таких слов Люська отвалит, позволив без помех продолжить эксперимент с крахмалом. Ан нет, настырная стерва с охотой включилась в пикировку:
Я вообще-то с этим делом завязала, но для вас, мальчики, готова вспомнить юность золотую и расстараться. Больно смотреть, как вы холостыми на корню сохнете. Особенно Левушка совсем иссох как былинка, от ветра клонится
Райзер, с трудом втискивающийся в пятьдесят четвертый размер, смущенно попытался втянуть живот. Дима, перейдя на «вы», начал откровенно хамить:
Да какие наши годы, мы еще с Левой показакуем А вот вам, Людмила Федоровна, пора бы наконец о семейной жизни задуматься
Похоже, проняло. О скрипуче-ледяной голос Синявской можно было уколоться и обрезаться:
Я вообще-то замужем, Димочка
Да-а-а? недоверчиво протянул Дима, сжигая все корабли и переходя все Рубиконы. Еще замужем? А глаза какие-то неудовлетворенные Костика, наверное, плохо кормитене справляется мальчик?
Удар ниже пояса. У Костика, не то четвертого, не то пятого мужа Синявской (лет на семь ее младше), сейчас действительно голодные времена. Гонконгские «мыльницы», понакупленные весьма далекими когда-то от фотодела гражданами, подорвали доходы вольного фотографа. Люськина писанина кормила обоих.
Синявская яростно фыркнула и вышла, не прощаясь.
Зря ты так, сказал миролюбивый Левушка. Нагадить она может ох как не слабо
Да и черт с ней! И на листке этом свет клином не сошелся, давно тут все опостылело зло парировал Дима и, немного успокоившись, добавил:
Ну все, пора разливать. Придерживай формы
Большой кошмар вступил в новую фазу.
30 марта, 19.02, лаборатория НПО «Гранат»
Коридоры были пустынны, даже самые записные субботние трудоголики к семи часам вечера давно разбежались. Одинцов, Димин приятель и тезка, сразу провел их в лабораторию, и тут же куда-то поспешилне иначе как за стаканами и закуской, очертания литровки сквозь полиэтиленовый пакет он углядел мгновенно.
Ну, старик, давай в темпе, Залуцкий возился с камерой, распаковывай свои аксессуары. Побыстрее надо уложиться, Гера вон домой торопится У него жена там молодая одна скучает. Ну а мы посидим потом по-холостяцки, вспомним дни былые
Гера, на редкость молчаливый паренек, настраивал осветитель. Дима, проникнувшись сочувствием к нему и к молодой жене, быстро распаковался.
Ну как? Красотища?!
М-да неопределенно протянул Залуцкий и почесал затылок.
Погоди, Серега, посмотришь в движениикак живая будет Куда бы ее плюхнуть-то
А вон тара подходящая Залуцкий подставил найденную на соседнем лабораторном столе посудину.
Это называется чашка Петри, поделился научными познаниями Дима, хотя использовал сии чашки лишь в качестве пепельниц на пьянках с Одинцовым. Да грязная она какая-то
Вываливай, старик, вываливай, время дорого
Дима вывалил. Продукт их с Левушкой творчества (самый маленький, залитый в качестве формы в небольшую миску) теперь слизисто поблескивал боками в чашке Петри. Получилось на самом деле удачнотемная тряпка, скомканная и залитая желе, неопределенно и размыто просвечивала сквозь студенистую массу, а когда Дима тянул за привязанную к ней прозрачную, совсем незаметную рыболовную лескупсевдомедуза действительно колыхалась и дергалась, как живая. Тряпка казалась неведомым внутренним органом.
Подошел Дима Одинцовс четырьмя свежевымытыми стаканами и кое-какой закуской.
Отложи пока, строго сказал ему Серега. Сначала съемка.
Начали снимать. Одинцов, в чистом халате и вправду похожий на молодого, подающего большие надежды ученого, нес квазинаучную ахинею. О воздействии фазомодулированным лазерным лучом на клетку в парафазе митоза, позволившем после многолетних опытов добиться фактически беспредельного роста клетки без ее деленияи о необозримых прикладных перспективах, сулимых этим открытием.
Вся его речь была написана Димой после получасового изучения научно-популярной книжонки по цитологии. Глаза «молодого ученого» блестели, в голосе звучал неподдельный энтузиазмто ли от гордости за великое изобретение, то ли от перспективы близкого знакомства с принесенной Залуцким бутылью.
Камера снимала то восходящее светило науки, то гигантскую суперклетку, шевелящуюся весьма даже зловещим образом. Потом Одинцов включил так называемый «лазер». Нелепая эта конструкция была слеплена им на скорую руку из нескольких разнородных приборов, а источником луча служил обычный эндоскопический осветитель. Включил и стал демонстрировать воздействие «фазомодулированного излучения» на клетку-великаншу.
Клетка дрыгала боками сильнее прежнего под действием невидимой глазу лески, светодиоды на конструкции мигали, стрелки на циферблатах подергивались, генераторы радостно гудели и индукторы исправно наводили магнитные полязасняли и это.
Одинцов намекнул было на перерыв с перекусом, но Залуцкий был неумолим. Заставил готовиться ко второй ударной сценевыросшие до совсем уж баснословных размеров клетки-мутанты совершенно самостоятельно ползают по полу лаборатории (этих двух персонажей Дима отливал в большом и глубоком тазу).
С одной мутанткой, правда, вышла накладкаразвалилась на части, когда Дима слишком сильно потянул за леску. Зато другая оказалась выше всяких похвал, ползла по пластиковым плитам совсем как живая. След за ней оставася широкий, липкий и слизистый, неприятный даже на вид
Снято! объявил наконец Залуцкий. Достаточно. Общие планы и сцены с сексапильными длинноногими лаборантками я и в архиве найду. А Юльку на фоне любого подходящего института в центре сниму, незачем сюда на окраину тащиться Выключай свет, Гера, и собирай технику
Уцелевшую амебу-переростка и осколки разрушившейся скинули в большой эмалированный бак для лабораторных отходов, забив его почти полностьюи оставили тут же, у стола с «лазером», постановив захватить и вынести уходя (само собой, потом забыли). Про первую, умеренных размеров мутантку, так и оставшуюся в запачканной результатами какого-то опыта чашке Петри, тоже никто не вспомнил: Гера спешил к жене, Одинцов к бутыли, а Залуцкий и Дима переругивались по поводу написанных последним для обаятельной Юлечки Вишневской слов, якобы никуда не годящихся
Репетиция Большого кошмара закончилась.
30 марта, 20.58, там же
Н-ну, старики, за науку! и три лабораторных стакана с энтузиазмом звякнули друг о друга. Тосты разнообразием не блистали: за журналистику, за простую и за телевизионную, уже успели принятьтеперь за науку, ну как же за нее, кормилицу, не выпить?
Пили в соседнем помещении, в лаборантскойздесь было поуютней, о чем-то надрывно пел магнитофон (который, впрочем, никто не слушал), стены украшали постеры с полуголыми красотками и плакатики с псевдоуказами псевдо-Петра о лихом и придурковатом виде для подчиненных и с лягушками, злобно душащими жующих их цапель.
Разговор шел оживленный, но довольно бессвязный. Залуцкий рассказывал байки из жизни телезвезд (порой сбиваясь на собственные амурные похождения), Одинцов налегал на водку и предавался благостным воспоминаниям о былых пьянках и сопутствующих им приключениях, Дима безуспешно пытался ознакомить приятелей с очередной, свежепридуманной хохмой.
Вот спорим, я твои шнурки от ботинок съем! За тридцать секунд. Оба. Спорим? приставал он к тезке-Одинцову.
Ищи дураков, не поддавался на провокации тот. И назидательно говорил Залуцкому:
Никогда с Немцем не спорь! Ни о чем и ни на что! Я раз в кафешке поспорил на пиво, что он мне все пуговицы на штанах за минуту отпорет и пришьетон пиво проставил и ушел. А я как мудак последний потом домой шел, за ширинку держасьу него и нитки-то с иголкой при себе не было!
Дима хихикал воспоминаниям о давнишней хохме и грозился подложить «подарочек» в стол к сучке-Синявской, Серега торжественно клялся, что в жизни ни на какие пари с Немчиновым не подпишется, а Одинцов вдруг решил, что показавшая дно литровка настоятельно требует добавкии полез в какой-то тайник, где держал заначку медицинского спирта
Слабо донесшийся из соседнего помещения звук, в котором слились воедино звон упавшего стекла и сырой шлепокэтот звук никто из троих не услышал
Последний шанс остановить Большой кошмар был упущен.
31 марта, 03.12, там же
Проснулся Одинцов от дикой жажды. И от боли в затекшем и скрюченном телевалялся в позе эмбриона на коротеньком диванчике в лаборантской. Свет не выключен, на столе бутылки, стаканы, остатки закуски. Приятелей не видносмутно вспомнилось, что вроде провожал их до выхода Или только до лестницы? Да какая разница, не маленькие, доберутся
Казалось, напильник языка сейчас до мяса раздерет наждачно-шершавое небоОдинцов заставил себя встать и отправиться на поиски спасительной влаги. Лучше всего, конечно, помогла бы сейчас бутылочка холодного светлого пива, но по беде сойдет и обычная вода из-под крана И он, пошатываясь, побрел к ближайшему крану
31 марта, 03.23, там же
Ну хохмач, подумал Одинцов злобно. Литру проставили, большую часть сами выжрали, а мне тут за вашими хохмами прибираться?
Наискось через всю лабораторию тянулся липкий слизистый след. Пять минут назад, ковыляя к раковине, Одинцов переступил его, просто не заметив. Но теперь полегчаложелудок всосал огромное количество воды и тут же изверг обратно вместе с не успевшим уйти в кровь спиртным и жалкими остатками закуски. Спазмы были болезненными, зато голова немного прояснилась, в движения вернулась некоторая уверенность, а предметы перестали расплываться перед глазами. И тут же он увидел след от немчиновской хохмы. От новой хохмыОдинцов прекрасно помнил, что следы от использованных на съемках амеб он вытер еще до начала гулянки.
Ну Немец, ну жучара Собирался, значит, пугалку какой-то сучке подложить. А тут с пьяных глаз решил потренироваться А кто крайним окажется? Да я и окажусь Найдет Василий Никитич утром в понедельник под столом такую гадостьи прощай непыльная работа. Ну точно, не смогли они уйти так просто, не наигрались в свои бирюлькивон бак валяется на боку, пустойнадо понимать, вернулись потихоньку и решили еще пошутить маленько
Он двинулся по следу. Поблескивающая дорожка постепенно расширялась, а потом ну козел Немец! а потом Одинцов увидел серый бетон пола, кое-где просвечивающий сквозь разъеденные пластиковые квадраты. Еще несколько шагови пластика под слоем слизи вообще не оказалось, а сама дорожка уперлась в оббитую жестью дверьза ней, знал Одинцов, не то большая каптерка, не то кладовая, сверху донизу забитая всякой деревянной рухлядью, в основном притащенной со всего НПО старой и ломаной мебелью. Там же громоздился в углу штабель мешков с давно просроченными питательными средами. А еще из-за двери доносилось совершенно неуместное журчание.
Там где-то была раковина с краном, в самом дальнем углу, подумал Одинцов. От мысли, что пьяные хохмы Немца еще не закончились, ему стало зябко. Не задумываясь, как зловредный хохмач смог добраться до крана сквозь непроходимые деревянные завалы, как вообще смог проникнуть за запертую дверь, Одинцов машинально потянул за дверную ручку.
Дверь легко и совершенно неожиданно распахнулась. Собственно, ее как таковой и не было, то есть отсутствовала сама деревянная панельи видимость двери составлял лишь жестяной лист, которым дверь была обшита. Замок звякнул об пол. Ломаной мебели Одинцов не увиделубивать надо за такие мудацкие шутки! перед ним стояла высокая, метра два, студенистая и подрагивающая, полупрозрачная стена желе. Внешним контуром она точно повторяла жестяную оболочку двериприсутствовали даже выемки от дверной ручки и выпавшего замка. Козел
Трепещущая стенка оставалась в неподвижности секунды две-три. А потом обрушилась, подмяв Одинцова. Последней его мыслью было: Сука!!! Морду набью, шутник хре-е-э-э-о-о
31 марта, 13.25, 33 отдел милиции
Медуза-а-а!!! Помоги-и-и-те!!! Здоровенна-я-я-я!!! Во весь коридор!!! Ноги ж а-а-а-а! Скорей!!! Медуза медуза О-о-у-а-а! Скоре-е-е-е-ей!!!!!!
Рвущиеся из трубки звуки сверлили барабанные перепонки, и после второго вопля Летунов переключил звонок на громкуюпусть случайно заскочивший в воскресенье дознаватель Егоршин тоже послушает. Но потом что-то в криках ему не понравилось, и он неуверенно спросил коллегу:
Может, психушку вызовем? Еще замочит кого-нибудь с такой белки-то
Дознаватель ответил сурово:
Ну его ву, пусть соседи вызывают. Не наше дело Егоршин очень не любил алкоголиков.
Но Летунов уже решил по-своему.
Адрес, адрес скажи!!! орал он, переключив разговор обратно на трубку, адрес скажи, сейчас выезжаем
Трубка коротко запиликала.
Каждый выходной так звонят пожаловался Летунов. По шесть-семь раз Как с утра начнут лимонить Прошлый раз просили убрать со своего балкона грузовик, «ЗИЛ», дескать, свалился сверху, все банки с огурцами передавил
Уроды меланхолично подтвердил дознаватель.
31 марта, 13.25, здание НПО «Гранат», коридор второго этажа
Сидорукпожилой, одышливый охранниккричал и кричал в трубку, сползая по стенехотя желеобразная масса уже покрыла его ноги до колен.
Нет, не так! там, где положено быть коленям, сквозь туманно-прозрачное желе виднелись большие и мутные кровавые кляксыгустые в середине и все более прозрачные к краям. Из алых кляксы быстро превращались в розовые, а из розовыхвсе в ту же студенистую желтоватую массу, выплеснувшуюся в коридор и перекрывшую его от стены до стены. А ниже колен ничего не было. Вообще ничего. Боли тоже не было, и Сидорук кричал еще долгоно на другом конце линии его не слышалижелтый студень добрался до провода, пластиковая изоляция исчезла мгновенно, медные жилы блеснули и медленно поплыли к полу сквозь густой бульон, выпав из превратившейся в ничто пластмассовой розетки