И все-таки нет. УГБ как учреждение, пожалуй, на это способно. Но не Брайан. Каким бы несчастливым ни был их брак, она знала его натуру. С ним бывало всякоено убийцей или соучастником убийства он бы стать не смог.
* * *
Диана беспокоилась, что их машина и одежда могут вызвать подозрения. У Турка был собственный опыт ухода от преследования. Выехав из лесу, они оказались в промзоне Порт-Магеллана. Слева в сумерках виднелся океан, справанефтеперегонные колонны в отсветах садящегося солнца.
Там пара машинони ехали за нами еще до того, как мы выбрались на шоссе. Похоже, нас пасут. Или это у меня уже воображение разыгралось?
Тогда не стоит сразу в «Эранджи», сказала Диана. Сворачивайте при первой возможности.
Я не уверен, может, все это ерунда. Просто они уже долго за нами едут.
Предполагайте худшее. Надо уходить на первом же поворотена заправку, куда угодно. Я знаю тут кое-кого сказал Турк. Кому можно доверять. И у кого можно переночевать.
Турк, вы молодчина. Но, если мы с вами подставим еще кого-нибудь, это будет совсем не дело. И к тому же Лизе, наверное, будет не очень приятно знакомство с вашими бывшими подругами.
О подругах не надо, сказал Турк, покраснев.
Он свернул на заправку рядом с магазинчиком. В этой части Порта жили в основном рабочие с нефтезаводов. Сколоченные наспех домики давно успели прохудиться.
Турк припарковался в стороне от колонок поддеревом, похожим на зонт. Было уже совсем темно. Вокруг заправки горели желто-оранжевые фонари.
Машину оставляем? спросил Турк. В нескольких кварталах отсюда автовокзал. Можно сесть на автобус до Рисовой Бухты и доехать до «Эранджи». Но доберемся не раньше чем к полуночи.
Да, так лучше всего, сказала Диана.
Чертовски не нравится мне в очередной раз бросать машину. И вообще, кто финансирует этот наш вояж?
Друзья и друзья друзей, ответила Диана. Не беспокойтесь. И ничего не берите из нее.
Лизе разрешено было сходить в магазинчик и купить что-нибудь поесть: они с самого утра ничего не ели. Турк с Дианой тем временем открутили и выбросили номерные знаки.
Лиза купила сыру, крекеров и воды в дорогу. В углу прилавка лежала кучка б/у мобильников. Как писали в журналах, они пользовались популярностью у драгдилеров, предпочитающих сохранять анонимность. Лиза схватила первую попавшуюся трубку и положила в корзинку. Затем расплатилась, вышла и направилась во внутренний дворик магазина, с сумкой в одной руке и телефоном в другой.
Брайан откликнулся почти немедленно.
Слушаю.
Лиза на секунду замерла, услышав его голос. Ей захотелось дать отбой.
Брайан! Привет. Мне сейчас неудобно говорить. Но со мной все в порядке.
Лиза дорогая где ты?
Потом расскажу. А сейчас слушай. Это важно. Запиши имя: Томас Джинн. Т-о-м-а-с. Д-ж-и-н-н. Его забрали пару дней назад, скорее всего без ордера, просто схватили и увезлиУГБ или кто-то, кто работает под прикрытием УГБ. Ты можешь что-нибудь об этом узнать? Как на твой просвещенный взгляд, похищения людейэто нормально? Можешь сделать что-нибудь, чтобы его отпустили?
Лиза, послушай меня. Послушай! Ты не понимаешь, во что тебя впутали. Ты сейчас с Турком Файндли, да? Он тебе говорил, что он преступник? Поэтому он и уехал из Штатов. Лиза, он
Она обернулась и увидела Турка, обходящего магазин. Прятаться было поздно. Она захлопнула крышку телефона, но опоздала. В слепящем искусственном свете лицо Турка просто кипело злостью. Не говоря ни слова, он выхватил у нее телефон и швырнул его прочь.
Телефон пролетел мимо фонарного столба, кувыркнулся в воздухе, как бабочка, и упал в овраг.
Лиза была слишком поражена, чтобы что-то говорить. Она обернулась к Турку. Его лицо было серо-синим. Она никогда его таким не видела.
Ты что, б, вообще ничего не понимаешь?!
Турк
Он не слушал. Он схватил ее за руку и потащил в сторону улицы. Она пыталась вырваться. Сыр и крекеры посыпались на асфальт.
Турк, я тебе не девочка!..
Ты уже, блин, все доказала, проорал Турк. Какая ты не девочка.
* * *
Поездка на автобусе выдалась, что и говорить, не слишком веселой.
Лиза угрюмо сидела поодаль от Турка, глядя в темное окно. Она приказала себе не думать ни о его грубости, ни о том, в чем, возможно, была ее ошибка, ни о том, что она услышала от Брайана, по крайней мере, покуда не успокоится. Но когда ее злость поутихла, она почувствовала себя бесконечно одинокой. Последний автобус на юг ехал полупустым. Кроме них, в салоне было еще несколько людей с суровыми лицами, в штанах цвета хаки и синих рубашкахдолжно быть, поденщики, живущие за городом из соображений дешевизны. За спиной у Лизы кто-то что-то бормотал себе под нос на фарси.
Автобус периодически останавливался у железобетонных терминалов и придорожных магазинов и складов. Мир заброшенных людей и неверных огней. Город остался позади, впереди было только шоссе и бескрайняя морская тьма.
Диана Дюпре прошла по проходу между сиденьями и села рядом с Лизой.
Турк думает, что вы должны более серьезно относиться к риску, сказала она.
Он сам вам так сказал?
Нет, это мое мнение.
Я серьезно отношусь.
Но с телефоном вы просчитались. Скорее всего звонок не засекут но кто знает, что у них за техника? Может, они пользуются чем-то таким, о чем мы даже понятия не имеем.
Понимаю, ответила Лиза. Просто
Она не знала, как это выразить. Просто слишком большой кусок ее прежней привычной жизни ускользал теперь навсегда под вращающимися колесами автобуса.
* * *
К тому времени, как они доехали до ближайшего к «Эранджи» склада, Турк перестал наконец скрежетать зубами. Лицо его приобрело трогательно-застенчивое выражение. Он поглядывал на Лизу искоса, словно прося прощения. Она делала вид, что этого не замечает.
Отсюда около полумили до «Эранджи», сказал он. Как вы смотрите на маленькую пешую прогулку?
Положительно, сказала Диана. Лиза только молча кивнула в ответ.
* * *
От склада к аэродрому вела проселочная, еле-еле освещенная дорога. Лиза вслушивалась в хруст гравия под ногами и шелест ветра в низкорослом кустарникедеревьев здесь не было. В зарослях травы стрекотали насекомые, которых можно было бы спутать со сверчками, если б не какой-то похоронный тон в их стрекотесловно кто-то безутешный, беззвучно рыдающий, без конца водил ногтем по расческе.
Они подошли к ограде «Эранджи» сзади, подальше от главных ворот. Турк выудил из кармана ключ и открыл запертую на цепь калитку.
Нам лучше постараться не привлекать к себе внимания, пока не дойдем до места. Сам терминал закрывается в десять, но тут всегда есть кто-то из техников, а на новой полосе теперь еще и ночная охрана.
Разве ты не имеешь права приходить сюда, когда захочешь? спросила Лиза.
В общем-то, имею. Но все-таки лучше, чтобы нас никто не видел.
Они подошли к небольшому алюминиевому ангаруодному из множества таких же вдоль взлетной полосы. На воротах его висел замок.
Я не шутил насчет лома, сказал Турк. Сейчас будем искать что-нибудь, чем можно взломать замок.
Твой самолет заперли в твоем собственном ангаре?
Да, все довольно глупо вышло. Он отошел в сторону, подыскивая подходящий инструмент.
Лиза вспотела, ноги у нее болели от ходьбы и хотелось в туалет. О том, чтобы переодеться, нечего было и мечтать.
Не сердитесь на Турка, сказала Диана. Он вам доверяет и одновременно побаивается. Он
Вы что, и дальше так собираетесь?.. Все эти мудрые наставления Мне это уже надоело немного.
Диана застыла, широко раскрыв глаза. А потомк облегчению Лизырассмеялась.
Я хотела сказать, простите, конечно Но
Не стоит! Я ничуть не обиделась. Одно из искушений старости: поучать молодых.
Я понимаю, чего Турк боится. У него обыкновение сжигать за собой мосты. А мне мои мосты все еще дороги. У меня есть другая жизнь, у меня есть дом
И тем не менее, снова улыбнулась Диана, как сказал бы мудрец, сейчас вы находитесь здесь.
* * *
Турк вернулся с куском арматуры и просунул его под дверную петлю. Ее было куда легче оторвать от ворот, чем сломать сам замок. Покорно хрустнув, петля упала на землю. Он раздвинул в стороны высокие стальные створки и включил свет.
Его самолет был на месте. Двухмоторный «Скайрекс». Лиза помнила его еще с того неудачного полета в Кубелик. Казалось, с тех пор промелькнула целая жизнь.
Турк занялся самолетом, пока Диана и Лиза сидели в грязноватой подсобке для техников. Затем Лиза вышла наружу и увидела Турка, беседующего явно на повышенных тонах с человеком в форме. Человек был маленького роста и лысоватый. Вид у него был определенно несчастный.
Я должен буду позвонить мистеру Эранджи, говорил он. Вы же сами понимаете.
Мне нужно всего пару минут, отвечал Турк. За эти годы я выкупил у него ангар уже трижды или четырежды. Должно же и мне что-то причитаться?
Я настоятельно советую вам этого не делать.
А я ничего и не делаю. Пятнадцать минута потом звоните куда хотите.
Я делаю вам предупреждение. Вы не сможете сказать, что я вам это позволил.
У меня и в мыслях нет что-то подобное говорить.
Хорошо, пятнадцать минут Нет, лучшедесять.
Охранник повернулся и удалился.
* * *
Когда-то, говорил Турк, аэродромы в Экватории были везде, где только можно было найти место под взлетную полосу. Маленькие четырехместные винтовые самолеты могли доставить кого угодно куда угодно, и никого не волновали никакие пассажирские декларации. Все постелен но изменилось под давлением Временного Правительства и авиакомпаний. Рано или поздно, говорил он, большой бизнес и большая власть сровняют аэродромы типа «Эранджи» с землей. Даже взлет в неурочное время теперь не вполне законен. Скорее всего это будет стоить ему лицензии. Но его уже и без того задавили. Что ему теперь терять.
Он вывел самолет на свободную полосу и начал разбег.
В этом весь Турк, подумала Лиза. Это он умеет делать лучше всего. Собраться по тревоге и полететь неизвестно куда. В каком-то смысле он верил в искупительную силу дальних мест. У нее самой такой веры не было.
Самолет взлетел, болтаясь из стороны в сторону, словно воздушный змей. Мотор тихо урчал, за окнами мелькали лопасти винтов. Впереди виднелись озаренные лунным светом горы. Ибу Диана смотрела в окно и шептала про себя что-то вроде: «Надо же, самолет, и такой тихий. Раньше было совсем не так. Раньше сколько лет прошло»
Лиза видела наклонившуюся вправо дугу берега и далекую, все уменьшающуюся, сверкающую кляксу Порт-Магеллана. Она смотрела исподволь на Турка, ожидая, что он все-таки заговорит с ней, может быть, даже извинится наконец. Но он молчал. Только раз неожиданно обернулся. Лиза как раз глядела в окно на ослепительный след падающей звезды, прочерченный над пиками и ущельями и растворившийся в безмолвии западной пустыни.
ГЛАВА 14
Страшный снимок, пришедший с утра по электронной почте, совершенно выбил Брайана из колеи. Это заставило его вспомнить то, чего совсем не хотелось бы помнить.
Ему тем летом должно было исполниться тринадцать, и он работал на общественных началах в епископальной церкви, прихожанами которой были его родители. Сам он не был таким уж набожным подростком: догматика давалась ему с трудом, занятия по Закону Божьему он обычно прогуливал. Однако церковьфизически и как учреждениеобладала той же незыблемой силой, что и закон (позже Брайан стал называть это про себя словом «устои»). Она предполагала порядок вещей. Его родители, пережившие экономический и религиозный хаос Спина, посещали ее каждые выходные. Брайан любил эту церковь еще и из-за хвойного запаха свежевыстроенной часовни, из-за утреннего света, дробящегося в витражах. Поэтому он охотно согласился поработать в церкви на каникулах. Поначалу было скучновато. Он подметал часовню, открывал двери пожилым прихожанам, исполнял всякие мелкие поручения пастора и хормейстера. Но в середине августа его попросили помочь в организации ежегодного пикника.
В пригороде, в котором жил Брайан, было множество зелени и ухоженных парков. Пикник традиционно происходил в самом большом из парков. «Ежегодный приходской пикник»от самого этого обычая и этих слов веяло чем-то чудным, архаичным. Впрочем, в воскресном листке он назывался Днем Семейного Единения. «Объединиться» явилось множество семействот стара до млада, от дедов до внуков. Брайан без устали хлопотал, расстилая одноразовые скатерти, разнося бокалы и ведерки со льдом, пока наконец не разгорелось веселье. Стали раздавать бесплатные хот-доги, детииз которых он мало кого зналпринялись подбрасывать в воздух летающие тарелки, под ногами копошились младенцы. И день выдался для праздника что надосолнечный, но не жаркий. Ветерок уносил дым от гриля. Тогда, в тринадцать, Брайана несказанно пьянила эта атмосфера праздника: словно полдень замер во времени и длится вечно.
Подошли его друзья, Лайл и Кев, и уговорили его на время оставить свои обязанности. Неподалеку был ручеек, где можно было попрыгать по камням и половить головастиков. Брайан отпросился у пастора и побежал с друзьями в зеленую, пронизанную солнцем гущу леса. Там у ручья, сбегающего по галькекак говорили в школе, еще со времен ледникового периода, они нашли нечто поинтереснее головастиков. Жилищеточнее, остатки жилища. Свисающий матерчатый тент. Пластиковые мешки, свалка ржавых банок (он как сейчас помнил: свинина с фасолью, собачий корм), бутылки, прохудившиеся фляжки, старая тележка из супермаркета. А между двумя дубами, корни которых выступали из земли и переплетались, словно пальцы, сжатые в кулак, валялся узел со старой одеждой, который при ближайшем рассмотрении оказался вовсе не узлом а мертвецом.
Мертвый бездомный человек, должно быть, пролежал здесь никем не замеченный несколько дней, а то и недель. Он выглядел раздувшимсяизодранная красная рубашка туго обтягивала огромный живот, и в то же время каким-то скукоженным, будто выжатый лимон. Оголенные части тела были объедены, в молочно-белых глазницах копошились букашки, а когда подул ветер, запахло так омерзительно, что Кев тут же отскочил прочь, и его вырвало прямо в кристальную воду ручья.
Они побежали обратно, в такой нестрашный парк, и рассказали пастору Карлайлу о своей находке. Праздник кончился. Позвонили в полицию. За телом приехала «скорая». Помрачневшие прихожане стали один за другим расходиться.
Брайан еще с полгода ходил на воскресные службы. Но Кев и Лайл больше ни разу там не появлялисьсловно церковь для них связалась навсегда с мертвецом. Брайан же отреагировал в точности наоборот. Он еще больше уверовал в спасительную силу часовнипотому, что видел, что бывает за ее оградой. Он видел смерть в неосвященной земле.
Он видел смерть вблизи, и смертью его было не удивить. И все же то, что оказалось у него на столе теперь, двадцать лет спустя, его попросту шокировало. На собственном столе, в благословенных стенах своего офиса, которые казались ему такой надежной защитой от всех потрясений взрослой жизни.
* * *
За два дня перед тем был короткий, оборвавшийся звонок от Лизы.
Она позвонила поздно, уже ночью. Брайан возвращался домой, после обычной нудной встречи в консульстве. (В резиденцию консула приглашались на фуршеты, кстати, потенциальные подозреваемые.) Он почти не пил, но вино слегка ударило ему в голову. Поэтому он поручил управление автомобилем навигатору. Медленно, но верно (машина до идиотизма буквально понимала скоростные ограничения, к тому же улиц с автоматизированным движением было сравнительно немного) он добрался до дома, который когда-то делил с Лизой. В этом доме откровенно попахивало клаустрофобией. Если б не привычный уют, можно было бы даже сказатьотчаянием. Брайан сходил и душ. Он стоял мокрый, обернувшись полотенцем и вслушиваясь в ночную тишину, и думал: «Все-таки я один из них? Или я другой?..»
Он погасил свет, и тут зазвонил телефон. Он поднес к уху трубку и услышал в ней далекий голос Лизы.
Он пытался предостеречь ее. О чем говорила она, он сперва даже не понял. А потом связь оборвалась.
* * *
По идее, он должен был сообщить об этом звонке Зигмунду и Вейлю. Но этого не сделал. Не мог. То, что сказала Лиза, предназначалось ему одному и больше никому. Зигмунду и Вейлю незачем было об этом знать.
Наутро он сидел у себя в офисе, беспрестанно думая о Лизе и своем неудавшемся браке. Потом взял трубку и по звонил Петеру Кирхбергуэто был «его человек» в Управлении надзора за соблюдением законности и правопорядка Временного Правительства ООН.
Кирхберг уже оказывал ему в прошлом множество маленьких услуг. Сам Брайан ему, правда, почти ничем за это не отплатил. Густо заселенное восточное побережье Экватории считалосьпо крайней мере формальнопротекторатом Соединенных Штатов, но управлялось при по мощи хаотичного свода законов, постоянно принимавшихся и пересматривавшихся международными комитетами Даже нормальной полиции и той здесь не было. Ближайшим аналогом полноценных полицейских сил был Интерпол, хотя повседневный порядок на улицах поддерживался в основном «голубыми касками». Все это приводило к засилью бюрократии, от которой было больше бумаготворчества, чем правопорядка, и весь смысл ее существования заключался главным образом в улаживании конфликтов между многочисленными консульствами. Чтобы что-то предпринять в такой обстановке, необходимо было везде иметь своих людей. Кирхберг как раз и был одним из таких людей для Брайана.
Он тут же откликнулся. Прежде чем Брайан смог при ступить к делу, ему пришлось выслушать целую кучу жалобна погоду, на травлю со стороны нефтяных картелей, на тупых чиновников. Наконец Кирхберг понемногу успокоился.
Посмотришь в базе одно имя? спросил Брайан.
Отлично, ответил Кирхберг. Именно этого мне сейчас и не хватало: лишней работы. Давай!
Томас Джинн. Брайан продиктовал имя и фамилию по буквам.
А на кой тебе этот джинн?
Работа.
Очередной изверг из Штатов? Детоулучшатель? Органы оптом и в розницу?
Вроде того.
Хорошо, проверю, как будет время. С тебя бутылка.
При первой же встрече, сказал Брайан.
Про это он Зигмунду и Вейлю тоже сообщать не стал.
* * *
На следующее утро из принтера выскользнула фотографиявместе с неподписанным письмом.
Брайан взглянул на нее, положил на стол лицевой стороной вниз, потом опять взял в руки.
Он видел и худшее. Он тут же безотчетно подумал о теле на окраине парка, где двадцать лет назад был церковный пикник, о теле между обнаженными корнями дубов, с глазами, подернутыми молочной пеленой, по которым ползали муравьи. Он так же непроизвольно схватился за живот.
На снимке был труп старика, выброшенный на скалы в соляных разводах. Его покрывали пятнато ли множественные ушибы, то ли просто следы разложения. Несомненно было одно: старик был убит пулей в лоб.
В неподписанном письме говорилось: «Тело найдено на берегу в районе Южного Поста два дня назад. Документов не было, идентифицирован как Томас В. Джинн (ДНК-архив Торгового флота США). Один из ваших?»
Похоже было, что мистер Джинн ушел с пикника и попал куда не следовало. Как и Лиза, подумал Брайан. И ему вдруг стало по-настоящему страшно.
* * *
Днем он опять позвонил Кирхбергу. На этот раз Петер был не таким словоохотливым.
Я получил твое послание, сказал Брайан.
Не стоит благодарностей.
Что ты имел в виду под «одним из наших»?
Мне бы не хотелось сейчас это обсуждать.
Ты имел в виду, американец?
Кирхберг молчал. Один из ваших. Ну да, американец. Или Петер хотел сказать, что Томас Джинн имел отношение к Генетической Безопасности? Или что его смерть имеет отношение к Генетической Безопасности? «Один из тех, кого вы»
У тебя есть еще что-нибудь ко мне? спросил Кирхберг. А то у меня много работы, времени совсем нет
Если можно, окажи еще одну услугу, сказал Брайан. Еще одно имя. Роберт Адамс.
ЧАСТЬ IIIНА ЗАПАД
ГЛАВА 15
Не сказав больше ничегони по-марсиански, ни по-английски, Айзек погрузился в сон. Разбудить его было невозможно. Четвертые по-прежнему дежурили у его постели, но не могли понять, что с ним происходит и как ему помочь. Впрочем, физически его состояние как будто бы не внушало опасений.
Сейчас с ним сидела Сьюлин Муа. По щелочным пескам за окном тянулись закатные тени. Айзек спал уже два дня. С утракак часто бывало в это время годанад горами разразилась недолгая гроза, с молниями и громом, но почти без дождя. К вечеру гроза прекратилась, прояснившееся небо сияло чистейшей бирюзой. Воздух пах свежо и терпко. Но мальчик все не просыпался.
От короткого дождя в песках на западе расцвели веретенообразные растения. Кто знает, может, там в пустыне ожило и еще что-то. Вроде зрячей розы Айзека.
Внешне Сьюлин выглядела как всегда спокойной. На самом деле ее охватывал ужас.
Айзек разговаривал голосом Эша.
Не то ли это, что в старину называли «страх и трепет»? Гипотетикине боги в том смысле, в каком она понимала это простое, хотя и странно растяжимое слово. Но они могущественны и непостижимы, как боги. Ей не верилось, что они обладают сознанием и волей. Даже само слово «они»ошибка терминологии, грубый антропоморфизм. Но когда «они» являют себя, естественное человеческое желаниесжаться, спрятаться, как у кролика при виде лисы, у лисыпри виде охотника.
«Второй раз в жизни, думала Сьюлин. Это мой личный крествидеть это повторно».
Грудь Айзека вздымалась и опадала в такт его дыханию. Сьюлин то и дело задремывала, иногда проваливалась в сонмгновенный и глубокий, как бывало с ней только в детстве. Ей снилась тогда другая пустыня, где горизонтсовсем близко, а неботемно-синее. Там тоже были скалы и песок. Из песка росло множество ярких трубчатых и угловатых растений, словно материализовавшиеся горячечные видения. И там тоже был мальчик. Не Айзектот, другой первый. Более хрупкий, с более темной кожей, но с такими же странными глазами в золотых крапинках. Он лежал там, где упал, потеряв силы от истощения, и хотя рядом со Сьюлин было множество взрослых, она первой подбежала к нему.
Мальчик открыл глаза. Больше ему ничто не повиновалось: его туловище, руки и ноги обвивали сплетающиеся не то веревки, не то лианы. Эти безумные растения пригвоздили его к земле, а некоторые проросли сквозь его тело.
Он должен был быть мертв. Никто не выживет, если его проткнуть насквозь, как шашлык.
Но мальчик открыл глаза и прошептал: «Сьюлин»
* * *
Она проснулась, сидя на стуле возле кровати Айзека и вспотев от сухого жаркого воздуха. В дверях стояла миссис Рэбка и смотрела на нее.
У нас собрание в столовой, сказала она. Нам бы хотелось, чтобы вы тоже присутствовали, мисс Муа.
Хорошо. Я приду.
С Айзеком все по-прежнему?
Да, сказала Сьюлин, добавив про себя: пока по-прежнему.
* * *
Это не была комапросто сон, но очень глубокий и длившийся много дней. Однажды вечером Айзек проснулся. Рядом не было никого.
Он чувствовал себя странно.
Его чувства обострились. Ум работал не просто ясно, а яснее, чем когда-либо. Восприятие стало более четким и сфокусированным: ему казалось, что он мог бы, если б захотел, сосчитать все пылинки в воздухе, хотя комнату освещала только маленькая лампа возле кровати.
Ему нестерпимо хотелось на запад. Он чувствовал зов того, что тамвдали. Это нельзя было описать никакими словами из тех, что он прежде знал. Исполненность, окрыленность? Любовь? Жажда? Он был чему-то очень нужен. А это что-тоему.
Он не собирался опять уходить из поселка. Не сейчас. Его первый, инстинктивный поход на запад не привел ни к чему, не считая встречи с розой, и не было смысла повторять это, пока он не окрепнет. Лишь бы только выбраться из тесных стен комнаты. Вдохнуть воздух пустыни, почувствовать его кожей.
Он встал, оделся, сошел вниз по лестнице мимо запертых дверей столовой, где взрослые вели церемонную беседу, и вышел во двор. У ворот выставили охранувидимо, чтобы не дать ему снова уйти. Поэтому он направился в огороженный сад.
Воздух был свеж, и сад предстал перед Айзеком во всей своей красе. Он шел между растениями по дорожке, вымощенной садовником Раджем. Суккуленты распахнули свои цветы, закрывающиеся в светлое время суток, даже в слабом лунном сиянии они выглядели радужно-яркими. Под ногами, там, где пепел смыло дождем, шебуршали какие-то мелкие существа. Айзек нагнулся и потрогал ладонью почву. В ней ощущался накопленный задень жар.
Звезды над головой светились, как хрусталь. Айзек дол го смотрел на них. Это были символы, реющие за предела ми человеческого понимания, буквы, из которых слагались слова, из которых слагались предложения. И он уже почти понимал этот язык.
Айзек ощутил вибрацию, когда трогал землю сада. Снова взглянув под ноги, он увидел вдруг, как земля вздулась и пришла в движение. Червь? Нет, это был не червь. Это было нечто, никогда им не виданное. Оно медленно проступало из-под земли, как мясистый, поигрывающий суставами палец. Что-то вроде корня, но для настоящего корня растущее слишком быстро. Оно тянулось к руке Айзека, словно чуя ее тепло.
Он не испугался. Нет, разумеется, испугался, еще как. Человеческое его существо просто-таки замерло от ужаса. Айзеку захотелось отшатнуться и бежатьназад, в спасительный покой комнаты. Но над этим человеческим существом возвышалось теперь и обнимало его новое, бесстрашное и доверчивое ощущение себя. Нового Айзека этот бледно-зеленый палец не только не пугалон был ему знаком. Айзек словно уже видел его когда-то, хотя и понятия не имел, что это такое.
Он позволил пальцу дотронуться до себя. Тот медленно обвился вокруг его запястья. Айзека это наполняло удивительной силой, и сам корень, казалось, тоже наполнялся силой от него. Он опять взглянул на небо, на сверкающие звезды. Каждая из нихсолнце. Теперь у каждой было как бы знакомое лицо, свои цвет, вес, расстояние и идентичность. У них не было имен, но к чему имена? Он и так знал их все наперечет.
И, как принюхивающийся зверек, он снова оглянулся на запад.
* * *
Входя в столовую, Сьюлин отчетливо понимала две вещи.
Во-первых, здесь успели уже многое обсудить без нее, так что сейчас ее вызывали не для дискуссии, а для допроса.
Во-вторых, всеми владело одно чувстводаже не грусти, а скорби, словно все понимали, что прежняя жизнь подходит к концу. В этом можно было не сомневаться. Общине оставалось жить считанные дни. Она была создана с единственной цельюсоздать и вырастить Айзека. И эта история так или иначе должна была вот-вот закончиться
Все или почти все эти люди, думала Сьюлин, родились до Спина. Как и большинство земных Четвертых, они были выходцами из академической среды, хотя в поселке жили также техники, помогающие обслуживать криоинкубаторы, механик, садовник. Они не походили на тех Четвертых, среди которых выросла Сьюлин и все же это были Четвертые. От них так и несло «четвертостью». Та же преувеличенная серьезность, гипертрофированное чувство собственной значимости, неспособность взглянуть на себя со стороны.
Разумеется, собрание возглавлял Аврам Двали. Он пригласил Сьюлин сесть в кресло так, чтобы все могли ее видеть.
Нам бы хотелось, чтобы вы дали объяснение некоторым вещам, мисс Муа, пока ситуация не стала критической.
Сьюлин сидела подчеркнуто прямо.
Разумеется. Буду рада помочь чем смогу.
Миссис Рэбка, сидевшая за ближним столом по правую руку от доктора Двали, посмотрела на нее откровенно скептически:
Хотелось бы верить. Как вы знаете, когда мы взяли на себя задачу воспитать Айзека тринадцать лет назад, мы столкнулись с определенным сопротивлением
Воспитать, миссис Рэбка? Илисоздать?
Миссис Рэбка проигнорировала ее замечание.
сопротивлением со стороны других общин Четвертых. Мы действовали согласно своим убеждениям, но эти убеждения разделяют далеко не все. К сожалению, мы меньшинство. Меньшинство среди меньшинства. Мы так же знали о вашем присутствии на Земле и в Экватории, мисс Муа, и о миссии, возложенной на вас марсианскими Четвертыми, хотя до сих пор не знаем, в чем заключается эта миссия. Мы понимали, что рано или поздно вы нас найдете, и были готовы к диалогу с вамичестному и открытому. Мы очень уважаем вашу принадлежность к общине, гораздо более древней, чем наша.
Спасибо на добром слове, ответила Сьюлин, так же с нескрываемым скептицизмом.
Но мы надеемся, что вы будете с нами так же откровенны, как и мы с вами.
Если у вас есть вопросы, пожалуйста, задавайте. 51 слушаю.
Правда ли, что та процедура, с помощью которой мы создали Айзека, применяется не впервые?