Ветер все сильнее раскачивал лестницу. Растрепанные волосы Турка падали ему на глаза, мешая смотреть. Лизе стало не по себе от выражения его лица. Ни разу еще с тех пор, как они познакомились, она не видела его таким растерянным, чтобы не сказатьнапуганным.
Пошли отсюда. Здесь слишком ветрено, сказал он.
Она кивнула, соглашаясь. То, на что они смотрели, было нечеловечески прекрасными в то же время жутким. Что-то в нем было такое Лиза спустилась по лестнице вслед за Турком. Они присели отдохнуть на нижней ступеньке. Над головой нависали шары. Лизе подумалось: «Мы сейчас как мышкипрячемся под большим грибом, укрылись от непогоды». Какое-то время они не разговаривали.
Потом Турк полез в карман своих грязных джинсов и достал компас. Тот самый увесистый армейский компас в помятом медном футляре, который был с ним и в тот день, когда они впервые полетели в горы. Он открыл футляр и посмотрел на чуть колеблющуюся стрелку, словно хотел проверить направление. Потом взял руку Лизы и вложил в нее компас.
Ты что?
Я не знаю, есть ли конец у этого чертова леса. Но если есть, тебе понадобится компас, чтобы из него выбраться.
Почему мне? Я пойду за тобой. Возьми его обратно.
Я хочу, чтобы он был у тебя.
Но
Бери, Лиза. За все время, что мы вместе, я не дал тебе ничего. Мне хочется хоть что-нибудь дать. Так будет лучше. Бери.
С благодарностью и тревогой Лиза сжала в руке прохладный медный футляр.
* * *
Я все думала про Двали. Она понимала, что не стоило бы ей этого говорить. Но от изнеможения, мерцающих сумерек леса (хорошо еще не сумрачного леса) и неожиданного подарка Турка она была немного не в себе. Вот он организовывает в пустыне свою коммуну. Сьюлин Муа говорила, что ровно это уже пытались сделать и до него, но прежде эти попытки удавалось вовремя предотвратить. Неужели он не знал об этом?
Скорее всего знал.
И тем не менее он не так уж скрывал свои намерения. Посвятил в свой план множество людей, включая моего отца.
Вряд ли это от безрассудства. Скорее он искал сообщников.
Как он сказал, у него потом изменились планы. Сперва он собирался основать поселок на западном побережье, а после ухода из университета передумал.
Лиза, он не идиот.
Я и не говорю, что он идиот. Я говорю, что он врал. Он никогда не собирался на западное побережье, а только хотел запутать следыпустить преследователей по ложному следу.
Допустим, ответил Турк. И что?
То, что он подставлял всякого, кто что-то знал о его планах. Их обязательно бы схватили, понимаешь? Он знал, что за ним следит Генетическая Безопасность. Не мог не знать, что они доберутся до моего отца. Турк, он сидел со мной вот также близко, как мы сейчас сидим, и рассказывал мне о том, какой мой отец честный и принципиальный, что он никогда не выдал бы его УГБ, чего они от него добивались, разве только под очень сильным нажимом. Двали мог бы предупредить отца сразу же, как узнал, что УГБ появилось в Порт-Магеллане. Или того раньше. Но это не входило в его планы. Отец не хотел помогать Двали принципиально, из нравственных соображений. И Двали подсунул его вместо себя, как красную тряпку.
Он же не знал, что твоего отца убьют.
Он должен был знать, что такое возможно. В любом случае должен был понимать, что отца станут пытать. Что, пытка лучше убийства? Предпочтительнее?.. Четвертые себе никаких других вариантов смерти и не представляют
Она сама не знала, что делать с этими мыслями, от которых полыхала ее голова. Может, ей вообще больше не встречаться с Двали? Высказать ему прямо в лицо все, что она поняла, или, наоборот, прикинуться дурочкой, пока они отсюда не выберутся? А дальше?.. Есть ли вообще какая-то вменяемая мораль у Четвертых? Наверное, на это могли бы ответить Диана Дюпре или Сьюлин Муа.
Если только они еще живы.
Прислушайся, сказал вдруг Турк. Слышишь?
Лиза не слышала ничего, кроме постукивания и позвякивания шаров в кронах деревьев под порывами ветра. Они с Турком подошли к разгрузочной платформе и страшноватой живой изгороди гладящих роз. Звуков рытья и перебирания мусора больше не слышалось.
У Лизы перехватило дыхание.
Они перестали копать, сказал Турк.
Раскопки закончены, значит.
ГЛАВА 33
Двали искал и подбирал в мусоре консервы, ежась от ветра. Вдруг звуки рытья прекратились, как по команде. Двали испуганно замер.
Первой его мыслью было: мальчик мертв. Айзек мертв, поэтому деревья гипотетиков прекратили раскопки. Какую-то бесконечную секунду это казалось ему не предположением, а неоспоримой истиной в траурной рамке. Но тотчас пришла другая мысль: «Они нашли его!»
Двали бросил консервы и побежал. В спешке он чуть было не наткнулся на частокол «глядящих роз». Одна из самых высоких повернулась и оглядела его своим холодным, как черная жемчужина, глазом. Двали не обратил на нее никакого внимания.
Его поразило, как много успели сделать деревья за это время. Лопатообразные корни, не торопясь, ощупывая и поочередно перекладывая предметы, сумели в конце концов обнажить уцелевшую стену. За грудой утрамбованных камней виднелся пролом, ведущий внутрь.
Двали протискивался через заросли «роз», отталкивая их мясистые стебли. Там, в этой темной келье, должен был находиться Айзек. Без сомнения, живой и сумевший заговорить с теми силами, которые Двали так возлюбил и которых так страшился с тех пор, как они завладели Землей и вырвали ее из потока времени: с гипотетиками.
Корни деревьев, закончив свои раскопки, улеглись беспорядочным сплетением у входа в погребенную комнату. Стоя перед проломом, Двали заколебался. Пролом был так узок, что в него едва можно было протиснуться. Понятно было, что это опасная затея. Полуразрушенный потолок комнаты придавливали сверху тонны обломков, и весь этот груз держался на нескольких поскрипывающих и постанывающих балках. Но Двали уже не мог остановиться.
Ветер усиливался. Он завывал среди развалин с методичностью сирены.
Двали сделал шаг в темноту и сразу сморщился от невыносимого запаха. Несомненно, здесь находились мертвые. Его сердце колотилось. «Айзек!»закричал он. В сумеречном свете, идущем из пролома, невозможно было что-либо различить, пока глаза не привыкли к темноте. Потом стали угадываться какие-то тени.
Марсианка, Сьюлин Муа. Жива она или мертва? Жива. Она смотрела на него с пола, сидя на обломках, полными ужаса глазами. Должно быть, ее ослепил тусклый свет, неожиданно ворвавшийся в комнату. Каким же адом это было, думал Двали, провести здесь ночь и день. Сьюлин Муа поползла на коленках к выходу. Ему хотелось бы помочь ей, но все его помыслы были по-прежнему сосредоточены на одном Айзеке. Если б нашелся хоть фонарик, лампа, что угодно!
Ветер снаружи выл, как раненый пес. Под потолком покачивался наполовину отвалившийся кусок гипсокартона. Двали продвигался вглубь, стараясь не обращать внимания на разгром и зловоние.
Он обнаружил тело Дианы Дюпре. Четвертая с Восточного побережья была мертва. Как только он убедился в этом, то поспешил дальше. Потолок был низким, то и дело приходилось пригибаться. И наконец он различил в темноте Айзекаживого Айзека! Мальчик стоял на коленях перед распростертой на полу Анной Рэбка.
Айзек чуть подался в сторону, когда Двали приблизился к нему. Его глаза светились и поблескивали золотыми искорками. Даже его кожа казалась слегка светящейся. С людьми такого не бывает. Впрочем, он и не человек, напомнил сам себе Двали.
Анна Рэбка не двигалась.
Она умерла? спросил Двали.
Нет, ответил Айзек.
* * *
Айзек, оставь ее в покое! крикнула Сьюлин Муа из проема, откуда сочился тусклый свет гаснущего дня. Оставь ее и выбирайся отсюда! Здесь нельзя оставаться!
Но горло настолько пересохло, что вместо приказа у нее получилась невнятная мольба.
* * *
Двали приложил пальцы к горлу Анны, чтобы нащупать пульс. Но едва коснувшись его, он понял, что пульса нет. Айзек ошибался или не хотел принимать очевидную истину.
Нет, Айзек, сказал он тихо, она умерла.
Это только ее тело, сказал Айзек.
Что ты имеешь в виду?
Мальчик принялся сбивчиво объяснять, приводя Двали во все большее изумление.
* * *
«Этот ветер, думала Сьюлин, он всех нас в конце концов доконает».
Навстречу ей спешили Лиза с Турком. Их окружал лес неземных растений, как будто лес после долгих часов слепоты в подсобке она различала все вокруг с трудом. Странные мерцающие шары над головой, на этих деревьях, что ли?.. Плотное скопление глядящих роз, наподобие зарослей ежевики поблизости. Некоторые из них повернули свои головы и пялились на нее бессмысленным взглядом.
Мир стал до неприличия не похож на себя.
И этот ветероткуда он пришел? Он усиливался с каждой секундой и уже начинал перекатывать камни. Куски толя и гипсокартона взлетали в воздух и парили между деревьями, как воздушные змеи.
Она еще раз обернулась и позвала уже громче:
Айзек!
Безумный Аврам Двали мало что значил для нее. А мальчик значил.
Айзек, выходи же!..
Неустойчивая груда развалин шевелилась, постанывая под порывами ветра.
* * *
Двали сразу понял, что пытается сказать ему мальчик. Почти так он всегда это себе и представлял. Айзек действительно подключился к каналу связи с гипотетиками. Но Двали и присниться не могло, что он сумеет перед смертью миссис Рэбка вобрать в себя ее воспоминания. Теперь она жила в нем. Как и то марсианское дитя, Эш.
Анна! прошептал Двали.
Если б он мог призвать ее явиться из мальчика, как медиумы вызывают духов! Но в глазах Айзека читалось что-то другое и отчетливо враждебное. Уголки его губ опустились словно с отвращением. Именно таким в последнее время было выражение лица у Анны, когда она смотрела на Двали.
Тогда Двали решился произнести то, что казалось ему логичным и неотвратимым завершением всего пути. Он сказал:
Возьми меня с собой.
Мальчик отшатнулся и помотал головой.
Возьми меня с собой, Айзек. Где бы ты ни оказался, куда б ты ни шел, возьми меня с собой!
Сдавленные балки и брусья трещали, словно их придавила вся тяжесть мира. Время от времени раздавался похожий на выстрел треск ломающейся древесины.
Нет, тихо, но твердо сказал мальчик.
Двали сходил с ума. Оттого, что все было так близко, и облом! Но еще и оттого, что отказавший ему голос был так похож на голос Анны.
ГЛАВА 34
Сьюлин Муа лежала на земле, под стеной глядящих цветов. Переборов свой страх перед растениями гипотетиков, Лиза оттащила ее подальше от развалин, которые продолжал разрушать ветер.
Турк наклонился над марсианкой:
Что с остальными?
Поначалу Сьюлин ничего не могла ответить. Она беззвучно открывала рот, как рыба. Болевой шок, решила Лиза.
Их нет, наконец вымолвила марсианка. Дианы нет, и Анны
А Айзек?
Он жив. Там с ним Двали. Почему же они не выходят?! Это плохо кончится
Турк постоял, глядя на развалины и крохотный проем, проделанный в стене деревьями.
Лиза схватила его за руку. Нельзя туда, в эту шаткую пещеру! Нельзя!
Он выдернул руку. Лиза навсегда запомнит чувство, испытанное ею, когда он выдернул свою руку из ее. Как все лучшие и худшие воспоминания, такое не сотрешь из памяти. Оно будет преследовать ее весь остаток жизни, долгими ночами.
Но она была не в силах остановить его. И не могла набраться мужества, чтобы последовать за ним.
* * *
В погребенной под завалом подсобке было темно. Турк едва не споткнулся о тело Дианы Дюпре. Потом он разглядел Айзека и доктора Двали, сидящих друг напротив друга перед горой камней и обвалившихся полок. Двали пытался ухватиться за мальчика, а тот шаг за шагом отползал, не желая, чтобы его касались, но и не собираясь бежать. Турк слышал умоляющий голос Двалисквозь этот оглушительный ветер из ниоткуда, словно пытающийся сорвать с петель весь континент. Он достаточно навидался в жизни всяких невероятных вещейи раньше это даже бодрило его, но ничего подобного он еще не видел. Кожа мальчика светилась молочно-белым светом, а золотые глаза озаряли лицо, как свечи. Все его тело сияло, как лампа, в прорехах его рваной и грязной одежды.
Айзек! позвал Турк. Мальчик обернулся к нему. Все хорошо. Можно выходить, путь свободен. Можно выходить!
Айзек взглянул на него с благодарностью.
Но тут нарастающий вой ветра перешел в утробный гудок океанского корабля, покидающего порт. Придавленный грудой развалин потолок не выдержал и начал рушиться.
* * *
Сьюлин Муа стояла, опираясь на Лизу Адамс, когда остатки здания на их глазах обрушились и осели. Облако цементной пыли и разлетевшейся штукатурки взлетело над верхушками деревьев, и его унес ветер.
Не ходите туда, сказала Сьюлин. Вы уже ничем не сможете им помочь.
Лиза не сразу поняла, что та говорит. Ее вдруг покинули силы. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, и ее крепко обнимала за плечи Сьюлин Муа, поглаживая по спине.
«Вот онужасный финал», подумала Сьюлин в преддверии развязки, после которой не останется в живых никого. Но это был еще не финал.
Поваленные ветром глядящие розы глядели все теперь в одну сторону.
Смотрите! сказала Сьюлин.
Деревья гипотетиков снова взялись за дело и принялись копать.
ЧАСТЬ VIПОРЯДОК ВРЕМЕНИ
ГЛАВА 35
Когда все кончилоськогда от огромного сверкающего леса не осталось ничего, кроме омертвелых и быстро разрушающихся стволов, когда Арка Времен сделала свое дело и рассыпалась в прах, а чаша пустыни Руб-эль-Хали заснула еще на десять тысяч лет, Лиза вернулась в Порт-Магеллан.
Небо было ясным, на рейде стояло на якоре с полсотни кораблей. В былые времена бывало и больше, но, может, то время еще вернется, когда нефтяная индустрия восстановится и туристический бизнес оживится.
Лиза сняла номер в гостинице. Генетическая Безопасность, кажется, потеряла к ней интерес с тех пор, как Четвертые взорвали свой биореактор в окрестностях Могилы Кубелика. Ее имя могло все же остаться в каких-нибудь их списках. Поэтому она сняла номер под чужим именем и стала думать, как ей теперь заново наладить жизнь. Через неделю после возвращенияне на рыбацком траулере, как она планировала, а на автобусе с полусотней других беженцев из Руб-эль-Хали, она собралась с духом, если это слово здесь уместно, и позвонила Брайану.
После всех его изумленных и недоверчивых восклицаний Лиза согласилась встретиться с ним на нейтральной территориив «Харлейз», во второй половине дня за столиком у окна, откуда видны горы и лежащий внизу Порт-Магеллан.
Приехав туда раньше, она попыталась сосредоточиться на мыслях о том, что она скажет Брайану, но это у нее никак не получалось. Официант принес воду со льдом и хлеб, от чего ее мысли еще больше спутались. На его бейджике было написано: «Махмуд». Она спросила Махмуда, работает ли до сих пор в их ресторане Тайрелл. Она помнила Тайрелла по тому вечеру, когда впервые выпал пепел34 августа, когда она встретилась здесь с Турком, чтобы показать ему фотографию Сьюлин Муа. Нет, сказал Махмуд, Тайрелл вернулся в Штаты. После того как с неба стали сыпаться всякие странные вещи, очень многие решили отсюда уехать.
Здесь все по-прежнему, подумала Лиза, и все не так. Как только Махмуд отошел, в дверях появился Брайан. Найдя ее глазами, он неуверенно улыбнулся. Она помахала ему в ответ.
Он подошел к столику и сел. Брайан Гэйтли, бывший сотрудник Управления Генетической Безопасности. Когда она позвонила ему, это было едва ли не первое, о чем он ей сообщил. «Я больше не работаю на них, сказал он, словно излагая свое новое кредо. Я ушел». Почему, он не пояснил.
Ты очень вовремя позвонила, сказал он. Я на следующей неделе уезжаю. Все, что есть у меня сейчас, это четыре упакованных чемодана и билет домой.
Ты возвращаешься в Штаты?
Нет смысла оставаться. Признаюсь тебе по секрету, Лиза, я терпеть не могу этот город. Более тоговсю эту планету.
Он больше не был сотрудником УГБ и не мог ничем ей помочь. Но и повредить тоже. Кажется, с его стороны опасность ей больше не грозила. Но стоило ли рассказывать ему о том, что произошло в пустыне? Ведь чего-чего, а расспросов было не избежать, и Лиза это понимала.
* * *
«Держитесь!»крикнула Сьюлин Муа. Лиза и так пыталась это делать изо всех силей казалось, что земля уходит у нее-из-под ног, а мир опрокидывается. Сверкающие шары срывались с ветвей деревьев и уносились тудав самое сердце водоворота Арки Времен. Ветер превратился в бурю, буряв ураган. Лиза уцепилась за бетонный столб, и ее охватил такой ужас, что она не в силах была даже кричать. Она видела только, что и Сьюлин неподалеку делает то же самоепытается ухватиться за выступы камней.
Ветер не унимался. Она временами теряла сознание, ухитряясь каким-то образом не отрывать рук от балки, словно оказавшись внутри нескончаемого кошмара: кончится ли когда-нибудь эта ночь? Это уже день, или снова ночь?..
Внезапно все прекратилось. Ураганный ветер утих. Мир вернулся в свои границы.
Сьюлин Муа окликнула ее:
Мисс Адамс! Лиза, вы не пострадали?
На этот вопрос у нее было не меньше тысячи ответов, но не было никаких сил ответить Сьюлин.
* * *
Сколько-то времени она проспала, а когда проснулась, то увидела, что Арка на западе пропала, а с ней и большая часть сумрачного леса. Остались только рухнувшие дома, фундаменты, взломанный и вздыбленный асфальт, да пни от леса гипотетиков. Вокруг опять простиралась пустыня. Лиза чувствовала невыносимую боль в мышцах, но ее душевная боль была еще сильнее.
Через несколько дней она сидела со Сьюлин Муа на обочине заброшенной дорогиисхудавшая, оголодавшая, грязная. Неподалеку от них сидело около десятка столь же измученных людей, в основном мужчин, переживших кризисные события в покинутых и разрушенных зданиях поселков для нефтяников. Все ждали автобуса. Говорили, что он должен прибыть с минуты на минуту. Его конечным пунктом был лагерь для нефтяников, организованный в северо-восточной части побережья, но Сьюлин и Лиза намеревались выйти раньше. Возможно, в Басти, чтобы оттуда перебраться через горы.
Лиза повернулась к Сьюлин. Та сидела, обхватив голову руками.
Пить не хотите?
Нет, я ужасно устала, произнесла в ответ марсианка тем тонким старческим голосом, при звуках которого Лизе представлялся ненаканифоленный смычок, терзающий струны скрипки. И еще я думала о докторе Двали.
Аврам Двали. Умерший без надежды на воскрешение.
И что вы думали?
Он ошибался очень во многом. Но в одном, возможно, он оказался прав. В том, что касается гипотетиков. Голос марсианки зазвучал печально. Я была убеждена, что их не существует как субъектов сознательных действий, как мыслящих существ. Стихийный процесс, и больше ничегобесконечно прядущиеся нити эволюции.
Лизе сейчас было трудно сосредоточить внимание на таких материях. Но должна же она была хоть чем-то отблагодарить марсианку.
Вы считаете теперь, что это не так? переспросила Лиза. Что всем, что сейчас случилось, управляла чьято сознательная воля?
Не совсем. Разумеется, не существует никакого Галактического Совета, который бы собрался и решил, что, например, темпоральная арка должна находиться именно в центре Экватории. Я думаю, она здесь росла много миллионов лет. А до нее было еще что-то, из-за чего она выросла Словом, обычная эволюция и больше ничего.
Так, выходит, Двали заблуждался?
Не совсем, но его подход был слишком прямолинейным. Это успел объяснить мне Айзек, сказала Сьюлин, там, в разрушенной подсобке. Миллионы высокоразвитых машин накапливают и сортируют информацию об огромном участке Вселенной. Эта информация периодически поступает сюда для сверки. Темпоральная Арка отправляет ее отсюда в будущее, на десять тысяч лет вперед, и одновременно такой же объем обработанной информации возвращается оттуда в настоящеечтобы ее можно было усвоить заново и восстановить утраченные звенья. Это не память в пассивном смысле. Это активное вспоминание. И живые организмы помнят для того, чтобы закреплять и корректировать свое поведение.
Ну, пусть память гипотетиков так устроена. И что?
Но если сеть вспоминает, это уже в каком-то смысле волевой акт. Хотя бы в самом простейшем смыслеотделения себя от природного мира. Иными словами, если брать все в целом, это именно то, что представлял себе доктор Двалитрансцендентное бытие таких масштабов, что и поминутная запись человеческой жизни для негобесконечно малая частица его мельчайшей крупинки.
«Исчерпывающая запись человеческой жизни, думала Сьюлин. Жизни Эша, жизней»
Но из этого следует кое-что еще, продолжала она. И это может привести к ужасным последствиям. Подумайте о Лоутоне. Если сеть помнит его, значит, он в некотором смысле приобрел вечную жизнь. Пусть пассивную, несамостоятельную, но это не умаляет ее ценности. Как нам относиться к этому? Если попытаться определить это самыми простыми словами: существует Бог, дающий личное бессмертие. И это бессмертие можно принять в виде инъекции. Той, которую сделал себе Лоутон и которая убила его, подключив его к сети гипотетиков.
Но если это смертельно
Физическиконечно, смертельно. Но если человека помнят, если можно через смерть попасть прямо в сознание самого что ни на есть реального Бога
Это будет страшным искушением для людей.
Еще каким. Скоро это начнут называть Пятым возрастом, попомните мои слова. Жизнь после смерти еще соблазнительнее, чем жизнь после жизни. Этому будут поклоняться, с этим будут бороться. Появится Управление Духовной Безопасности. К чему это в конце концов приведет, страшно и подумать.
Сьюлин закрыла глаза, словно отгоняя кошмарное видение будущего.
Лиза пыталась ухватить смысл сказанного марсианкой. Если «они» способны вспоминать, значит, у них есть какое-то подобие самосознания, личного разума. Разум, состоящий из бессчетных миллионов неразумных частиц? Но разве не так устроен любой разум? Хотя бы ее собственный?
Полуденное солнце палило нещадно. Лиза отхлебнула из бутылки воды, которой с ними поделились нефтяники, и поправила на голове шляпушляпа тоже ей досталась от них.
Если они способны помнить, то что они еще умеют? Знакомо ли им, например, чувство жалости? Или воображение?
Сьюлин выслушала ее вопрос с улыбкой. Наверное, ей больно улыбаться, подумала Лиза. Старческие губы марсианки растрескались, на них виднелась запекшаяся кровь.
Не знаю. Возможно, мы исполняем в этом свою собственную роль. Разумеется, как вид. Вторжение гипотетиков привело к совершенно непредсказуемым для нас последствиям. Почему бы не увидеть в этом работу их воображения?
«Ну хорошо, продолжала размышлять Лиза, допустим, сеть все помнит. Может, она даже обладает воображением и как-то учитывает существование человечества в своих расчетах. Но способна ли она сочувствовать? Имеют ли гипотетики представление о чувствах, столь же далеких от них, как одна галактика от другой? Правда ли они говорят с нами? И правда ли нам отвечают?..»
Ровно те же вопросы на ее месте задавал бы ее отец.
Ее тень лежала перед ней, словно ее темный двойник. Она прищурилась и посмотрела вдаль. В однообразной пустыне появилось какое-то пятнышконаверное, автобус.
Если что-то живетзначит, это что-то когда-нибудь умрет. А знает ли оно, что умрет? И хочет ли жить вечно?
* * *
Многое из того, что Лиза видела своими глазамиинопланетный лес, восставшая из-под земли и исчезнувшая без следа Арка Времен, было запечатлено камерами беспилотников и передано в Порт-Магеллан. Теперь эти съемки обошли весь здешний мир и весь куда более заселенный соседнийземной. Комментаторы говорили в новостях о «событии, связанном с гипотетиками, значения которого никто не может пока оценить». Лиза сказала Брайану, что была на месте событий, когда все это произошло, и ей просто повезло, что она выжила, но в детали вдаваться не стала. Не потому, что не доверяла ему, а потому, что все случившееся было еще слишком свежо и не укладывалось в слова.
Брайан, казалось, понял ее состояние. Но потом спросил все жесо всем тактом, на который был способен, а что стало с Турком Файндли? Лиза прикрыла глаза. Как ему сказать, что стало с Турком?..
* * *
В мыслях у нее было одноно говорить она об этом не могла. Голос Турка, доносящийся сквозь вой ветра из темноты.
Ночь расцвечена была сиянием «плодов», все еще облеплявших деревья гипотетиков. Шары на хрупких черенках по-прежнему светились неземным светом, а вокруг завывал ветер, срывая их один за другим. На лице Сьюлин Муа играли бесконечные переливы красок, она, завернувшись в кусок брезента, ползла к бетонной опорене слишком надежному убежищу, но других здесь не было. Лиза клялась себе, что наутро, когда ветер утихнетесли только он утихнети можно будет без помех передвигаться, она примется за раскопки. Будет копать в том же месте, где копали деревья-гипотетики. Откопает Турка, Айзека, и даже доктора Двали. Но с того момента, как здание рухнуло окончательно, прошло уже несколько часов, а ветер все набирал силу, деревья гипотетиков сгибались под ним, словно кающиеся грешники. Он стонал и выл в щелях бетона, в остатках стальных и фанерных перегородок. Светящиеся шары болтались на неподатливых ветках, а затем один за другим срывались и улетали. Лиза виделаили ей это снилось? как в небе, над уже голыми остовами деревьев, собралось целое скопище, река шаров, целая стая сверкающих перелетных птиц, несущихся в Арку Времен.
Лиза, произнес голос из-за спины. Голос странно громкий, слышный даже сквозь рыдания ветра. Это был Турк.
Лизу охватил страх. Она села и попробовала оглянуться. Он должен быть где-то здесь, за бетонными плитами, он тоже каким-то образом сумел уцелеть в этом бешеном вихре!
Турк!
Не смотри на меня, Лиза. Не стоит.
Она перепугалась настолько, что уже и не смела оглянуться. Должно быть, он смертельно ранен, искалечен. Она опустила глаза, но лучше бы она этого не делала. Под ногами Лизы на землю лег мощный луч света, исходивший как раз оттуда, где по ее предположениям должен был находиться Туркего тень. Это еще больше повергло ее в ужас. Она зажмурила глаза. Крепко-крепко. Сжала кулаки. И ждала, что он еще скажет.
* * *
Лиза, встревожился Брайан, тебе дурно?
Нет, с трудом выговорила Лиза. Перед ней стоял бокал, и Махмуд наливал в него вино. Потом налил ей еще. Лиза отодвинула бокал.
Прости меня.
Турк сказал совсем немного.
Но это было очень личное. Это имело значение только для них двоих. Она будет помнить это всегда, до самой смерти.
Он попросил прощения за то, что оставил ее. Сказал, что у него уже нет выбора. Для него теперь открыта только одна дверь.
Какая дверь?.. спросила Лиза.
Турк ответил коротко:
На запад.
Он уехал на запад, сказала Лиза Брайану.
И все же она заставила себя тогда повернуть голову, чтобы увидеть, увидеть самой. За ее спиной оказался не Турк, а Айзек, чье тело было чудовищно изувечено, а рука переломана сразу в двух местах. Но он сиял, словно полная луна. Его кожа светилась и переливалась всеми оттенками, как эти шары памяти над головой. Как будто он и сам стал одним из них. Впрочем, он им и стал, решила Лиза.
Она понимала, что происходит, потому что Турк уже объяснил ей это. Тело Турка оставалось под завалами, но его живая память была здесь. В останках Айзека, которые деревья гипотетиков откопали из-под руин. С ним был не только Турк. И Эш, и Джейсон Лоутон, и Анна Рэбка.
А почему нет Дианы?
Она предпочла остаться, сказал Турк.
А доктор Двали?
Нет. Только не Двали.
Тут светящуюся оболочку Айзека подхватил ветер, поднял и стремительно понес на запад.
* * *
Брайан спрашивал ее что-то о книге.
Не было никогда никакой книги, сказала Лиза.
Но ты что-нибудь узнала об отце?
Немного.
Потому что я тоже кое-что узнал. После того как ты позвонила и сказала про Томаса Джинна, я решил сам в этом разобраться. Его больше нетего убили оперативники.
Лиза молчала.
С твоим отцом могло случиться то же самое.
Могло?..
Да нет. К сожалению, случилось.
У тебя есть доказательства?
Только фотография. Доказательством в суде она, конечно, послужить не сможет Но это та правда, Лиза, которую ты так хотела узнать.
Она понимала, что за фотографию он имеет в виду. Но она не захотела ее видеть.
Я и так все знаю, сказала Лиза.
Ты уверена?..
Да, она знала, что случилось с ее ни в чем не виновным отцом. Даже больше того, что мог знать Брайан. За что и почему его убили. Она уже отправила сообщение в Калифорнию: