Ценно не прошлое, а будущее! Мы обязаны были жить, развиваться, развивать науку! Но почему по чужому образцу? Неужели, чтобы выжить, мы должны были стать существами второго сорта?! Ни одна гуманоидная раса не станет настоящими людьмислишком различны наши психологии, инстинкты, образы жизни. Мы не стали духовными сателлитами Солнечной Системы, не погибли как нация. И в этом я вижу свою величайшую заслугу перед Сконтаром!
Старик улыбнулся и, помолчав, закончил:
И я сделал это. Риск был страшный, но это удалось. Результаты ты знаешь: Дирин развил семантику, которую с самого начала высмеивали солярианские ученые. Мы создали четырехориентированные корабли, которые они считали невозможными, и сейчас бороздим Галактику не хуже их. Мы развили психосимволизм, свойственный лишь нашей расе, внедрили новый тип сельского хозяйства И при этом сохранили искусства, архитектуру, язык. Размах наших успехов не только позволил достичь звезд, сделав нас великой державой Галактики, но и вызвал возрождение, равное великолепному Золотому Веку! И все потому, что мы остались верны себе.
Скорроган замолчал, Тордин тоже долгое время не произносил ни слова. Они вошли в боковую тихую улочку старого района. Большинство зданий сохранилось с досолярианских времен, и вокруг мелькало довольно много древних нарядов.
Итак? спросил Скорроган.
Не знаю, Тордин задумчиво потер глаза. Все это так неожиданно, может, ты и прав. Я должен подумать над этим.
Я думал пятьдесят лет, сухо сказал Скорроган, поэтому могу дать тебе несколько минут.
Они подошли к лавке. Старый кундалоанец сидел там среди груды своих товаров: ярко раскрашенных кувшинов, кружек и мисок. Какая-то туристка торговалась с ним.
Приглядись к этому типу, сказал Скорроган, и припомни прежних ремесленников Кундалоа. Перед нами дешевка, производимая тысячами на потребу туристам. Рисунок искажен, выделка отвратительная. А когда-то каждый изгиб, каждая черточка что-то значили.
Взгляды их остановились на кувшине, что стоял у ног старого гончара, и даже невозмутимый Тордин вздрогнул от восторга. Кувшин как бы горел, он казался живым. Совершенная простота чистых линий, длинные изгибы заключали в себе тоску и любовь мастера. «Этот кувшин будет жить, когда меня уже не будет», подумал Тордин.
Вот настоящее искусство, улыбнулся Скорроган. Этому кувшину больше ста лет Раритет Как он попал на эту свалку?
Группа землян держалась в стороне от гигантов-сконтариан, и Скорроган с достоинством и грустью смотрел на них.
«Да, они уважают нас, соляриане перестали ненавидеть Сконтар, они восхищаются нами, посылают свою молодежь учить наши науки и язык. Но Кундалоа для них уже не в счет», думал он.
Тем временем и туристка заметила кувшин.
Сколько? спросила она.
Не продать, сдавленным шепотом ответил кундалоанец, одергивая на себе потертую пижаму. Не продать.
Я дать сто кредиток. Продать!
Это мое собственное. Семья иметь много лет. Не продать.
Пятьсот кредиток! размахивала банкнотами туристка.
Старик прижал кувшин к впалой груди и смотрел на нее черными глазами, в которых появились слезы.
Не продать. Иди. Не продать оамауи.
Идем, буркнул Тордин. Схватив Скоррогана за руку, он потащил его за собой. Уйдем поскорее отсюда!
Сконтариане поспешили к космопорту. Тордин хотел поскорее забыть глаза старого кундалоанца, но не был уверен, что сможет хоть когда-нибудь.
Генри СлизарПОСЛЕ(Перевод с англ. И. Невструева)
ВРАЧ. Советник по вопросам трудоустройства вместо профессионального спокойствия проявлял совершенно непрофессиональное раздражение.
Но это же невозможно, чтобы для вас, доктор, не было никакого занятия, сказал он. Для человека с вашим образованием В конце концов война не всех превратила в дикарей. Что-что, а потребность в учителях тысячекратно возросла со дня А.
Доктор Мейхем удобно уселся и вздохнул.
Вы не понимаете. Я не учитель в обычном смысле этого слова; в предмете, составляющем мою специальность, ныне нет потребности. Да, сейчас есть стремление к наукелюди должны как-то ладить с этим опустошенным миром, который достался нам в наследство. Они хотят учиться мастерству каменщиков, хотят быть инженерами и конструкторами. Они хотят знать, как строятся города, что делать, чтобы оживить уничтоженные машины, как лечить радиоактивные ожоги и соединять сломанные кости. Они учатся делать протезы для жертв бомбардировок, приучать ослепших к самостоятельной жизни, лечить психически больных, возвращать обезображенным их нормальный вид. Эти вещи всех теперь интересуют. И вы знаете об этом лучше, чем я.
А ваша специальность, доктор? Вы думаете, что она уже не нужна?
Доктор Мейхем рассмеялся.
Я не думаю, я знаю. Я пробовал, но меня не хотели слушать. Я двадцать лет руководил студией улучшения памяти. Издал шесть книг, из которых по крайней мере две стали университетскими учебниками. В первый год после заключения мира я организовал восьминедельный курс и получил всего одно заявление. Но именно этомоя профессия, этим я всегда занимался. Как мне переделать достигнутое всей жизнью для потребностей этого нового мира, мира страха и смерти?
Советник по вопросам трудоустройства закусил губуего заинтересовала эта проблема. Когда доктор Мейхем уходил от него, он еще понятия не имел, как ему помочь. Он смотрел на сгорбленную фигуру, которая, приволакивая ноги, покидала его комнату, и ему было неприятно от сознания собственного поражения. В ту ночь, проснувшись вдруг от своего обычного сонного кошмара, он долго лежал с открытыми глазами, думая о докторе Мейхеме. Утром он уже знал, что делать.
Месяцем позже в газетах появилось объявление, которое нашло немедленный отклик.
Д-Р МЕД. ХЬЮГО МЕЙХЕМ
Ускоренный восьминедельный курс «Как забыть»
Запись до 9 сентября.
АДВОКАТ. Я буду с вами откровенен, сказал Даррел своему клиенту. Если бы времена были другие, если бы не было дня А, я мог бы заверить вас в том, что вы отвечали бы только за убийство. Но в нынешнем положении он утомленно положил руку на плечо молодого человека.
Если бы Макалистер был статуей, его реакция не была бы иной.
Так чего же мне ожидать? с горечью спросил он. Меня осудят? Да?
Постарайтесь понять присяжных, сказал адвокат. Со времен войны число людей уменьшилось на 90 %. И что хуже всегосоотношение женщин и мужчин как 800 к 1 вовсе не изменяется. Он поднял брови. В этом деле нет никаких официальных предписаний, но я могу сказать вам одно: если бы вы в той драке убили женщину, приговор был бы гораздо мягче. Такова жизнь, сынок. Вот до чего мы дошли.
Значит, у меня нет никаких шансов? Я получу высшую меру?
Разумеется, это зависит от присяжных, но я хочу, чтобы вы, вернувшись в зал, были готовы к худшему.
Дверь открылась, и показалась голова посыльного.
Суд уже собрался. Мистера Макалистера просят в зал.
Юрист молча махнул рукой.
Вердикт гласил: виновен в убийстве. Председатель огласил приговор немедленно, чтобы можно было незамедлительно приступить к его выполнению. На следующий день Макалистер, белый, как бумага, скрипя зубами от ярости, вступал в законный брак с восемнадцатью женами своей жертвы, что в сумме с его собственными составило тридцать одну.
ТОРГОВЕЦ. Свенсон вошел в комнату, где собралось правление, сохраняя пренебрежительную уверенность в себе члена дирекции, которая вызывала восхищение даже у его врагов. Ни для кого не было тайной, что пришел день, когда Свенсону придется отвечать за то, что он как председатель объединения Торговцев Мужской Галантерей оказался не на высоте. Но Свенсон был совершенно раскован, и если даже его противники понимали, что это поза, они все равно испытывали беспокойство.
Председатель начал заседание без всякого вступления и сразу попросил Отдел Сбыта отчитаться. Все знали содержание отчета; каждый из членов правления узнал о нем неофициальным путем. Поэтому, вместо того чтобы вслушиваться в ужасающий список потерь, они не спускали глаз с лица Свенсона, внимательно следя за его реакцией на это публичное обвинение.
Наконец заговорил Свенсон.
Господа, сказал он голосом, в котором не было волнения, как мы только что слышали, продажа мужского готового платья значительно уменьшилась со времен войны. Последовавшие от этого потери не являются ни для кого из вас неожиданностью, но не потерями будем мы сегодня заниматься. Речь идет о негативных прогнозах на будущее, касающихся дальнейшего падения сбыта. Господа, позволю себе усомниться в этих прогнозах: я утверждаю, что сбыт будет больше, чем когда-либо.
Среди членов правления раздались шепотки, на конце длинного стола кто-то рассмеялся.
Я знаю, что мои предсказания звучат неправдоподобно, сказал Свенсон. И потому, прежде чем мы сегодня покинем этот зал, я постараюсь доказать то, что сказал. Но сначала я бы хотел, чтобы вы выслушали доклад специалиста, профессора Ральфа Энтвиллера, из Американского Евгенического Фонда.
Сидевший на почетном месте рядом с президентом бледный мужчина встал. Он поклонился собравшимся и начал говорить так тихо, что его едва было слышно.
Мистер Свенсон просил меня рассказать вам сегодня о прошлом, начал он. Я ничего не знаю о торговле, моя областьэто евгеника, и я специализируюсь в радиационной биологии
Вы не могли бы конкретнее? попросил Свенсон.
Конечно. Я занимаюсь мутациями, господа, мутациями, которые вскоре станут нормой. Уже сейчас процент рождающихся мутантов составляет почти шестьдесят пять процентов, и мы уверены, что со временем он еще более возрастет.
Ничего не понимаю, буркнул председатель. Что все это имеет с нами общего?
Свенсон улыбнулся.
Очень много. Держась за петлицы пиджака, он повел взглядом по поднятым лицам. Хотя бы потому, что мы будем продавать в два раза больше шляп.
ВОЖДЬ. Мбойна, вождь племени Алори, не выказал страха при виде приближающейся к его острову лодки. Но не только его общественная позиция требовала сохранять спокойствие: он, единственный из всего племени, уже встречался с белыми. Это было полвека назад, когда он был еще ребенком.
Когда лодка причалила к берегу, один из белых, мужчина ученого вида, с короткой седой бородкой, подошел к нему с дружески протянутой рукой. Говоря, он заикался, но разговаривал, на языке отцов Мбойны.
Мы прищли с миром, сказал он. Мы пересекли огромные пространства, чтобы вас посетить. Меня зовут Морган, а это мои братья Хендрикс и Карев, мы люди науки.
Тогда говорите! грозно крикнул Мбойна, не желая, чтобы племя обвинило его в слабости.
Была большая война, сказал Морган, неуверенно глядя на воинов, которые собрались вокруг своего вождя. Белые люди, там, за великими морями, метали друг в друга молнии. Они отравили своим оружием воздух, воду и собственные тела. Но мы верили, что есть в мире уголки, не тронутые убийственной рукой войны. Ваш островодин из них, великий вождь, поэтому мы пришли поселиться и жить здесь. Но сначала мы должны сделать одну вещь и поэтому просим вас потерпеть немного.
Из груды наваленных в лодке предметов пришельцы вынули металлические коробочки с маленькими окошечками. Затем они несмело приблизились к вождю и его людям, вытягивая в их сторону странные предметы. Некоторые аборигены попятились, другие угрожающе подняли копья.
Не бойтесь, сказал Морган. Это только игрушки, созданные нашей наукой. Смотрите, когда их глаза смотрят на вас, коробочки не издают ни звука. А теперь смотрите. Белые люди направили окошечки в свою сторону, и странные предметы начали лихорадочно стрекотать.
Великие чары, удивленно зашептали аборигены.
Великие чары, повторил Мбойна с уважением, склоняя колени перед белыми богами и доказательствами их божественности. Он с уважением пригласил гостей в свою деревню, где после соответствующих церемоний их убили, выпотрошили и подали на ужин.
Три дня и три ночи туземцы чтили свою мудрость, танцуя и разводя большие костры, ибо теперь и они были богами. Маленькие коробочки начали магически стрекотать и для них.
Филип К.ДикБЕСКОНЕЧНОСТЬ(Перевод с англ. И. Маховой Ж.)
Майор Криспен Эллер, нахмурившись, смотрел сквозь иллюминатор. Астероид как астероид: водав изобилии, температура умеренная, атмосфера кислородно-азотная земного типа
Мне это не нравится, тихо произнес майор.
И никаких следов жизни, присоединился к разговору помощник командира Гаррисон Блейк, несмотря на идеальные условия. Вода, воздух, оптимальная температура В чем же дело?
Они посмотрели друг на друга. Однообразная и бесплодная поверхность астероида простиралась под килем крейсера 943, находившегося далеко от базы, на полпути через Галактику. Земля давно занималась поисками и разведкой в Галактике, обследуя каждый камешек, чтобы отстаивать свои права на рудные концессии. Заняться этим ее заставило соперничество с триумвиратом МарсВенераЮпитер.
Вот уже год крейсер 943 то тут, то там размечал свои рудные месторождения, оставляя везде бело-голубой флаг. Маленькие изыскательские корабли постоянно вели кочевой образ жизни, прокладывая путь через периферию системы, подвергаясь опасности встреч с облаком бактерий, метеоритами и космическими пиратами.
Три члена экипажа уже давно заслужили отдых и были достойны отпуска на Земле, чтобы истратить свои накопленные сбережения.
Посмотрите сюда! крикнул Эллер. Идеальные условия для жизни, но ничего, кроме голых холодных безжизненных скал.
У меня плохое предчувствие, что тут что-то не так. Должна быть какая-то причина отсутствия жизни.
И что же вы предлагаете? улыбнувшись, спросил Блейк. Вы ведь капитан. Согласно нашим инструкциям мы должны составить. карту всех астероидов, если их размеры не ниже класса «Д». А этот, по моему мнению, класса «С». Какие будут приказания, мы выходим или нет?
Эллер заколебался.
Мне это совсем не нравится. Никто не знает всех смертельных факторов, встречающихся в глубинах космоса. И может быть
Не хотите ли вы направить наш корабль прямо к Земле? поинтересовался Блейк. Никто не узнает, что мы не стали обследовать этот кусок скалы. Что касается меня, Эллер, то я не собираюсь докладывать.
Я в этом не сомневаюсь, но дело не в том. Меня прежде интересует наша безопасность и возвращение на Землю. Эллер пристально изучал экран. Если бы знать
Выпусти хомяков, пусть они побегают, посмотрим, что с ними будет, и может, примем решение
Лицо Блейка стало серьезным и приняло недовольное выражение.
Вы чересчур осторожничаете, как раз когда мы почти вернулись домой. Эллер внимательно рассматривал серую безжизненную скалу. Вода, ровная температура, облакаидеальное место для жизни. Но ее здесь не было. Спектроскоп ничего не показывал. Чистая, бесплодная скала, без какой-либо растительности.
Да это не столь важно, сказал Эллер, откройте один из шлюзов, и пусть Сильви выпустит хомяков.
Он подошел селектору и набрал номер лаборатории, где Сильвия Саймоне работала с измерительными приборами.
Сильви! обратился Эллер, когда на экране появилось лицо Сильвии.
Да.
Выпусти-ка хомяков на полчасика на небольшую прогулку на поводке и с ошейником, естественно. А когда животные вернутся, надо их тщательно обследовать. Мне не нравится этот астероид, на нем может быть радиация или ядовитые газы.
Хорошо, Крис, я все сделаю, улыбаясь сказала Сильвия. Нельзя ли и нам выйти на минутку, размять ноги?
Сделайте и сообщите мне результаты как можно скорее. Эллер обернулся к Блейку, выключая селектор. Думаю, что вы довольны.
Блейк ухмыльнулся.
Я буду счастлив лишь тогда, когда мы повернем к Земле. Путешествие с вами в качестве капитанаэто выше моих сил.
Удивительно, продолжал Эллер, что за тридцать лет службы вы даже не научились сдерживаться. Вы никак не можете примириться с тем, что капитанские нашивки дали не вам.
Послушайте, Эллер! Я старше вас на десять лет. Вы еще были мальчишкой, а я уже служил, и вы для меня будете сопляком всегда. В следующий раз
Крис! Экран засветился и появилось лицо Сильвии, охваченное страшной паникой.
Что случилось, Сильвия? спросил Эллер.
Хомяки я нахожусь у клеток. Они в состоянии каталепсии. Совершенно неподвижные и твердые
Блейк, будем взлетать, приказал Эллер.
Как? пробормотал Блейк. Мы же
Поднимайте корабль! Торопитесь! Эллер бросился к пульту управления. Нам нужно убираться отсюда!
Блейк подошел к нему.
Разве что-нибудь начал он, но вдруг замолчал, не закончив фразу.
Лицо вытянулось, челюсть отвисла, он, как пустой мешок, стал медленно падать. Эллер растерялся, подошел к пульту управления, но тут же в голове у него возник аннигилирующий огонь. Тысячи сверкающих лучей взорвались в его глазах и ослепили их. Он, шатаясь, нащупал переключатель. Его охватила полная тьма, но пальцы сомкнулись на выключателе автопилота, который должен был поднять корабль. Автоматика сработала, и корабль поднялся в космос. Эллер упал и погрузился во тьму. Он лежал в беспамятстве. Внутри корабля все замерло, никто не шевелился.
Открыв глаза, Эллер с трудом поднялся, опираясь на трясущиеся руки. Гаррисон Блейк пришел в себя и застонал, пытаясь пошевелиться. Его лицо болезненно пожелтело, глаза стали кроваво-красными, а на губах была пена. Он посмотрел на Криса, дрожащей рукой вытирая лоб.
Выбрались, произнес Эллер, помогая Блейку подняться и усаживая его в командирское кресло.
Спасибо, он нервно потряс головой. Что что с нами произошло?
Не знаю. Сейчас спущусь в лабораторию, посмотрю, как там Сильвия.
Мне пойти с вами? пробормотал Блейк.
Нет, сидите спокойно, вам вредно шевелиться и напрягаться, берегите сердце, понимаете?
Блейк утвердительно кивнул головой. Эллер пересек рубку и вышел в коридор, потом воспользовался лифтом и через минуту был в лаборатории. Сильвия неподвижно лежала на полу.
Сильвия! Эллер бросился к ней, схватил и стал трясти ее одеревеневшее и холодное тело. Она слабо шевельнулась. Эллер достал ампулу со стимулятором. Разбил ее и дал вдохнуть Сильвии. Она тихо застонала.
Крис? шептала она слабым голосом. Что случилось? Это вы? Она приподнялась. Я говорила с вами, наклонясь над столом, и вдруг
Уже все в порядке, успокоил ее Эллер, погрузившись в раздумья. Непонятно, что это было. Радиация с астероида? Он посмотрел на часы.
О, господи!
Что случилось? спросила Сильвия, сидя на стуле. Что происходит, Крис?
Мы были без сознания целых два дня, сказал Эллер, не отрывая глаз от часов, тогда объяснимо и это. Он провел по щетине подбородка.
Но теперь с нами все в порядке, не правда ли? Сильвия указала рукой на клетку с хомячками. Они уже пришли в себя, но почему-то ходят по кругу.
Пойдем, поднимемся наверх, надо поговорить, проверить все приборы. Попробуем разобраться, что случилось, сказал Эллер, протягивая ей руку.
Я должен признаться, угрюмо выдавал Блейк, что я ошибся. Нам не следовало приземляться на этот астероид.
Я считаю, что радиация шла из центра астероида. Эллер начертил линию, изображающую волну, быстро распространяющуюся, а потом спадающую. Это похоже на пульсацию из астероида.
Мы бы попали под воздействие второй волны, если б вовремя не взлетели, вставила Сильвия.
Вторая волна была зарегистрирована примерно через четырнадцать часов после первой. По-видимому, в недрах астероидазалежи минералов, периодически излучающие радиацию. Это короткие волны, похожие на космические лучи.
Но совсем другие. Они прошли через наш экран.
Этим объясняется отсутствие жизни на астероиде, здесь ничего не может существовать! Волна ударила нас в полную силу.
Крис! сказала Сильвия. Как вы думаете, не повлияла ли эта радиация на наше здоровье? Или
Я не уверен, что мы вне опасности, он протянул график на миллиметровке Посмотри сюда! Если наша кровеносная система восстановилась полностью, то нейрологические показания изменились.
И что это значит?
Не знаю. Я не специалист в области нейрологии. Я просто сравниваю данные, полученные сейчас и месяц или два назад, но не знаю, что это значит.
И вы думаете, это серьезно?
Наши организмы попали под влияние волны неизвестной радиации, которой мы подвергались около десяти часов. Мы подверглись И время покажет, какие последствия она могла оставить. Сейчас я чувствую себя неплохо. А вы?
Очень хорошо, ответила Сильвия, стоя у иллюминатора и всматриваясь в черную пустоту космоса. Мне хочется вернуться домой и мне кажется, мы движемся к Земле, и, как только приземлимся, пусть нас немедленно проверят.
Хорошо, что наша сердечно-сосудистая система не пострадала. Ни тромбов, ни разрушения клеток это меня больше всего беспокоило
Когда мы достигнем Солнечной системы?
Через неделю.
Не так уж и быстро, но будем надеяться, что мы к тому времени будем еще живы.
Мы должны вести себя спокойно, предупредил Эллер. А по возвращении на Землю нас вылечат, я надеюсь, что с нами ничего серьезного не произошло.
Я думаю, нам повезло, что мы так легко отделались, сказала Сильвия, зевая. Господи, как мне хочется спать! Пожалуй, я пойду и прилягу. Возражений не будет?
Нет! ответил Эллер. Блейк, а не перекинуться ли нам в карты? Надо немного развеяться. В черного валета?
Ладно, ответил Блейк. Почему бы не сыграть? Он достал колоду карт из кармана куртки. По крайней мере скоротаем время.
Очень хорошо. Эллер начал игру, он срезал колоду карт и достал семерку треф, которую Блейк взял червонным валетом. Играли они без азарта и довольно небрежно. Блейк был угрюм и зол на Эллера, что оказался неправ. Крис тоже был не в духе и очень устал. У него болела голова, хотя он и принял анальгетик. Он снял шлем и вытер лоб.
Играйте, зло пробормотал Блейк.
Через неделю они достигнут Солнечной системы. Под ногами ворчали реакторы. Больше года они не видели Землю. Какая она теперь? Тихая, как всегда? Большой зеленый шар с крошечными островами, омытыми огромными океанами? Как приятно приземлиться на космодроме в Нью-Йорке, встретить толпу землян, этих милых беззаботных землян, неглупых и не беспокоящихся о том, что происходит в других мирах. Эллер улыбнулся, но сразу нахмурился.
Проснитесь, прикрикнул он, увидев, как голова Блейка склонилась вперед, а глаза закрылись. Что с вами?
Блейк вздрогнул и стал сдавать карты, но голова упала снова.
Простите, пробормотал он чуть слышно и протянул руку к «прикупу», когда Эллер стал рыться в колоде, чтобы раздать остальные карты. Эллер поднял глаза и увидел, что Блейк уже спит. Он дышал спокойно и похрапывал, Эллер встал, выключил свет, пошел в туалетную комнату, снял куртку и открыл кран с горячей водой. Как приятно будет лечь в постель, забыть о всем случившемся! Как болит голова! Эллер остановился, наблюдая, как вода течет по рукам. Он был ошарашен и молчал, не в силах вымолвить ни слова. Его ногти исчезли.
Испугавшись, он поднял голову и посмотрел в зеркало. Потом провел рукой по волосам, они выпадали клочками и большими прядями. Ногти и волосы Он попытался взять себя в руки и успокоиться. Это радиация, ну конечно, радиация! Он стал рассматривать руки. Ногтей как будто никогда не было на ставших заостренными и гладкими пальцах. Паника охватила Эллера, и его не покидала мысль: только ли у него? А у Сильвии? Он надел куртку и снова посмотрел на себя в зеркало, приложив руку к вискам, ему было ужасно плохо. Он, вытаращив глаза, смотрел на ставшую совсем лысой голову, волосы, падая, покрыли плечи. Лысый череп блестел и стал непристойного розового цвета. Его голова стала вытягиваться и приобрела форму шара, уши и лоб сморщились, а ноздри уменьшились и очутились под глазами. Лицо с каждой минутой принимало омерзительный вид. Весь дрожа, он приоткрыл рот, зубы зашатались, некоторые из них отделились и выпали. Это смерть? А что происходит с другими?
Эллер выскочил из туалетной комнаты и, задыхаясь, бросился к лифту. Дыхание стало частым, сдавливало грудь, сердце болело и учащенно билось, ноги ослабели. До него донесся звук: разъяренное мычание быка. Это был голос Блейка, охваченного ужасом и паникой.
«Вот и ответ, подумал Эллер. По крайней мере я не один!»
Гаррисон Блейк смотрел на него испуганно. Блейк, без волос, с лысым розовым черепом, тоже выглядел непривлекательно. Голова распухла, ногтей не было. Он стоял перед пультом и смотрел то на себя, то на Эллера. Его униформа сидела мешком на его исхудавшем теле.
Нам повезет, если мы останемся живы. Странные последствия этой космической радиации. Это черный день в нашей жизни, когда мы приземлились на этот
Эллер, прошептал Блейк. Что делать? Мы же не сможем жить такими, какими стали! Ты только посмотри на меня.
Знаю. Эллер сжал рот, ему было очень трудно говорить, так как зубы все почти выпали, и он почувствовал себя беззубым младенцем, с неподвластным себе телом, без волос Когда же это кончится?
Мы не можем вернуться такими! прикрикнул Блейк. Боже мой, мы чудовища. Мутанты. На Земле нас посадят в клетку как зверей, а люди
Прекратите, сказал Эллер. У нас есть шанс выжить, и берегите ноги, садитесь!
Блейк, тяжело дыша, постоянно вытирал свой лоб.
Сейчас я больше всего переживаю за Сильвию, произнес Эллер с беспокойством в голосе. Она страдает больше нас. Я все думаю: спуститься к ней в лабораторию или нет. Может, она
Вдруг засветился экран.
Крис! донесся полный ужаса крик Сильвии. Она не появилась на экране и, по-видимому, держалась от него в стороне.
Да. Как вы?
Как я? В голосе девушки слышалась истерическая дрожь. Я боюсь смотреть на вас, и вы не старайтесь меня увидеть на экране. Это это ужасно! Кошмарно! Что мы будем делать?
Что делать, я не знаю. Как говорит Блейк, мы не можем в таком виде появиться на Земле.
Я тоже не хочу возвращаться! Не могу!
Это мы обсудим потом, сказал наконец Эллер, нет необходимости сейчас говорить об этом. Это последствия радиации, и если эффект временный, то нам смогут помочь хирурги. Не стоит забивать этим голову.
Не думать об этом? Вы считаете это пустяком, неужели вы не понимаете? Мы стали чудовищами. Ни зубов, ни ногтей, ни волос А наши головы
Я понимаю вас. Можете к нам не подниматься, а остаться в лаборатории. Разговаривать мы с вами будем по видео.
Сильвия глубоко вздохнула.
Как скажете. Вы ведь по-прежнему капитан. Она выключила экран.
Блейк, ты можешь говорить? Как ты себя чувствуешь? Эллер оглядел его. Вид у него был совсем болезненный. Громадный лысый череп испускал какое-то сияние и был увенчан чем-то вроде купола. Когда-то крупное тело Блейка усохло, грудь впала, руки, как палочки, покачивались.
В чем дело? спросил Блейк.
Просто хотел посмотреть на
Не очень-то приятно на вас смотреть.
Согласен. Эллер сел в другой угол, сердце его колотилось, дышать было трудно.
Бедная Сильви! Ей труднее всего
Нас всех стоит жалеть. Мычудовища, нас уничтожат или запрут в клетках. Лучше быстрая смерть. Мутанты, гидроцефалы!
Нет! Не последнее! возразил Эллер. Наш мозг не тронут, мы еще можем думать, и этим надо пользоваться.
Главное, мы узнали, почему на астероиде нет жизни, иронически буркнул Блейк. Нам повезло! Мы подверглись радиации. Под ее воздействием разрушаются органические ткани, происходят мутации в клеточных структурах и в функционировании организма вообще.
Эллер внимательно посмотрел на него.
Говоришь ты очень заумно, Блейк.
Зато это точное описание, и давайте смотреть правде в глаза. Блейк поднял голову. Мы чудовищные крабы, обожженные космической радиацией. Мы теперь не люди и даже не человекоподобные существа. Мы
Кто же мы?
Не знаю.
Странные существа, сказал Эллер. Он с любопытством рассматривал свои длинные и тонкие пальцы, шевелил ими, проводя по поверхности стола, чувствуя каждую шероховатость, каждую царапину. Пальцы стали очень чувствительными. Потом Эллер поднес их к глазам: он заметил, что стал хуже видеть, все было как в тумане. Когда глаза Блейка начали исчезать внутри черепа, Эллер понял, что их зрение постепенно теряется, они слепнут. Он впал в панику.
Блейк! вскрикнул он. Мы слепнем, ты слышишь, мы теряем зрение, прогрессирующе уничтожается наша мускулатура, мы совсем ослепнем.
Я это знаю, подтвердил Блейк.
Но почему высыхают наши глаза? А потом вообще исчезнут? Почему?
Атрофируются.