Цвет - Васильев Сергей Викторович 4 стр.

Постников не обратил внимания на мою реакцию и продолжал:

 Ты год видел? Это второй случай. Первый был в тридцать шестом, когда тебе девять лет было, да?

 Еще бы забыть,  я злился: собственно, как раз о том, что случилось в тридцать шестом, я и хотел узнать.

 Она тогда еще медленно передвигаласьдалеко не убежала, отыскали. Второй раз серьезней: к тому моменту ее научили двигаться быстро и поглощать любую органику, а не только животного происхождения.

 Научили?

 Генетические модификанты.

 Гады.

 Это наука. Ты не понимаешь.

 Куда уж мне!  меня бесила эта уверенность ученого в необходимости своей работы.

 У нее есть много и полезных качеств.

 Ну, разумеется! Как же без них! Кстати, это не генные инженеры там орут?

Виктор Степанович замолчал и прислушался. Человеческий вой нарастал. Начинал кричать один человек, подхватывал другой, потом третийи так расходящимися волнами.

 Слышишь?  спросил Постников, будто не я обратил его внимание на крики.

Вопли затихли, словно последнему человеку заткнули рот или перерезали горло.

 Уже нет,  хотелось тоже завыть, но толика черного юмора еще удерживала меня от утраты чувства реальности.

 Вот теперь пошли. После насыщения у нее должна быть стадия покоя. По крайней мере, у природных объектов было так.

И мы пошли. Обратно. Странное хождение.

За всю дорогу мы так никого и не встретили: ни живого, ни мертвого. А, судя по крикам, погибшие имелись. Ну не могли же они исчезнуть! Я спросил об этом.

 Могли,  равнодушно ответил Виктор Степанович,  но все в лабораториях закупорились. Так что шандар их там пожирает.

Я сглотнул. Ничего себе перспективабыть съеденным так, чтоб от тебя даже следов не осталось. Учитель сразу же обнадежил, что следы останутся. Металл, например. Который она не переваривает.

 Радуете вы меня, Виктор Степанович.

 Поплакать мы еще успеем.

Ответить мне не дали.

В коридор спиной вперед выскочил мужчина и плотно прижался к противоположной стене. В руках он держал карабин, из которого, не переставая, стрелял в дверной проем. После каждого выстрела внутри лаборатории что-то взрывалось, но мужчина не останавливался.

Из помещения, прямо под выстрел, выскочило массивное тело, с силой ударило человека, вминая карабин ему в лицо и растекаясь по вертикальной поверхности. Выстрелы прекратились, и наступила тишиначеловек даже не хрипел, полностью залепленный жутким созданием.

Если бы не Постников, я так бы и продолжал тупо смотреть на гибель сотрудника биостанции. Грубо выругавшись, Виктор Степанович дернул меня за руку и потащил дальше по коридору. Я бежал, спотыкаясь и оглядываясь, и ничего не видел там, отчего становилось всё жутче.

Коридор слегка загибался, и погибший вскоре остался за поворотом. Под потолком сизыми клочьями плавал дым, воняло горелой изоляцией. Учитель приостановился и многозначительно сказал:

 Странно, почему дождик не идет.

 Это где? На улице?  мы как раз пробегали мимо окна, выходящего во внутренний двор биостанции, и я глянул туда.

 Здесь,  лаконично ответил Постников и объяснил.  Автоматическое пожаротушение.

 На фиг оно нам! Спасаться надо!

 Ты знаешьгде? И знаешькак? И само собойдля чего?

 Виктор Степанович! Ну, перестаньте! Я ничего не понимаю! Выстрелы эти, взрывы, шандар жуткая! А вы тут загадки загадываете.

 Она изначально житель пустыни. И в боксах с влажностью борются. Если включить форсунки, ей, возможно, это совсем не понравится. Видишьдым, а даже сигнализация не вопит. Что-то сломалось. Тебе чинить. Давай.

Он крепко взял меня за руку выше локтя, подвел к двери, на которой висела табличка «Центр управления», втолкнул внутрь и захлопнул за мной дверь.

Ботинки прилипали к полу, неприятно чавкая при каждом шаге. Липкие пятна по залу были разбросаны хаотично: частьу управляющих стендов, частьпосередине зала. Пятна по краям окружали металлические предметы.

Сенсорные панели покрывала та же слизь. Видимо, она и замкнула управляющие контакты.

Скривившись, я провел рукавом по ближнему стенду, очищая его. Он мигнул, включился и потребовал пароль.

 Виктор Степанович!  крикнул я.  Тут пароль нужен!

 Набери «тескатлипока» на универсале,  донеслось из-за двери.

Я ввел пароль. И вошел в управляющее пространство. Выглядело оно интересно. Объемные блоки в виде рычащих зверушек, требующих собственный пароль и предупредительно клацающих зубами на постороннее красное озерцо в центре. Только «система безопасности» не бегала, а сидела на своем месте, с интересом разглядывая меня, высунув язык и наклонив голову набок.

«Давай, голубушка, наведем здесь порядок»,  сказал я системе и активировал программу проверки неисправных устройств. Что ж. Неисправным оказалось практически всё. «Системы связи», «системы сигнализации», «системы обслуживания» «системы пожаротушения».

Несколько ответов на запросы, небольшой взлом руководящей директории, полученный доступ и активация.

Шелест падающей воды из коридора, или какая там у них жидкость в форсунках. Я облегченно вздохнул. Получилось.

И мучительный крик.

Я выскочил обратно в коридор. С потолка сеялась мелкая противная вода, Виктор Степанович сидел на полу, а рядом с ним, около его ног, оплывало округлое тело. Вода обозначила контур прозрачного существа. Шандар медленно отползала, рефлекторно стремясь уйти от воды, которая лилась отовсюду.

Не в силах сделать шаг, я ждал, когда чудовищное животное уберется подальше. Нереально было преодолеть отвращение. Даже необходимость прийти на выручку учителю не могла заставить меня подойти. Я ругал себя последними словами, но без толку: трус он всегда останется трусом.

Виктор Степанович смотрел на меня понимающе, без тени укора или недовольства. Вода стекала по лицу, но он не вытирался. К чему? Смешно думать об удобствах. Пора задуматься о вечном.

Наконец, я преодолел постыдное замешательство и наклонился к учителю.

 Не трогай меня. Я и здесь спокойно помру,  Виктор Степанович еще пытался шутить.

 Я вытащу, вытащу

 Не дури. Мне мало осталось. С этим не живут. Шандар приложилась. И гипно-запрет этот чертов.

На мой непонимающий взгляд пояснил:

 Нельзя о шандар рассказывать. Вначале язык тяжело ворочаетсятипа, предупреждение, дыхание останавливается. Если не прекращаюасфиксия и смерть,  Виктор Степанович грустно улыбнулся.

 Жестоко они

 Нет. Государство всегда защищается, как может. Оно вправе.

За этими словами стояла вся безнадежность моих поисков. Появилась надежда, а теперь она медленно растворялась, как органика под едким секретом шандар.

 Я так ничего и не узнаю. Влез в какую-то грязь, а без толку. Бессмысленно всё. Даже память о родителях уже не та

Виктор Степанович повернулся на бок, чуть приподнялся на локте и с напором сказал:

 Ты знаешь, почему они улетели? Догадываешься? Нет? Они испугались.

 И бросили меня? Не верю.

 Что ты знаешь о страхе  Постников глухо кашлянул, хватаясь за грудь. Он дышал всё тяжелее и тяжелее, а как ему помочья не знал.

Виктор Степанович замолчал. Я смотрел на его ноги, с которых капала плоть, превращаясь в жидкость. Смотрел ему в лицо.

 Где они?  я был жесток к Постникову, но не мог иначе.

 Не знаю Ты ждал другого ответа? Я могу предполагать. Рядом с шандар.

 Вы только что сказали, что они ее боялись. Зачем им быть там же, где она?

 То, чего человек страшится, его и тянет к себе. Они там,  учитель говорил всё тише. Слабая улыбка делала его лицо спокойным. Он уже стоял над всеми событиями.

 Но где?!

 Начни с Хань. Найди Лену Волкову. Она много знает. Ты поймешь И уходи Успеешь Герметизация снята.

RE: Ответ: Часть свидетелей покинула планету сразу же после событий. Меры к задержанию запоздали, в связи с общей неразберихой во время инцидента

4. Хань. Лена

Заиграла бравурная музыка, замигали дурацкие лампочки вокруг названия банка, и раздался приятный механический голос:

 Кредит погашен.

Из щели выскользнула карта. Лена боязливо взяла ее и принялась настороженно рассматривать, словно спящую змею, которая может проснуться и укусить. Всё в карте осталось прежним, исчезла лишь привычная красная полоса по диагонали.

 Ай, девушка, не хочешь тирби-тиль купить? Совсем новый, задешево отдам! Никуда идти не надо! Давай свой карта! Эй, куда пошла? Куда? От счастья отказываешься! Такой тирби-тиль ни у кого нет! Только у Рустам! Конечно, у Акхам почти такой был, да где сейчас Акхам? Далеко улетел! Хочешь, историю расскажу? Послушаешьтирби-тиль купишь Нет? Какой злой девушка. Э-э-э

Торговец отстал. Надо же забыть главное правило: «Не свети карту». Хорошо хоть этот порядочный попался, а другие вовсе могли прирезать.

Лена зябко передернула плечами, разом вспоминая все жуткие истории, которые ей и подруги рассказывали, и на уличных стереовизорах показывали, и во всяких разных бесплатных брошюрках рекламировали. Нет, рекламировали, конечно, не убийства с отъемом имущества, а защиту от непременных нападений. Конечно, лично она ни с чем таким не сталкивалась, но ведь и жила в тихом китайском квартале, а не в буйном греческом. Вот и надо поскорей домойтам хорошо, спокойно, кругом привычная певучая речь

Лена неосознанно прибавила шаг. Она почти бежала, наклонившись вперед, скукожившись и подняв плечи, видя перед собой только привычную бетонопластовую поверхность тротуара. И заметила мужчину, перегородившего ей дорогу, лишь когда ткнулась головой ему в плечо.

 Ой! Извините

Знакомый торговец с радостной ухмылкой на лице без запинки продолжил свой нескончаемый вязкий монолог:

 Ты зачем от Рустам бегать, а? Не хочешь тирби-тильне надо: самому пригодится. Ты мне лучше вот что скажи: тебя тут один джигит ищет, поговорить хочет. Что ему передать?

Лена сжала губы, а потом зло выговорила:

 Чтоб твой джигит не приставал к честным девушкам!

 Ай, девушка, зачем джигит обижать? Он по имени тебя называлзнакомый, верно. Тебя ведь Леной звать, нет? На тебя похожтакой же светлый, совсем на солнце не бывает. Ай, и ты красавица бледная. Вся в работеотдыхать некогда. Ты со мной идия тебе джигит издали покажу. Не понравитсяне подойдешь. Я тебе тогда такую историю расскажу М-м-м Тирби-тиль задаром отдам. Да что тирби-тиль! Ковер под ноги твои стелить буду. Сам лягу. Хороший ты девушка, только злой немного. Нет?

Не отстанет. Да вроде не опасный. Хотел бы чегопрямо здесь бы и взял. Ведет-то совсем не вглубь кварталов, а к проспекту. Ничего. Посмотрим на «джигита», а там уж разберемсячто делать.

Вырвав из руки Рустама ладонь, которую тот попытался нежно ухватить, Лена с независимым видом затопала за проводником. Рустам ничего не сказал, только головой покачал. Да что с девушки взять? Русскиеони все такие, слишком гордые. Все сами, да сами. А как мужчина помочь хочет, так кричат, что это их унижает. Смешные.

Рустам остановился и показал пальцем через дорогу на ожидающего «джигита».

Нет, Лена не знала человека, который хотел с ней встретиться. Ничего примечательного: неказистая внешность, обыкновенная стандартная одежда служащего, спокойное уверенное лицо. Мужчина сидел в кафе за столиком у окна и, казалось, никуда не торопился. Да и она тоже никуда не торопится. Вечная спешка и сверх-усилия с погашением кредита отошли в прошлое. Можно расслабиться. Посидеть в кафе. Сколько ж она там не была?..

Лена попыталась вспомнить, но с некоторой тревогой убедилась, что это ей не по силам. Нет, наверняка она туда ходила. Но когда? И с кем? Ясно, что поход в одиночестве был ей не по карману. Но теперьсовсем другое дело.

Кивнув Рустаму, то ли благодаря, то ли приглашая разделить компанию, Лена с деловым видом перешла на другую сторону улицы, зашла в кафе и бесцеремонно уселась за столик мужчины.

 Вы хотели со мной встретиться?  спросила она на родном языке, даже не предположив, что собеседник может ее не понять.

Но мужчина и не подумал возмущаться такой неучтивостью.

 ВыЛена Волкова?

 Да, этоя. Итак, тема разговора?

Мужчина чуть замялся.

 Знаете, я сначала представлюсь.

 Мне это неинтересно,  в Лене начало расти раздражение.

 И всё же. Илья Манжос. Вряд ли вы слышали обо мне.

 Да, это так,  Лена забарабанила пальцами по столешнице, как бы подгоняя нерасторопного собеседника.

 Вопрос у меня такой,  Илья напряженно и внимательно смотрел Лене в глаза,  вы же знаетечто такое шандар.

Это не был вопрос.

Лена действительно знала.

Мыслезапись Ольги Волковой

 Макс, очнись! Ты опять думаешь об этом.

Максим откладывает толстую книжку, которую держит, но не читает. Держит не в руках. У него нет рук. То, что я вижуне более чем голограмма, скрывающая механические протезы.

 Да, думаю,  угрюмо говорит он,  ты, Оля, не переживай. У меня всё в порядке.

 В порядке?! В каком порядке?! Дурак! Кому нужны были твои жертвы?  и прикусываю язык, чтобы не сказать лишнеговрач запретил беспокоить.

 Перестань. Напомни, когда в Центр имплантации?

 Скоро уже. Пора собираться.

Я помогаю Максиму одеться. Он морщится, но помощь принимаетнет времени капризничать. Вести машину тоже приходится мнепо понятным причинам. Недовольство Максима растет, а он последнее время и так на нервах. Хорошо хоть быстро доехалапробок не было. Центр расположен в двухэтажном здании, вокруг парк, со всех сторон зажатый небоскребамибогато живут. Сволочи.

О встрече договорено заранее, и нас пропускают без лишних хлопот, проводят по зеленой аллее к боковому входу и открывают дверь перед нами. Прежде, чем войти, я поворачиваюсь и смотрю на зелень, словно в последний раз вижу что-то живое. Не считать же живым главного врача Делиева.

Кабинет у него большой. Глаза разбегаются при виде инопланетных чудес. Живые кристаллы Неувядающие цветы, распространяющие тонкие ароматы Огромные раковины Хорошая коллекция.

Приглашающий жест, и мы садимся перед ним на стулья из искрящегося темно-шоколадного дерева. Онхозяин. Мыдолгожданные гости. Радушие его не знает границ. Делиевсама предупредительность. Он рассказывает нам о своем Центре, об инопланетных безделушках, о том, во сколько ему обходится содержание медицинского комплекса. Такое впечатление, что он хочет завалить нас кучей ненужной информации и заморочить нам головы. Максим молча слушает, не перебивая, а я постепенно закипаю.

 Сколько?  резкий голос Максима перебивает главврача.

Делиев запинается, потом широко улыбается и довольно говорит:

 От тысячи восьмисот до семи тысяч четырехсот. Галактов, разумеется. Разная приживаемость, возможность отторжения, внешний вид, гарантия от года до двадцати пяти лет. Те, что дороже, разумеется, надежней. Именно их и советую.

 Я тоже за надежность. Семь четырестанаша цена,  Макс произносит это, глядя в окно. Я не вижу его глаз. Он неловко лезет в сумку за картой оплаты.

Семь тысяч четыреста галактов. Это много, очень много. Но я молчу. Не важно, что для покрытия таких расходов надо будет всю жизнь вкалывать на этот долбаный Концерн. Ерунда, что и нашим детям, а их должно быть не менее трехя всё рассчитала, придется заниматься тем же. Плевать Хочется плюнуть в лицо главврача. Но я молчу и пытаюсь улыбаться.

Ведь всё это будет потом. А сейчас я хочу, чтобы Максим был счастлив, чтоб вышел из депрессии.

 Я вижу, у вашей девушки какие-то сомнения,  Делиев смотрит на меня в упор, а я не могу ответить, только киваю.

 Какие же?

Я проглатываю комок в горле и почти нормальным голосом говорю:

 Может, можно чуть дешевле? Вряд ли у дорогих имплантатов сильно различаются характеристики