Мой шлем вышел из строя, а с ним и сенсоры, ответил Каген. Довольно трудно оценить расстояние. Длинноволновый коммуникатор тоже не работает, и
Начальство интересовалось, что с тобой случилось, перебил его Рагелли. Они даже слегка струхнули. Но я знал, что ты рано или поздно объявишься.
Естественно. Они повредили мои ракеты, так что на дорогу назад ушло некоторое время. Но я уже рядом.
Каген выбрался из кратера и встал так, чтобы его смог разглядеть часовой, двигавшийся очень медленно и осторожно. Появившийся Рагелли, чья фигура четко выделялась на фоне заграждения, так же медленно поднял серебристо-серую руку в приветствии. Он был полностью экипирован в дюраллоевый боевой скафандр, рядом с которым снаряжение Кагена казалось сделанным из папиросной бумаги, к тому же его окружало облако излучения защитных экранов.
Каген помахал ему в ответ и длинными, уверенными шагами начал сокращать расстояние между ними. Его остановил барьер у подножия батареи Рагелли.
Вид у тебя довольно потрепанный, заявил Рагелли, разглядывая его из-за пластоидного визора, в который были вмонтированы дополнительные сенсорные устройства. Это легкое обмундирование ни капельки не защищает. Тебя пристрелит любой паренек с детской пугал кой в руках.
Зато мне легко передвигаться. В своем обезьяньем костюмчике ты легко отразишь любое нападение штурмового отряда, но хотел бы я на тебя посмотреть, если бы пришлось пойти в наступление, приятель. А оборона не выигрывает войн.
Твоя правда.
Рагелли нажал на кнопку на панели управления, часть барьера отключилась, и Каген быстро прошел внутрь. В следующее мгновение барьер снова был на месте.
Каген направился к бараку, где размещалось его отделение. Дверь автоматически скользнула в сторону, и он поспешно переступил порог. Как хорошо снова вернуться домой и почувствовать нормальный вес! В бараках искусственным образом поддерживалась нормальная гравитация Веллингтона, в два раза превосходившая земную. Стоило это дорого, но военное начальство постоянно твердило, что удобства солдат превыше всего.
Каген снял обмундирование в помещении для дежурных экипажей и бросил в контейнер для обработки. Затем направился в свою крошечную комнату, где с наслаждением растянулся на койке. Спустя несколько минут он перевернулся на живот и достал из металлического ящичка в изголовье зеленоватую капсулу. Он быстро ее проглотил и, дожидаясь, когда она начнет действовать, уткнулся лицом в подушку. Правила запрещали синтестимы между приемами пищи, но никто особенно не следил за их соблюдением. Как и большинство десантников, Каген практически постоянно глотал их, чтобы сохранять скорость реакций и выносливость.
Его глубокий сон прервал коммуникатор, установленный на стене над койкой.
Каген.
Он сразу проснулся и резко сел.
Слушаю.
Немедленно явитесь к майору Грейди.
Что ж, начальство быстро отреагировало на его просьбу. Он быстро надел свободный рабочий комбинезон и едва ли не бегом устремился по коридору.
Штаб находился в самом центре базы: ярко освещенное трехэтажное здание, закрытое сверху защитным полем и окруженное часовыми в боевом снаряжении. Один из них узнал Кагена, и его без промедления пропустили внутрь.
Сразу за дверью он остановился, чтобы сканеры смогли проверить наличие у него оружия. Десантникам, разумеется, не разрешалось являться вооруженными к высшим офицерам. Если бы у него имелся акустический пистолет, во всем здании тут же сработала бы сигнализация, а фиксирующие лучи из проекторов, скрытых в стенах и на потолке, мгновенно захватили бы его в надежные тиски.
Каген благополучно прошел проверку и зашагал дальше по длинному коридору в сторону кабинета майора. Он проделал примерно треть пути, когда его запястье жестко обхватила первая пара лучей. Оставалось только тихо выругаться и побороть импульсивное желание высвободиться. Он терпеть не мог беспомощности, на которую обрекали фиксирующие лучи, но таковы были правила, если ты хотел поговорить с кем-нибудь из высших офицеров.
Дверь кабинета открылась, Каген вошел внутрь, и сразу несколько лучей полностью лишили его способности двигаться. Он замер по стойке «смирно», хотя все его мышцы отчаянно протестовали.
Майор Карл Грейди сидел и что-то писал за заваленным бумагами столом, который стоял недалеко от двери. Около его локтя высилась огромная стопка бумаг, придавленных старым лазерным пистолетом, который выполнял роль пресс-папье.
Каген узнал лазер. Пистолет был своего рода наследством, которое передавалось из поколения в поколение в семье Грейди. Поговаривали, что какой-то предок майора сражался с этим пистолетом на Земле еще во времена Огненных войн, в самом начале двадцать первого века.
Прошло несколько минут, прежде чем Грейди положил ручку и посмотрел на Кагена. Он был необычно молод для офицера высшего ранга, но из-за вьющихся седых волос казался старше. Как и все офицеры командного состава, он родился на Земле, поэтому был довольно хрупким на вид и не мог похвастаться быстротой реакции, в особенности по сравнению с десантниками, обитателями густонаселенных военных миров с низкой гравитациейВеллингтона и Роммеля.
Доложите о своем прибытии, отрывисто приказал Грейди, и на его лице, как и всегда, застыло скучающее выражение.
Старший офицер Джон Каген, штурмовой отряд, Земной экспедиционный корпус.
Грейди кивнул, он явно не слушал. Затем он открыл один из ящиков стола и достал листок бумаги.
Думаю, вам известно, почему вас вызвали. Он ткнул пальцем в листок. Что это означает?
Там все написано, майор.
Каген попытался перенести вес на другую ногу, но лучи крепко удерживали его на месте. Майор заметил это и нетерпеливо махнул рукой.
Вольно, приказал он, и большинство лучей отключилось, предоставив Ка гену возможность двигаться, хотя и в два раза медленнее, чем обычно. Он облегченно пошевелил руками и ухмыльнулся.
Срок моего контракта истекает через две недели, майор. Я не намерен заключать новый. Поэтому попросил отправить меня на Землю. Вот и все.
Брови Грейди на мгновение приподнялись, однако лицо по-прежнему оставалось скучающим.
Так вот в чем дело! протянул он. Вы прослужили почти двадцать лет, Каген. С чего это вдруг вы решили подать в отставку?
Может быть, устал от походной жизни, пожав плечами, ответил Каген. Мне стало скучно завоевывать одну кучу дерьма за другой. Хочется чего-то другоговолнующего.
Грейди кивнул.
Понятно. Но я с вами не согласен, Каген. Его голос звучал мягко и спокойно. Мне представляется, что вы недооцениваете Экспедиционный корпус. Впереди нас ждут очень волнующие события. Он откинулся на спинку стула и принялся играть с карандашом, который взял со стола. Вам известно, что вот уже три десятилетия мы находимся в состоянии войны с Империей Хранган. До нынешнего момента прямые столкновения между нами случались нечасто. Знаете, почему?
Естественно.
Майор проигнорировал его реплику.
Я скажу вам, почему, продолжал он. До сих пор мы и они пытались укрепить свои позиции путем захвата маленьких миров, находящихся в пограничных регионах. Однако эти «кучи дерьма», как вы их назвали, имеют огромное значение. Они нужны нам для базу них есть сырье, полезные ископаемые, промышленный потенциал и рабочая сила. Вот почему мы стараемся минимизировать урон во время наших кампаний. И вот почему мы прибегаем к психологическим методам ведения войны, используя, например, ревунов, чтобы перед атакой напугать как можно больше дикарей и
Мне это известно, перебил его Каген с присущей ему резкостью веллингтонца. Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать лекции.
Грейди оторвал глаза от карандаша.
Не для того, чтобы выслушивать лекции, эхом отозвался он. Но вот что я вам скажу, Каген. Предварительные игры закончены, пришло время решительных действий. Осталось всего несколько ничейных миров. Уже очень скоро мы вступим в прямую конфронтацию с армией Хрангана. Примерно через год мы атакуем их аванпосты.
Майор выжидательно посмотрел на Кагена. Когда ответа не последовало, на его лице промелькнуло удивление, и он снова наклонился вперед.
Вы что, не понимаете, Каген? Каких еще волнующих удовольствий вы хотите? Вам больше не придется сражаться с жалкими гражданскими, напялившими на себя форму и взявшими в руки примитивные реактивные ружья или еще какой-нибудь раритет. Хранганевот истинный враг. На протяжении нескольких столетий они создавали профессиональную армию. Это солдаты, по рождению и воспитанию, прекрасные вояки. Кроме того, у них есть защитные экраны и современное оружие. Иными словами, враг, сразиться с которымнастоящее испытание.
Может быть, с сомнением произнес Каген. Но я имел в виду другие удовольствия. Я старею. Я заметил, что в последнее время мои реакции стали не такими, как раньше. Даже синтастим не компенсирует моей скорости.
Грейди покачал головой.
У вас самый лучший послужной список во всем Экспедиционном корпусе. Вы дважды получили Звездный Крест и три раза Орден Мирового Конгресса. Каждая станция на Земле передавала отчет о том, как вы спасли разведывательный отрад на Торего. Почему вы вдруг усомнились в собственной эффективности? Люди вроде вас будут нам очень нужны в войне с хранганами. Оставайтесь в армии.
Нет, решительно ответил Каген. В уставе говорится, что после двадцати лет службы каждый из нас имеет право на пенсию, а мои награды принесли мне хорошие премиальные. Пришла пора получить от них удовольствие. Он расплылся в улыбке. Вы правы, меня на Земле наверняка знают. Думаю, с моей репутацией я сумею неплохо повеселиться.
Майор нахмурился и принялся барабанить пальцами по столу.
Я знаю, что гласит устав. Но в действительности никто никогда не уходит в отставкуи вам должно быть это известно. Многие солдаты предпочитают оставаться в армии. Такова их работа. Ведь именно для этого и существуют военные миры.
По правде говоря, мне на это плевать, майор. Каген опять улыбнулся. Я знаю правила и то, что имею право уйти в отставку и получить полную пенсию. И вы не можете мне помешать.
В кабинете воцарилась тишина.
Хорошо, наконец прервал затянувшуюся паузу Грейди. Давайте вести себя как разумные люди. Вы уйдете в отставку на полную пенсию и с сохранением всех премиальных. Мы поселим вас на Веллингтоне в собственном доме. Или на Роммеле, если захотите. Мы сделаем вас командиром юношеских отрядоввы сможете сами выбирать возрастную группу. Или директором тренировочного лагеря. С вашими заслугами вы получите отличную должность.
Нет, твердо проговорил Каген, Ни Веллингтон, ни Роммель. Только Земля.
Но почему? Вы родились и выросли на Веллингтонеесли я не ошибаюсь, в одном из горных районов. Вы же никогда не видели Земли!
Совершенно верно. Но я видел ее в телепередачах и в кино. Мне понравилось. В последнее время я много читал про Землю. И теперь решил собственными глазами на нее посмотреть. Он помолчал, а потом добавил с кривой усмешкой:Скажем такя хочу увидеть то, ради чего я сражался.
Грейди недовольно нахмурился.
Я с Земли, Каген. Вам она не понравится. Гравитация слишком низкая. Употребление синтастима строго запрещено законом. Однако тем, кто родился на военных мирах, он необходим, так что вам придется платить бешеные деньги, чтобы его добыть. И вообще, землянедругие. Возвращайтесь на Веллингтон. Там вы будете среди своих.
Возможно, это одна из причин, по которой я хочу отправиться на Землю, упрямо заявил Каген. На Веллингтоне я буду одним из сотен ветеранов. А на Землесамым быстрым и самым сильным парнем в целом мире. Это дорогого стоит.
А как насчет гравитации? И синтастима?
Через некоторое время привыкну, это не проблема. А безумная скорость и выносливость мне больше будут не нужны. Думаю, я смогу отказаться от синтастима.
Грейди провел рукой по растрепанным волосам и с сомнением покачал головой. Наступило долгое напряженное молчание. Затем он наклонился над своим столом, и его рука неожиданно метнулась к пистолету.
Каген среагировал мгновенно, хотя его движение и замедлили те лучи, что продолжали его удерживать. Его пальцы с силой сжались на запястье старшего по званию. В следующую секунду он замер на местелучи охватили его со всех сторон, а потом грубо швырнули на пол.
Грейди, чья рука остановилась на полпути к оружию, откинулся на спинку стула. На его бледном лице застыло потрясение. Затем он поднял руку, и лучи немного ослабили хватку. Каген медленно поднялся на ноги.
Вот видите, Каген, эта маленькая проверка доказывает, что вы в прекрасной форме. Вы бы без проблем добрались до меня, если бы ваши движения не замедлили фиксирующие лучи. Повторяю, нам необходимы люди с вашей подготовкой и опытом. Вы нужны нам в войне с хранганами. Оставайтесь в армии!
В холодных голубых глазах Кагена полыхала ярость.
Пусть хрангане катятся ко всем чертям! Я не останусь в армии, и никакие ваши дурацкие штучки не заставят меня передумать. Я лечу на Землю. Вы не можете мне помешать.
Грейди спрятал лицо в руках и вздохнул.
Хорошо, Каген, сказал он наконец. Я передам вашу просьбу по инстанциям.
Потом он поднял глаза, и в них было смущение.
Вы были великим солдатом, Каген. Нам будет не хватать вас. Вы наверняка пожалеете о своем решении. Уверены, что не хотите изменить его?
Абсолютно! рявкнул Каген.
Странное выражение так же неожиданно исчезло из глаз Грейди, и лицо снова превратилось в равнодушную маску.
Прекрасно, холодно проговорил он. Можете быть свободны.
Лучи продолжали удерживать Кагена, когда он повернулся к двери, и довели его до самого выхода из здания.
Ты готов, Каген?
Рагелли стоял, прислонившись к дверному косяку.
Каген, взяв небольшую дорожную сумку, напоследок обвел взглядом свою комнатушку, проверяя, не забыл ли он чего-нибудь.
Думаю, да, ответил он и шагнул за порог.
Рагелли надел пластоидный шлем, который держал под мышкой, и поспешил вдогонку за приятелем, который быстро шел по коридору.
Ты в порядке? спросил он, догнав Кагена.
Еще как! Через неделю я буду наслаждаться жизнью на Земле, а тылелеять мозоли на заднице, которые получишь, сидя в своем дюраллоевом костюмчике.
Его товарищ рассмеялся.
Может быть. Но я все равно считаю, что ты спятил, решив отправиться на Землю, когда мог бы командовать тренировочным лагерем на Веллингтоне. А принимая во внимание тот факт, что ты решил уйти на пенсию, что само по себе безумие
Дверь скользнула в сторону, и они вышли наружу, причем Рагелли продолжал рассуждать. Второй часовой встал по другую сторону от Кагена. Как и Рагелли, он был в легком боевом обмундировании.
Сам Каген надел парадную белую форму с золотой отделкой. Церемониальный лазер, дезактивированный, висел у него на боку в черной кожаной кобуре. Дополняли наряд черные кожаные сапоги и блестящий стальной шлем. Ослепительно голубые нашивки на погонах указывали на чин старшего офицера. Медали тихонько позвякивали на ходу.
Весь третий штурмовой отряд Кагена стоял по стойке «смирно» на взлетном поле, расположенном за бараком, чтобы торжественно проводить его в отставку. Рядом с трапом, ведущим на шаттл, замерли офицеры высшего командного состава, окруженные защитными экранами.
В сопровождении двух часовых Каген, ухмыляясь, медленно пошел по асфальтовой дорожке. Над полем плыла тихая музыкабоевой гимн Экспедиционного корпуса и Веллингтона.
У трапа он остановился и оглянулся. Его отряд по команде одного из высших офицеров одновременно отдал ему честь и стоял не шевелясь, пока он не ответил на приветствие. Затем один из офицеров выступил вперед и протянул ему документы, подтверждающие отставку.
Засунув их в кобуру, Каген помахал рукой Рагелли и поспешил вверх по трапу, который медленно поднялся у него за спиной.
Внутри корабля его приветствовал один из членов команды.
Для вас приготовлена специальная каюта, сказал он. Следуйте за мной. Наше путешествие займет всего пятнадцать минутдо межпланетного корабля, который доставит вас на Землю.
Каген кивнул и последовал за членом команды в свою каюту, где всю стену занимал огромный экран. Напротив него стояла койка с ускорителем.
Оказавшись в одиночестве, Каген растянулся на койке, надев свой шлем на держатель, расположенный сбоку. Фиксирующие лучи мягко прижали его к койке, чтобы не возникло никаких неприятностей при старте.
Через несколько минут откуда-то из недр корабля послышалось глухое рычание, и, когда корабль поднялся в воздух, Каген почувствовал, что гравитация увеличиласьпо сравнению с фиксирующими лучами ее давление было гораздо ощутимее. Экран ожил, и на нем появилось изображение постепенно уменьшавшейся планеты.
Как только шаттл вышел на орбиту, экран погас. Каген попытался сесть, но обнаружил, что не может пошевелиться. Фиксирующие лучи словно приковали его к койке.
Он нахмурился. Если корабль находится на орбите, незачем лежать на койке. Надо же, какой-то идиот забыл отключить лучи!
Эй! крикнул он, решив, что где-то в комнате обязательнодолжен быть коммуникатор. Лучи продолжают меня удерживать. Ослабьте их, а то я не могу двинуться с места.
Ответа не последовало.
Каген попытался высвободиться, и давление усилилось.
Лучи придавили меня еще сильнее! Что случилось?
Лучи сжимали его крепче и крепче, словно невидимые щупальца. Ему стало больно.
Идиоты! заорал он. Кретины! Выключите лучи, придурки!
Окончательно рассвирепев и отчаянно ругаясь, он попытался высвободиться, но натренированные мускулы были не в состоянии справиться с нараставшим давлением. Кагена намертво прижало к койке.
Один из лучей, направленный на его нагрудный карман, вдавил Звездный Крест в тело. Острый конец медали располосовал форму, и красное пятно начало медленно расползаться по белому кителю. Между тем тело сдавливали все новые и новые невидимые оковы.
Прекратите! прохрипел Каген. Ублюдки, я разорву вас на части, когда выберусь отсюда! Вы же меня убиваете, будьте вы все прокляты!
Неожиданно он услышал резкий хрустсломалась какая-то кость, не выдержав давления, и руку пронзила резкая боль. Через минуту снова раздался хруст.
Прекратите! пронзительно выкрикнул он. Вы меня убиваете! Проклятье, вы убиваете меня!
Грейди хмуро посмотрел на своего адъютанта, который вошел в его кабинет.
Ну? Что случилось?
Адъютант, молодой землянин, который проходил подготовку для получения звания высшего офицера, деловито отдал честь.
Мы только что получили доклад с шаттла, сэр. Все кончено. Они спрашивают, что делать с телом.
Какая разница? Ну, пусть выбросят в открытый космос. Майор покачал головой. Каген был отличным боевым офицером, но, видимо, его психологическая подготовка дала сбой. Нам следует объявить суровый выговор тем, кто занимался его обучением. Хотя странно, что до сих пор мы ничего необычного в его поведении не замечали
Он снова покачал головой.
Земля! Ха! На мгновение он даже заставил меня предположить, что такое возможно. Но когда я проверил его при помощи лазера, то все понял. Исключено, совершенно исключено. Как будто мы добровольно согласимся пустить представителя военного мира на Землю, где он сможет свободно делать, что ему захочется. Ступай! приказал Грейди адъютанту.
Когда тот повернулся, собираясь уйти, майор крикнул ему вслед:
Да, не забудьте сообщить на Землю, что наш герой погиб в сражении с хранганами! И опишите все покрасивее, чтобы за его историю ухватились все средства массовой информации. А также отправьте медали на Веллингтон, в музей.
Адъютант кивнул, и Грейди вернулся к своим бумагам. Вид у него был по-прежнему скучающий.
Дорога в Сан-Брета© Перевод В. Гольдича, И. Оганесовой
До этого вечера путешествие было самым обычным, пока мое внимание не привлекло шоссе. У меня начались каникулы, и я, наслаждаясь свободой, ехал в Лос-Анджелес через юго-западничего необычного, я уже много раз так делал.
Водить машинумое хобби. Ведь теперь совсем немногие ездят на автомобилях, большинству людей они кажутся слишком медленными.
Машины мгновенно превратились в устаревший вид транспорта после того, как в 1993 году началось массовое производство дешевых вертолетов. А с появлением персональных грав-паков интерес к ним окончательно пропал.
Но когда я был ребенком, дело обстояло иначе. В те времена автомобили имелись у всех, и человек считался социально неполноценным, если по достижении соответствующего возраста не получал водительские права. Что касается меня, то я заинтересовался машинами, когда мне было почти двадцать, и не перестал любить их до сих пор.
Короче говоря, когда начались каникулы, я решил, что наступило подходящее время проверить одну из моих последних находок. Отличная машина, английская спортивная модель конца семидесятых«Ягуар-XKL». Конечно, не классический образец, но все равно великолепный автомобиль, послушный и удобный в управлении.
Как правило, я ехал ночьюв этом есть нечто особенное. Старые пустынные шоссе при свете звезд выглядят так прекрасно, их окутывает такая чудесная атмосфера, что порой кажется, будто ты видишь, какими они были когда-тонаполненными жизнью, шумными и многоголосыми, забитыми машинами, сколько хватало глаз.
Сегодня ничего подобного нет. Остались только сами дороги, да и то многие из них заросли травой и потрескались. Власти больше не заботятся о них, соглашаясь с протестами против бессмысленной траты денег налогоплательщиков. Однако сносить их стоит немалых средств, и шоссе постепенно разрушаются. Впрочем, по большинству из них вполне можно ездить, в прежние времена люди строили прекрасные дороги.
На них даже можно наблюдать кое-какое движение. Естественно, это сумасшедшие вроде меня, помешанные на машинах, а также грузовики на воздушной подушке. Они могут передвигаться где угодно, но быстреепо гладким поверхностям, поэтому частенько выбирают старые шоссейные дороги.
Всякий раз, когда такой грузовик ночью проносится мимо, возникает довольно неприятное ощущение. Они развивают скорость до двухсот миль в час или около того, и не успеваешь ты увидеть его в зеркало заднего вида, как грузовик уже догнал тебя. Впрочем, все происходит мгновенно: длинная серебристая вспышка, пронзительный сигнали он исчез. А ты снова остался в одиночестве.
Итак, я был в самом сердце Аризоны, неподалеку от Сан-Брета, когда впервые обратил внимание на шоссе, но ничего особенного не подумал. Обычное шоссе, восьмиполосное, с хорошим покрытием, оно тянулось до самого горизонта, ночью напоминая черную блестящую ленту.
Нет, не само шоссе показалось мне необычным, а его состояние. Сначала я не придал этому значения, слишком наслаждаясь процессом. Стояла ясная холодная ночь, все небо было усыпано звездами, а мой «ягуар» вел себя просто прекрасно.
Он даже слишком легко мчался вперед. Вот тут до меня впервые дошло, что на шоссе нет ни бугров, ни выбоин, ни трещин. Покрытие находилось в великолепном состоянии, словно его только вчера положили. Разумеется, порой мне везло на хорошие дороги, например, часть шоссе около Балтимора просто великолепна, да и кое-какие участки в районе Лос-Анджелеса оставляют неплохое впечатление.
Но подобного великолепия я еще ни разу не видел. Трудно поверить, что дорога может быть в таком идеальном состоянии, ведь ее столько лет не ремонтировали!
И фонари! Они горели, яркие, словно только что вымытые, все в целости и сохранности, ни один не разбит, не моргает.
После этого я начал замечать и другие вещив частности, дорожные знаки. В большинстве мест их уже давным-давно нет, они попали в руки охотников за сувенирами или любителей антиквариата в память о старой, более медленной Америке. Никто не позаботился поставить взамен другие. Зачем? Правда, время от времени удается наткнуться на какой-нибудь чудом уцелевший знак, но это всегда проржавевший кусок металла необычной формы.
Однако на этом шоссе имелись все необходимые знаки. Настоящие дорожные знаки, то есть такие, которые можно прочитать! Например, ограничивающие скорость, в то время как уже много лет никто не обращает ни малейшего внимания на ограничение скорости. Знаки, обозначающие главную дорогу, когда нет второстепенной. Поворот, выезд с шоссе, предупреждение об опасностивсе возможные знаки, причем абсолютно новые!
И все-таки больше всего меня поразила разметка. Краска тускнеет быстро, и я сомневаюсь, что вы найдете в Америке шоссе, где можно разглядеть белые линии. А с этими все было в полном порядкерезкие, яркие, свежая краска, восемь четко размеченных полос.
В общем, отличное шоссе, как в прежние времена. Однако я ничего не понимал: ни одна дорога не может оставаться в таком прекрасном состоянии на протяжении стольких лет. Значит, кто-то привел ее в порядок и с тех пор следит за ней. Но кто? Это же наверняка стоит огромных денег и не приносит никакой прибыли.
Я все еще пытался отыскать ответы на свои вопросы, когда увидел другую машину.
Я как раз проехал мимо большого красного знака «Дорога 76»дорога в Сан-Брета, когда заметил белую кляксу на горизонте. Итак, мне суждено познакомиться с таким же, как я, любителем машин.
Подобные встречи крайне редки. Да, конечно, время от времени проводятся слеты вроде «Фестиваля на колесах» во Фресно или ежегодной автомобильной ассоциации «Америка в пробках». Но, по моему мнению, они слишком искусственные. А вот встретиться с автолюбителем на дороге в этом есть нечто особенное.
Я прибавил газу и помчался вперед. Спидометр показывал около ста двадцати миль. «Ягуар» способен и на большее, но в отличие от кое-кого из моих приятелей я не помешан на скорости. Судя по тому, как я нагонял машину впереди, она ехала со скоростью миль семьдесят в час.
Когда я оказался совсем близко, то просигналил, чтобы привлечь внимание водителя. Но он, похоже, меня не слышал. Точнее, никак не показал, что услышал. Я снова посигналил.
И тут неожиданно узнал марку автомобиля.
«Эдсел»!
Глазам не верилось! Это же настоящая классика, наравне со «стэнли стимером» и «фордом Т». Те немногие, что еще остались, продаются за баснословные суммы. Что касается этого редчайшего экземпляра, то в мире таких сохранилось штуки три или четыре, и они не продавались ни за какие деньги. Настоящая автомобильная легендаи вот он прямо передо мной на шоссе, такой же классически уродливый, как в тот день, когда сошел с конвейера завода Форда.
Я подъехал к нему и сбросил скорость, чтобы двигаться рядом. Не могу сказать, что мне понравилось состояние, в котором он находился, краска облупилась, грязные пятна, ржавчина на нижней части дверей Но это был самый настоящий «эдсел», и его совсем нетрудно восстановить. Я снова посигналил, чтобы привлечь внимание водителя, но он продолжал меня игнорировать. В машине было пять человек: наверное, семья отправилась на прогулку. На заднем сиденье приземистая женщина пыталась успокоить двоих маленьких детей, которые, как мне показалось, дрались. Ее муж крепко спал на переднем сиденье, а за рулем сидел юноша, наверное старший сын.
Подумать только! Какой-то мальчишка сидит за рулем настоящего сокровища! Мне смертельно хотелось оказаться на его месте.
В книгах, посвященных машинам, часто попадались статьи про этот автомобиль. Еще бы, самый значительный провал в области автомобилестроения. Его имя расцвечивали многочисленные мифы и легенды. В разбросанных по всей стране старых гаражах и на заправочных станциях, где собираются любители автомобилей, чтобы подлатать своих любимцев и поболтать с единомышленниками, до сих пор рассказывают сказки про «эдсел». Говорят, что машина оказалась слишком большой и не помещалась ни в одном стандартном гараже. Также утверждают, что у него были проблемы с тормозами. Часто шутили по поводу его имени. А как вам знаменитая легенда о том, что, когда он набирал скорость, ветер, обгонявший его, начинал забавно посвистывать?
Романтика, тайна и трагедия старого автомобилявот что такое «эдсел». Истории о нем постоянно пересказываются автолюбителями, в то время как его сверкающие современники давно превратились в металлолом и гниют на свалках.
Я ехал рядом с этим чудом, а в голове у меня то и дело возникали старые легендыи в конце концов я погрузился в собственные ностальгические воспоминания, тем более что водитель упорно меня игнорировал. Оставалось только сдаться. Кроме того, я старательно прислушивался, пытаясь уловить тот необычный свист ветра.
Мне следовало сообразить, что происходит нечто странноедорога, «эдсел» и то, как упрямо они не обращали на меня внимания. Но я был взволнован и не мог нормально соображать. Если честно, даже и на дорогу не очень смотрел.
Мне, естественно, не терпелось поговорить с владельцами машины. Поскольку они вели себя не слишком дружелюбно и не собирались тормозить, я решил ехать за ними, пока они не остановятся, чтобы заправиться или перекусить. Мне хотелось оставаться как можно ближе к ним, поэтому я сбросил скорость, выбрал левую полосу и поехал рядом.