Я знаю
Хорошо. Дитя не должно появиться, иначе
Иначе! Да! она вскочила, сжала кулаки, подалась вперед. Иначе! Все догадаются, все поймут что я, мы сотворили или не поймут, не узнают, если я скоро если уеду. Я уеду в Империю, стану женой наследника, потом императрицей, ты будешь кланяться мне, потом моему и твоему нашему сыну, когда он вырастет и станет императором Что с ней такое? В голове неразбериха, с языка вместо связной речи срывается бред, но остановиться не получается. И только мы будем знать, что он проклят, а ты не сможешь мне приказывать, а я буду несчастной, но зато могущественной, а еще
Щеку обожгло, будто по ней хлестнули горящей веткой. Данеска заморгала и замолкла. Перед ней стоял Виэльди, опуская одну руку, а другую положив на ее плечо.
Ты не в себе, сказал он. Успокойся. Крики ничего не изменят. Ложись спать.
Я н-не хочу Я не засну.
Заснешь. Ты должна.
Он надавил Данеске на плечи, усаживая обратно, затем отошел и вернулся с покрывалом, в которое тут же ее закутал.
То самое покрывало, под которым они
Данеска взвизгнула и отбросила ткань, словно это была ядовитая змея. Виэльди дернул уголком рта и сдвинул брови.
Довольно дурить. Он снова набросил на нее покрывало и, опять надавив на плечи, уложил на спину. Спи. Ну или притворись. Я не собираюсь нянчиться с тобой до рассвета. А ты если не заснешь, то хотя бы отдохнешь..
Как же, отдохнет она! В голове по-прежнему сумбур, ноги ломит, руки ломит, глаза слезятся, а еще холодно, несмотря на одеяло и близость костра. Аж трясет. Ну зачем Виэльди заставил ее остаться здесь до зари?
Домой! Спрятаться в своей комнате, скрыться ото всех: от брата, от второй матери, от отца
Отец вот он идет. Его шаги за дверью и голос: «Почему у Данески лицо в шрамах?»
Виэльди отвечает: «Потому что она дурная сестра и дочь».
«Тогда мы ее прогоним», говорит отец.
Данеска выбегает из комнаты, чтобы объяснить все отцу, оправдаться, но Андио Каммейра уже далеко. Она пытается окликнуть его, догнать, но язык будто прилип к небу, из горла вырываются хрипы, а ноги двигаются медленно-медленно, как если бы она шла по пояс в воде
* * *
Данеска спала, Виэльди глядел, как она морщит лоб, иногда шевелит губами, стонет: наверное, дурной сон снилсяи неудивительно.
Маленькая, шустрая, некогда невзрачная Данеска Эх, на беду она выросла такой красавицей. Смотретьне насмотреться! Даже сейчас, когда он знает, что любуется родной сестрой. З-зараза!
Она заметалась во сне, застонала громче, спихнула с себя покрывало и затихла. Странно. Только что дрожала от холода, а теперь из-под одеяла вылезла?
Виэльди приблизился к ней и положил руку на лоб. Так и есть: лихорадка. Похоже, затея переночевать здесь и впрямь была неудачной. У него поразмыслить все равно не получилось и уже не получится, а Данеска, видать, так переволновалась, что это сказалось даже на теле. Неизвестно, что с ней будет к утру: вдруг станет хуже? Нельзя тут оставаться, нужно быстрее отвезти сестру домой, там женщины о ней позаботятся.
Он разбросал костер, затем поднял Данеску на ноги. От нее повеяло потом, жаром и едва уловимым ароматом левкоя.
А ночью, той ночью, левкоем пахло куда сильнее и слаще Запах так кружил голову, что Нет, не вспоминай об этом! Не смей вспоминать!
Обхватив сестру за плечи, Виэльди поднял ее и повел к лошадям, но Данеска сделала лишь несколько шагов, а дальше ее ноги подкосились: она упала бы, если он не придержал.
Тогда Виэльди взял ее на руки и поднес к своему жеребцу: придется вдвоем на нем ехать, а лошадь Данески вести за собой.
Прости, Беркут, но сегодня тебе нужно потрудиться.
Луна освещала степь неверным светом, совершенно бесполезным: в родных краях Виэльди не был семь лет и ночью запросто мог не найти дорогу. Благо, конь Данески почуял близость жилья, ускорил шаг. Решив довериться лошадиному чутью, Виэльди позволил жеребцу выбирать направление и последовал за ним.
Не ошибся. Скоро впереди замерцали сторожевые костры, потянуло сухим дымом, а дальше, он знал, возвышался большой продолговатый дом с круглой крышей. Его дом.
Со стражниками не пришлось объясняться долго: сына Андио Каммейры они, конечно, не узнали, зато узнали Данеску и пропустили обоих. Хотя один из стражей отправился следом, чтобы проверить, нет ли какого подвоха. Правильно сделал: бдительность никогда не лишняя. Нужно будет похвалить его при случае.
Перед входом в дом Виэльди спешился, помог спуститься почти очнувшейся сестре и, снова подхватив ее на руки, ударил ногой в дверь. На стук, точнее, грохот, выбежала женщинахудая, смуглая, с обильной проседью в черных волосах. Азари, вторая мать Данески. Надо же, как постарела!
Судя по скорости, с которой она распахнула дверь, а также по воспаленным векам и подрагивающим пальцамлампа в них ходуном ходила, женщина не ложилась спать. Наверное, волновалась о молочной дочери, теперь же, увидев ее в руках незнакомца, ахнула, прижала руку к груди и затараторила:
Каудихо дома нет, но когда воротится, он отблагодарит воина, вернувшего дочь! Так и будет. Приходи на второй день к вечеру. Андио Каммейра отблагодарит, уверяю! А сейчас отдай мне мою девоньку, пожалуйста!
Вторая мама пробормотала Данеска. Все хорошо Прости. Это Он Виэльди Знаешь Виэльди
Вряд ли нянька что-то поняла из ее бормотания.
Здравствуй, Азари, сказал Виэльди. Это моя сестра, а я сын и наследник каудихо. Помнишь меня?
Женщина неуверенно кивнула, затем коснулась своей щеки и спросила:
У тебя тут Откуда это? Почему?
Все же права была сестрастоило счистить корку. А может, и не стоило. Пересекающая щеку рана вызвала бы у Азари куда большее недоверие, чем запекшаяся кровь.
Это не твоя беда. Лучше о Данеске позаботься, у нее жар. Куда ее отнести?
Сейчас-сейчас, покажу! Ступай за мной, господин.
Уверенный и властный голос действует на слуг, как заклинание. Хоть здесь, хоть в Империивсе одно. А если бы Виэльди оказался вором-притворщиком?
Вслед за женщиной он прошел по знакомому коридору, стены которого по-прежнему были увешаны плетеными из ярких нитей и костяными оберегами. Комната Данески, как и раньше, находилась в середине дома. Ничего не изменилось. Немного непривычно, что не нужно взбираться по лестнице: в Империи во всех домах было самое меньшее два этажа, и местная знать предпочитала жить на верхних.
Он внес Данеску внутрь опочивальни и опустил на укрытое шкурами и сукном низкое ложе.
Азари, а почему она была без сопровождения?
Ох, господин, ну а кто же знал? Да простят меня духия слишком ее жалею! А она ведь уже не впервые сбегает Когда каудихо нет Ничуть не щадит меня, ничуть!
Что?! Она сбежала?! Еще и не в первый раз?
Ну да
Да чтоб тебе Ворон глаза повыклевал! прорычал Виэльди. Как ты это допускаешь?
Прости, господин, захныкала Азари. Материнское сердце, как воск Ты уж не говори каудихо, молю!
Я подумаю. А ты прекрати ныть и займись наконец дочерью!
Вторая мать захлопотала возле Данески, Виэльди же быстрым шагом вышел за дверь и отправился к колодцу: все-таки пора смыть кровь.
«Не говори каудихо», сказала нянька.
Да уж не скажет, утаит, деваться некуда, иначе придется поведать и обо всем остальном. Лед глубин и вершин, ну что же это за проклятие такое?!
Очистив рану, Виэльди двинулся в дом, но на полпути развернулся: нет смысла туда идти. Все равно он не уснет, а значит, лучше выйти в степь, разжечь костер и смотреть на пламя, пока усталость не одолеет.
Он задремал незадолго перед рассветом, но проспал недолго: разбудили бьющие в лицо солнечные лучи и далекий конский топот. Толком не продрав глаза, Виэльди вскочил и отчего-то сразу подумал: отец возвращается. Когда всадники приблизились, понял, что не ошибся, губы сами собой расползлись в улыбке, но поприветствовать главу клана ему не дали. От группы воинов отделился наездник, пустил коня в галоп и одновременно натянул тетиву лука. Стрела смотрела прямо в сердце, и было ясно: всадник не промахнется.
Кто такой? крикнул он.
Виэльди Каммейра.
Воин не шелохнулся, зато отец подстегнул свою лошадь и, оказавшись возле него, схватил за руку, заставляя опустить лук. Всадник подчинился, каудихо же несколько мгновений рассматривал Виэльди, прищурившись, затем спешился и воскликнул:
Сын! Да тебя не узнать!
И все же узнал, раз шагнул навстречу и раскинул руки в стороны.
Да, отец, я вернулся.
Андио Каммейра засмеялся и сжал его в объятиях.
Какой ты стал! Уходил кутенком, вернулся волком! Вымахал! Мне теперь морду задирать, чтоб на тебя глянуть!
Он преувеличивал: Виэльди был разве что на два пальца выше.
Отстранившись, отец оглядел его, а он оглядел отца. Столько лет не видел, подумать только! Глава клана и всех талмеридов не сильно изменился, почти не постарел, только седины в волосах прибавилось.
Это откуда? отец ткнул пальцем в щеку Виэльди и насупился. Только не говори, что по случайности или в битве получил. Признавайся: что натворил?
Пронес кинжал на Праздник-Середины-Лета.
Андио Каммейра нахмурился сильнее и, помолчав, отчеканил:
Как посмел? Закона не знаешь?
Меня долго здесь не было, а в Империи все и всегда ходят с оружием. Вот и не подумал. Меч оставил, лук оставил, про кинжал забыл. Прости, отец.
Дурень! Тебе хотя бы хватило ума самому это сделать? Не стоял покорно, как тупая овца?
Не стоял. Сам сделал.
И то ладно проворчал каудихо, потом его лоб разгладился, а на лицо вернулась улыбка:Виэльди, мальчик мой, я так тебе рад! Прямо как бык, взобравшийся на телку! Кхм ты только не подумай, будто я считаю тебя телкой
Отец Он и в этом не изменилсявсе те же неудачные сравнения.
Не подумаю, Виэльди рассмеялся.
Давно воротился?
Четыре дня, как сошел с корабля. Потом сразу поехал на праздник, он непроизвольным движением коснулся разреза на щеке. А здесь, дома, с ночи.
Сестру уже видел?
Да.
Отец положил руку на его плечо и сжал.
Очень на мать похожа, только волосы темные. Лучшие воины последние два года так и норовят Только отгоняй! Такая красавица стала, а? Заметил?
Да.
Лучше бы не заметил. Ее красота обернулась проклятием и для нее, и для Виэльди, и для всего рода. Лишь бы Данеска не забыла выпить нужные травы
Данеска она была такой нежной, и податливой, и пугливой, и страстной. Ну почему, почему он не узнал в ней сестру?!
Идем в дом, сын. Поплачешься, как ужасно все было в горном лагере, в Империи и вообще. Я, правда, голоден, как полудохлый шакал, но даже кусочка в рот не возьму, пока не утру твои слезы.
Отец Ну ничуть не изменился!
* * *
Скоро Виэльди сидел, скрестив ноги, на низком пестром диванчике напротив родителя, ел копченую баранину и одновременно осматривал комнату. Оружия на стенах прибавилось, некоторое он видел впервые в жизни: например, выгнутый в другую сторону лук и мудреный волнистый меч. Шкур хищников тоже стало больше, они лежали и на полу, неподалеку от круглого очага, сейчас холодного, очищенного от прогоревших углей и пепла, и на широком отцовском ложе.
Андио Каммейра смотрел на сына и тоже ел. Разумеется, слова «кусочка в рот не возьму, пока» были шуткой. Что-что, а волю любопытству отец никогда не давал и с расспросами не спешил. Лишь когда Виэльди и он сам отложили в сторону последние обглоданные кости, настало время для разговора, и начать его должен был каудихо.
Расскажи об Империи.
О чем именно?
Ты знаешь. Должен знать, что меня интересует.
Хотелось бы еще знать, почему интересует, проворчал Виэльди. Я все делал, как ты велел: прислушивался к разговорам, задавал нужные вопросы, передавал ответы через наших торговцев-скотоводов. Но все это вслепую. А ведь я вроде как твой наследник Разве я не должен понимать, что делаю и для чего?
Хорошие слова, правильные, усмехнулся отец и потер переносицу. Не сомневайся, я все тебе объясню. Ты стал мужем и теперь имеешь право знать о делах и клана, и талмеридов. Но сначала ответь на вопрос.
Ладно, Виэльди пожал плечами. Начать с наследника? каудихо кивнул. Ашезир вернулся год назад, но где он был до этого, держится в тайне. Хотя об этом тебе уже известно Слухи о нем гуляют нехорошие: что он слаб телом, одержим какой-то хворьюиногда ни с того ни с сего начинает задыхаться, особенно по весне. Потому воин из него никудышный.
Да, это я тоже знаю. Что-то новое есть?
Поговаривают, что император бьет его смертным боем. Будто бы для того, чтобы воспитать из дохляка мужчину. Да только после этого наследник, случается, пару дней с ложа встать не может.
Андио Каммейра присвистнул и вскинул брови.
Неужели до сих пор бьет? Как глупо Этак он его к трону не подготовит. Из запуганного и униженного человека достойный правитель никогда не выйдет. Но для нас это хорошо.
Что? у Виэльди едва челюсть не отвисла. Чем хорошо-то? Разве талмериды не заодно с Империей? Нас же все соседи за это ненавидят!
А! отмахнулся отец. Империю они ненавидят куда сильнее, а нас Когда-нибудь именно мы объединим равнинные земли, и все проклятия, которые нам посылали, забудутся. Не сейчас, но, может, уже через поколение или два. Поэтому слабые императоры нам выгодны. Очень кстати погибли два старших сына нынешнего правителя, а младшего с детства готовили к подчинению, а не власти.
Отец прищурился, дернул губами, и на его лице промелькнула тень коварства. Уж не приложил ли он руку к гибели наследников? От каудихо вполне можно этого ожидать. Обе смерти были слишком случайны и нелепы, чтобы и впрямь считать их случайными. Одного наследника укусила змея, другой упал с лестницы и свернул шею.
Вот все понемногу и проясняется: отец, как и обещал, начал открывать, что к чему, но невзначай, в разговоре. Потом наверняка так же невзначай спросит, к каким выводам пришел Виэльдичтобы проверить, насколько сын догадлив. Пока, однако, можно сказать лишь одно: Андио Каммейра затеял опасную игру, ведь император, надо думать, тоже не дурак.
Ладно, продолжай, сказал отец.
Да в общем-то про наследника почти все. На людях Ашезир появляется изредка, друзей у него вроде нет. Я по крайней мере не слышал, чтобы он сблизился хоть с кем-то знатных ровесников. Сам я его видел только издали и мельком: он и впрямь выглядел болезненным, слабымхудой, невысокий, даже хрупкий.
А как у него с мужской, любовной силой? Наложницы, бастарды?
Хм Говорят, он весьма любвеобилен.
И хорошо, и плохо пробормотал отец.
Почему?
Объясню позже. И знай: когда я представлю тебя императору и, главное, наследнику, ты должен сделать все, чтобы подружиться с ним. Или хотя бы найти общий язык. А теперь расскажи о других людях. Ли-нессер Ширай со многими тебя познакомил?
Да. С некоторыми отпрысками знатных семей я даже сдружился. Иначе откуда, по-твоему, узнавал все эти сплетни? Не из уличной же болтовни. От простонародья жизнь правителей тщательно скрывается Даже слишком, Виэльди ухмыльнулся. Вот люди и сочиняют байки: то наследник с крылатыми змеями ездил сражатьсяа то десятки девственниц изнасиловал и убил.
Отец рассмеялся.
Вот нам бы такую скрытность! Но увы: мы всегда на виду и на слуху. Только во время священных праздников и можно избегнуть сплетней: те, кто что-то увидит, что-то узнает, о чем-то догадаетсябудут молчать. Хоть это благо.
Еще какое пробормотал Виэльди.
Перед глазами, будто наяву, возник высокий костер, хмурый старейшина и лица людей в толпе. Любопытно, многие из талмеридов задались вопросом, не свою ли сестру догнал победитель? Наверняка многие, но доказательств ни у кого нет. И не будет, если Данеска выпьет нужные травы, да только как узнать, выполнит она обещание или нет?
Теперь-то ясно, что не просто так сестра отправилась на праздник, неспроста вплела в косы красные бусины. Раз пошла на это без ведома отца, значит, для нее это было очень важно. Почему?
В голове всплыли ее крики, которые он принял за выдумку, горячечный бред: «Я ведь уеду в Империю, там стану женой наследника!»
В груди похолодело, сердце несколько раз стукнулось о ребра, потом замерло, будто остановилось, и наконец забилось размеренно.
Отец выдавил он. Ты хочешь поженить Ашезира и Данеску?
Андио Каммейра склонил голову набок, а в его глазах отразилось удивление. Может, Виэльди все-таки ошибся? Хорошо бы Конечно, чем быстрее сестра выйдет замуж и уедет к мужу, тем лучше, но не к этому же червю! Пусть он и наследник Империи.