Вы правы, сказал он. Но я был здесь, когда было так холодно, что дыхание вырывалось паром, замерзала вода. Это не объяснить.
Расскажите об этом этаже, сказал Декс. Что вы тут видели? Что видели другие?
Хотите, кое-что покажу? спросил он. Идите за мной.
Мы пошли в левый коридор, замерли перед закрытой дверью. Он опустил ладонь на ручку.
Это комната вскрытия. Или, как ее звали многие, комната крови.
Он открыл дверь, и петли застонали, как раненый зверь. Перед нами были только пыль и тьма. Он повернулся к Дексу.
У вас есть свет на этой штуке?
Декс серьезно кивнул и включил его. Мы с Ребеккой остановились на пороге, мужчины прошли в комнату. Свет Декса резко озарял стены. К моему удивлению, комната не была пустой. От этого было только тревожнее.
Там были столы и рукомойники, шкафы и большой металлический сейф вдоль стен, всюду виднелись пятна ржавчины. В центре комнаты были три стола через промежутки, прикованные к полу. Большие лампы висели над ними, казалось, врач включит их в любой миг. Сбоку было отделение с шестью слотамихолодильник для тел.
Все во мне застыло. Я туда не пойду. Я посмотрела на Ребекку, та кусала губу и смотрела, как Декс и Олдмен шли к столам для операции. Она ощущала то же самое, даже если не говорила этого.
Посветите сюда, сказал Олдмен, указывая на средний стол. Видите кольцо по краю? Так собирали кровь. Врачи мало понимали туберкулез, и как он передается. Они думали, что могут изучить его и найти лекарство. Конечно, время шло, и они проводили все меньше вскрытий. А смысл? Там холодильник, он указал на металлический шкаф с отделениями. Только шесть тел помещается за раз. Болезнь заразительна, и мертвых сразу увозили.
По желобу для тел, сказал Декс.
Олдмен посмотрел на него.
Да. Вы слышали об этом. Думаю, дверь где-то в этой комнате, но я не искал. Я не люблю рисковать.
Это место звали комнатой крови, потому что из пациентов пускали кровь? спросила Ребекка, плохо скрывая отвращение.
Он покачал головой.
Да и нет. Тут проводили много операций, экспериментов. Они пытались убирать жидкость из легких. Это проводили чаще всего, наверное, на половине пациентов. Другим убирали мышцы или ребра из груди, чтобы места для легких стало больше. Порой они вставляли в легкие воздушные шары и наполняли их воздухом, он скривился и посмотрел на стены, и я поняла, что ржавчина на них от крови. Было грязно.
Они так делали с детьми? спросила Ребекка.
Не со всеми, сказал он. Но с некоторыми. Они редко выживали. А если и выживали, им становилось хуже, они ходили по коридорам, словно в груди пусто.
Кошмар, тихо сказал Декс. Даже представить не могу.
Ужасы истории, медленно сказал Олдмен. Я бы хотел сказать, что визит сюда был хуже всего для детей. Но со слухами об оскорблении и рушащихся стандартах санатория вряд ли это было хуже.
Оскорбления? спросила я.
Он склонил голову, обдумывая ответ:
Бабушка о таком не рассказывала. Она была хорошей, почти не безумной, она любила помогать людям. Но не все были как она. Тут было тяжело, изоляция, постоянный страх смерти, окружение ею. У медсестер были правила. Они не могли сочувствовать пациентам, им нужно было изображать, что все хорошо. Это было сложно. Многие медсестры убивали себя. И некоторые медсестры, если верить слухам, сошли с ума. Это влияло на детей. Но это, конечно, только слухи. Это не было записано, насколько я знаю.
Мне было все холоднее. Тут было меньше окон, было темнее. Если Декс думал, что исследует этот этаж ночью, то он был не в себе.
Нам нужно идти, сказал Олдмен, подойдя к нам с Дексом. Мне нужно скоро вернуться в музей, а нас ждет еще один этаж.
Олдмен прошел в середину коридора.
На этом этаже я не видел толком, зато слышал. Ощущал. Мне казалось, что за мной кто-то есть, хотя там никого не было. Я слышал крики из комнаты крови. Я слышал влажный кашель, словно кто-то кашлял кровью, катящиеся колеса и шаги. Я видел врача в белом халате в углу одной из комнат, он поежился. И я надеюсь, что больше его не увижу. Мы можем идти?
Я заметила, что он нервничает, и мне стало страшнее. Если историк хотел уйти, то стоило слушаться.
Что видели другие? спросил Декс, мы поднимались на последний этаж.
Олдмен мрачно посмотрел на него.
Смотря о ком вы спрашиваете, и во что они верят.
Верят? повторила я.
Он кивнул, мы замерли на площадке. Ниже была тьма третьего этажа, а вышеконтрастирующий свет четвертого. Но мне казалось, что на четвертом этаже больше всего тайн и враждебности.
Люди говорили, что видели некое существо на третьем и четвертом этаже.
Существо? лед стекал по моей спине. Я не хотела узнавать его облик.
Четвертый этаж, как вы скоро увидите, был с пациентами при смерти, с безумными. Там была решетка, он указал на лестницу, что не давала им сбежать. Они были худыми и слабыми, но оставались угрозой. Некоторые говорят, что из-за плохой энергии, потерянных душ пациентов, неправильных экспериментов и массовой могилы
Массовой могилы? перебила я.
Он с сочувствием посмотрел на меня.
Многие тела не забрали их семьи. Они боялись, что заразятся, даже в смерти. Суеверия. Смерть должна где-то быть.
Хуже быть не могло.
Так что за существо? спросила Ребекка.
Многие верят, что это демон, сказал он. Похоже на человека, но нет. Ползает по потолку и стенам.
Еще хуже. Этим плохое и было. Демоном.
Гадким демоном.
Я начинала думать, что предупреждение Пиппы могло быть не воображением.
Оно кому-то вредило? тихо спросил Декс.
Олдмен покачал головой и сунул зубочистку между зубов.
Я честно не знаю. Я этого не видел. Это не значит, что этого там нет, но это место путает. Тут так много истории, столько людей прошло эти стены. Никогда не знаешь, что там увидишь. И это восхищает, он посмотрел на четвертый этаж. Может, пропустим тот этаж? Можете сами осмотреться, но я сказал, что не хочу рисковать
Нет, это круто, я была благодарна.
Я поснимаю пару секунд? конечно, Декс должен был спросить это.
Олдмен покачал головой и прошел к окну на площадке, сцепив руки за спиной.
Идите вперед.
Ребекка решила идти с Дексом, я осталась с историком, он смотрел в окно.
Знаете, призналась я, надеясь, что разговор успокоит мое сердце, до этого места я не знала о санаториях.
Он улыбнулся.
Так было и тогда. Хоть эти больницы были по всей стране, хоть сотни тысяч умирали в них, все делали вид, что их не существует. Но они были. Можно запереть людей в изолированных зданиях, кормить их лживыми обещаниями о лекарстве. Но родители тех, кто никогда не увидел свои семьи, не забыли. Конечно, тут призраки. Все призраки просто хотят поговорить, чтобы кто-то знал, что они существуют, даже если это не так.
А демон? мой голос подрагивал.
Может, некоторые призраки не хотят внимания. Может, они хотят причинить боль и ужас, которые ощущали они каждый день. Может, некоторые ушли слишком далеко в их ненависти и мести, и они перестали быть призраками, а стали чем-то еще, он говорил тихо, склонился и пронзил меня взглядом. Вы это видели?
Горло сжалось. Я медленно кивнула.
Его лицо вытянулось, и он спокойно сказал:
У вас хорошая энергия. Им это нравится.
Хорошо, громко сказал Декс, он спустился по лестнице с Ребеккой. Там толком не на что смотреть. Так же, как на втором этаже, хотя, думаю, я нашел дверь желоба для тел.
Опасно, отметил Олдмен. Там нашли сбежавшую девочку год назад. Она убежала у почты и застряла на несколько дней.
Почта? спросила я.
Заброшенная почта есть по пути. Желоб для тел ведет туда. Это долгий путь в темноте.
Я посмотрела на Декса, чтобы он даже не думал об этом, но Олдмен продолжил:
После этого они заколотили вход на почту, и войти не получится. И выйти тоже, видимо, он посмотрел на часы. Боюсь, мне пора идти. Надеюсь, вам понравился тур по санаторию.
Мы спустились по лестнице, с каждой площадкой мне было все легче и легче. Как только мы попали на главный этаж, прозвенел первый звонок, и учителя заспешили вокруг, а я смогла прийти в себя.
Надеюсь, вы будете тут очень осторожными, сказал мне Олдмен, а потом вышел в солнечный двор.
Что он сказал? спросил Декс.
Я покачала головой.
Ничего нового.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После тура мне не хотелось говорить с Бренной о ее встрече с плохим. Я была близка к тому, чтобы предложить уехать в Тилламук за едой, пока мы могли, просто чтобы побыть на солнце и рядом с волнами, но Келли пришла к нам в учительскую.
Привет, тихо сказала она, ее волосы изящно обрамляли лицо. Бренна хотела передать, что ей пришлось уйти домой, ей стало плохо. Завтра она пойдет на осмотр.
О, нет, я выпрямилась на стуле. Она в порядке?
Она кивнула.
Я быстро осмотрела на нее. Наверное, отравление. Она будет в порядке.
А другие ученики? спросил Декс. Что они будут делать, если ее не будет? Есть замена?
Я посмотрела на него.
Не думай учить искусству, Декс, я видела твои рисунки, голые рисунки, хотелось добавить. Порномультики.
Так быстро замену не найти, сказала Келли. Дети получат час или со мной, или с кем-то из столовой. Я выведу их во двор, и они погуляют.
Мы сможем прийти посмотреть? спросил Декс, вставая с дивана с чашкой кофе в руках.
Декс предупреждающе начала Ребекка, не улавливая, что он делает.
Келли пожала плечом и робко улыбнулась.
Конечно. Думаю, вам нужно солнце после утра здесь.
Она была права. Она ушла, и я встала и ткнула Декса в бок.
Что вы задумали, мистер?
Он посмотрел на нас, как на дур.
Если Бренны здесь нет, можно поговорить с девочкой. С Джоди.
Не думаю, что это правильно, осторожничала Ребекка. Думаю, нам нужно разрешение.
Не на камеру, твердо сказал Декс. И ты теряешь хватку, продюсер. Тебе нужно думать о картине в целом. Превращать удары и разочарования в возможности.
Ты сошел с ума, сказала Ребекка, забирая у него кофе. Но я вижу, куда ты клонишь.
Мне было все равно, я хотела быть на солнце.
Хотя игровая площадка и поле были за зданием, деревья не давали солнцу добраться до земли. Спереди были широкие поля по сторонам от дороги, и местами виднелись столы для пикника. Мы сели за один из них с подогретой в микроволновке едой и пытались есть и угадать, где Джоди.
Но она нашла нас.
Вы охотитесь на привидений? спросила девочка, подойдя к нам. Я заметила оранжевый мяч в ее волосах. Солнце сияло на ее светлых глазах, на зеленой траве, и все было красивым, но этот дурацкий мяч напоминал о том, что оставалось в этом месте.
Это мы, Декс широко улыбнулся. А ты кто будешь?
Я Джоди, она потерла нос. Она была милой, с большими голубыми глазами, низкая для своего возраста, в костюмчике розового цвета с пятнами леопарда. Мисс Бренне стало плохо, и она ушла домой.
Мы слышали, сказала Ребекка. Она стала удивительно теплой, заговорив с ней. Но медсестра Келли сказала, что с ней все будет в порядке. Она вернется завтра как новенькая.
Джоди пожала плечами и начала крутиться в поясе.
Наверное. Я болела какое-то время.
Да? спросила я, хотя Бренна рассказывала.
Да, сказала она. Туберкулезом легких.
Я чуть не выплюнула апельсиновый сок. Ребекка пришла в себя быстрее меня.
Туберкулезом? повторила она. Сомневаюсь.
Было дело, сказала Джоди, словно это был пустяк. Медсестра сказала, что это не так, и доктор Уильярд тоже, но Элиот сказал так. Я кашляла кровью. Он сказал, так было с ним, она перестала кружиться и посмотрела мне в глаза. Шона сказала, я никогда не увижу семью.
Она смотрела на меня так, что Декс и Ребекка принялись озираться, чтобы понять, что происходит.
Кто такая Шона? осторожно спросила я, стараясь звучать бодро.
Шона не друг. Ей не нравится, что Элиот обращает на меня внимание. И ей не нравишься ты.
Меня словно сдавили стены.
Я? выдавила я. Я ее не встречала. Мы тут со вчера.
Она сказала, что видела тебя, когда ты смотрела на ее комнату, спокойно сказала Джоди. Она сейчас смотрит на тебя.
О, только не это.
Что?
Джоди указала на здание, на второй этаж. Я ничего там не видела, солнце отсвечивало на разбитых окнах.
Я ничего не вижу, сказала я.
Она там, уверенно сказала она. Просто нужно искать ее.
Блин. Я склонилась и присмотрелась к Джоди.
Почему я не нравлюсь Шоне? прошептала я.
Она пожала плечами и принялась поворачиваться.
Не знаю. Может, ты с ней не играешь. Или плохое говорит ей не любить тебя.
Я посмотрела на Декса. Я видела, как он сглотнул, в глазах была тревога. Я посмотрела на Джоди.
Что за плохое?
Не знаю, сказала она. А потом просияла. Раньше я его боялась, но однажды Шона сказала, что это ее питомец, и он на поводке. Я боялась, когда он бегал свободно. Так он напал на мисс Бренну.
Я не могла говорить. Я была в ужасе, хотя сидела за столом для пикника на солнце.
Джоди, осторожно сказала Ребекка. Ты знаешь, что врать не правильно.
Знаю, сказала она. Но я не вру. Иначе я попаду в ад. И я говорю правду. Я не хочу в ад. Шона сказала, что плохое заберет меня туда, если я буду себя плохо вести.
Я представила Шону в комнате, улыбка не затрагивала ее глаза, поводок падал, и я не видела, что было на его конце. Но мозг хотел туда. Хотел заполнить пустоты. Хотел увидеть плохое.
Мне нужно было туда.
Ты ужасно впечатлительный ребенок, да? сказал Декс Джоди.
Она показала ему язык.
Сам такой.
Ты хоть знаешь, что это значит?
Декс, резко сказала я, не дав ему спорить с ребенком. Я выбралась из-за стола. Думаю, я все.
Он потрясенно посмотрел на меня.
Что? Все?
Перри начала Ребекка.
Я потерла руки, ощущая холод, глядя на здание.
Не знаю. Но если я не побуду хоть пару часов подальше отсюда, я сойду с ума.
Ребекка посмотрела на Декса.
Свози ее в город, предложила она. Я тут поговорю, поснимаю.
Декс странно посмотрел на нее, а потом кивнул, словно что-то понял.
Звучит неплохо, босс, он встал и подошел ко мне, взял за руку. Я схожу в комнату за вещами. Взять твою сумочку?
Я кивнула.
И свитер, ладно? ниже было теплее, но мне стало холодно, и солнце не могло согреть.
Я посмотрела на Ребекку, та улыбнулась.
Что? я нахмурилась.
Ничего, она все еще улыбалась.
Хочешь поиграть со мной? спросила у нее Джоди.
Ребекка замешкалась. Я благодарила звезды, что не оставалась игратьособенно в прятки с мертвыми.
Конечно, сказал Ребекка.
А ты знаешь игры? Джоди уперла ручки в бока.
В Англии я играла в игру под названием «Который час, мистер Волк». Хочешь поиграть?
Я закатила глаза. Конечно, она выбрала самую странную игру, но Джоди была за.
Вскоре я оказалась в джипе, мы с Дексом поехали к берегу. Мне не нравилось запираться в голове, но я могла думать лишь о лице Шоны и черном силуэте плохого.
Детка? нежно сказал Декс. Ты в порядке?
Я покачала головой, глядя на проносящиеся деревья.
Нет.
Хочешь домой? я посмотрела на него. Он выглядел сочувствующе. Ты понимаешь, знаю. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
Ох. Мое сердце надувалось, как воздушный шар. Я улыбнулась ему.
Я не знаю, чего хочу, Декс.
Он глотнул.
Ты еще хочешь меня?
Все во мне растаяло. Я повернулась к нему и коснулась его щеки.
Конечно, хочу, Декс. Я люблю тебя. Ты это знаешь. Просто я в ужасе. Все в том месте
Слишком?
Да. Слишком.
Расскажи о своем сне. Где ты видела девочку.
О, я не хочу сейчас об этом думать, сказала я. Правда. Я хочу притвориться на миг, что санатория нет. Что мы вернулись к нормальной жизни.
Ты прав, он вдруг остановил машину у красивого вида. Он остановился у низкой каменной стены с видом на утес и город внизу. Без тумана было видно машины на 101, проезжающие Гэри, мерцающий океан и бесконечное синее небо. Мне стало лучше уже от вида, тепло летнего воздуха проникало в открытые окна.
Декс расстегнул свой ремень безопасности, а потом мой.
Идем, он убрал ремень с меня. Там слишком хорошо, чтобы быть в машине.