Будь осторожна, Перри, сказал он. Я серьезно.
Я смогла лишь кивнуть. Переживал он за мое сердце или жизнь, я не знала, но я буду осторожна.
Это было не так плохо, сказала Ребекка с заднего сидения, оглядываясь на дом, пока мы выезжали на шоссе 101, чтобы отправиться на юг.
Это тебе, сказала я. Ты была очаровательной англичанкой. Тебе не пришлось слушать недовольство дяди Ала, я посмотрела на Декса за рулем, очки скрывали его глаза. Кстати, что дядя Ал сказал тебе? О чем вы там говорили?
Было опасно спрашивать, когда мы были не одни, но Ребекка порой казалась частью нас, и было ясно, что что-то случилось, просто гормоны с утра помешали выяснить.
Он склонил голову, пожав плечами, словно это был пустяк.
Ничего толком. Я просто хотел ему сказать, что ты теперь в порядке. Я не хотел, чтобы он или твои родители переживали о тебе.
Не вышло, да? спросила Ребекка с сочувствием.
Он взглянул на нее.
Не вышло. Он не ненавидит меня, но и не фанат. Думаю, первое впечатление всегда сильнее.
Честно говоря, Декс, отметила я, большая часть твоего очарования в твоем члене. Потому ты бесишь половину населения.
Ха, фыркнул он. Я пытался. Ну его, этого дядю Ала. Прости. Правда, Перри. Знаю, он твой дядя, но его одобрение не важно, он не знает всего. Это лишь вызывает желание доказать, что он не прав.
Насчет чего? спросила я.
Он прикусил губу, а потом сказал:
Что мы не друг для друга. Что мы с тобой равны катастрофе, он опустил голову и посмотрел на меня поверх очков. Он тебя так чувствовать не заставил?
«Он напомнил, что мы знаем друг друга всего восемь месяцев», подумала я, но смысла озвучивать не было. Декс знал это. Он знал. Мы все знали. Но не могли слушать других людей, даже членов семьи. Я хотел думать об этом, добиться одобрения. Но это не было важно. Если у нас с Дексом был шанс стать парой, это не было важно. Нам нужно было делать то, что правильно для нас.
И это ощущалось хорошо.
Не важно, что он думает, я понизила голос, хотя Ребекка тоже участвовала в разговоре. Важно твое мнение. И Бекс, конечно.
Спасибо, сказала она. Кто знал, что дядя Ал такой упрямец? Думаю, теперь ты сомневаешься, стоит ли заезжать к родителям.
Я издала смешок.
Пожалуй, да. Я все равно увижусь с ними и разберусь, когда наступит время. А пока нам нужно снять детей-призраков.
Я не хочу тебя сбивать, сказал Декс. Но помнишь, когда на нас в прошлый раз нападали дети?
Остров Дарси. Призрак убитой Мадлен, прокаженный ребенок, нам хватало кошмарных детей оттуда.
Я подавила дрожь.
Я помню. Ты о чем?
Последние несколько дней ты была так занята семьей и всем, что творится в твоей сексуальной голове, что не подумала о безумии всей ситуации.
Он был прав.
Да, я не успела подумать.
«Кроме снов», сказал голосок во мне, и я отогнала его, не готовая думать об этом.
Декс оглянулся на Ребекку.
Ты готова?
Глупый вопрос, ответила она, махнув рукой. Ты ведешь себя так, словно я не ваш менеджер.
Но ты готова к детям? Младенцам из ада? Детям без риталина?
Она скрестила руки и отклонилась.
Я готова к тому, что вы, как обычно, будете пугаться того, что я не виду. А потом я отойду, и вы справитесь с остальным. К этому я готова. Есть там призраки или нет, плевать, пока вы их видите. Если не видите, тогда нужно хотя бы снять что-то годное.
Я развернулась и посмотрела на нее.
Ты знаешь, что мы видим все, что снимаем. Мы не врем.
Перри, я знаю, сказала она. Но с деловой точки зрения это не важно. Шедевр можно сделать и из бумажного пакета. Делайте, что хотите, лишь бы были съемки.
Я посмотрела на Декса.
Она начинает напоминать тебя.
Он улыбнулся и потер щетину на подбородке.
Что сказать? Мы оба знаем, что делает шоу хорошим, и оба любим пироги.
Я закатила глаза.
О, Декс, сказала Ребекка. Только не меняйся.
И не думал.
Мы ехали по берегу, я опустила окно, и ветер океана трепал мои волосы. Вода была движущимся листом металла, солнце сияло, заполняя меня радостью, хотя ко времени, когда мы приехали к городку Рокэвэй Бич, появился туман. Мы завернули за угол и проехали табличку с надписью «Гэри, население 779», и нас окутало серое облако.
Не лучший прием, отметила я, глядя в окно. Я едва видела что-то за краем дороги, но знала, что океан еще там, только туман все закрывал.
Нет, сказала Ребекка. Она постучала по моему плечу и передала мне небольшую камеру. Но это отличная заставка для эпизода. Перри, снимай. Декс, развернись и прокатись тут еще раз.
Мы с Дексом переглянулись, Ребекка была в роли менеджера.
Началось, пошутил он низким и зловещим голосом.
Он повернул джип, подрезав семью в минивэне, и когда я перестала держаться, чтобы не вылететь, я стала снимать в открытое окно, пока мы ехали мимо.
Стерегись, город Гэри, сказала я как рассказчик. Ребекка заставляла меня озвучивать все потом. Выглядишь ты не очень.
Я ощущала ее хмурый взгляд, но она не могла спорить. Выглядел город жалко. Хоть почти наступило лето, сосны на склоне горы были выгоревшими, почти коричневыми. Дома были обветренными и простыми, многиев один этаж, окруженные полумраком из-за деревьев или с маленьким двором с оградой из решеток и бетонной дорогой. Шторы были сдвинуты, и я не видела толком сады или другие признаки жизни, как детские игрушки на дорогах или кормильцев птиц.
Город был не лучше. Я не могла понять, была ли тут зона перед водой (должна быть, мы ведь у залива), и к ней точно не было дороги. Там был мотель в виде маяка, несколько магазинов для рыбалки и магазин на углу. Только там не было табличек «Аренда», и окна были открыты.
Мы только приехали, а место уже печалило.
Мы остановимся в мотеле у маяка? спросил Декс у Ребекки.
Она хмыкнула.
Я не бронировала номера. Директор пригласила нас остаться у них. Школьная медсестра живет там, где раньше жили медсестры, и там есть пара кроватей.
Я чуть не перестала снимать.
Думаешь, нам стоит спать там, где спали десятки лет назад медсестры?
Не говори, что тебе страшно, пошутила она. Думаю, это годится для шоу, да, Декс?
Я ощущала его взгляд, но не сводила взгляда с камеры. В прошлом Дек первым взялся бы за что-то рискованное и глупое, но теперь оберегал меня. Он заставлял раньше меня бояться, а теперь хотел уберечь.
Увидим, сказал он, и по его тону я поняла, что если не захочу оставаться там, то не буду. Я не сильно боялась, но старые кровати и матрасы не радовали. Я в любом случае выбрала бы мотель.
О, это, наверное, труба от старой мельницы, сказала Ребекка радостно, когда мы подъехали к тому, что Декс окрестил «древним дилдо». Дальше налево, и по дороге в холмы четыре мили.
Декс повернул джип от берега, мы направились по извилистой дороге в укрытие деревьев.
Не близко, да?
Пациенты должны были жить выше, чтобы условия были лучше. Похоже, все дети там все равно из Тилламука. Я буду удивлена, если в городе осталось много семей после закрытия мельницы, она ткнула меня локтем. Снимай, пока мы едем.
Декс цокнул языком.
Эй, Бекс, не отнимай у меня всю роль. Знаю, я шутил о пирогах, но Перри занята. Только я могу командовать ею. Хотя бы пробовать.
Простите, извинилась она. Я просто немного нервничаю.
Да? я направляла камеру на дорогу, на ряды пролетающих деревьев. Дексу придется много редактировать потом это.
Да, сказала она не так сухо. Не знаю, почему. Началось, когда я увидела туман. Может, из-за него я ощущаю клаустрофобию.
Должна признать, я ее понимала. Хотя я знала, что это не связано с туманом, все было из-за зловещего вида местности.
Я думал, ты привыкла к туману Англии, сказал Декс.
Она не слушала, через пару минут мы подъехали к большим кованым вратам, что были испещрены ржавчиной от ветра океана. По бокам ворот была крошащаяся каменная стена в семь футов высотой, что тянулась во тьму деревьев.
Перед нами была длинная дорога из гравия, что вела к большому белому зданию. Оно смутно напоминало психушку, где мы с Дексом снимали в Сиэтле, но было длиннее, в два крыла и пять этажей. С острой верхушкой, здание напоминало европейский замок в горах.
О том, что это школа, напоминала только цветная фреска на стене первого этажа. Все этажи выше были с потрескавшейся краской.
Мы на месте, медленно сказал Декс. И мне вдруг стало радостно за свою школу.
Точно, сказала я. Мы остановились рядом со школьным автобусом, где было написано «Академия искусств Оушенсайд», и вышли.
Первым я заметила изменение температуры и качества воздуха. Тут было градусов на пять холоднее, воздух жалил легкие. Туман был легче, и было видно участки голубого неба наверху. Я вытащила из машины толстовку «Kyuss». Не очень профессионально, но тепло.
Я посмотрела на Декса и Ребекку, они стояли рядом и смотрели на высокое здание.
Мы сначала снимаем или разбираемся? я посмотрела на них, не упуская никого. Я знала, что Декс теперь иначе воспринимает съемки.
Если бы решал я, с нажимом сказал он, мы бы сначала осмотрелись. Но у мисс Симс свои планы
Она натянуто улыбнулась ему.
И мисс Симс согласна с тобой.
Она пошла к дверям школы. Мы с Дексом шли в паре шагов за ней, смотрели, как она покачивает бедрами в укороченных штанах и полосатой блузке, словно она собиралась кататься на яхте в 1955.
Я потянула Декса за локоть и прижалась к нему.
Ты веришь ей насчет клаустрофобии, или у тебя тоже было странное чувство?
Странное чувство? Малыш, это у меня постоянно, он посмотрел на здание, на разбитые окна и плесневелые шторы наверху. Это место другое.
Думаешь, шоу будет хорошим? тихо спросила я.
Он скривил губы.
Я уже не знаю, что хорошее. Думаю, это место с призраками. Я надеюсь только, что наши жизни и разумы останутся целыми.
Если бы я не знала, сказала бы, что у тебя паранойя.
Он нахмурился.
Ты знаешь, что в нашем случае паранойи нет.
Вы идете? позвала Ребекка. Мы повернулись к ней и заметили бледную полную женщину на вершине лестницы у дубовых дверей. Ребекка оглянулась и вздрогнула, словно испугалась ее.
Вы с телевидения? спросила женщина гнусаво, кожа на шее покачивалась. Она напоминала злодейку Дисней, хотя добивалась она явно не этого. Но с ее темно-коричневым платьем, строгими бровями над глазами и мышиными волосами в узле было сложно не сравнивать.
Из Интернета, да, исправила Ребекка, поднявшись и протянув руку. Я Ребекка Симс, менеджер «Эксперимента в ужасе». Я вам писала.
Женщина подняла нос выше, глядя на нее. Я ощущала, как она отмечает красные губы и ногти Ребекки.
Припоминаю, она пожала ее руку и повернулась к нам с Дексом. Мы невольно остановились и смотрели на жуткую женщину. А вы кем будете?
Я ткнула Декса локтем.
Он оживился, прошел вперед и обхватил ладонь женщины. Он пожал ее и спросил с заразительной улыбкой:
Я Декс Форей, единственный член в шоу. А кем вы будете?
Я вздохнула. Стоило начинать мне.
Я тут же прошла к ней, забралась на две ступеньки и виновато улыбнулась ей.
Он хотел сказать, что он оператор и редактор. Я ведущая, Перри Паломино. Спасибо, что впустили снимать, миссис.?
Она уперла руки в бока и с ледяным лицом сказала:
ЯЭйнсли Дейвенпорт, директор Оушенсайда. Боюсь, я ждала вас позже.
Эйнсли Дейвенпорт. Не Урсула, но имя ей подходило.
Простите, сказал Декс, все еще улыбаясь, наслаждаясь собой. Нам пришлось спешно покинуть место ночлега. Такое бывает, вы понимаете.
Она хмуро посмотрела на него, это затянулось.
Ясно. Меня ждет бумажная работа и звонки, так что, боюсь, до трех, когда кончаются занятия, я вам помочь не смогу. Я могу попросить медсестру показать вам место, может, потом вам удастся увидеть миссис Макинтош. Она учит рисованию. Она все это начала.
Она развернулась и ушла в здание. Мы переглянулись. Нам идти? Остаться здесь? Мы не успели обсудить вслух, худая женщина в свободной блузке и белых штанах появилась перед нами.
Привет, сказала она робко и тихо, и я склонилась, чтобы уловить слова. Я Келли. Школьная медсестра. Рада встрече.
Мы быстро представились. Декс в этот раз был вежливее, и Келли поманила нас внутрь.
Хотя снаружи школа выглядела так, словно ей было сотни лет, внутри, хотя бы на первом этаже, было красиво. Пол в фойе был из блестящего серого мрамора, стены были с нишами и панелями с узорами. Свет сиял сверху. На больницу не было похоже, но и как школа не выглядело.
Красиво, восхитилась Ребекка.
Келли кивнула. Она напоминала мне цаплю. Ее движения были медленными и продуманными.
Слева ниже кабинеты администрации. Школа маленькая, около сотни учеников, так что мы не используем весь первый этаж. Но миссис Дейвенпорт проследила, чтобы отремонтировали каждый угол первого этажа, хоть кому-то нравился его прошлый вид.
Ваша комната внизу? спросил Декс. Говорят, там мы будем спать сегодня.
Она кивнула, не глядя ему в глаза.
Если хотите. Там милая комната. Сюда, прошу, она пошла по коридору. Каблук Ребекки стучали за ней. Оушенсайдхорошая школа, сказала Келли через плечо, но потом она сгорела. Никто не знает, из-за чего, но уничтожено было все. Это было очень странно, и многие дети ушли, чьи родители не мне рассказывать. Но нам нужна была замена.
Мы миновали закрытые двери кабинета с именами на стекле и медными ручками. Весь этот обновленный мир никак не подавлял жуткое предчувствие, мне казалось, что за нами в здание проник тот туман. Я оглядывалась, чтобы убедиться, что там никого нет.
Келли остановилась у открытой двери. Она слабо улыбнулась, я теперь была к ней ближе и увидела ее добрые зеленые глаза, что резко контрастировали с ее рыжеватыми волосами.
Эта школа для одаренных детей, что хотят посвятить себя искусству. Или чьи родители хотят развить их талант. Ходить сюда дорого, но вы бы видели шум, какой они подняли, когда стали собирать деньги для строительства новой школы. Перенести Оушенсайд сюда было не лучшей идеей.
Вы с ними не согласны, понял Декс.
Она вскинула бровь.
Я бы не хотела работать в старом санатории, если вы об этом, она кашлянула, робко огляделась, словно ее могла отругать за свое мнение, а потом указала на комнату. Это мой кабинет. Если пройдете туда, то попадете в старые комнаты медсестер.
Первая комната была обычным кабинетом медсестры, но с сияющим полом и рукомойником, аккуратными полками и двумя кроватями, плотно укрытыми простынями. Стены были в рисунках детей, хотя они выглядели в миллион раз лучше всех моих рисунков. Там были угольные и пастельные портреты Келли, пейзажи леса, портрет мальчика с потрепанным мишкой в одежде 1930-х.
У всех детей тут талант, сказала Келли, поймав мой взгляд и поманив нас вперед. Мы прошли дверь и посмотрели на комнату, что ждала нас, когда она включила свет. Я ожидала нечто гнилое, но оказалось неплохо. Места было мало, и стены тут были голыми. В ряд стояли четыре кровати, их разделяли шторки, что свисали с прутьев на потолке. Кровати были как в отелечистые, но не мягкие.
Тут медсестры спали в прошлом? спросил Декс.
Половина этажа была такой, она похлопала по краю одной кровати. Тут было пятьсот пациентов, около тридцати медсестер и управляющих. Работники приходили сюда и больше не уходили.
Никогда? спросила я.
Она покачала головой.
Нет. Туберкулез был признан Белой чумой. Они думали, что это очень заразно, и без лекарства все рисковали. Не знаю, заметили ли вы, но на середине дороги между городом и этим местом есть маленькое здание у дороги. Его трудно увидеть среди деревьев. Там была почта. Почтальоны приходили туда, боясь, что если подойдут ближе к зданию, заразятся.
Кошмар, возмутился Декс. И работая здесь семью не видели долгое время.
До 50-х, пока не нашли лекарство. Больницу закрыли, печально сказала она. Многие медсестры убили себя. Они сошли с ума.
Кожу на шее покалывало. Просто отлично. Нас ждали не только призраки детей, но и их медсестры, что сошли с ума и убили себя. У меня начались сомнения в стиле «может, это плохая идея, может, стоит уехать домой, может, стоило подумать свою безумную бабушку из сна», и такие моменты или ничего не значили, или заставляли пожалеть, что не доверял инстинкту.
Но если бы не выбор в пользу интересного, я бы не встретила Декса, не занялась бы шоу. Нужно было идти вперед, несмотря на страх. Я подавила тревоги и слушала Келли.