Я, встав на цыпочки, дотянулась до забрала.
Открыла.
Пусто.
И тихо.
Не так? Конечно, слишком просто
Руки, согнутые в локтях, не спешили опускаться, благо, остов, на который доспех навесили, оказался достаточно прочным, чтобы не развалиться. Все же сложновато будет объяснить любезному хозяину, отчего ж мне настолько не спится в предрассветный сей час.
Латы выглядели литыми.
На всякий случай я постучала по кирасе, насладившись гулким звуком пустоты.
Исследовала шипастые наколенники, попытавшись дернуть за каждый шип нет, не то латы выглядели именно так, как полагается рыцарским латам грозно и бессмысленно.
а вот меч
не великоват ли он будет?
и поза такая вот нехарактерная нет, я с рыцарями знакома не была, но вот мнилось мне, что мечи у них все ж поменьше были. Зря меня никогда не интересовали оружейные залы.
Я отступила, окинув статую придирчивым взглядом.
Рыцарь стоял, не столько опираясь на меч, сколько удерживая его от падения. Рукоять кренилась влево, и я решительно поправила ее.
Пошла она со скрежетом.
И кусок стены отполз в сторону. Из тайного хода пахнуло сыростью и тленом.
Определенно, идея не самая лучшая, сказала я Гуле, и тот фыркнул.
Но девушка не исчезла.
Она переминалась с ноги на ногу, и ноги эти были тонки, что тростиночки а ведь из благородных, вон до чего тонка кость и черты лица правильные. И у нее нет причин желать мне зла.
Надеюсь.
А то может статься, какой-нибудь далекий мой прапрапра и еще черт знает сколько пра-дед ее умучил, и теперь неупокоенная душа ищет мести
Гуля первым ступил в тайный ход.
А я последовала за ним, подумав, что если и влипну в историю, то сама буду виновата. Мысль эта не принесла облегчения, но не отступать же
вернуться и разбудить
Грена?
Тихона?
Ричарда, который спрятался где-то в этом огромном доме
разумная мысль.
Проход был узким и темным, правда, стоило мне ступить, и в стенах его тускло загорелись каменные шары светильников.
Грубый камень. Кладка. Раствор.
Пыль и грязь, которыми ступеньки затянуло, что ковром. И ступать по этому ковру неприятно, но я иду.
Ниже.
И еще ниже.
Воздух тяжелый, сырой. На стенах плесень призрак становится плотнее будто бы, во всяком случае, я уже не могу рассмотреть стену сквозь мою провожатую.
Гуля здесь же.
И его присутствие придает уверенности.
Шли мы, шли и вот пришли
Дверь массивная на тяжеленных завесах. Пусть и покрытые толстым слоем ржавчины, они все равно выглядели достаточно надежными, чтобы удержать ее.
Замок
И как мне открыть? поинтересовалась я. Призрак же приложила к двери руку и сделала вид, что толкает. Понятно, значит, не заперто.
Гуля встал на задние лапы, втянул воздух и затряс головой, скривился брезгливо, следовательно, вряд ли зрелище, которое меня ждет, приятно глазу.
Я сделала глубокий вдох.
Закрыла глаза.
И толкнула дверь еще раз толкнула. И навалилась всем телом. Она поддалась медленно с душераздирающим скрипом.
Вдох.
И выдох.
Порог высокий.
Холод.
И темнота. Здесь шары не спешат загораться, то ли выдохлось заклятье, то ли приводится в действие иначе.
Где ты? позвала я, и эхо откликнулось, покатило мой голос по стенам.
Где ты?
Гдеты.
Тыгде.
Где, где
Шары вспыхнули так ярко, что я зажмурилась, вцепилась в жесткую шкуру гуля. Мне вдруг представилось, что дверь эта захлопнется, а та, которая наверху, и подавно и кто меня найдет здесь?
Кто меня вообще искать станет.
Это я усилием воли выкинула жуткую мысль из головы. Это ты хотела показать?
Комната.
Или, скорее, комнаты. В подземелье странное место я еще понимаю, тайный ход, который выводил из дома, но второй дом внизу? Какой смысл в этом?
Их было несколько.
Гостиная.
Гнилой ковер на полу. Истлевшие гобелены на стенах. Мебель порчена, потемнела от возраста и пахла гнилью. Пожалуй, ни столик, ни изящные стулья не выдержали бы и прикосновения, не говоря уже о весе. Я потрогала длинный сундук с высокой крышкой и поспешно вытерла пальцы о халат. Ржавчина.
И короста лишайника.
Мха.
Что-то еще, осклизлое, неприятное. Патина на медных подсвечниках. Шары и те заросли толстым слоем грязи, из-за которой свет обретал странный зеленоватый оттенок.
Вторая комната спальня.
Огромная кровать с остатками балдахина.
умывальня с чашей ванны. На дне скопилась вода, в которой что-то копошилось мелкое и осклизлое. Уточнять, что именно, я не стала.
Библиотека?
Шкаф.
Тубы темные то ли от грязи, то ли сами по себе. Паутина стол и мертвец, свернувшийся калачиком под ним
не мужчина.
Я не сразу поняла, что это не мужчина.
Ей остригли волосы, обрядили в мужской наряд.
И приковали цепью.
Из какого металла она была, если осталась такой же новенькой, блестящей даже? Не знаю.
Это ты?
Призрак кивнула и протянула руки к себе. Завыла беззвучно, но от этого воя у меня волосы дыбом стали.
Как твое имя?
Она указала на кусок пергамента, который лежал на столе.
А он не рассыплется?
Все же не хотелось мне уничтожить ненароком важный документ. Но призрак покачала головой.
пергамент был зачарован.
Он заботился о своем наследии и не допустил бы, чтобы знания исчезли из-за такой нелепости, как сырость или огонь. Пожалуй, защитные заклятья единственное, что у него получалось, и это злило Харвара.
В злости он был страшен.
первое время ей казалось, что именно она, благородная Хиргрид из рода, с которым дважды роднились Императоры, сошла с ума, ведь невозможно такое, чтобы родной брат вдруг стал чудовищем.
Потом она поняла, что ошибалась.
Не стал.
Был.
Всегда.
Просто на это не обращали внимания кошки? Кто их считает слуги-мальчишки? Их мало меньше кошек собаки, кони рабы у молодого Харвара дурной нрав, это известно многим, но ведь и кровь огненная не водица.
Повзрослеет.
Остепенится. А он взял и не стал остепенятся, но принес в дом яд, который подсыпал отцу. Верно, в честной схватке он вряд ли одержал бы победу, а так взять и перерезать горло за обеденным столом и смеяться так жутко смеяться матушке он выколол глаза, прежде чем подарить смерть.
И сказал:
Смотри, пока есть чем зажмуришься, я решу, что и тебе они не нужны
он отдал теток и кузин чудовищам, которых назвал своими людьми, а потом, когда те наигрались, полубезумных и нагих, растерзанных и опозоренных, велел гнать за ворота.
Что, дорогая сестричка, сказало чудовище ей, все изменилось, верно?
Было страшно.
Чем мы не императорская чета? чудовище, напившись чужой крови, добрело. Но если ты думаешь, что этим меня удержишь
ему нужно было иное.
Знания.
Те знания, в которых ему самому было отказано. И разве виновата была Хиргрид, что Вдова выбрала именно ее, ничтожную? Она ведь никогда-то и набожностью не отличалась, а тут
высокая честь.
храмовая школа.
и пять лет, чтобы подняться на первую ступень.
еще бы десять, и Хиргрид вошла бы в число сильнейших жриц, которым
храмы закрыли, а некоторые и разрушили. И боги, перед которыми недавно пресмыкались люди, стерпели оскорбление. Чего ждать от людей?
первый год он держал Хиргрид в башне, не забывая, впрочем, навещать.
он забрал сына.
и сказал:
Ты умерла.
А она поверила, потому что на самом деле умерла уже давно. И какая разница, где оказаться? Над землей или под землей. Потом, конечно, она поняла, что разница есть в башне видно было солнце, но мертвые не жалуются.
Он приходил.
И приходил.
И потеряв к ней интерес, как к женщине, сохранил, как к магу.
запретные заклинания из Книги Вдовы, куда ей позволено было заглянуть.
и тайные семейные, подаренные матушкой и тетками.
Однажды она решила, что больше не станет работать на него и оказалась в пыточной. Всего несколько часов боли, и Хиргрид передумала. А он сказал:
Помни, ты жива лишь пока приносишь пользу
в ее заключении появлялись свитки. На них стояли печати других домов, и Хиргрид не знала, что стало с этими домами. Часто свитки были подпорчены, порой огнем, порой кровью. Всегда изменены, ибо таков был обычай: чужак, даже украв сокровище дома, не сумеет им воспользоваться.
Если, конечно, у него нет той, которая способна вычислить ошибку.
это длилось.
Ей показалось вечность, а если верить календарю, созданному ею же в углу камеры, прошло едва ли три года. Потом он перестал приходить.
Иногда он исчезал.
На день.
На два на пять но всегда возвращался.
Не в этот раз.
Хиргрид ждала.
Она берегла еду, которую он оставлял здесь же, и воду в воде не было недостатка, благо, текла она в ванну легко
а он все не шел.
И не шел.
И когда Хиргрид догрызла последнюю корку хлеба, она осознала: ее мучитель мертв. Что с ним случилось? Хиргрид не знала, она надеялась, что смерть его была долгой.
Как и ее собственная.
голод.
Слабость.
Надежда: вдруг кто-нибудь да отыщет тайник спустится найдет ее
отчаяние.
Она вновь и вновь пытается разбить оковы из белого металла, запершего ее дар внутри. Она рвет злосчастную цепь, которая выглядит такой тонкой, но на деле цепь неверотяно прочна.
И крюк, замурованный в стену. И сама стена.
Ее единственное оружие нож для бумаг.
И еще бронзовая чернильница.
Приборы для черчения они слишком мягки, чтобы и вправду одолеть камень.
И с усталостью приходит понимание.
Она уйдет из жизни с достоинством. Допишет и тело не камень.
тому, кто прочтет эти строки
две монеты лежали на столе.
Ричард тронул пальцем одну.
И вторую.
Поменял местами.
Прислушался к ощущениям, но ровным счетом ничего не изменилось. Щелкнул пальцами, пытаясь оживить заклятье. Но чуждая магия осталась равнодушна к его потугам. И Ричард со вздохом вынужден был признать, что он по-прежнему ничего не понимает.
Не спеши, Альер сидел на столе. Он мотал ногами и с сосредоточенным видом мусолил вяленую рыбину, надо полагать, подсмотренную в подвалах лойра Шаннара. Рыбина была длинной и зубастой, с рыжими, будто проржавелыми, плавниками и кривым хвостом, который Альер обсасывал с особым удовольствием.
Куда уж медленней.
Ричард поставил монету на монету.
Это должно работать иначе.
Что вообще Ричард знает о разделенных заклятьях?
Расскажи.
Рыбина исчезает, сменяясь огромным румяным яблоком, в которое дух впивается со смачным хрустом. Брызжет сок. И даже, кажется, пахнет яблочным духом
Разделенные заклятья это тема такая сложная, Альер явно не в настроении читать лекции. Теоретически все более чем просто. Берем нужное нам заклинание, к примеру, проклятье
По щелчку его пальцев на дубовой столешнице появились огненные дорожки.
К слову, что за проклятье? дух подвинулся, позволяя Ричарду разглядеть рисунок.
Круг.
И два вписанных в него треугольника.
Старшие руны.
И младшие.
Два контура, уравновешивающих структуру
Чума? Черная чума, Ричард поморщился, вот уж не было печали в лишних знаниях.
Она самая, Альер кивнул. Так вот берем элементы основного заклятия
Рунный круг.
Треугольники.
Контуры
странно, почему Ричард сам не понял очевидное: все заклинания, которые так старательно вбивались ему в голову, по сути своей состоят из одних и тех же элементов. И зная принципы создания, можно
интересно, в нынешнем мире хоть кто-то да помнит о принципах?
Привязываем к предметам стабилизируем
дополнительные контуры виноградной лозой обвивали каждый элемент.
добавляем накопители, поскольку в противном случае наши элементы не просуществуют сколь бы то ни было долго для простых заклинаний подойдет сеть Рарха
вспыхнули новые линии.
она сама по себе относительно несложна
если это считается простым, то
однако имеет крайне неприятную особенность. Со временем коэффициент рассеивания силы увеличивается, что приводит к досрочному пробуждению артефакта, поэтому сеть используют лишь в краткосрочной, до десяти-двадцати лет, перспективе.
Ричард кивнул, надеясь, что кивок его выглядит в достаточной мере глубокомысленным.
а вот если требуется больший запас времени, то имеет смысл создать цикловую сферу Крип-Сааха. Дело весьма муторное, поскольку сфера при построении довольно неустойчива и, мягко говоря, разрушительна, но будучи стабилизированной, обладает удивительной способностью к поглощению внешней энергии. Она является самоподдерживающейся и это свойство ее стало причиной того, что сферу включают в большинство так называемых самовозобновляемых заклинаний.
Ричард снова кивнул.
Сфера была
Пожалуй, прекрасна.
И сложной не выглядела.
Хрупкой. Воздушной. Завораживающей
Основная проблема это перерасчет в точках крепления к блокам заклятья. Здесь необходимо учесть самые незначительные флуктуации силы, иначе сфера просто вберет в себя исходную энергию и схлопнется
Альер потер надкусанное яблоко о штаны.
Многие самоуверенные маги ушли из жизни, недооценив разрушительную ее мощь. Так что, будь любезен, воздержись от экспериментов.
Не дурак.
Не знаю, не знаю он ткнул пальцем в разделенное проклятье. Последняя обязательная часть это ключ
Какой?
Какой вздумается. По сути ключ именно то, что запускает заклятье к примеру, капля крови в мое время весьма популярны были подобные ловушки. Скажем, какой-то самонадеянный идиот решит вскрыть твою гробницу и поранит палец об острый угол двери, а заодно и охранное плетение активирует. Ему-то будет казаться, что охрану он убрал разделенные заклинания в неактивной фазе скрыты. Выявить их практически невозможно.
И в этом была своя правда. Монеты если не приглядываться, если не искать в них чужой магии, монеты выглядели именно монетами.
Понятно, Ричард поставил обе рядом. А они должны быть рядом?
А сам как думаешь?
Альер с хрустом догрызал яблоко. И не надоедало же ему живым притворяться?!
Думаю, что нет слишком ничтожно вероятность, что в нужный момент все части окажутся рядом
Именно, благосклонно кивнул Альер. Второго такого дурака, который решится обыскивать заброшенные храмы пойди поищи, а при всей нашей силе дар предсказания у нас проявлялся крайне редко.
А Ричард коснулся шершавого обода. Что случится, если когда они все окажутся рядом?
Ничего. Пока ключ не сработает. А вот потом
Альер зажмурился.
Говори уже.
Не скажу, он тряхнул головой, меняя обличье. Слишком необычное плетение. Мне такого не показывали, но пойми, что после моей смерти наука не стояла на месте. Кое-что я знаю, конечно, но далеко не все души мне подвластны. А моя родня не испытывает друг к другу родственных чувств.
Мятеж.
Что?
Почему он вообще случился, Ричард попытался взглянуть на заклинание по-новому. Он теперь примерно предполагал, что искать.
чтобы установить первоначальную структуру и понять, что именно перед ним, надо всего-навсего отсечь лишнее.
Вот только слишком много всего, будто старый виноградник по лозе разобрать надобно.
это элемент стабилизирующий?
Или часть сферы?
Ключ?
Что будет являться ключом?
Кровь, как сказал Альер? Но чья и
Это ведь априори невозможно было, верно? Императорские регалии. Клятва верности. Как они могли бунтовать, если принесли эту треклятую клятву?
кровь императора? Или кого-то близкого? К примеру, Оливии нет, слишком ненадежно пара сотен лет и павшая династия, каков шанс, что в нужный момент отыщется правильная кровь?
Если бы все было так просто, этот Альер потер босую ногу. Видишь ли, Регалии это артефакт, вещь, невероятно сложная по устройству своему, чудесная даже дарующая и силу, и здоровье много силы столько, что тот, кто примерил их, становился равен богам то есть, он думал, что равен но вещь в конечном итоге не перестает быть вещью. А клятва клятвой. Любую клятву можно обойти.
нет, кровь определенно не тот ключ, который нужен.
Тогда что?
Время? Нет, вновь же не то теоретически можно поставить счетчик времени, который усложнил бы и без того сложное плетение, но пришлось бы как-то уравновесить эти счетчики в каждой из частей.
Да и
как знать, что время будет подходящим? Что через пятьсот лет наступит именно тот, нужный момент, чтобы заклятье сработало?