Для вас меня зовут Даниэлла, прошептала она, ничуть не сомневаясь, что ее услышат. И я отказываюсь вступить в клан Фиррор. Вы можете и дальше удерживать Руперта, но это будет на вашей совести. Это лишь ваше решение, не мое. А теперь я устала, можете покинуть помещение, произнесла она голосом, больше походившим на электронный.
Лерой пожал плечами, размялся, походил немного и дал Еве команду «отбой». Подручная быстро набрала что-то на планшете и трансляция прекратилась.
Знаешь, я ждал этого, спокойно проговорил Анри Лерой, скрестив руки на груди. Но я всегда надеюсь на наличие ума у моих гостей. Что ж и здесь я ошибся. Все пленники постоянно стонут, ноют и ни в какую не соглашаются на условия. Скучно, глава Фиррор приблизился к девушке вплотную. Именно поэтому мы ведем переговоры не в моем кабинете и не в моей комнате. Ты согласишься рано или поздно, я знаю. Ты еще полюбишь и меня, и мой клан. Сама будешь проситься и убьешь кого угодно ради меня. Поверь опытному этернелю, солнышко. И никакой клан Вуду тебя не спасет. Тем более, он широко улыбнулся, что преемник наркоши Бейна тоже копыта недавно откинул. Ни одна живая душа не знает, где ты. Единственное твое спасениеэто я.
Мужчина размахнулся и послал точный удар прямо Дэни в живот. У той на пару секунд сперло дыхание. Правильно. Лерой далеко не слабый вампир.
Не кормить мелкую девку и позовите Луку. Это его персональное задание на ближайшие дни. Чтобы до Собрания стала как шелковая, только пусть не трахает ее. Мне нужна собачка, а не секс-рабыня. Пацана в комнату, откармливать. Банни займется. Пусть снова будет аппетитным куском мяса. Ева?
Да, господин? она оторвалась от планшета, записав распоряжения хозяина.
Узнай все о ней. От детских страхов, до того с кем спит. Отчет мне на стол. Я улечу на пару дней в Штаты, надо кое-что закончить.
Не глядя на свою гостью, Лерой развернулся и вышел из клетки, не оборачиваясь, но выкрикнув Дэни, что при следующей встрече он не будет таким ласковым.
Глава 18
Руперт сидел на матрасе и лишенным эмоций взглядом буравил тарелку с едой. Почему-то они иногда начали пропадать. Эмоции. Может потому, что в какой-то момент неподготовленный человеческий мозг испытал их слишком много? Поэтому наступила, как сейчас, некая «серость»? Парень подтянул босые ноги под себя и отвернулся от полной еды тарелки.
Сегодня эта сволочь завлекала его бургерами, картошкой фри и колой. Всем нутром Руперт ненавидел азиатку. Ненавидел и одновременно панически боялся. Он чувствовал физическую боль, когда она заглядывала к нему в комнату и, издевательски улыбаясь, приносила еду. Иногда казалось, что она любуется проделанной работой. С удовлетворением изучает глазами его порезы и раненные руки. Руперт понимал, что много где останутся шрамы, что еще не скоро он сможет без саднящей боли в кистях брать что-то в руки.
Он внутренне опустел, ссохся и больше совсем ничего не хотел.
Когда неделю назад он пришел в себя на полу комнаты, насквозь промерзший с опухшей челюстью, то с каким-то неприсущим ему отстранением посмотрел на свои руки. Ногти на мизинцах были вырваны, тело горело от сотен мелких порезов, которые после тех бесконечных минут истязаний уже перестали затягиваться, как на вампире, и студент никак не мог вспомнить, показалось ли ему, или Банни и в правду ломала его пальцы. Веки были сухими. Он не знал, рыдал ли, как долго все продолжалось? Просто было ощущение, что в какой-то момент он отключился. Наверное, после того, как в него вцепилась зубами восставшая вампирша. У нее был точно такой же взгляд, что и у Дэни тогда. Никаких мыслей, один голод.
Над ним грубо надругались, сняли все на камеру и пустили в глобальную сеть. Вот же уроды. Он не знал, что существуют настолько больные личности. Личности ли вообще? Банни явно страдала от какого-то расстройства.
Лероя он больше не видел, как не видел ни Евы, ни лысого амбала, ни кого бы то ни было еще, кроме чертовой гадины. Еще одна экзекуциявидеть каждый день того, кто медленно и планомерно вырезал из тебя здравый рассудок и оставлял лишь боль. Из-за этой твари ему каждую ночь снились кошмары, где его раз за разом мучили и убивали.
О Дэни узкоглазая сволочь ни разу не сказала, хоть он и спрашивал кричал и пытался побить вампиршу всем, что попадалось под руку. У него были срывы. Иногда он забывал, что кругом одни вампиры и пытался играть в героя-психопата. Руп кричал, крушил кулаками скудное убранство его мелкой комнатушки, разбрасывал принесенную еду и глупо грозился всех перебить. А после После наступала эмоциональная смерть. И он долгими часами смотрел в точку перед собой, перекручивая в голове события прошлого, представляя то, что никогда с ним не произойдет, и желая только одноговендетты или собственной смерти.
На самом деле, Руп не был уверен, прошла ли неделя или это так медленно и долго тянутся дни, часы? Сколько он здесь? Похрен.
Парень с мрачным удовольствием потер кое-что, торчавшее из заднего кармана джинсов. Подарок. У него кое-что припрятано для Банни.
Руперт вздохнул, попытался взять себя в руки. Ему не нравилось то, что с ним происходило в психологическом плане. Он менялся. Становился кем? Таким же больным ублюдком? Нет. Кем-то кем-то другим, а не прежним собой. Теперь Руп готов был убивать и знал, что его не вырвет и не замучают муки совести. Тем более он знал, кого стоит убивать.
В дверь постучали, впрочем, не из вежливости, а в праздном желании видеть чужой страх. Японка заглянула внутрь и оскалилась, выдвигая клыки. Руп явно ей нравился как предмет издевательств. Сандерс подобрался и аккуратно поднялся.
Я принесла тебе покушать, сэмпай, снова тот самый детский голосок, который как ножом резал его сознание.
По коже прошли мурашки, но Руперт не показал этого.
И все? подал он голос, медленно подходя к ней.
Банни немного удивилась отсутствию страха в глазах пленника, но решила подыграть.
Сэмпай хочет чего-то еще? она поставила на маленький круглый столик поднос со здоровой порцией риса с карри и стаканом сока, на секунду забыв взять со стола утреннюю порцию бургеров.
А что ты можешь предложить? он сощурился, все приближаясь.
Банни смущенно заулыбалась.
Если полезешь меня домогаться, я сделаю тебе больно.
А вдруг я этого хочу? Руп остановился в метре от миниатюрной девушки, пряча руки за спиной. Хочу почувствовать все снова. А? Может, прикроешь дверь и позволишь мне посмотреть что под твоей кофтой?
Она недоверчиво отстранилась, но неожиданно захлопнула за спиной дверь, оставаясь в плохо освещенной комнате.
Мне интересно, что ты будешь со мной делать, сэмпай.
Не шевелись, приказал парень и, видя, что его тактика работает, сделал вид, будто склоняется, дабы поцеловать ее, но вместо того быстро выхватил из заднего кармана чуть подточенную ножку от стула и, что есть силы, вогнал его мерзавке в живот.
Промахнулся, он хотел пихнуть деревяшку выше, но не успел. Девчонка дернулась, уловив движение смертного, и в последний момент уклонилась. Самодельный кол вошел точно над пупком и то несильно. Девчонка взвыла и со всей дури пихнула Руперта в грудь. Тот, почувствовав, что его словно сбила машина, пролетел до противоположной стенки и врезался в нее.
Ах ты чертов смертный! Мешок с потрохами! Я тебя сейчас порву, урод малолетний!!!
Он едва успевал прикрывать жизненно важные места, чтобы взбешенная таким поведением вампирша окончательно не отбила стремление его тела к жизни. На этот раз Руперт видел не увлеченно спокойную девушку, а настоящую ведьму, у которой сорвало крышу. Черные волосы взметались вверх, когда она снова и снова наносила ему удары.
Сила. Вампирская сила давила и ломала кости.
Банни! громкий возмущенный женский возглас мгновенно прекратил избиение.
Девушка над ним тяжело дышала, а Руп еле смог повернуть голову. Дыхание было сбито, а места, где кулаки встречались с его телом, упрямо ныли.
Ева, он испортил мою футболку! взвизгнула возмущенная японка.
Мне плевать, ты должна была его накормить и отвести в подвал к девчонке, а не избивать до полусмерти! Дура! Сколько раз можно тебя наказывать за несдержанность? Хорошо, что господин не смог сегодня к нам присоединиться и не станет лишний раз нервничать. Бери мальчишку, Ева топнула ногой и резко развернулась на шпильках, тащи его в круговую. И только посмей опять кулаки распускать, иначе тебе светит кое-что похлеще дыбы.
Да, Ева, Руперт удивился ее пристыженному тону.
Парня схватили за запястье и куда-то потянули.
Куда ты тащишь меня, японская тварь? прохрипел Руп.
На свидание с блондинкой.
Дэни? удивился он.
Не радуйся, странно рассмеялась Ева.
* * *
Сквозь непрекращающийся шум в ушах прорвался этот невероятно противный голос. Снова. Она уже не знала, как долго находилась в этом состоянии и где вообще пребывала. Если бы не вечные напоминания ее имени, она, вероятно, забыла бы и его.
День сменялся ночью, а ночь днем, каждый раз по новой отвоевывая свои территории. Какая глупость. Дэни уже давно не различала ни то, ни другое. В клетке, где ее удерживали, не было ни единого окна, лишь странные светильники, установленные в стенах. Пятьдесят слабо светящихся лампочек. Она пересчитала их множество раз. Уже сбилась с подсчетов сколько именно.
Дэни старалась сохранить рассудок, хоть малую его часть, но иногда проваливалась в какое-то странное забытье. Она видела все происходящее, но будто со стороны. Как нечаянный и совершенно безучастный свидетель.
«Лука».
Это имя Дэни теперь никогда не забудет. Ее персональный мучитель и единственная цепочка, связывающая с реальностью. Лука знал, как вытащить ее на новые высоты боли. Раз за разом у него выходило ничуть не хуже, как бы она ни старалась от него спрятаться поглубже в сознании. Именно из-за него Дэни стала самой себе напоминать лунатика.
Обезумевшего от жажды лунатика.
Дэни стала ужасным монстром, готовым наброситься на любой живой объект, в жилах которого течет кровь. Она пульсировала в венах Луки, но он никогда не терял бдительность, как бы Дэни не пыталась впиться клыками в его кожу.
Размеренно, шаг за шагом он истязал ее тело, проверяя сколько крови вытечет из раны и через сколько она затянется. Лука все записывал в личный блокнот, ведя статистику.
Кажется, после ухода главы Фиррор Лероя, если верить ее замутненному сознанию, его помощница познакомила ее с одной из сторон лесбийской жизни. Это был самый ужасный поцелуй во Вселенной. Когда Дэни почувствовала в себе язык этой ядовитой дряни, то едва справилась с позывами к рвоте. Ева бы пожалела, что вообще на это решилась, если бы не вновь вколотый Дэни в шею наркотик. Тварь все продумала. Челюсти уже не работали, да и голова невыносимо кружилась.
Поэтому Дэни еще повезло, что брюнетка быстро отошла от нее, а потом и вовсе покинула помещение, бормоча себе под нос нечто, напоминающее досье, составленное на Рупа. Только вот теперь речь шла о Дэни.
Похоже, Фиррор помешаны на том, чтобы объявлять всем вокруг девственен ли он или нет. Это самое глупое досье, которое она когда-либо слышала.
В тот день она вновь отключилась и очнулась лишь, когда пришел Лука. Вернее, когда стал украшать ее тело фигурными надрезами, а потом просто загнал ей в живот клинок по самую рукоятку, посчитав сон Дэни оскорбительным. Рана затянулась через пару часов, в процессе которых Лука кружил вокруг нее и больно щипал ее кожу, сокрушаясь, что такой хорошо сложенный экземпляр нельзя трахать. Дэни бы рассмеялась ему в лицо, если бы могла. Лерой в этом оказал ей огромную услугу. Наверное, она бы сошла с ума намного раньше, если бы ее непрерывно насиловали.
Однако Лука все же ее удивил. И весьма неприятно. Он оказался способен насылать иллюзии. Или же копаться в ее разуме. Она не знала точно как, но в их следующую встречу к ней пришел Эд. Не настоящий, но поняла это Дэни не сразу. Сначала в голове промелькнул огонек надежды, но тут же потух, стоило подставному Эду сломать ей пару ребер и почти насквозь пронзить бедро огромным ножом для разделки мяса. Тогда она рыдала от разрывающей ее боли и пораженная изощренностью пыток Фиррор. Похоже, Ева действительно узнала все ее страхи и попросила смоделировать подобный виток событий.
Дэни и правда боялась. Боялась, что станет ненужной своим друзьям и останется одна. Ведь у нее даже не было своего клана. Эд был для нее всем. И он убивал ее снова и снова. Черный юмор Евы и Луки, который осуществил ее фантазии. Лишь после долгих часов истязаний Лука явил свое лицо, громко рассмеявшись, когда охрипнув от крика, Дэни обмякла на цепях.
В тот день она поняла, что все вокруг не то, чем кажется.
Потом к ней приходила Хлоя, забив ее до потери сознания плетью, после нее появились родители, заявив, что в ней разочаровались и отрекаются от своей дочери, превратившейся в опасное чудовище. Они долго унижали Дэни, вспоминая все обиды и вытаскивая наружу ее страхи, а потом взялись за скальпели и ножи.
Кого она только не видела. Казалось, за это время к ней явились все люди из прошлого, которых она когда-то знала, и все этернели, которых она когда-либо видела.
Один раз сценарий явно пошел не так. Дэни уже перестала воспринимать боль, начав чаще закрываться глубоко в своем сознании, часто встречая пытки без какой бы то ни было реакции, и Лука вышел из себя. На очередной «сеанс» к Дэни явился Мартин, ее бывший парень, с которым они встречались пару месяцев, и попытался ее изнасиловать. Дэни тогда сорвала голос, брыкаясь и выкручиваясь из его хватки.
Помощь пришла неожиданно. Словно из ниоткуда появилась Ева, и оттащила его прочь. Мартин тут же стал Лукой. По-видимому, иллюзия из ее сознания в тот миг развеялась. Чуть позже ей вновь ввели наркотик, и она перестала понимать, где явь, а где игра ее воображения. И что самое ужасное: она не понимала, что из двух крайностей хуже.
Часы сменялись днями, но для Дэни они потерялись в непрерывной череде издевательств. Она боялась окончательно потерять себя и человеческий облик, превратившись в то самое животное, о котором говорили родители. Впрочем, наверное, не они, но от того было не легче.
Загадочнее всего оказалось появление Курта. Кажется, она проснулась в холодном поту посреди очередного кошмара и увидела его, стоящего напротив. Он лишь стоял и смотрел на нее, не предпринимая никаких попыток сделать ей больно. Дэни не знала, сколько они так смотрели друг на друга, но ни один из них не произнес и слова. Она, словно загипнотизированная, изучала его чернильно-черные глаза, ничуть не напоминавшие глаза настоящего Курта.
Лишь перед уходом он решил заговорить.
Тебе хорошо, Дэни? произнес он странно резонирующим голосом, от которого по коже побежали мурашки. Но Дэни не могла ответить, все еще неотрывно смотря в его глаза. Тебе нравится клан Фиррор, Дэни? Теперь онитвоя семья, девочка.
Нет, наконец, хрипло отозвалась она, сама не узнавая свой ужасный, будто каркающий голос. Они мне не семья.
Ты все поймешь, девочка. Эдду не стоит верить. Я в нем ошибся, сказал Курт и отошел от нее на несколько шагов.
О чем ты? прошептала Дэни, не в силах понять был ли Курт реальным призраком или продолжением ее галлюцинаций.
Он предал меня. Из-за него я погиб. Эдлжец.
Что? выдохнула она.
Разве он не предавал и тебя тоже? задал встречный вопрос Курт, с интересом склонив голову на бок.
Нет, мотнула она головой.
Ты уверена?
Да, тут же отозвалась Дэни.
А как же то, что он приходил сюда и истязал тебя, наслаждаясь твоей болью? Ты не считаешь это предательством? гневно выпалил Курт, запустив пятерню в волосы. Тот жест, который Дэни так хорошо знала.
Это был не он, мотнула она головой.
Так ли не он? усмехнулся маг вуду. Эта тварь многие века водила меня за нос. Думаешь, не справился бы с промывкой мозгов какой-то девчонке? Всего-то и нужно было подержать ее вблизи себя пару лет.
Это не так, нахмурилась Дэни. Эд не такой. А ты лишь жалкая иллюзия.
Так ли, Дэни? Так ли это? грустно усмехнулся Курт, а в следующее мгновенье просто развернулся и растаял в воздухе, оставив Дэни недоверчиво вглядываться в опустевшее пространство.
Больше Курт не приходил, и это почему-то очень беспокоило Дэни. Внутри росло желание вновь с ним поговорить. Он ненароком стал единственным здравомыслящим собеседником, за которого она цеплялась, не желая окончательно падать в пучину безумия.
Дни тянулись подобно агонии, сжигая ее разум, а на место желания сбежать от Фиррор приходила всепоглощающая жажда. Жажда любой ценой получить хоть каплю крови. Раны уже перестали затягиваться, поэтому Лука больше не резал ее, лишь избивал и играл нескончаемые спектакли. Иногда ей казалось, что всего этого не существует, но новый удар по ноющим ребрам заставлял слезы катиться по ее щекам.