Бедное дитя, показалось мне, привыкла иметь дело с умалишенными. Точно знала, что перечить не стоит. Это только начало, не сдержала усмешки я.
Глава девятая
Тащи все Неси все.А мне следовало выбирать выражения. Когда маску Маризы мне позволено было снять, Мария Успенская словно забыла, где она находится. Я тряхнула головой и подумала, что горничная все равно пропустит это мимо ушей.Я заплачу. Берешь сундук, вымываешь его, потом затираешь геранью берешь листья и трешь, трешь,я показала как, а несчастная девушка побледнела так, насколько это было возможно рассмотреть в полумраке.А после того, как сундук провоняет, складываешь платья и пересыпаешь листьями герани. Поняла?
Девушка кивнула.
Как тебя зовут?
Анаис, ваша милость.
Хорошо, Анаис. Я тебе заплачу. А еще заплачу, если ты приготовишь мне ванну.
У нас нет ванны, ваша милость. Господа в городские бани ходят. Вашей милости туда ну совсем непотребно.
Моя милость, выходит, чесаться должна, хмыкнула я. Но какой-то должен быть выход? Хотя бы да, почему бы и нет, начать с малого. Анаис вместе с другой служанкой притащила одну жаровню, потом вторую, потом явился толстый вонючий мужик, судя по всему, повар, он тащил лист железа, и хотя я наивно предположила, что это что-то с кухнинет, лист был явно откуда-то из другого места, но тоже с жирными пятнами. Платья мне было жаль, но себя жальче. Я к тому времени уже успела кое-как разобрать уложенные волосы и то, что мужик вылетел, как будто ему углей насыпали в штаны, списала на то, что я была простоволосая.
Я дождалась, пока девушки разложат первую партию платьеввсе же моя семейка не поскупилась хотя бы на этои приказала помочь мне раздеться окончательно. Анаис, очень смущаясь, испросила разрешения остаться второй девушкеЖюли, я позволила. Помощь была кстати, девушки работали споро, я только кусала губы и молилась, как умела, чтобы вшей не было на них. Но, понаблюдав, поняла, что служанки не чесались вовсе, и что это значило, как объяснить, я понятия не имела. Прислуга чаще ходила в эти городские бани?
Я же осталась в одной рубахе. Было холодно, но то, что я задумала, того стоило.
Как Анаис и Жюли ни старались, запах паленого я почувствовала. Успела подскочить и сорвать тлеющее платье, затоптала его ногами, и вид у меня, наверное, в этой непонятной рубашке был очень потешный, а затем случилось то, что я не сразу смогла понять.
Анаис вскрикнула и закрыла рот рукой, Жюли, которая разложила пострадавшее платье на жаровне, с воем кинулась ко мне в ноги. Я шмякнулась на грязный пол, отбив себе колени, и зажала ей рот.
Не ори,прошипела я. Не хватало еще, чтобы сбежалась половина этого рассадника блох.Пожара же не случилось.
Ваша милость разгневалась,прохныкала Жюли,ваша милость топтала ногами платье.
Да?переспросила я и только теперь поняла, как она истолковала мое поведение. Барышня изволили сорвать платьишко с жаровни и в гневе топчут его ногами, мол, отработанный материал.Невелика потеря. Отцепись от меня и иди следи, чтобы не сгорело и остальное вместе с этим борде кабаком.
Быть собой было очень легко. Если две курочки и решат рассказать кому-то, то им не поверят. Я выдохнула, рассмотрела два платья из бархата, которые уже успели пройти дезинфекцию в такой темноте я не видела никаких насекомых. Кипячение, подумала я. Кипячение в каком-то отваре, может, с тем же анисом или с чем-то еще. К моему великому, как я теперь поняла, сожалению мне никогда не приходилось уничтожать вшей дедовским способом. В пионерских лагерях, где была я и были вши, нас мазала медсестра каким-то составом, а уже позже, когда пару раз я цепляла незваных гостей, ночуя во время поездок в дрянных мотелях, под рукой все равно были аптеки и знающие провизоры.
Я не знала, сколько прошло времени. Час, два, может, три, но девушек никто не хватился, а ко мне никто не заходил. Кучер, который меня привез, словно испарился или напился, и я была благодарна мирозданию хотя бы за то, что дало мне передышку. Она была мне очень нужна.
Я попросила принести мелкий гребень и отошла подальше от платьев и соломы, пока девушки мыли сундук. В комнате теперь было адски жарко, Анаис и Жюли страдали, утирали то и дело пот, я же, наоборот, грелась от души, понимая, что новая возможность появится у меня очень нескоро.
А зачем ваша милость приказала так делать?осмелев, спросила Анаис. Испорченное платье так и валялось на полу, и она на него нет-нет, но косилась.
Насекомых чтобы не было,пояснила я. Поняла она или нет? Но у нее мысль работала в другом направлении.
Ваша милость позволит платье забрать?
Зачем?пожала я плечами. Волосы у Маризы были густыми, я справилась только с третью головы, а руки у меня уже отваливались.Ты его уже не починишь, вон какая дыра.
Так я и не барышня,улыбнулась Анаис,заштопаю и так похожу.
«Да бери ради бога»,усмехнулась Мария Успенская, а Мариза, Адриана де Аллеран, томно пожала плечами и величественно кивнула внезапно зачесавшейся головой.
Уже ближе к утру я высыпала на ладонь немного монет и протянула девушкам. На их лицах читалось, что это был размер месячного жалования Я заплела косу, повалилась на кучу соломы, перед этим предусмотрительно переодевшись в одну из обработанных рубах и бросив свою на пол как можно дальше, и заснула моментально.
Разбудили меня чьи-то шаги, и первое, что я хотела сделатьзаорать, что нечего тут шастать, но я вовремя вспомнила, кто я и где я Проклятое мое состояние, вызванное гормонами, чуть не швырнуло меня в истерику, и я со стоном втянула воздух сквозь зубы. Черт, мне так мучиться еще несколько дней, и ведь нет ничего, что позволило бы мне держаться, никаких медикаментов. Здесь вообще можно забыть слово «медикаменты»легче будет смириться с неизбежностью. Но я могла наделать глупости и еще какие глупости. Бедная юная курочка, подумала я о Маризе с какой-то несвойственной мне нежностью, а потом посмотрела, кто это там ходит.
Оказалось, что та же девица, что приносила жаровню и снимала с меня одежду.
Пришли сюда Анаис или Жюли,потребовала я.Не хочу тебя видеть.
Они не обучены ходить за господами, ваша милость,ровно и словно как-то заученно ответила служанка, а я подумаластранно, но они обе пришли ко мне.Хозяин ругается, когда они пытаются так заработать.
И она очень нехорошо ухмыльнулась. Я почувствовала злость, смешанную с досадой, не столько на этот мир и населяющих его людей, сколько на себя. Получается, что я их обеих подставила. По лицу девушки я видела, что она непременно их сдаст хозяину, но почему?
А никто не узнает,пообещала я.Ты никому не скажешь, особенно если хочешь сама заработать и ничего при этом не делать.
Я чувствовала себя мерзко. Служанка улыбалась гаденько, и у меня внутри заворочалось чувство повышенной справедливости. Я виноватая исправлю.
Или мне стоит самой сказать хозяину, что ты дрыхла вместо того, чтобы явиться на мой зов? Или чторазвлекалась где-то с кем-то?
Я попала в цель. Был шанс, что она проводила это время с хозяином, но нет, по дрогнувшему личику я поняла, что нанесла удар куда нужно, и теперь следовало закрепить пройденный материал.
Пойди принеси мне что вчера приносила. Подвязки, тряпки. А потом поможешь одеться. И помни, не зли меня.
Служанка выскочила из комнаты. Я, не особенно ей доверяя, приоткрыла дверькуда она пойдет? Но нет, она скрылась в какой-то комнатке, мало похожей даже на местный номер, судя по тому, что две двери по бокам были слишком близко. Или ее каморка, или подсобка.
Я покопалась в платьях, приглядываясь к результату, но, к сожалению, насколько мне удалось то, что я задумала, узнать я могла только опытным путем. Даже утром в этой проклятой комнатке было настолько темно, что я не особо надеялась разглядеть, ползает ли что-то там, в швах одежды. Но я отобрала себе наряд поудобнее, помня, что мне предстоит опять трястись в этой адской машине.
Многовато в этом мире ада, мрачно подумала я. Ванна, я очень хотела принять ванну, что-то там говорили про городские бани, но, скорее всего, мне не стоит на это рассчитывать.
Вернулась служанка, протянула мне тряпки. Я уже потянулась к ним рукой, как меня осенило.
Они использованные!
Они чистые, ваша милость,с обидой сказала служанка. Допустим, я и сама это видела, что выстираны тряпки были довольно тщательно, но и я постаралась не думать о том, что вчера я вообще не обратила на это внимание.
Выход? Мне необходимо найти выход как можно скорей.
У твоего хозяина есть чистая простыня?спросила я и поискала взглядом, где валяется мой мешочек. Вон он, под моей курточкой, которая верх от юбки. Лицо служанки вытянулось.Принеси мне чистую простыню и порви ее.
Девушка хлопала глазами, не зная, что мне ответить. В моем прежнем мире подобная скорость обработки поступающей информации обозлила бы меня настолько, что я указала бы ей на дверь, здесь мне пришлось вспомнить, сколько стоят ткани, и признать, что заплатить за тряпки мне придется едва ли не столько, сколько за хороший обед.
Как тебя зовут?
Бернадетт, ваша милость.
Принеси мне простынь, Бернадетт.Я подошла к одежде, вытащила мешочек, из мешочка вынула монетку. Моих денег могло не хватить на такие непредвиденные, но необходимые траты.Держи. Хозяину можешь ничего не говорить.
Она стояла и хлопала глазами, и до меня дошло, какую глупость я только что сморозила. Не говорить, конечно, тут хозяинидиот и простыни не считает. И не заметит ничего, очевидно, подумала я и мысленно подняла табличку «сарказм».
Я протянула ей еще одну монетку и поправилась:
Скажешь, что продала простыню мне. Отдашь деньги, а разницу себе оставишь. За труды.
Она не решалась. Я видела, как ей хочется получить эти деньги, но страх быть поротой перевешивал. Ненадолголюди жадны, и досадно, что приходится пользоваться этой слабостью, но что делать, у каждого из нас есть порок. Я ждала, Бернадетт нервничала, но затем выхватила у меня монетки и убежала.
Пока она рвала принесенную простыню, лицо у нее было таким, словно она занималась святотатством. Я же была обеспечена тканью хотя бы на один отведенный природой срок.
По крайней мере, меня не беспокоили. Я оделась, потом Бернадетт принесла мне поесть. Я выяснила, что Анаис и Жюлипадчерицы хозяина, что кучер, который меня привез, с вечера «нехорош» и пытается хоть как-то прийти в себя, что лезарывот я и узнала, как называются твари, летающие над лесомнапали на какой-то обоз и что мне повезло, что я еду в крытой карете
В путь мы тронулись не раньше полудня. То, как вчера злоупотребил свободой кучер, я смогла оценить, когда его увидела: он не то чтобы не стоял на ногах, но было ему явно скверно, он даже не помогал ставить сундук с моими платьями, а хватал свежий снег с покосившегося заборчика и шлепал его на лицо. Снег таял от прикосновений, сочными каплями падал в грязь под ногами, а меня снова мутило от запахов.
Здесь воняло везде, и я усмехнулась, отвернувшисьесли бы не вонь на улице, меня сшибли бы ароматы, исходящие от людей. Приходится не дышать глубоко и искать преимущества там, где их нет.
Я устроилась уже привычнос ногами на сиденье, и уперлась спиной в стенку, а еще я предусмотрительно захватила пару накидок и сейчас скрутила их них подобие подушек. Я не знала, сколько нам ехать до очередного города, но очень хотела обеспечить себе хоть какой-то условный комфорт.
Что мы покинули город, я поняла по тому, что снаружи стало меньше криков и меньше вони. Значительно потеплело, и я выглянула в окномы ехали по какому-то проселку, впрочем, здесь все проселок, так, кривая дорожка, карета переваливалась и двигалась очень медленно, я рассматривала лесок вдалеке: несмотря на ночной снегопад, тот был черен, и сугробы за одну ночь будто просели. Скоро весна, отстраненно подумала я. Другой мир, тот, к которому я привыкла, весной отряхивался и оживал, но здесь я пессимистично рассчитывала на то, что вокруг лишь станет сильнее вонять. Или, что вполне может быть, мне доведется пробыть тут не так уж и много? Это чистилище, может быть, и как только я искуплю грехи, меня отправят в подобие рая? Как будет выглядеть мой личный рай? Тишина, покой, вокруг нет людей, и пусть даже ни моря, ни белого песка, ни кокосов, а просто деревенский домик и пара коровсправимся. Это в том случае, если я искуплю грехи, иначе мироздание вдруг решит, что я заслуживаю иного: клуб, люди, музыка, танцыпроще говоря, отправит меня прямиком в ад. Немного задумавшись перед этим, что мне хужежара или холод.
Я смотрела в окно и не видела ничего подозрительного. Абсолютно. Если не считать того, что вдалеке шли какие-то люди, возможно, крестьяне, и они вдруг бросились в сторону леса. А моя карета ни с того ни с сего рванула так резко, что я едва не слетела с сиденья.
Глава десятая
Кучер орал что-то неразборчиво, ржали лошади, а я прикусила язык до крови. Черт. Несмотря на то, что происходило что-то неправильное, я хладнокровно провела рукой по губам и, скривившись, недолго думая вытерла испачканную ладонь о сиденье.
Карета прыгала по неровностям, и я с каким-то обреченным интересом ждала, что она вот-вот опрокинется. Кучер что-то вопил, и я по голосу понимала, что он очень напуган. Но поскольку все происходящее было вне моего контроля, мне оставалось только засунуть в рот и зажать зубами кусок той самой чистой простыни, чтобы не прикусить себе еще что-нибудь, и ухватиться за сиденье, сидя на полу. Падать мне в любом случае будет больно, и пусть скорость у кареты не такая, как у летящей по МКАДу машины, сломанные руки или ноги при здешнем уровне медицины окажутся критичны. И хромотане самый плохой исход.
Когда мне казалось, что еще немногои мы точно перевернемся, и я даже вцепилась в сиденье что было сил и стиснула зубы посильнее, а потом уперлась ногами в сиденье напротив, карета остановилась. Ржали лошади, и кучер перестал орать и теперь, как я поняла, пытался успокоить обеспокоенных животных. Откуда-то донесся еле слышный крик отчаяния и боли, короткий, он оборвался слишком внезапно, чтобы я могла решитьвсе закончено. Нет, что-то происходило, и мы были абсолютно не защищены. Разбойники? Те самые твари, которые от голода нападают на людей?
Я выбралась, выглянула в окно. Мне ничего не было видно кроме частокола стволов и спины кучера.
Эй!крикнула я.Что случилось?
Вот дура-то,в сердцах ответил кучер, не оборачиваясь ко мне.Мариза, что же госпожа графиня кроме тебя никого не нашла?
Он наконец повернулся. Да, ночь возлияний не прошла для него даром, и попытки прийти в себя особого эффекта не дали.
Тебя забыли спросить,огрызнулась я. Обсуждать решение отправить меня ко двору у меня не было ни малейшего желания.Что там такое?
Лезары, дурья твоя башка,морщась, отозвался кучер.Оголодали, твари, зверье ведь попряталось. Еле успели уйти.
Мы же в карете,пробормотала я, сознавая, что поняла что-то неправильно. Но вряд ли я могла узнать это иным способом. Иногда стоит прикинуться непонимающейтак проще получить информацию. В бизнесе это работало строго наоборот: делай вид, что тебе все понятно, никак иначе, разберешься сама и потом, главноене принимать поспешных решений.
Это ты в карете,оскалился кучер.Сожрут меня, что делать будешь?
Резонно, согласилась я. Хотя Наверное, плюну на то, что герцогиня выскажет графской семейке претензиимол, придворную даму не довезли. А был бы отличный вариант, если бы я умела ездить верхом и могла бы оседлать уцелевшую лошадь. Жестокий вариант, но отличный, и я не терзалась бы муками совести, потому что кто бы ими терзался из-за меня.
Кучер ходил туда-сюда. Я рассматривала еговполне еще молод, рановато ему умирать. Никаких больше звуков не доносилось, ни криков, ни стонов, лошади затихли, я сделала вывод, что опасность миновала, и даже приоткрыла дверь, но кучер тут же на меня зашикал.
Думаешь, они улетели? Как бы не так.
Как ты узнаешь, что можно ехать?
Должен увидеть, как они летят. Пока не видел, только как опустились. Кто-то не ушел вовремя в лес.
Это было глуподвигаться по открытым пространствам, если была такая угроза. Но поскольку других вариантов не былоне метро же от них тут ждать, в самом делеразумно бы было, наверное, переждать? Может, у этих лезаров сейчас сезон? Или они так всегда летают? Я не понимала причины того, почему мы просто взяли и поехали, без всякой защиты, но, вероятно, она была, и мне было важно узнать ее. Показаться глупой я не боялась, учитывая тот факт, что бедняжка Мариза снискала славу дурочки не только среди господ и особо приближенных слуг.