Клэр! снова закричал Лиам, кипя яростью, те самые парни толкнули его на землю, приставив оружие к голове. Он, не моргая и даже не взглянув на них, продолжал пристально смотреть на меня, взгляд его был жестким, в нем плескалась ярость.
Лиам! закричала я, прежде чем мне завязали глаза.
Драка была отвлечением, ловушкой.
И мы угодили прямо в нее.
Меня дернули за руку, оттаскивая от грузовика, и толкнули в сторону лагеря. Они завязали мне глаза черной тканью, но затянули её недостаточно сильно. Я посмотрела под ноги и увидела газон, по которому мы возвращались в палатки, идя вниз по дороге.
Клэр! снова позвал Лиам, но голос его отдалился. Они разделяли нас.
У нас были проблемы. Паника быстро поднялась, сжимая мою грудь, я услышала, как со свистом вдыхаю и выдыхаю. Хотелось упасть на землю и держаться за траву, пока не смогу снова дышать, пока не окажусь в безопасности.
Прекрати, приказала сама себе. Прекрати волноваться. Это не поможет ни тебе, ни ему. Ты должна оставаться спокойной. Тебе просто нужен план. Просто нужно делать шаг за шагом, быть как можно осторожнее и использовать любую возможность, чтобы освободиться.
Проговорив все это, поняла, что земля под ногами стала утоптанной, а где-то поблизости плакал ребенок.
Я снова была среди палаток. Звуки были приглушены, видимо, это была одна из тех дорог, которые выходили на задние их части. По обе стороны, удерживая меня за руки, были люди, которые вели меня вниз по дороге с такой скоростью, что я едва могла удержаться на ногах.
Я угодила ногой в яму и полетела вперед, но прежде чем я упала на землю, меня подхватили. Я уловила справа от себя тяжелый и пьянящий аромат пионов и гардении, а пальцы, которые вцепились мне в руку, были с короткострижеными острыми ногтями. Вероятно, справа от меня была женщина. Другую мою руку сжимали немного сильнее, а пальцы были толстыми. Видимо, слева был мужчина.
Мы повернули направо и стали углубляться в ряды палаток. На этот раз мы были со стороны входов, и я чувствовала запахи и слышала людей поблизости.
Чертовы нарушители спокойствия, крикнул пожилой мужчина, который стоял всего в двух шагах от нас. Сующие свой нос в чужие дела.
Не надо лезть в чужие дела, согласилась женщина.
То, что они видели во мне, двадцатичетырёхлетней перемазанной свекольным соком девушке, нарушителя спокойствия и человека, который лезет в чужие дела, поразило меня. Я, конечно, являлась и тем, и другим, но как они узнали?
Потому что женщина с Бурбон-Стрит заметила меня и передала остальным? И, как говорила Лонни, сработало сарафанное радио? Вероятно, новости в лагере распространялись со скоростью лесного пожара. Я начинала задаваться вопросом, было ли это единственным, что распространялось так же быстро? Или ненависть и паранойя распространялись так же легко.
Мы остановились, я задела лицом брезент, меня втянули в палатку, усадили на твердый стул, руки завели за спинку и снова связали.
Послышались шорохи, а затем наступила тишина. Они оставили меня ждать.
* * *
Время шло, но я не могла сказать, сколько конкретно. Возможно, полчаса, но казалось целая вечность. Ничего не было видно, кроме случайных бликов света, и ничего не было слышно, кроме эпизодических потасовок и шепота на улице.
Я была одна в палатке, вероятно, в конце ряда, учитывая относительную тишину. Пошевелив головой, попыталась стянуть повязку или сдвинуть ее хотя бы так, чтобы рассмотреть место, где находилась, но это принесло мне лишь головную боль.
Поскольку не получилось снять повязку, я решила разобраться с веревкой на руках. Потянулась, вывернула запястья, схватившись за край, и попробовала расковырять ногтями. Получилось разорвать лишь несколько нитей, потребовалось бы несколько часов, если не дней, чтобы добиться реального прогресса. Эта мысль заставила меня снова запаниковать.
Лиам был где-то здесь. Мы найдем друг друга. А если нам это не удастся, Гуннар знает, где мы. Если мы не вернемся, он кого-нибудь отправит. Вопрос в том, сможет ли он найти нас в лабиринтах Лагеря Кутюри, прежде чем все станет хуже
Послышались шаги.
Я повертела головой вверх и вниз, вправо-влево, пытаясь понять, откуда они шли.
И почувствовала кого-то рядом. Этот кто-то, задев руками мое лицо, сорвал повязку. Вздрогнув от света, я зажмурила глаза, помогая им приспособиться, а затем открыла.
Я была в палатке, вдоль стен которой были развешаны крепкие походные лампы, отбрасывающие тени, игравшие на ветру.
Передо мной, с повязкой в руке, стоял Иезекииль, его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. Его темные волосы были влажными, как и воротник его бежевой льняной туники. Он пах лавандой, возможно, только вышел из душа.
Видимо, бог запрещает ему ходить нечистым, подумала я с горечью.
И поскольку он выглядел совершенно невредимым, стало понятно, что он не участвовал в подрыве, вероятно, даже не следил за своей паствой в бою. Возможно, смотрел с безопасного расстояния или вернулся сюда, прежде чем все началось, позволяя им вести войну самостоятельно. Трус.
Иезекииль принес табурет с другой стороны комнаты и сел лицом ко мне, сложив руки между колен.
Здравствуй.
Где он?
От милой улыбки Иезекииля можно было прийти в ужас.
Это тебя будут допрашивать, Клэр. Ты здесь, а Лиам где-то в другом месте.
Немедленно развяжи меня, сказала я и продолжила выпутываться из веревки. Мы не сделали ничего плохого, и вы не имеете права нападать на нас, допрашивать или удерживать. Мы всего лишь продавали овощи.
Да-да, но я понимаю, что это всего лишь выдумка. Сомнение окрасило каждое его слово.
Мы невиновны. Ты убийца.
Сомнение переросло в явное отвращение.
Вы конспираторы. Вы на их стороне. Лжецы. Предатели. Вы поддерживаете Сдерживающих и Паранормальных, и усложняете жизнь настоящих людей.
«Настоящих людей»? Ты эгоистический социопат.
На мгновение в его глазах появилась вспышка чего-то темного и ужасного. Чего-то дикого и охваченного стремлением. Но она исчезла, оставив маску ложного сострадания.
Я человек, который наделен даром знания, понимания. Конечно, веруют не все. Но такова доля большинства спасителей человечества.
Так вот кем ты себя возомнил? Спасителем?
Иезекииль наклонился вперед, положив руки на колени. Его одежда была старомодной, и даже язык его тела казался застрявшим в какой-то другой эпохе. Меня бы не удивило, если бы он обвинил меня в том, что я салемская ведьма.
Это мое бремя, ответил он. Нести это послание, эту истину, в Зону. Даже если люди мне не верят.
Он выглядел обиженным, как будто отсутствие веры было личным оскорблением.
Ты говоришь людям, что магияэто проблема, что тырешение. И все же ты прячешься, пока они убивают за тебя, я наклонила к нему голову. Почему ты не пожертвовал собой на Острове Дьявола? Потому что ты трус?
Все произошло так быстро, что даже взмах его руки была размытым, в тишине раздался звук пощечины. Щеку опалило болью, а из глаз брызнули слезы. Проигнорировав их, я посмотрела на него.
Ты не имеешь права выказывать мне неуважение. Его челюсть напряглась от яростью.
Я ощутила вкус крови, яркий, медный.
Насилиеэто низко.
Он снова сел на стул.
Если ты провоцируешь человека, который может тебя ударить, нечестно называть его жестоким.
Я была настолько озадачена этим оправданием, что потребовалось несколько секунд, чтобы сформировать ответ:
А что было бы честно?
Это необходимая дисциплина, ответил он. Что касается остальных, думаю, это тоже очевидно. Я лидер этой организации. Мозг, сердце, душа. Он прижал руку к груди, его карие глаза вспыхнули одержимостью. Без меня нет Ревейона. Ясосуд, через который течет правда.
Что-то, несомненно, текло через него, но это была не правда. Казалось, он верил в то, что говорил. Поэтому я попробовала другой подход:
Потому что никто больше в этом не разбирается, сказала я, подражая его серьезности. Потому что по сути ты являешься центром всего этого.
Он кивнул, и мне показалось, что я поняла.
В точку. Зона слишком долго жила в отрицании.
Стоит подыграть ему, подумала я. Это удержит его внимание от моих запястий и моего плана побега.
А другие этого не видят. В том числе и Сдерживающие?
Его глаза снова сверкнули.
Без магии Сдерживающих не существовало бы. Без нее у них не будет финансирования, рабочих мест, униформы. Им невыгодно признавать правду.
Магия уничтожила Зону.
И продолжает уничтожать.
Мы не обладаем магией, сказала я. Так почему мы здесь?
Он покачал головой и откинулся, прежде чем снова взглянуть на меня.
Ты думаешь, я не понимаю, что вы здесь делаете?
Продаём свеклу?
Иезекииль подошел поближе, и я инстинктивно напряглась. Он снова ударил меня, боль обжигала, как огонь.
Осмотрев палатку, я увидела тени людей, проходящих мимо. Было ли им все равно, что меня здесь связали и допрашивают? Может, они с этим согласны? Думают, что это необходимо для дела, что так и должно быть?
Я не знала, где Лиам, но лучше не надеяться, что он придет на помощь. Я должна сама себя спасти, поэтому мне нужно выиграть время, чтобы разобраться с веревкой. Мне нужно было заставить его говорить.
Ты шпионка Сдерживающих.
Я владелица магазина. У меня есть дело, которым я зарабатываю себе на жизнь, а вы напугали всех в Квартале, и теперь я вынуждена продавать здесь, чтобы мой товар не испортился. Но вместо того, чтобы признать, что я здесь всего лишь торгую, вы решили, что я выполняю секретную миссию? Шпионю при помощи корнеплодов?
Ты управляешь магазином рядом с Островом Дьявола. Ты обслуживаешь офицеров Сдерживающих. И если судить по реакции на наш марш протеста, становится понятно, что ты дружишь с заместителем командующего. Ты предала свою человечность. И твой друг не лучше.
Он охотится за Паранормальными, заметила я. И он учит меня быть одной из них.
Вы увековечиваете систему. Вы препятствуете тому, что нужно сделать.
Очистить Зону?
Он не ответил, поднялся со стула, подошел к старому бюро с другой стороны палатки и вытащил что-то из ящика.
Я боялась, что это будет оружие, но он принес фотографию и протянул ее так, чтобы я могла разглядеть. Это был цветной снимок нескольких десятков людей, стоящих длинными рядами перед знаком, который гласил: «ЛАГЕРЬ КУТЮРИ: НАШ ВРЕМЕННЫЙ ДОМ». Родители держали детей, пожилые люди опирались на трости, а подростки сидели, скрестив ноги. В их глазах была надежда. Исходя из моих наблюдений за людьми, которые все еще здесь жили, эта надежда умерла.
«Первая Волна», произнес Иезекииль, поворачивая и рассматривая фотографию. Они так и остались здесь. Брошенные прозябать, чтобы наше правительство и Сдерживающие могли сосредоточиться на тех, кто вел войну против нас. А нас наказывают за их бездействие разрухой, уничтожением почвы, нестабильностью электрической сети. Те, кто живет здесь, были забыты, в то время как Сдерживающие тратят деньги на тех, кто не заслуживает жизни. Мы сможем решить обе проблемы.
Еще одной войной? Убив еще больше людей? Это глупо. Вы хотите изменить Зону? Уходите, оставьте нас в покое. Нам будет лучше без таких людей.
В его глазах кипела ярость, но прежде чем он снова ударил меня, воздух пронзил пронзительный свист. За ним последовали крики и беготня. На нас напали?
В глазах Иезекииля вспыхнул гнев, он дернул головой.
Не двигайся, приказал он, вставая, и исчез в дверях.
Я хотела крикнуть Лиама по имени, убедиться, что он жив и в безопасности, что в него не стрелял никто из этих сумасшедших идиотов в качестве наказания. Но у меня совсем не было времени на переживания. Не было, если я хочу выжить.
К сожалению, мне было не до конца понятно, где меня держат, и у меня не было оружия.
Я хотела воспользоваться магией. Так сильно хотелось показать этому придурку, что случается, когда тебя загоняют в угол, что пальцы покалывало. Но Иезекииль уже был уверен, что я предательница, а магия дала бы ему еще одну причину считать меня врагом и послать людей в «Королевские Ряды»где могут быть невинные клиентыс бомбами, спрятанными под одеждой. Находиться под прицелом выживающих в Лагере Кутюри людей, не казалось мне такой уж достойной наградой. Я бы использовала магию, если бы мне пришлось, но сначала мне надо попробовать другие варианты.
Меня осенило, что в каком-то роде оружие у меня имеетсядеревянные столбики стула, к которому меня привязали.
Можно было бы использовать стул против него, но мне нужно было время
Я переместила вес тела назад, затем вперед, затем обратно, и так далее, пока не получилось качнуться вперед настолько, чтобы встать на ноги. Наклонившись, я сбалансировала вес, чтобы устоять на ногах, так как руки были все еще связаны, и стул держался у меня за спиной, но по крайней мере я стояла.
Я крабиком прошлась по палатке, прислушиваясь несколько секунд. Звуки хаоса, крики, потасовка, все это происходило в нескольких метрах слева от меня, насколько я могла судить. Больше разобрать не удалось, по крайней мере, в том положении, в котором я сейчас находилась.
Услышав шаги, я отскочила назад, в направлении двери.
Открылся проход, и Иезекииль снова вошел внутрь. Он выпучил глаза, когда понял, что меня не было там, где он меня оставил, а его лицо покраснело от гнева.
Черт побери! закричал он.
Используя всю свою силу, я развернулась и ударила его стулом, из груди вырвался стон, я споткнулась, и мы оба повалились на землю. Я приземлилась на плечо, боль отозвалась незамедлительно. Встав на колени, я попыталась отползти от него к хлопающей занавеске двери, но он схватил стул и крепко сжал меня.
Тебе конец! снова прокричал он, поднявшись на ноги и потащив меня по земле.
Его жестокость сыграла мне на руку. Он дернул стул назад, и веревка, которая сковывала мои запястья, порвалась. Иезекииль отлетел со стулом, сбив фонарь с крючка на стене. От удара о землю, стекло разбилось, вспыхнуло пламя. Чудом палатка не загорелась. Весь лагерь бы вспыхнул, как пороховая бочка.
Тебе нужно показать твое место, сказал он, отбросив стул и преследуя меня.
Я поднялась на ноги, распутывая остатки веревки, и отбросила ее. Держа его в поле зрения, я подняла упавший фонарь. Он был тяжелее, чем я ожидалавероятно, военного производства. И это было прекрасно.
Брось его! приказал он, по его тону стало понятно, что он привык к тому, чтобы его слушались.
И не подумаю, ответила я, не сводя с него глаз, пока он кружил вокруг меня, вероятно, искал способ преодолеть мою защиту.
Тебе нужна сильная рука. Ты не понимаешь, что поставлено на карту!
Он изменил тон, разговаривая со мной, будто я была глупым ребенком. Вероятно, не первый раз он использовал такой подход к женщине.
Мне не нужно ничего, кроме как выбраться из этой палатки, заверила я его.
Он сделал шаг ко мне, и я нанесла удар фонарем. Но он увернулся, фонарь попал ему только по плечу. Он прыгнул вперед, чтобы схватить меня. Я уклонилась достаточно, чтобы уйти с его пути, но ему все же удалось оттеснить меня в сторону. Нога угодила в колею на плотно утоптанном полу, и лодыжка вспыхнула болью, как разорвавшийся фейерверк. Стиснув зубы, я ухватила фонарь поудобнее.
Среди наполненной шумом обстановки раздались аварийные сирены. Лиам, подумала я, и меня охватила паника вперемешку с надеждой. Если они подняли тревогу, либо он ушел, либо подоспело подкрепление.
Иезекииль отвлекся на звук, и у меня появился шанс, в котором я так нуждалась.
Ухватив фонарь обеими руками, используя замах снизу-вверх, как в гольфе, я ударила его по затылку. Он рухнул вперед так, как падает срубленное дерево.
Козел, проговорила я и отбросила фонарь в сторону.
Мне надо было уходить. И я должна была найти Лиама.
Глава 11
Лодыжка пульсировала, на глаза навернулись слезы. По одному шажку, уговаривала я себя. Это была моя мантра, моя молитва в военное время и после него. Не важно, каким был шаг и насколько он был мал. Нет ничего невыполнимого, если разбить задачу на части и решать их поочередно.
В данном случает«одна палатка за раз». Мне приходилось заглядывать в каждую из них, чтобы пробраться мимо незамеченной, двигаясь так быстро, как только могла, в своем неуклюжем темпе. Здесь земля была хорошо утоптана людьми, но все же иногда встречались кочки и ямы. Угодив в одну из них, я качнулась вперед. Восстановила равновесие и тут же вздрогнула, так как опять подвернула лодыжку.
А затем кто-то втянул меня в щель между палатками.
Уже взволнованная и переполненная адреналином, я начала кричать, но мне закрыли рот рукой.
Это я, свирепо прошептал Лиам. Прекрати кусать мои пальцы.
Я наступила ему на ногу своей здоровой ногой, и не сказать, чтобы случайно.
С тобой все в порядке? с облегчением прошептала я, а затем застыла и притихла, услышав приближающиеся к нам шаги. Мы снова втиснулись в щель, его рука все еще была вокруг моей талии, но члены Ревейона промчались мимо в поисках нас, один из них раздавал приказы другим.
Бывало и лучше, прошептал он, прижимая губы к моему уху. Но жить буду.
Что, черт возьми, это было? прошептал я, когда они прошли, и все вокруг снова успокоилось.
Похоже на сигнальные ракеты или фейерверки. Что касается того, откуда они взялись или кто это сделал, знаю об этом не больше тебя. Я думал, ты это сделала. Мне удалось затеряться в суматохе, а затем эти чертовы взрывы стали затихать.
Если это не был один из нас, тогда кто это сделал? Кто-то создал идеальное отвлечение. Совпадение или у нас появился друг внутри лагеря? Как бы то ни было, это была возможность, которую не следовало упускать.
Мы должны выбраться отсюда, сказала я. Иезекииль хочет нашей смерти.
Я знаю, ответил он. Нам нужно вернуться к грузовику. Если они нас найдут, то обязательно убьют.
Неутешительно.
И не должно быть.
Не смогу бежать быстро, сказала я, и снова накатили слезы. Я вывихнула лодыжку.
Мы снова замолчали, когда прошла другая группа, луч их фонарика врезался в тени у наших ног.
Не жди меня, произнесла я, когда они снова исчезли. Если сможешь уйти, то уходи.
Он застыл на месте, от него волнами исходила злость, а голос стал жестоким.
Если ты думаешь, что я оставлю тебя, чтобы спасти свою задницу, то ты не знаешь меня вообще. Никто здесь не останется.
Мы подождали еще несколько секунд, пока в лагере все снова не успокоилось.
Ты можешь ковылять, или я могу понести тебя.
Я поковыляю, прошептала я, и он взял меня за руку и сжал.
Тогда не отставай, произнес он и вышел из тени. Мы бежали в том же направлении, что и все остальные.
Иронично, не так ли, они думают, что враги мы? сказал он, а затем затащил меня в палатку, почле чего мимо пробежала группа людей.
Двое детей, играющих на ковре с деревянными машинками, с ужасом и удивлением смотрели на нас. Когда они стали кривить губы, я поняла, что мы были в шаге от слез.
Какие у вас замечательные машинки! сказала я тихо, но с энтузиазмом, насколько позволял шёпот. Они посмотрели с подозрением, но гордо протянули их мне.
Я показала им большие пальцы, но моя улыбка быстро исчезла. Потому что они играли с игрушками на фоне ужасающего картины.
Лиам.
Он, должно быть, услышал страх в моем голосе, потому что посмотрел на меня, а затем на то место, куда был направлен мой взгляд.
Палатка, в которой мы стояли, была связана с другой за ней узким проходом, сооруженным из прорезанных и сшитых между собой стенок. Во второй палатке находились десятки сложенных друг на друга деревянных ящиков с надписью «ДЕТОНАТОРЫ», а рядом с ними стояли коробки с ужасающим предупреждением, написанным черными буквами: «ВНИМАНИЕC-4БРИЗАНТНОЕ ВЫСОКОВЗРЫВЧАТОЕ ВЕЩЕСТВО». Я знала, что такое C-4, и знала, что им можно нанести огромный урон в кратчайшие сроки. Судя по количеству, собранного ими в палатке было достаточно, чтобы уничтожить большую часть Нового Орлеана.
Остров Дьявола был только началом того, что оказалось поражающей своими масштабами кампанией.
Черт, проговорил он и снова посмотрел на детей.
Мы должны Я хотела предложить план, как увести этих детей подальше от ящиков со взрывчаткой, а взрывчатку от террористов, которые намерены использовать ее против нас. Но мы находились в лабиринте палаток без подкрепления, окруженные людьми, которые явно считали нас врагами и хотели нашей смерти. Прямо сейчас мы ничего не могли сделать.
У нас не получится, сказала я, внезапно почувствовав поражение.
Лиам сжал мою руку.
Не сейчас, произнес он, прекрасно меня понимая. Но позже. Мы доложим Сдерживающим. Они разберутся с этим.
Прежде чем я могла поспорить, во второй палатке раздались голоса, и Лиам снова вытащил меня из палатки, и мы нырнули в другой ряд.
Мы сделали еще один поворот, когда Лиам вдруг остановился так резко, что я впечаталась прямо в него. Меня затопил страх, я подумала, что нас загнали в угол. Но выглянув из-за него, поняла, что заставило его остановиться.
Перед нами стояла женщина с черным глазамита, которой я отдала листовую капусту.
В одной руке она сжимала фейерверки и множество длинных спичек в другой. Она использовала их, чтобы создать отвлекающий маневр, который и дал нам возможность уйти.
Шанс выжить.
Уходите! произнесла она и указала налево, давая нам еще один шанс. Сейчас же!
Лиам кивнул в знак признания и благодарности, и мы побежали.
К фонтану, сказал он. Пригнись и не отставай от меня.
Буду прямо за тобой.
Добравшись до конца ряда, мы выбежали из палаток, и это было одновременно и радостно, и пугающе. С одной стороны, мы выбрались из брезентового лабиринта, но с другой, больше не было и возможности укрыться.
Рынок был пуст. Мы подбежали к фонтану, нырнули под стол и стали осматриваться.
Грузовик почти не охранялся. Всего один охранник, молодая женщина с ружьем в руках и в огромных не по размеру сапогах, выглядывающих из-под ее поплинового платья. Думаю, ей пришлось использовать все имеющиеся подручные средства, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь по-военному.
Лиам посмотрел на меня и хотел отдать приказ, но остановился, вероятно, заметив синяк на моей пульсирующей скуле.
Он поднял на тебя руку? Его голос был низким и угрожающим.
Это ерунда.
Лиам, сверкнув глазами, приготовился возражать, но я положила руку ему на плечо, чтобы не дать ему броситься обратно в лабиринт.
Лиам, он этого не стоит. Будь у него шанс, он сделал бы что-нибудь и похуже, гарантирую. Мы его враги, Лиам. Все мывсе, кто не придерживается его линии и являются частью общества Сдерживающих. Вот почему нам стоит сосредоточиться на том, как выбраться отсюда.
И теперь уже я внимательно рассматривала его рассеченную бровь и следы крови на лбу.
Да ты и сам неважно выглядишь, прошептала я.
Ударили исподтишка, ответил он с горечью. Трусы.
Застывшее выражение его лица явно указывало на то, что он в ярости, но справившись с эмоциями, он стал осматривать грузовик, наблюдая за нервными передвижениями женщины.
Она заламывала руки и время от времени нервно топталась на месте, видимо, караулить ей пришлось не по своему выбору, а по необходимости. Было похоже, что ей просто всунули оружие в руки и отправили стеречь. К ее сожалению, для нас это являлось преимуществом.
Делаем то же самое, как поступили с нами, сказал Лиам, осмотрев землю и подняв камень. Отвлекаем. Я брошу его перед ней, а мы обойдём грузовик сзади с пассажирской стороны. В том случае, если она нас заметит, там мы сможем укрыться.
Когда она нас заметит, произнесла я, раздумывая над тем, насколько хорошим она являлась стрелком.
Не то, чтобы это имело значение, ведь такой дробовик способен изрешетить все, что находится поблизости.
Пожалуй, согласился Лиам. Двигайся за мной по моему сигналу.
Он приложил палец к губам, а затем бросил камень в кусты перед женщиной. Она кинулась вперед, чтобы посмотреть, и мы выскочили из укрытия и, наклонившись, побежали к грузовику, прячась за заднее колесо с пассажирской стороны.
Послышались крики и суета со стороны палаток, кто-то громким голосом раздавал инструкции. Вероятно, они нашли Иезекииля.
Лиам подполз к пассажирской двери, скривив лицо, тихо нажал кнопку на старой хромированной ручке двери и начал медленно ее открывать.
Туда! Остановите их, они не должны уйти! Иезекииль выкрикивал приказы, снова отправляя людей в бой вместо того, чтобы сделать хоть что-то самому.
Чертов трус, пробормотала я, проталкиваясь в грузовик вслед за Лиамом. Поскольку шум сейчас едва ли имел значение, я одновременно захлопнула дверь и нажала кнопку блокировки.
Двух зайцев сразу, сказал Лиам и нажал кнопку блокировки со своей стороны, как раз в том момент, когда женщина с дробовиком кинулась к нему. Он вставил ключ в зажигание, и грузовик взревел. Слава богу, проблем с электросетью сейчас не наблюдалось, и электрический стартер грузовика сработал исправно.
Женщина подняла дробовик и передернула затвор.
Стрелять будут прямо по нам! крикнул он и вжал газ в пол. Грузовик ринулся вперед, когда она уже прицелилась.
Пригнись! сказал Лиам, толкнув меня, чтобы я спрятала голову между колен.
Прозвучал выстрел, выбило окно с водительской стороны, по салону разлетелись осколки.
Твою мать, проговорил Лиам и дернул грузовик вправо, уходя с дороги в траву. Наполовину прикрывая меня своим телом, Лиам одной рукой держался за руль и старался сильно не высовываться, лишь настолько, чтобы было видно дорогу.
Она снова выстрелила, попав в заднее окно, салон вновь засыпало стеклом.
Скотина! заорал он, направляя грузовик между двух деревьев. Ты хоть представляешь, как тяжело заменить окно в этой чертовой Зоне?
Он вывернул руль, уходя от удара с поваленным деревом. Грузовик бросило настолько сильно, что я стукнулась головой о крышу. С опозданием вспомнила о ремне безопасности и крепко его ухватила в попытке удержаться.
Знаешь, я думаю, из-за всего произошедшего нам обоим придется иметь дело с Гуннаром!
Ты думаешь? закричал он, огибая сначала одно, затем другое дерево, а потом подпрыгнув на бордюре, вывернул на дорогу, которая вела сквозь Городской парк.
Услышав шум двигателя, мы разом посмотрели в зеркала заднего вида. Позади нас на дорогу выехал грузовик, вернее разноцветный монстр-трак, собранный из множества разных автомобилей. Очень громкий монстр-трак. Вероятно, у него был огромный двигатель или кустарным способом изготовленная выхлопная труба, или и то, и другое вместе.
Каков план? спросила я, хватаясь за дверь, когда грузовик снова дёрнуло.
Остаться в живых и вырваться из Городского парка! закричал он, стараясь перекричать рев двигателя грузовика.
Хороший план, кивнула я. Просто отличный план.
Вот дерьмо, проговорил Лиам, глядя в зеркало заднего вида.
Я не хотела смотреть, но заставила себя взглянуть в боковое зеркало. В задней части монстра-трака стоял мужчина, целившийся в нас из ружья, установленного над кабиной.
Я начинаю думать, что их движение вовсе не пропагандирует мир во всем мире, любовь и взаимопонимание!
Лиам улыбнулся.
Я смотрю, ты не теряешь оптимизма в экстремальных ситуациях, сказал он и дернулся от просвистевшего над нами выстрела. Гребаные придурки! проговорил он и, положив руку мне на спину, снова попытался толкнуть меня вперед. Пригнись!
Есть идея получше, сказала я и из полусогнутой позиции открыла бардачок в поисках нашего преимущества.
Что ты делаешь?
Ты сказал, у тебя есть пистолет. Я вытащила тяжелый револьвер, который, как я догадалась, был 44 калибра. И ты не шутил.
Я знаю, что ты умеешь им пользоваться, сказал Лиам. Я говорила ему, что мой отец позаботился об этом. Как у тебя с прицелом?
Хорошо, ответила я.
Осмотрев бардачок, я не нашла запасного магазина патронов.
В цилиндре все, что у нас есть, сказал Лиам, не отрывая взгляда от неровной дороги.
Я открыла цилиндр, убеждаясь, что он полон. Шесть пуль, чтобы выполнить задуманное. Без паники.
Тогда мне придется всё делать с первой попытки.
Я отстегнулась и повернулась назад, встав коленями на сиденье, упираясь в спинку запястьями. Их грузовик был прямо у нас на хвосте, примерно в десяти метрах от нас.
Отсутствие у нас хоть сколько-нибудь серьезного оружия в разы усложняло задачу по выведению из строя движущегося автомобиля даже при лучших условиях. Несмотря на то, что заднее стекло нашего грузовика уже было выбито, чтобы сделать более точный выстрел, мне нужно было лезть назад, а без прикрытия кабины я становилась легкой мишенью.