«Мне только это и нужно. О боги, помогите. Это моё последнее желание!» умоляя небеса, начала я карабкаться наверх.
Нарядное свадебное платье зацепилось за какой-то крючок и порвалось. От копоти его светлая ткань почернела. Нежные розы, срезанные всего несколько часов назад, от жара быстро вяли. Их белые лепестки скукоживались, а сама я так и не смогла подняться на ноги. Встав на четвереньки на крыше экипажа, я поняла, что больше у меня нет сил бороться за жизнь. Я обессиленно упала, так и не увидев любимого.
Боги насмеялись надо мной даже в этом.
А между тем серебряный дракон повалил на землю голубого. Оба они были ранены. Кровь текла из обширных ран. На их телах не хватало кусков мяса, но победитель уже определился. До полного поражения Снершу оставалось не так много. Однако в какой-то момент он уставился на меня, и это словно придало ему сил. Голубой дракон извернулся всем телом и, взмахнув потрёпанными крыльями, кое-как поднялся в воздух.
Ты ещё пожалеешь об этом! со злорадством рыкнул он при этом своему противнику, а после замер, готовясь отразить нападение.
Серебряный дракон оскалился. Смешанная со слюной кровь тут же сгустком потекла из его пасти. Ему пришлось сплюнуть это месиво на землю и в результате начинать новую атаку он не стал. Вместо этого лишь презрительно выкрикнул.
Беги. Спасай от меня свою шкуру! И знай, смерть твоего отца ничего не изменит. Я встал на стражу порядка сейчас, встану и потом!
Ты зря мне угрожаешь, я был здесь в своём праве! гордо заявил Снерш и издевательски добавил. Но, Заррах, я не против того, чтобы испепелить наши разногласия раз и навсегда. Давай сделаем так, чтобы ты никогда не нашёл вовремя свою шеа мереш, и это я стал императором. Владыкой, перед которым, знай, ты обязательно преклонишься!
Снерш повернул голову в мою сторону и раззявил пасть, готовясь прицельно выпустить огонь. Однако в это же мгновение его рот наполнил магический шар Ортольда. Дракон буквально-таки захлебнулся волшебным сгустком и взвыл. Не остался в стороне и его серебряный соперник. Струя пламени едва не задела Снерша. Спасло его только то, что он вовремя дёрнулся в сторону. Так что в результате голубой дракон предпочёл разговорам и подлостям обычное бегство.
Вот только у меня не было сил увидеть и осознать происходящее. Я умирала.
***
Заррах был тяжело ранен, а потому, когда брат улетел, он устало опустил морду на лапы и тяжело задышал. Ему с огромным трудом удалось одержать победу. Снерш оказался ненамного слабее его. Кроме того, опыта в схватках у него было больше. Заррах давно не стремился доказывать своё превосходство силой.
Омико!
Встревоженный голос принадлежал храмовнику. У него не получалось использовать магию, чтобы пройти сквозь драконье пламя. Этот человек ещё не достиг сана жреца, а потому не знал многих тайн магов, что были бы способны помочь ему сейчас.
«Смельчак», презрительно хмыкнул про себя Заррах, так как не понимал, зачем столь глупо бороться с неизбежностью. В конце концов, ради кого? Ради бессовестной девицы, польстившейся на титул маркизы?
Он повернул голову и с пренебрежением посмотрел на хрупкое девичье тело, неподвижно лежащее на крыше экипажа. Девушка была ещё жива, он чувствовал. И всё же до смерти ей оставалось недолго. Пламя и дым, не причиняющие ему самому никакого вреда, вотвот бы прервали жизненный путь слабого создания. И он мог бы вмешаться, повластвовать над судьбой и сказать смерти: «Нет», но как же сладко эта девушка пахла!
«Нет, я не прикоснусь к ней. Жизнь этой ля шеа не стоит того, чтобы мне испытать на себе весь гнёт драконьей болезни», без тени сомнений решил для себя дракон.
Омико! Боги, да помогите же мне!
На словах призывал храмовник богов, но на деле создал прекрасный маяк для магов. Если хоть кто-то из высших жрецов отслеживал сейчас изменения пространства, то непременно заметил бы этот сигнал. Правда, очень немногие высшие посвящали таким наблюдениям хотя бы несколько минут в день, и очень немногие из них умели без помощи порталов перемещаться в пространстве.
«В конце концов, я и так этого человека ненавижу, отчего-то пришла к Зарраху сварливая мысль, когда он поднялся на лапы и приготовился к тому, чтобы улететь обратно к дому Анны Вейерман. Подумаешь, что из-за того, что он заберёт себе мою шеа мереш, мне захочется убить его несколько больше, чем сейчас. Зато как я этим испорчу ему жизнь! По-настоящему испорчу. Это будет долгая и приятная месть. Однажды притворщица раскроет ему своё истинное лицо, но будет поздно. Ему придётся терпеть её запросы до конца своих дней. Ха! Да и как Снершу досадно-то будет!».
Мысль об издевательстве над раздражающими его мерзавцами решила всё. Серебряной змейкой дракон ловко юркнул сквозь пламя. Он ощутил, как приятно нагрелась его чешуя. Для него на пепелище было комфортно и совсем не опасно. Огонь был уже не столь горяч, чтобы повредить ему, а потому ничто не помешало Зарраху взять в лапы девушку и приподняться вместе с ней в воздух. Противно было другое. Он знал, что должен будет вернуть её мужу.
Отклик обжигал всё естество Зарраха. Инстинкты требовали унести своё сокровище подальше от глаз людей и других драконов. Это было настоящее сумасшествие. И не иначе похожее острое чувство испытала его шеа мереш, так как она вздрогнула. Заррах ощутил, как девушка зашевелилась в его лапах, но её неловкие движения были такими, что она могла случайно упасть. Вынужденно, дракон приземлился на землю и бережно положил свою ношу на траву. Нет, ему почудилось, девушка не очнулась. Но он всё равно с удовольствием провёл по её лицу кончиком длинного языка.
Именем Церкви! раздалось гневное восклицание.
С недовольством Заррах посмотрел на кардиналов. Их было двое. А секундой позже рядом с ними возник одетый в мантию золотого цвета старик по имени Адриан Оумрокпрелат или иначе глава Церкви.
«Откликнулись всё-таки», удивился он и, принимая человеческий облик, высокомерно осведомился:
Что «именем Церкви»? Выражайтесь понятнее!
Он знал, что его обнажённое тело смущает червей, но такова была природа перевоплощенийневозможно сменить ипостась и вдруг оказаться одетым. И, конечно, можно было создать иллюзию, но Заррах решил не торопиться с этим. Пусть люди испытывают замешательство. Пусть видят, что он не боится их. Пусть мямлят, стыдливо отводя взгляды.
Вы не должны были принимать истинный облик и оставлять за собой такие разрушения! высказал претензии нерастерявшийся Его высокопреосвященство Альберт Верлер.
Я должен был вызвать на поединок Хранителя Неба Снерша! Этого от меня требовали законы драконов, и поэтому я приношу сожаление, что недопустимо расправил крылья над землёй людей, достаточно спокойно для его раздражённого состояния произнёс он, и в его голосе не было слышно ни капли раскаяния. Полагаю, император Шеррах подтвердит, что другого выбора не имелось. Он найдёт способ загладить мою вину.
Так вам, вам уже известно о случившемся? задумчиво свёл брови к переносице прелат и мгновением позже
мгновением позже преклонил колено.
Зарраху ужасно захотелось удивлённо склонить голову набок, но жизненный опыт позволил ему сохранить маску беспристрастности. Правда, иллюзию одежды дракон всётаки создал. Теперь он был одет во всё черное. Даже искусно созданная вышивка была такого же мрачного цвета. Лишь белая рубашка выделялась через горловину и вырезы дублета.
Прошу простить Его высокопреосвященство за сказанное. Церковь не смеет выражать недовольство. Напротив, Церковь приносит вам свои глубочайшие соболезнования за то, что произошло такое злодеяние, проворковал Адриан Оумрок. Мы уже выявили виноватых и готовы призвать Его императорское величество, чтобы он покарал их на своё усмотрение. Однако именно перед вами, Хранитель Неба Заррах, я преклоняю колено и нижайше прошу прощение.
Тогда я хочу, чтобы от лица Церкви вы, Святой Отец, полностью признали свою вину, свысока потребовал дракон.
Ничего, что от его слов старик поморщился, а лица кардиналов полностью отразили их чувстваони посчитали, что он намеренно истязает их и хочет вовсю насладиться моментом унижения. И, быть может, так бы оно и стало, но Заррах и правда хотел выяснить, в чём это там люди провинились перед ним. Это же он нарушил правила, он намеренно ушёл от наблюдателя, он летал над человеческими землями и сжёг эту местность своим пламенем так, что на ней долгие годы не сможет вырасти хоть чтонибудь живое.
От имени всех людей я прошу у вас прощение за предателей, посмевших изменить имена ваших возможных невест. Я прошу прощение, что вы проделали такой долгий путь безрезультатно, и что теперь ваша возможность стать императором находится под серьёзной угрозой. Но все девушки, что на самом деле могли бы подойти вам, мертвы. Нам неизвестна судьба только одной из нихОмико Иви ван Крауд. Однако, судя по всему, не зная о своём предназначении, она уже вступила в брак, а потому потеряна для вас.
Это верно. Омико Иви ван Крауд с сегодняшнего дня моя супруга! заявил подоспевший храмовник. На это у меня есть заверенный представителем Церкви документ и живые свидетели.
Девушка снова зашевелилась. Закашлялась. А затем всё же открыла глаза и присела, прижимая ладонь к груди. Не будь она столь черна от копоти, то, не иначе, выглядела бы белее первого снега. Но недомогание не помешало ей с удивлением посмотреть на окружающих её людей. И, само собой, взгляд лазурных глаз сосредоточился на том, кого она так долго звала на помощь.
Ортольд! Милый! простонала Омико и протянула руки к мужу.
Заррах почувствовал, как заскрежетали его зубы. Он был обманут. Дважды! Братом и этим мерзким человеком. Быть может, эти двое, а то и все трое, даже сговорились между собой!
Тогда я требую от Церкви отменить этот брак, категорично заявил дракон и встал так, чтобы перекрыть своим телом дорогу к Омико. У вас должно быть достаточно прецедентов, ведь муж на бумаге не муж истинный. Эта девушка ещё чиста.
Она моя жена!
Нет, вы не правы, сухо опроверг Заррах.
Ему понадобилась всего пара шагов, чтобы взять свою шеа мереш за руку и поднять её с земли. Лазурные глаза девушки тут же заволокло поволокой. Её губы приоткрылись, а сама она, несмотря на слабость, прижалась к нему. Руки храмовника тут же сжались в кулаки, но кардиналы создали вокруг него магическую сферу. Выйти за пределы её этот человек не мог, а потому он истошно закричал, когда Заррах принялся произносить ритуальную фразу. Для брака по законам людей дракону было достаточно, чтобы девушка, что он держал в своих объятиях, дала ему согласие. И само собой она прошептала: «Да».
Вот видите, вы не правы, с усмешкой посмотрел Заррах на храмовника. Омико Иви ван Крауд моя жена.
Глава 9
Я плохо помнила события после того, как избежала смерти в драконьем пламени. Мне чудилось, будто у меня получилось ненадолго прийти в себя. В памяти даже остался фрагмент, как я вижу в окружении высших санов Церкви милого моему сердцу Ортольда и он улыбается мне. Но облик мерзкого Снерша решил испортить мой сладкий сон. Дракон начал требовать расторгнуть наш брак и протянул ко мне свою загребущую руку!
К счастью, на этом воспоминания завершились.
«Привидится же такое», с удивлением подумала я и осмотрелась.
Я лежала на чистой постели в какой-то комнате, похожей на палату в лазарете для обеспеченных людей. Пока мама не заразилась тифом, я помогала ей ухаживать за такими больными у нас в Омьграде. Мне это даже нравилось, хотя мои старшие сёстры морщили носы от столь неприятной обязанности. Быть может, причиной моего влечения быть полезной являлось то, что мама хвалила меня за усердие и мне нравилось её внимание. Или то, что я видела, как моя забота помогает несчастным, сыграло свою роль. Не знаю. Надо было задумываться над этим тогда, а не сейчас.
А, ты пришла в себя, милая. Какой счастливый час, не даром, что первый день лета, с добродушной улыбкой затараторила пожилая женщина. Она неприметно перебирала чётки, сидя в уголке, и потому я сперва её и не заметила.
Да. Кажется всё в порядке. Только только пить хочется.
Сейчас, сейчас подам. Какая радость! Я ведь уже так беспокоилась, ты вторые сутки в себя не приходила, моя хорошая.
Пока я ужасалась факту, что, оказывается, могу столько времени спать, пухленькая молельщица поднялась со своего места и подошла к столику, где налила из металлического кувшина воду в кружку. Затем она подошла ко мне и, помогая приподняться на подушках, поднесла кружку к моим губам. Я начала жадно пить. Во рту ужасно пересохло.
Вот-вот, не торопитесь. Потом ещё налью, она поставила кружку обратно на место и, поворачиваясь ко мне, весело прощебетала. Ох и нахлебались же ты ядовитого дыма, милая. Хорошо хоть ожогов не так много и не такие они серьёзные.
Да, там было ужасно много огня, дыма и драконов, растерянно произнесла я и от воспоминаний вздрогнула.
Ух! Обижайся или нет, а я бы вот дорого заплатила, чтобы посмотреть на такое. Как два дракона дерутся не каждому дано увидеть Кстати, меня Марфой звать. Марфа Ригольд.
Покамест мне было безразлично имя женщины.
А как Орто Как чувствует себя милорд Ортольд Гилберт? Мой муж не сильно пострадал?
Марфа резко посерьёзнела и посмотрела на меня очень странным взглядом. Таким, как если бы я спросила нечто из ряда вон выходящее.
Милорд Гилберт в полном порядке. Его ожоги не такие опасные, нежели твои, деточка, наконец сказала она.
Тогда скажите ему, что я пришла в себя.
Хм.
Вы не хотите этого делать? Разве я о многом прошу? Мне всего лишь хочется увидеть мужа, начала умолять я, не понимая причины бессердечия.
Нет, что ты, милая. Я обязательно передам твои слова твоему мужу.
Слова успокоили меня, а потому я смогла заснуть и проснулась только под вечер. Во всяком случае, сквозь окошко мне было видно небо, какое бывает либо по раннему утру, либо ближе к ночи. Но почему-то я подумала, что сейчас именно вечер.
Пить, снова хрипло попросила я. Я хочу пить, миссис Ригольд.
Сейчас-сейчас, милая, тут же встрепенулась моя сиделка.
Она вновь подошла к столику и начала наливать воду. Но из-за сумрака мне стало видно, что при этом происходит нечто странное. Обычно вода не светится мягким лазурным цветом.
Магия? удивилась я.
Конечно, я же целительница, поняла та, о чём я спрашиваю. Но помимо целебной водицы ты у меня ещё и бульона поешь. А то так совсем ослабнешь.
Хорошо.
Мне захотелось улыбнуться женщине. Она была такая добрая, простая и заботливая. Чем-то напоминала мою Азизу.
Вот, пей давай. Только потихонечку.
Так где мой муж? Он приходил? утолив жажду, вернулась я к столь важному для меня вопросу.
Приходил-приходил, в улыбке Марфы мне стала видеться некая фальшь. Я ему всё про тебя рассказала, что на поправку быстро идёшь. Но тревожить тебя не разрешила. Негоже это молодой девице мужа бледным видом пугать.
А я бледная?
Одни глаза на лице остались, покачала головой женщина с осуждением. Так что я сейчас бульончика принесу. И булочку. У нас здесь хлеб завсегда свежий, вкусный. Объедение!
Спасибо вам.
Не за что. Мне в радость, когда другие с постели встают и жить по-прежнему начинают.
А мне кажется, что я уже встать могу. Такой слабости, как утром нет.
Верю, но ты лучше ещё полежи. Не торопись. Я и мужу твоему то сказала, что ни завтра, ни послезавтра тебя отсюда выпущу! упёрла женщина руки в бока. А то он всё так и норовит тебя к себе утащить, охальник.
Мы же молодожёны и очень любим друг друга, пояснила я, но пухленькая Марфа отчего-то вновь помрачнела.
***
Ортольд сходил с ума. Он был в столице, причём не так далеко от любимой, но ни на что не мог повлиять. Его счастье ускользало, как вода меж пальцев.
Ваш обед, милорд, произнёс охранник и поставил на стол поднос.
Чтобы унять возможную деятельность маркиза Виссерийского прелат поступил мудро. Он вспомнил о нарушении долга храмовником, и предпочёл наказать его временной изоляцией от мира. Под присмотром инквизиции Ортольд был вынужден проводить бесконечно тянущиеся дни взаперти. В покаянии и, в довершении всего, соблюдая пост.
«Меня заперли здесь, как крысу!» зло думал он, скребя деревянной ложкой по тарелке с жидкой кашей, сваренной на воде.
Есть молодому мужчине не хотелось. Вообще. Не только из-за того, что каша выглядела вязкой неприглядной массой и была на вкус как помои, но и по причине ненависти ко всему сущему. Ортольд чувствовал себя оскорблённым до глубины души. И потому, глядя на размещённый в келье символ веры, молился он не о смирении или прощении богов, а о том, чтобы вечное проклятие пало на головы поправших его желание быть с любимой.