Нет, не станет больше Верный Глаз ни о чем просить мертвую Богиню. Если Народ хочет жить и здравствовать, пусть перестанет поклоняться железному истукану и признает Бога, что живет среди них. Это столь же очевидно, как сила, наполняющая его тело.
Для начала нужно донести до Народа истину. Долго думал Верный Глаз, как обратиться к Народу. Пусть он жаждет открыть правду, очевидно, что Народ пока не готов ее услышать. Нет, к появлению нового Бога они не готовызато, возможно, готовы встретить нового Заступника?
Из поколения в поколение за мертвую Богиню говорили немощные старухи. Будет ли легче Заступнику объявить божественную волю?
С приходом тьмы Верный Глаз пробрался к Храму Жницы. В первый миг он возликовал, увидев, сколько людей собралось здесь, среди костров у входа в Храм и на дороге, вымощенной огромными разбитыми кирпичами. Но, присмотревшись, заметил, что пришло почти сплошь старичье, с облезлой кожей и мутными безжизненными глазами. «Они будто скот, обреченно ждут очереди на бойню»,подумал он.
Он выступил вперед, повернувшись к Народу лицом.
Неужели никто из вас не осмелится к Ней приблизиться? Неужели вы все согласны умереть здесь, в тени Ее Святилища?обратился он к толпе, и эхо отозвалось от могучих, искрошенных временем стен Храма.
Мы поклоняемся Жнице издали,отвечал седой старик, полностью обнаженный, если не считать клочков мха, прикрывавших гнойные язвы.
Черепаха, Богиня призывает к себе, а вы поклоняетесь ей издали и тем довольны?Верный Глаз смерил старика суровым взглядом.
Она призывает к себе Стражниц, и те уже рядом.Черепаха почесал болячку на руке.А мы, как велели Стражницы, ждем, когда Она еще приманит в Город Других. Если мы будем молиться и приносить обильные жертвы, Другие появятся.
Думаю, Она призывает к большему! Думаю, Стражницы заблуждаются. Нашей Жнице приелись старухи, она призывает Заступника!
Толпа разразилась возмущенными криками. Широким жестом Верный Глаз сбросил рваный плащ и предстал перед толпой обнаженным по пояс. Он ловил на себе изумленные взгляды. Совсем недавно он вложил полоски оленьей шкуры в открытые раны на руках и груди. Теперь раны полностью затянулисьновая кожа, чистая и здоровая, розовела поверх оленьей плоти, и тело вобрало в себя силу зверя. Он повел плечами, радуясь обретенной силе. С нечеловеческой, почти оленьей грацией вспрыгнул он на храмовую стену, ухватился за одну из крепких виноградных лоз, ниспадавших с балкона Жницы, и полез вверх по стене, выложенной скользким зеленым кафелем. Достигнув балкона, он перемахнул через барьер и привычно рухнул на колени перед огромной статуей.
Хоть Жница и недовольна твоим внезапным появлением, она все же приветствует Сборщика. Приготовь свою жертву,проскрежетала Верховная Стражница.
Верный Глаз, по-прежнему стоя на коленях, достал из заплечной сумы мелкого грызуна. Очутившись на ярком свету, жирный зверек стал рваться на волю.
Но вместо того, чтобы, как полагается, протянуть жертву Стражницам, Верный Глаз вскочил и вынул из-за пояса трезубец. Стражницы в ужасе ахнули, а Сборщик, изогнув тельце зверька полумесяцем, полоснул его клинком по горлу. Горячая алая кровь брызнула вверх, окропив лицо Богини.
Она плачет! Жертва Верного Глаза исторгла у Богини слезы!
Из углов балкона, расталкивая друг друга, к статуе устремились всполошившиеся Стражницы.
Зачем? Зачем ты заставил Богиню плакать?слышались испуганные старушечьи голоса.
Разве вы сами не знаете ответа?Голос Верного Глаза был полон отвращения.Разве Богиня не глаголет вашими устами?
Глаза Верховной Стражницы сузились.
Ты посмел усомниться в Стражницах Богини?
Верный Глаз выпрямился и швырнул еще теплое тельце зверька в одну из жаровен. Он не ответил Верховной Стражнице. Прочие служительницы глядели на него в немом ужасе, а иные, тыча в жаровню палками, извлекали паленые потроха и, чавкая, засовывали в ненасытные рты. Мерзкое зрелище. Кто они такие? Всего лишь трусливые и жадные старушонки, чья дряблая кожакрасноречивое свидетельство, что все для них миновало: и пора цветения, и время сбора урожая, и сама жизнь! Он проворно вскочил на карниз и оттуда оглядел Народ.
Толпа беспокойно гудела, подхватив вопли Стражниц: «Она плачет! Плачет!» Все смотрели на него, и глаза на бледных лицах при свете костров поблескивали, как светляки.
Она плачет от радостинаконец явился Ее Заступник!Голос Верного Глаза, призывный, как горн, заставил Народ умолкнуть.Я молился о силе, просил Богиню наставить меня на путь истинный, и молитва моя услышана!
Самая древняя из старух-Стражниц приблизилась к нему; ее ветхая, землистого цвета кожа была изрыта суровыми морщинами.
Лишь Стражницам дано слышать слово Богини!Речь ее разила как клинок.А теперь ступай! Если Богине нужен Заступник, он будет назначен, как назначается доля Народупо жертвенным внутренностям.
То есть он будет провозглашен вами? А чего ждать от вас, старух, если вы веками твердите одно и то же? Стало ли от ваших слов лучше Народу, или же лишь немногим избраннымвам, Стражницам?сказал Верный Глаз.
Кощунство! Кощунство! Кощунство!запричитали Стражницы жалкими скрипучими голосами.
Согласен! Против Жницы совершено кощунство, но Заступник исправит зло, которому давно пора положить конец.Глубокий, звучный голос Верного Глаза пронзил толпу старух, как пронзает трезубец живую плоть.Взгляните на меня! Взгляните на мою кожу! Я не сидел сложа руки, не ждал, пока к Городу приблизится кто-то из Других. Я добыл оленя, и Богиня вознаградила меня. Я принял дар. Я стал оленем, а оленьмною!Он вытянул руки всем Стражницам напоказ.Обнажите и вы тела ваши, докажите, что Жница благоволит к вам!
Старуха отмахнулась иссохшей рукой.
Я Стражница Богини, а ты простой Сборщик. Нет нужды ничего тебе доказывать.
Разве вы не слышали? Я Заступник Богини!Не раздумывая, Верный Глаз бросился вперед, схватил старуху за костлявые бока, поднял высоко вверх и насадил на трезубец, что вздымала к небу Богиня. Пока старуха визжала и корчилась в предсмертных судорогах, Верный Глаз пустился в погоню за другими Стражницами. Те в страхе пытались бежать, но он без труда их настиг и одну за другой побросал с балкона на разбитую мостовую.
Охваченный яростью, Верный Глаз снова вскочил на карниз и на сей раз устроился в сгибе руки Богини. Он будто находился в ее объятиях.
Кто-нибудь еще оспаривает мое право зваться Заступником?
Люди падали на колени среди окровавленных, умирающих Стражниц. Верный Глаз запоминал каждого, отмечая про себя, кто остался, а кто скрылся во мраке ночного Города. Он радовался, что остались молодые. И радовался, что Черепаха и другие старики убрались прочь.
Вот и прекрасно. Не нужны здесь дряхлые и немощные.
Мы признаем тебя!раздался чей-то голос, за нимдругой, третий.Признаем! Признаем!подхватил Народ.
Верный Глаз, наслаждаясь славой, благосклонно улыбался Народу, а голова шла кругом от неисчислимых возможностей, что таило будущее.
5
Высоко в ветвях завозилась самочка. Отползла от спавшего рядом братаиз всего выводка лишь им двоим осталось выбрать себе спутников. Повела носом в его сторону, вдохнула уютные запахи родного логова, матери, сырой крольчатины, которой оба недавно поужинали. Крупный щенок-мальчик засопел, зевнул, привалился боком к сестре и, прикрыв лапой нос, снова задремал. На секунду и самочка почти отдалась сну, но зов снова дал о себе знать, на сей раз настойчивее.
Нельзя спать. Надо найти того, кто станет ей спутником, товарищем на всю жизнь.
Вход в ясли был закрыт от холода, наступавшего в час длинных теней. Самочка уселась под дверью и дважды тявкнулане по-щенячьи, как до сих пор, а по-иному, звонко, отрывисто. В укромном закутке у входа тотчас проснулся дремавший человек и встрепенулась большая овчарка, свернувшаяся у его ног.
Наконец-то!радостно воскликнул Опекун и, потрепав свою овчарку по холке, отвязал и сдвинул в сторону занавес из шкурок, служивший дверью в ясли. Радость его передалась и самочке. Глядя ему в глаза, она замерла в ожидании, трепеща всем телом. Человек с улыбкой дал ей команду, самую важную за всю ее щенячью жизнь:
Ищи!
Самочка тут же выскочила на узкий мостик и помчалась вперед. Когда Опекун с овчаркой обогнали ее, мужчина крикнул:
Самочка выбирает спутника! Время пришло!
В Племени не утихали споры, как щенок выбирает в спутники того или иного человека. По внешности? Или по запаху? Может, это судьба или же случай волшебным образом определяет выбор? Если бы можно было хоть ненадолго, прямо перед выбором, заглянуть в душу щенка, сторонники всех точек зрения с удивлением обнаружили бы, что в каждом из предположений есть доля истиныно лишь доля.
Посторонись! Посторонись! Самочка выбирает!Опекун, сложив руки рупором, предупреждал людей, которые не спеша разбредались по гнездам, любуясь красками заката, вдыхая сытный дух кушаний, еще не зная о молодой самочке, что неслась бесшумно вдоль извилистых проходов, ведомая заветной целью.
Это же самочка! Она выбирает спутника!Крик подхватили, и люди Племени высыпали из теплых гнезд, с любопытством наблюдая за щенком, ускорявшим бег.
Светильники зажгите, а то свалится с моста, так и не успев сделать выбор!прогремел чей-то голос, и ярким цветком заалел факел, а солнце садилось, и все длиннее становились тени.
Пока щенок несся по по воздушным мостам, соединявшим жилища-гнезда, за ним следило все Племя: те, у кого уже были спутники-собаки, понимающе улыбались, а те, кто жил пока без спутника, смотрели с ожиданием и надеждой.
Очень скоро, почти сразу, вслед щенку заиграла музыка. Вначалесовсем тихая: лишь барабаны мерно постукивали в такт топоту щенячьих лап по дощатому настилу. Затем к ударным присоединилась флейта и струнные, и, наконец, в едином порыве взмыли вверх хрустальные женские голоса:
Ты процветаешьи мы процветаем
Во веки, во веки веков.
Все тайны жизни ты нам открываешь
Во веки, во веки веков.
Под сладкие звуки священного гимна Племени самочка добралась до подъемного моста и стала ждать, нетерпеливо перебирая лапами и взлаивая, будто поторапливала музыкантов, а заодно и тех, кто управлял мостом.
Она не может даже дождаться, когда мост опустится до конца!крикнул Опекун. Он пытался удержать щенка за загривок, но не успелсамочка, собравшись с духом, сиганула с моста, не успевшего опуститься. Раздался всеобщий вздох облегчения: она не упала с высоты полсотни футов на землю, где ее ждала бы верная смерть, а приземлилась на другой конец моста и выбралась на широкую безопасную площадку.
Музыка и пение смолкли. Двенадцать женщин, молодых и постарше, ухаживали за священными папоротникамиполивали их, подрезали, с песнями и молитвами. При шумном появлении молодой овчарки и ее свиты все женщины, кроме одной, повернули головы, приветствуя щенка. Те, с кем рядом находились собаки, заулыбались. Взгляды их потеплели, руки невольно потянулись приласкать своим любимцев. У четырех молодых женщин не было спутников. Все они были еще очень юны, зим по восемнадцать, не больше. Они следили за щенком затаив дыхание, в радостном ожидании.
А тот, будто не видя их, решительно устремился к единственной из женщин, которая не смотрела в его сторону.
Приближаясь к ней, самочка замедлила свой бешеный бег и зашагала важно, с серьезностью, удивительной для ее пяти с половиной месяцев. Женщина, привлекшая внимание молодой овчарки, сидела скрестив ноги перед огромным священным папоротником, готовым раскрыться. Голова ее была опущена. Щенок задрал мордочку и уткнулся ей в шею, туда, где густые, золотистые с проседью волосы были собраны в свободный, но опрятный узел.
Почувствовав прикосновение, женщина уронила лицо в ладони, плечи ее задрожали.
Я я не выдержу. Второго раза не будет. У меня сердце разобьется.Слезы душили ее.
Молодая самочка прижалась к ней крепче и тихонько заскулила, чувствуя ее боль.
Твое сердце может разбиться, если ты ее примешь,молвил Опекун, стоявший позади щенка.Но если отвергнешь, ее сердце будет разбито наверняка. Способна ли ты так с ней обойтись, Маэва?
Маэва обернулась к Опекуну. Лицо ее, хоть и носило печать лет, утрат и сожалений, все еще было прекрасно.
Видишь ли, до сих пор неизвестно, почему некоторых выбирают дважды, но это великий дар, Маэва.
Посмотрим, как ты заговоришь о даре, когда твоей Алалы не станет,ответила Маэва, и в словах ее слышался не гнев, а печаль.
Я страшусь этого дня,признался Опекун и невольно потянулся погладить по голове крупную овчарку, что все время держалась рядом.И все равно я ни на что не променял бы свою жизнь с Алалой. Храни в сердце любовь к Тарин и память о прекрасных годах, проведенных бок о бок с ней, но не дай скорби мешать тебе жить.
Плечи женщины поникли; до сих пор она так и не взглянула на щенка.
Пришла пора дать молодым дорогу в Вожаки.
Опекун усмехнулся, но по-доброму.
Священные папоротники процветают благодаря твоим заботам. Голос твой так же чист и звонок, как и двадцать зим назад, а теперь еще и эта самочка выбрала тебяименно тебя, хотя выбор у нее богатый, целое Племя! Подумай, Маэва! Щенок-Вожак избрал тебя в спутницыи выбор этот всегда безошибочен, и изменить его нельзя, и узы ваши нерушимы.
До самой смерти,добавила Маэва, и голос ее дрогнул от слез.Лишь со смертью прерывается связь.
Верно, лишь со смертью,печально подтвердил Опекун.Напомни, сколько ты зим прожила со своей Тарин?
Двадцать восемь зим, два месяца и двенадцать дней,сказала Маэва тихо.
И сколько прошло со дня ее смерти?
Три зимы и пятнадцать дней,без раздумий ответила Маэва.
И пусть боль твоя еще не утихла, скажи мне, за эти три зимы и пятнадцать дней пожалела ли ты хоть раз о том, что Тарин выбрала тебя?
Ни разу,сказала Маэва твердо, и глаза ее гневно сверкнули, будто она сочла вопрос оскорблением.
Быть избранным овчаркойсчастье. Быть избранным дваждыне что иное как чудо. Но окончательный выбор за тобойлишь ты одна вправе решать, впустить ли чудо в свою жизнь.
Опекун перевел взгляд на молодую овчаркус тех пор как Маэва отвернулась, та сидела неподвижно и не сводила с женщины глаз, будто в целом мире никого больше не существовало, кроме них двоих.
Даже если она тебе не нужна, Маэва, этому юному существу без тебя не обойтись.
Маэва прикрыла веки, и слезы хлынули по ее щекам.
Мне она нужна,прошептала она.
Поступай же так, как поступали многие до тебячерпай силу от спутницы, которая доверяет тебе больше, чем ты сама себе.
Маэву била дрожь. Она глубоко вздохнула, открыла глаза и, наконец, впервые посмотрела на щенка.
Глаза у молодой собаки были карие, ласковые, и что-то в них до боли напоминало Тарин. Однако сходство с Тарин на этом кончалось. Шерсть самочки была темнее, а шею и грудь обрамлял редкостный серебристый мех. Она была крупнее Тариннастолько крупнее, что Маэва про себя подивилась: ей нет еще и шести месяцев, а выглядит такой взрослой! За все время с момента рождения щенков Маэва не заглядывала в ясли и не навещала никого из Псобратьев, избранных другими щенками из того же выводка.
Слишком тяжело было,думала Маэва, разглядывая самку.До этой минуты я шарахалась от щенков овчарок, рожденных после смерти Тарин. Прав был Опекунс тех пор как я потеряла Тарин, я будто и не жила.Собравшись с духом, Маэва снова взглянула щенку в глазатолько сейчас она избавилась от печали, что омрачала ей жизнь больше трех зим, и открыла сердце для новых радостей.
Молодая овчарка не шевелилась. Она все смотрела и смотрела на Маэву, и ту вдруг заполнило теплобудто любовь щенка перетекла в нее, нащупала в сердце то, что сломалось со смертью Тарин, и исцеляла ее, укрепляя дух.
Ах!выдохнула Маэва.Я так долго оплакивала Тарин, что забыла, что такое любовь, одна только память об утрате осталась,призналась она не столько себе, сколько щенку.Прости, что заставила тебя ждать.Слезы потекли по щекам Маэвы, рука дрогнула, и, нежно взяв в ладони щенячью мордочку, Маэва принесла молчаливую клятву, что давали все Псобратья своим собакам: «Принимаю тебя, клянусь любить и оберегать тебя, пока смерть не разрушит наши узы».
Некоторое время ни Маэва, ни щенок не шевелилисьа затем, в тот самый миг, когда молодая овчарка, виляя хвостом, бросилась в объятия своей спутницы, разом подали голос все собаки в Племени.