Никто не знает, почему собаки выбирают того или иного человека,ответил Ник, злясь на себя за обиду и отчаяние в голосе.
Да, нам неизвестно, почему собаки выбирают одних, зато хорошо известно, почему не выбирают других.
Не всегда!Ник едва не кричал от гнева.Моя мать была лучшей художницей Племени. Умница, красавица, всеобщая любимицаи всю жизнь прожила без собаки-спутника.
Да, но разъедало ли это ей душу, как разъедает твою?
Ты был ее любимым наставником. Ответ ты знаешь не хуже меня, Мастер. Будь жива моя мать, она сочла бы этот вопрос недостойным тебя.
Уверен, сочла бы. И уверен, у нее нашлись бы нужные слова и для тебя, Николаси слова не слишком-то лестные.Измученный спором, старый резчик обмяк, поглаживая терьера, который забрался к нему на колени.Выбросьте из головы мое старческое брюзжанье, молодые люди. Николас, ты свободен, ждем тебя на пиру.
Пойдем, Ник! Солнце садится. Упустим последние лучи, а ведь сегодня праздник. Народу будет много до неприличия. Поторопимся, а то все самые удобные насесты позанимают.ОБрайен поклонился Резчику.Мастер, вам помочь дойти до праздничной площадки?
Не надо, мой юный друг. Помощник у меня и так есть, Паладин. Пойдем за вами следомпотихоньку-полегоньку.Острый взгляд его остановился на Нике.Николас, завтра приходить не нужно.
Юноша сдвинул брови и невольно потянулся к арбалету, над которым трудился, погладил изысканный узор, который так и не успел закончить.Мастер, ложе не готова.
Ложе подождет.
Так когда мне прийтипослезавтра?
Может быть. А может быть, и нет. Жди, когда я тебя вызову. Когда сочту, что ты готов продолжить учение, пришлю за тобой Паладина,отвечал старик.
У Ника запылали щеки. Неужто старик решил проучить его за излишнюю прямоту?
Так я должен сидеть сложа руки и ждать вызова? Будто я новичок, а не опытный резчик?
Слушайся меня, Николас. И никто не ставит под сомнение твое мастерствов ремесле резчика ты достиг высот, как и в стрельбе. Лишь твои человеческие качества вызывают сомнения. Надеюсь, передышка в обязанностях резчика дать возможность тебе измениться в лучшую сторону.
Ник в бессильной ярости сжал кулаки. Не будь Резчик вчетверо его старше и одной ногой в могиле, Ник заставил бы его ответить за грубость.
Пошли, братец, нам давно пора,торопил его ОБрайен.
Ты прав, кузен.Ник повернулся спиной к старику и его серому терьеру.Я только и жду, чтобы уйти.
* * *
Знакомое веселье, царившее в Племени после выбора, таило для Ника привкус грусти, хоть тяжело было не праздновать со всеми. Еще один Псобрат обрел спутника. Избран Вожака значит, Племя по-прежнему благоденствует. Пятерых щенят принесла овчарка, все пятеро выжили, и вот им уже скоро полгода. И четверо из пяти уже обзавелись спутниками. Лару, спутник его отца, производит на свет крепкое, смышленое потомствоверный знак, что Солнце благоволит к Древесному Племени. Ник еще больше уверился в силе своего народа. Но при этом Ник скоро встретит двадцать четвертую зиму, и до сих пор ни один щенокни овчарка, ни терьерво время выбора не удостоил его и взглядом.
Прав был старик.
А?переспросил ОБрайен сквозь громкий смех и шум пирушки. Из удобной развилки в ветвях могучей сосны он достал деревянный кувшин.Еще пивка?
Я бы не прочь.Ник протянул едва початую кружку.
ОБрайен, сидевший в небольшом гамаке, ухватился за ближнюю ветку, подобрался поближе к Нику и до краев наполнил его кружку пенным, кисловатым весенним пивом.
Мало ли что наболтал Старший Резчик, не бери в голову. Знаешь ведь, он слегка не в себе.
Ник, избегая сочувственного взгляда кузена, повторил:
Прав был старик. Мое время, чтобы обрести спутника, уже ушло. Значит, есть во мне какой-то изъян.
Чушь тараканья, сам понимаешь. Нет в тебе никакого изъяна.
Так почему ж меня до сих пор никто не выбрал? Вон, Маэве на старости лет во второй раз выпало счастье.Ник указал подбородком в сторону кучки людей вокруг Маэвы, что восседала с Фортиной на почетном месте возле его отца.А я сижу тут, лапу сосу.
ОБрайен ухмыльнулся.
Ну и лапа у тебя, с пивную кружку размером! Немудрено, что девчонки-красотки меня всерьез не принимаютмне их и облапить-то нечем!
Я не шучу,помрачнел Ник.
Братишка, а тебе не приходило в голову, что тебя до сих пор не выбрали, потому что не родился еще спутник, достойный тебя?
Ник собирался было ответить, но отвлекся, увидев, как толстый щенок-мальчик уверенной рысцой шествует сквозь толпу к сестре, что уютно устроилась рядом с Маэвой. Он потерся носом о нос Фортины, ласково лизнул протянутую руку Маэвы и тоже улегся рядом. Уткнул мордочку в лапы, зевнул и, прежде чем закрыть глаза, обвел взглядом площадку. Янтарные глаза щенка безошибочно отыскали Ника. У Ника перехватило дыхание. Щенок все смотрел на негодолго-долго, не отрываясь. А потом не спеша закрыл глаза и уснул.
Ник сглотнул.
Красавец-щенок,похвалил ОБрайен.
Ник в ответ лишь кивнулязык отказывался ему повиноваться.
Слышал я, как твой отец говорил с одним из Опекунов. Он сказал, что этот щенок даже еще крупнее и сильнее, чем Лару в его возрасте. И что в спутники он выберет прирожденного Вожака.
Ник хлебнул пива, утер пену с губ.
При мне он это же говорил.
Ник, у щенка пока нет спутника, а ему уже почти полгода, время выбирать. Может, он выберет тебя,сказал ОБрайен тихо, задушевно, так, чтобы слышал только Ник.
Из горла Ника вырвался то ли смех, то ли всхлип, он хотел сказать: «Я все бы отдалвсе бы на свете отдаллишь бы он выбрал меня»,но его прервал рокот барабанов, подобный радостному стуку сердца.
Расступилась толпа вокруг подвесного моста, ведшего к площадке, и перед Солом и Маэвой предстала Сказительница; полы ее плаща из кроличьих шкурок развевались. Рядом с ней выступал ее спутникмогучая овчарка; за мускулистую шею и грудь пса прозвали Медведем, и кличка так прижилась, что даже сама Сказительница не называла его никак иначе. Они остановились перед почетным местом и в знак приветствия кивнули отцу Ника.
Сегодня благословенный день, Жрец Солнца.Даже эти нехитрые слова в устах Сказительницы звучали торжественно. Голос ее разносился по площадке, взлетал к куполу из гигантских сосен, проникал, подобно зимнему туману, во все потаенные уголки, в каждое гнездо, в каждый кокон.
Сол тепло улыбнулся.
Верно, Ралина. Есть ли у тебя в запасе новый сказ, что увенчал бы сегодняшний день?
Может быть, новый. А может, и не новый,отозвалась Ралина.Ты знаешь, Сол, каков наш обычай. Сегодня сказ должна выбрать новоявленная спутница.Она указала на Маэву своими изумрудными глазами.Да благословит Солнце ваш союз с Фортиной,добавила она с искренней теплотой.
Спасибо, Ралина. Этот день увенчался нежданным чудом.Маэва с нежностью погладила Фортину, спавшую рядом.
Итак, дорогой мой друг, какую историю ты бы хотела услышать?
Маэва ответила не раздумывая:
Сказ о концах и началах.
По толпе собравшихся пролетело одобрительное шушуканьекак шелест ветерка в сосновых ветвях. Один Ник с трудом подавил зевоту.
Ты что?шепнул ОБрайен.
Опять это старье! Нет бы попросила новую историю, над которой работает сейчас Ралина!
ОБрайен пожал плечами.
Традиции для Маэвысвятое. И история хоть и стара как мир, зато хороша.Вот выберут тебя
Но дружеская речь ОБрайена оборвалась на полуслове, потому что Ралина уже заняла место возле самого большого из металлических светильников, что окружали священные сосны с их драгоценным грузом, священными папоротниками. Племя притихло в ожидании. Широким жестом Ралина скинула плащ, и огни светильников вдруг ярко вспыхнули. Из солнечно-желтых они превратились в таинственные зеленовато-голубые. Все ахнули, до того хороша была Ралина. Под плащом она носила простое вязаное платье, золотисто-желтое, под цвет ее густых волос. Наряд был заботливо расшит радужным бисером, зеркальцами, ракушками, и все они мелодично позвякивали в такт ее рассказу.
Даже Ник, знавший историю наизусть, и тот поддался чарам Сказительницы.
Так слушайте же Сказ о концах и началах.Свои слова Ралина подчеркивала жестами, и бахрома, ниспадавшая с ее рукавов, трепетала при каждом движении.Давным-давно мир был куда теснее, чем сейчас. Селились люди по всей поверхности нашей зеленой Земли; из камня, стекла и железа возводили города, соединяли асфальтовыми лабиринтами. И не росли лабиринты, не дышали, не жили.
Ралина незаметно подошла к ближайшей сосне, погладила кору.
В небрежении пребывали деревья, без заботы, без защиты. Не ведали люди, что деревья тоже дышат, не думали люди, что стремятся они расти. Лишь одна была у людей заботаодин идолодно божестволживое, бездушное, и имя ему было технология.Быстрыми, уверенными шагами Ралина закружилась по площадке.Вращалась Земля. Зимы сменяли зимы, и жили люди без особых забот. Служили бездушному и лживому божеству и утверждали свою власть над миром.Ралина остановилась на прежнем месте, перед самым большим светильником, и обратила взгляд на восток, будто сквозь густые ветви ей был виден далекий темный горизонт.Но люди не были властны над Солнцем!
Над Солнцем!вторило Племя.
Сказительница улыбнулась, и руки ее вновь задвигались, будто плели прихотливый узор.
Началось с малого. Солнце извергало недовольство, подавало знаки, посылало свои могучие лучи, сокрушая плоды технологии. Сначала лучи силы испепелили рукотворные спутники, что вращались вокруг Землидалеко отсюда, но ближе, чем Солнце. Вняли люди предостережению Солнца?
Нет!в один голос отозвалось Племя.
Нет, не вняли,подтвердила Ралина.И тогда Солнце, наш неусыпный страж, направило на людей новые лучи гнева, и было уничтожено то, что зовется электричеством. Вняли люди предупреждению Солнца?
Нет!откликнулось Племя.
Голос Ралины долетал будто издалека; казалось, история захватила ее целиком и разворачивалась уже без ее участия.
И Солнце извергало свой гнев на людей снова и сновадни следовали друг за другом, один другого страшнееи наконец было уничтожено все. Все! И технология, и то, что ее питало. Неистовым огнем пылало все лживое и бездушное.Племя молча слушало, и голос Сказительницы отзывался в каждом. Ралина широко раскинула руки.Но нашему Солнцу было мало, ведь люди так и не вняли угрозам. Едва они кинулись восстанавливать свою лживую, бездушную технологию, Солнце послало последнее предупреждение, столь жгучее, слепящее, полное праведного гнева, что изменился сам небосвод над нами и земля под нами.
Ралина замерла.
Воздух стал горяч и разрежен. Гибли люди, гибли звери. И, скорбя по всему живому, содрогнулась земля, будто от рыданий. Почти вся суша ушла под воду, в глубины океана, прячась от гнева Солнца и таща за собой непокорных.
Сказительница склонила голову, и голос ее был полон скорби.
Города погрузились в хаос. Хаос нес смерть. Из этой смерти родилась новая угроза. Ничтожнейшие из созданийнекогда мелкие ползучие тварижуки, пауки, докучливые тараканывзяли власть над людьми.
Племя содрогнулось. Даже Ник мельком оглянулся, будто Ралина силой голоса могла вызвать из темноты ползучих опасных тварей.
Прекрасные, полезные создания, что населяли землю, гибли, выживали лишь хищники и паразитысамые ничтожные, самые отвратительные.Ралина умолкла и стала босыми ногами медленно, плавно отбивать такт. Раз, два, трираз, два, тристук, стук, стук. Браслеты из ракушек и старинных монет на ее щиколотках позвякивали при каждом шаге, а платье при свете светильника искрилось живыми огоньками. Ее чарующий голос стал еще напевней, из сказа рождалась песня.
Но прежде чем все погибло,
Все погибло,
Из конца родилось начало,
Родилось начало.
Ибо не все были глухи,
Не все были глухи.
И оставили люди бездушные города,
Бездушные города,
К живительной зелени
Устремились,
И в лес потянулись,
И в лес потянулись!
Ноги Ралины все еще выбивали мелодию, но она уже не покачивалась, и голос вновь изменился, стал тих и печален.
Нелегко было людям, что лишь недавно поклонялись лживому и бездушному, устраивать жизнь на новый лад.Ралина склонила голову.Вначале пытались они жить по-старомустроить жилища на лесной подстилке. И при свете дня все радовало глаз. Деревья давали людям воздух, защищали от гнева Солнца. Но новый мир ширился и менялся, и с каждой ночью ужасы множились, наполняя тревогой людей.
Вначале пришли жукихищные жукивсе круша жвалами-лезвиями. Следом подтянулись паукиволкопауки-охотникираскидывая паутину, как рыболовы сети. И наконец тараканыненасытные тараканывдесятеро крупнее обычных. Они собирались в стаи и облепляли все, на что натыкались после захода солнца, и все им было мало, все мало.
Ралина вскинула голову.
Но люди не унывали. Наконец, наконец обратили они взоры на деревья!
Все слушали затаив дыхание, кивали, перешептывались.
Пришла первая зима, и многие, многие умерли. Но те, кто выжилпервое выжившее Племязаново постигли, с радостью открыли жизнь, когда-то утраченную людьми, обожествлявшими технологию.Ралина повернулась и легким взмахом руки подбросила пригоршню трав в ближнюю жаровню, и снова взвилось к небу иссиня-зеленое пламя.Цвет Племенисамые сильные, храбрые, мудрыепоселились на вершинах деревьев. Там жили они не только с отцами и матерями, сыновьями и дочерьми. Лучшие люди Племени взяли на деревья собак.
Ралина опустилась на колени перед своим могучим широкогрудым псом и продолжала рассказ будто бы для него одного. Пес бил хвостом по дощатому настилу и взирал на свою спутницу с беспредельным обожанием.
Ник сел поудобнее, начисто позабыв о своей досаде, что придется слушать старую историю, когда рассказчица подошла к его любимому месту.
Многие роптали,
Многие жаждали перемен.
«Если собак не прогоните,
Прочь убирайтесьвсех не прокормим!»
Отказалось первое Племя.
Были и так велики их потери
Не могли они принести в жертву
Самое дорогое.
И покинув собратьев, в дебри лесные они углубились,
Все дальше от прошлогохаоса, смерти, развалин.
И взбирались они, первое Племя и их собаки, все выше и выше.
По-прежнему стоя на коленях перед своим спутником, Ралина плавно, грациозно поводила руками.
Зима наступила, со снегом, морозом и тьмою.
Беззащитно было первое Племя
перед зимой беспощадной.
Плакали люди в отчаянии: нет нам надежды!
Руки Ралины теперь ласкали морду Медведя с бесконечной нежностью, разглаживали густой лоснящийся мех.
К спасению путь им открыла собака.
Меж ветвей шести сосен-стражей, сросшихся в форме сердца,
Увидел щенок овчарки папоротник, раскрывший листья пред ним, будто навстречу солнцу.
Свернулся щенок среди листьев,
Где не страшны ни дождь, ни враги, ни холод.
И со щенком угнездилось Племя
Средь листьев священных, ласковых и густых.
И пережив зиму, поняло первое Племя,
Что за сокровище им открыла овчарка.
Ралина снова поднялась, обращаясь к Племени. От нее будто исходил свет.
Защиту в листьях зеленых открыли они.
Красоту в листьях зеленых открыли они.
Силу в листьях зеленых открыли они.
Папоротник священный открыли они!
Племя, не в силах сдержать радость, подхватило:
Папоротник священный открыли они!
Ралина простерла вверх тонкие руки. Ночной ветерок покачивал деревья, мерцало в лучах полной луны платье Ралины, и Нику она казалась похожей на стройную молодую сосенку, что тянулась к ласковому лунному свету.
Когда пробудила весна первое Племя и дни из темных стали светлыми и ясными, поняли люди, что за чудо даровало Солнце им и собакам.Ралина порхнула к священным соснам, на ветвях которых покоились священные папоротники с широкими, сочными, будто посеребренными листьями. И стала напевать, лаская большой лист, как только что ласкала своего спутника.