Он говорил Йену правду не мне. Он готов был умереть, лишь бы не дать Йену добраться до меня. И он был прикован к тому месту, на котором находился.
Он не мог отойти от стены, не дав Йену убить себя.
Его единственной надеждой было бросить гранату, как только он почувствует Йена достаточно близко. Он не сумеет бежать, так что ему придётся бросить её достаточно далеко, чтобы его самого не заделои это беспокоило его, потому что рана в боку затрудняла бросок. Более того, он знал, что Йен устремится за разумом Ника и Энджел в ту же секунду, как только они выйдут за пределы способности Блэка прикрывать их, так что ему нужно правильно выбрать момент вне зависимости от того, как близко будет Йен. Йен уже по кусочкам отщипывал защиту Блэка, ударяя по нему так, как он только что ударил по мне, только ещё хуже.
По той же причине Блэк не ответил мне.
Я чувствовала его беспокойство. Я также чувствовала, как он ждёт когда мы выйдем за дверь, когда Йен подойдёт ближе, когда Йен попытается последовать за нами или предпримет что-то в отношении Энджел или Ника.
Этот страх во мне усилился, становясь таким интенсивным, что я не могла думать. Я изо всех сил боролась с Ником и Энджел. Ошеломив их внезапной жестокостью своих попыток, я почти вырвалась, но Ник сумел дёрнуть меня назад и стиснуть ещё сильнее. В этот раз я ощутила его боль своей спиной и боком, ощутила, как каждый мускул его тела напрягается, как он старается удержать меня. Энджел кинулась вперёд, чтобы распахнуть дверь.
Она схватилась за ручку, широко раскрыла дверь
Но этот дверной проем больше не пустовал.
Глава 14Вспомнить прошлое
Там стояли четыре мужчины в костюмах, высокие, со странно яркими глазами и лицами, лишёнными выражения.
Ник резко остановился, крепче сжимая хватку на моей груди.
Энджел тоже застыла. Как и я.
Несколько долгих мгновений мы все просто стояли там, глядя друг на друга. Только тогда я опустила взгляд на их руки и увидела автоматические винтовки. Я таращилась на это оружие, и все, о чем я могла думатьвсе кончено. Чем бы это ни было, все наконец-то закончилось.
Я знала это, не имея представления, что означал этот конец.
В этот самый момент в комнате зажегся свет. Голос эхом отразился от каменных стен. Он донёсся сверху, скорее всего, из главной системы оповещения музея.
Положите своё оружие. Сейчас же.
Выстрелы немедленно прекратились.
Я мельком видела Йена и Блэка, задыхавшихся и поднявших взгляд на этот голос с потолка. Я чувствовала, что они оба знали, кто именно говорит. Однако это ещё не все. Должно быть, я все ещё была довольно сильно связана с Блэком, потому что я также видела их.
В смысле я видела остальных солдат, которые бесшумно заполнили комнату.
Они вошли с лестниц и рамп по обе стороны от Крылатой Победы.
Почти все они навели оружие на Йена и Блэка. Я насчитала больше дюжины. Все мужчины. Все высокие, одетые в костюмы и вооружённые автоматическим оружием. Винтовки, которые они несли, выглядели странно технологичнымикак будто их модифицировали, частично компьютеризировали.
Двое солдат подошли по лестницам прямо к Блэку, прицелившись ему в голову.
Я видела ещё четверых, стоявших над Йеном.
Я видела, что остальные рассеялись по комнате, наведя прицелы на одного из них или на обоих. В те же несколько секунд я осознала, что не могу получать всю эту информацию от Блэка. Кто-то ещё показывал мне планировку комнаты.
Кто бы ни навёл оружие на Блэка и Йена, он же показывал всем нампо крайней мере, троим с экстрасенсорными способностямипричину, по которой мы должны подчиниться.
Последовала очередная тяжёлая пауза.
Я не сказал прекратить огонь. Я сказал положить оружие. Это ваше последнее предупреждение.
Последовал лязг металла, когда Йен и Блэк оба бросили оружие, которое держали в руках.
Я видела, как Блэк тяжело дышит возле низкой стены, его лицо побледнело, руки подняты в воздух.
Он истекал кровью. Слишком сильно. Честно говоря, достаточно сильно, чтобы перепугать меня до чёртиков. Его кровь пропитала длинную рубашку, которую он повязал на пояс, от крови потемнел кожаный ремень, который он затянул поверх. Свежая струйка крови сочилась от линии роста волоспредположительно царапина в результате одного из выстрелов Йена, или же открылась старая рана головы.
Ник отпустил меня.
Я повернулась и увидела, как он уставился на четверых видящих, стоявших на пороге экстренного выхода.
Потому что само собой они были видящими.
И само собой, Ник увидел то же, что и я, то есть в плане внешности.
Все четверо были красивыми, поразительно красивыми, со смутно угадывающимися азиатскими чертами и странными идеальными губами. У всех были глаза странного цвета, хотя это единственное, что было общего у их глаз. У одного были ярко-серебряные глаза, как жидкая ртуть. Глаза другого сияли мягким оттенком сине-фиолетового, как ночное небо перед закатом. У третьего были глаза огненного цвета, почти прозрачные. Четвёртый имел глаза темнее красного уголька. Этого я узнала. Он снова не надел синий халат, но я узнала его ястребиное лицо даже без приметных глаз. Он тоже посмотрел мне в глаза, слегка улыбаясь полными губами.
Все они были на несколько дюймов выше шести футов.
Я взглянула на Энджел, которая выгнула бровь, косясь на меня. Она явно видела, о чем говорил Ник, когда рассказывал о тех видящих в аэропорту.
Ник, Энджел и я сделали шаг назад, когда они прошли глубже в комнату.
Они продвинулись не слишком далеко. Они также не предпринимали никаких угрожающих движений в нашем направлении, даже не навели оружие, как остальные видящие сделали с Блэком и Йеном. Вместо этого они вышли из дверного проёма и встали по обе стороны от двери как слуги. Я все ещё переводила взгляд с одного бесстрастного лица на другое, когда в дверном проёме появилась пятая фигура.
Я метнулась взглядом в том направлениии тут же ощутила, как сдавливается моя грудь.
Ни за что на свете я не ожидала, что узнаю стоявшего там человека.
Моё сердце преисполнилось эмоциями прежде, чем я успела подумать. Я сделала шаг в его сторону колеблясь но там тоже присутствовала эта эмоция.
Он улыбнулся мне, изменяя выражение своего худого лица.
Прошло почти двадцать лет, но одной этой улыбкой он перенёс меня назад во времени так же легко, как вошёл в эту дверь. Не помогало и то, что он выглядел в точности так же, как мне помнилось. За эти двадцать лет он не постарел ни на день.
Затем он развёл руки в стороны, и чувство дежа вю сделалось ещё сильнее.
Я на мгновение вспомнила, как была совсем маленькой, ростом едва доставая ему до талии. Я кристально чётко помнила, как он точно так же смотрел на меня, с той же любовью в светло-зелёных глазах, с той же озорной улыбкой, растягивавшей его губы. Я помнила эту самую позу, его длинные руки, точно так же протянутые для объятий.
Я не думалая просто двигалась.
Я сократила расстояние между нами совсем как делала это в прошлом. Как в дымке я обхватила его руками, совсем как сделала бы это, будучи ребёнком.
Я не обрела свой голос, пока он не стиснул меня в ответном объятии.
Дядя Дядя Чарльз? пролепетала я.
Это прозвучало вопросом.
Мири, моя дорогая, дорогая Мири Моя маленькая Мири-метеор
Он крепче обнял меня, целуя моё лицо, гладя меня по волосам, которые к тому времени совершенно выбились из хвостика. От него исходило столько тепла, что у меня навернулись слезы ещё до того, как я осознала эту эмоцию. Он ослабил хватку, не отпуская меня и встречаясь со мной глазами, на которые тоже навернулись слезы. Жар наполнил мою грудь. От него сдавило горло, вынуждая меня стиснуть его в ответ.
Я не могу передать, как счастлив видеть тебя, моё дражайшее, дражайшее сердечко как я очень, очень счастлив наконец-то увидеть тебя во плоти он снова поцеловал меня в щеку, затем прижался своим лицом к моему, ткнувшись носом в щеку перед тем, как поцеловать в лоб и сжать мои руки. Я так сильно, так сильно тебя люблю, малышка Мири. Мой маленький метеор жара и света
Меня бомбардировали воспоминания, и я стояла там, лишившись дара речи.
Я пыталась соотнести старое с новым, его образ, который я помнила с детства, и то, что теперь стояло передо мной. Я пыталась побороть любовь, внезапно всплывшую в памяти с детских времён. Не только от моих родителей. От этого мужчины. От дяди Фила. От семьи моей матери.
От стольких людей.
Я забыла исключительную непреложность этой любви. Я выбросила воспоминания об этом из своего сознаниявместе со многими вещами.
Я заставила себя забыть так много, много всего.
Возможно, все началось тогда, когда никто не явился на похороны моих родителей.
Возможно, тогда, когда я потом узнала, что мой любимый дядюшкамужчина, который теперь стоял передо мнойпокинул страну до смерти моих родителей, даже не попрощавшись. Возможно, это случилось, когда через считанные дни после их смерти уехал дядя Фил.
Возможно, это случилось, когда я была старше и рассматривала толпу в маленькой тусклой церквушке, когда Зои умерла, а я ждала и молилась, чтобы кто-то из моих близких вошёл в эти двери.
Но его там не было. Никого из них там не было.
Это меня шокировало. Сильнее их отсутствия на службе по моим родителям, меня чертовски шокировало, что никто не явился, чтобы попрощаться с Зои.
Когда я присоединилась к армии, я никогда больше не позволяла себе думать о нем. Я уже знала, что если умру там, то на мои похороны он также не явится. И шли годы, и наплевательское отношение становилось вроде как привычкой. Ты забываешь, что тебе вообще было не все равно. Ты даже забываешь, как это ощущалось.
Но теперь я все это чувствовала.
Будучи ребёнком, я им восхищалась. В те годы я сделала бы все, о чем он меня попросил, не задумавшись ни на секунду.
Вытирая глаза, я вышла из его объятий, с трудом дыша.
Мири, мягче произнёс он. Мири, моё дражайшее, дражайшее дитя
Я покачала головой. Я не говорила. Я также не отстранялась. Он ласково убрал волосы с моего лица, а я просто стояла там, лишённая дара речи. Какая-то часть меня хотела оттолкнуть его, хотела уйти от его любви даже сейчас, поиграть в обиженного подростка, но я не могла заставить себя. Воспоминания сделались ещё сильнее, бомбардируя меня.
Вещи, которые я блокировала, каким-то образом осознанно заставляя себя забыть.
Он знал обо мне. Об экстрасенсорных способностях.
Он был единственным, кроме Зоиединственным взрослым, кто открыто говорил с нами об этомпри условии, что наш отец знал.
Каким-то образом я умудрилась забыть и это.
Когда я подумала об этом, жар хлынул от него густым импульсом, облаком тепла и любви. Теперь я тоже это вспомнила. Но дело было не только в этом. Такое чувство, будто черно-белый мир, в котором я запечатала своё прошлое, взорвался вокруг меня стерео-звуком и яркими цветами. Я вспомнила, как мы с Зои бегали по полям с лошадьми, а дядя Чарльз говорил, что мы можем поговорить с ними, если будем шептать совсем тихонечко, и дразнил меня метеоритом из-за моего нрава.
Как я забыла столько всего? Кто-то помог мне забыть?
Он нашёптывал мне секреты о тех вещах, которые мы можем делать своим разумом. Предостерегал нас никогда не говорить нашей матери, и что даже наш отец не хотел, чтобы мы учились этим вещам, пока не станем старше
Я вспомнила, каким иным все было тогда.
Какой иной была я.
Интенсивность этого чувства вернулась, заставляя меня ощутить тошноту ощутить себя пьяной даже сильнее, чем в последние черт-знает-сколько-месяцев, когда я боролась с происходящим между мной и Блэком. Я боролась с американскими горками, на которых поднималась и падала с самого Бангкока, с тем чувством смущённости, непонимания, кто я теперь такая.
Я подавила желание вцепиться в него встряхнуть его, возможно, но не от злости. Этот избыток чувств хлынул в моё тело, заставляя меня стиснуть кулаки, заставляя слезы навернуться на глаза. Я хотела кричать на него, спросить, где он был, почему нас покинул.
Ах, дитя, сказал он мягче, лаская мои волосы. Эта история такая длинная, что я не могу рассказать её сегодня. Просто знай, что я часто о тебе думал очень, очень часто. Я с нетерпением ждал дня, когда смогу вновь тебя увидеть, когда мы сможем вновь стоять рядом
Слезы мерцали в его бледных глазах, катясь по лицу, когда он вновь поцеловал меня в щеки. Он все ещё держал меня за руки, массируя мои пальцы и окидывая меня взглядом, улыбаясь сквозь слезы.
Даже теперь, когда я была взрослой, он был высоким.
Я полагала, что мои воспоминания об его росте исказились из-за того, что я сама была намного меньше, но он все ещё казался мне высоким. Не таким высоким, как Блэк, который наверняка был выше 198 см, но дядя Чарльз, казалось, был около 185188 см.
Взглянув на его лицо, я вновь ощутила себя ребёнком.
Что ты здесь делаешь? мои слова звучали так же невнятно, как и все, что расплывалось перед моими глазами. Я вытерла лицо тыльной стороной ладони, все ещё прислоняясь к его ласкающим рукам и пальцам. Почему ты вернулся сейчас, после всего?
Затем до меня дошло кое-что ещё. Мой разум немного прояснился от этого тумана.
Блэк, думавший, что я приехала сюда из-за того, что он показал мне в этих файлах.
Блэк, хотевший, чтобы я осозналамне безопасно приехать сюда, никто из этой группировки террористов и криминальных лордов даже не подумает причинить мне вред.
Блэк, нуждающийся в том, чтобы я лично спасла его.
Я вспомнила те файлы, надписи на фотографиях моих дядюшек, нацарапанные почерком Блэка. Я вспомнила, что он написал на фотографии дяди Чарльза.
В тот же промежуток между вздохами перед моими глазами пронеслось другое воспоминание, в этот разо моем отце. Ну, то есть о нас обоих, сидевших у костра на пляже, после целого дня плаванья на каяках по Тихоокеанскому Северо-Западу. Мы с сестрой пили горячий шоколад, жарили маршмеллоу и обжигали себе пальцы, стаскивая их с пальцев, чтобы сделать для взрослых смор. Мы обе гордо протянули готовый десерт одному из взрослых, затем вернулись к созданию следующего, больше восторгаясь процессом создания, нежели настоящим поеданием.
Мой отец и мать сидели на выброшенном на берег дереве, моя мама устроилась между ног отца, его руки скрылись в её волосах и массажировали её плечи. Мои дядюшки тоже были там, и две сестры мамы с несколькими мамиными кузинами.
Они пили кое-что намного крепче горячего шоколада.
Они передавали бутылку, рассказывая истории и шутки и смеясь.
Мы с Зои были единственными детьми, и нас скоро должны были отправить спать, тогда как взрослые не лягут ещё несколько часов. Тем временем нам поручили делать десерт, так что я только вполуха слушала, что они говорят, сосредоточившись на том, чтобы получить идеальную коричнево-чёрную корочку перед тем, как засунуть маршмеллоу между двумя крекерами и кусочком шоколада Hersheys, который Зои держала наготове на бумажной тарелочке.
В какой-то момент я вспомнила голос отца, точно раскат грома заглушивший остальные смешки. Даже тогда, в возрасте лет семи, я понимала, что он уже слегка перебрал с алкоголем.
Тебя определённо правильно нарекли, пошутил отец, обращаясь к дяде Чарльзу и качая головой. Как ты вышел сухим из этого дерьма, серьёзно? Я был бы уже мёртв.
Это шутки моего воображения, или при этих словах он издал тот щелкающий звук?
Ты даже получил правильный цвет глаз вдобавок ко всему остальному, дразняще добавил мой папа. Тебе стоит начать носить четырёхлистный клевер, просто чтобы поддразнить остальных
Чтобы дать тебе ещё одну причину насмехаться надо мной, брат? сказал дядя Чарльз. Нет уж, спасибо. Мне больше нравится думать, что я сам по себе даю тебе достаточно поводов для веселья
Заметив, что я смотрю на него с той стороны костра, он подмигнул мне, слабо улыбаясь и поднося бутылку с алкоголем к губам. Он отпил большой глоток, затем передал бутылку маминой тёте. Одна из маминых кузин удобно устроилась у него между ног, положив голову на его бедро. Тогда я не думала об этом, но сейчас, в своём воспоминании я ясно видела её руку, поглаживавшую его икру под широкими штанами.
Мой папа снова расхохотался.
Какая тебе разница? Вероятно, ты и это сумеешь обратить в свою выгоду он взглянул на меня, заметив, что я наблюдаю. И прекрати развращать моих дочерей. Я уже вижу, что ты потихоньку начинаешь промывать им мозги.
Не обеим, дядя Чарльз ещё шире улыбнулся мне, снова подмигивая, в этот раз заговорщически. Только одной из них, вероятно. Особенно огненной, если я не ошибаюсь
Оставь мою Мири в покое пожурил его мой папа, но голос все ещё звучал почти шутя. Она может и не жить под твоей счастливой звездой, брат. Я бы хотел, чтобы она дожила до старости, если ты думаешь о том же
Она доживёт, сказал дядя Чарльз, все ещё не отводя своих зелёных глаз от меня. Это единственное, что я совершенно точно могу обещать тебе, брат ничто не убьёт мою маленькую Мири. Я этого не допущу.
Фаустус, пробормотала я.
Звук собственного голоса выдернул меня из этого фильма прошлого.
Я вновь сфокусировалась на этих прекрасных, наполненных светом глазах, видя их сейчас, в настоящем, под резким белым светом вместо желтовато-оранжевого света пламени. Безупречного нефритового цвета молодой листвы, сейчас они оставались такими же изумительными, какими я помнила их с детства.
Понимание омыло меня, поднимая волну тошноты в животе.
Фаустус на латыни значит «удача», произнесла я.
Его улыбка вернулась, в этот раз более натужная, но он ничего не сказал.
Он даже не кивнул, чтобы подтвердить мои слова.
Я видела, как его выражение становится серьёзным, пока он продолжал наблюдать за моим лицом. Я буквально чувствовала, как он хочет, чтобы я сложила частицы воедино, чтобы все предстало цельной картиной. Я чувствовала, как он хочет, чтобы я это приняла.
Приняла его, возможно.
ТыСчастливчик, сказала я. Ты Счастливчик Люцифер.
Я едва не задохнулась от этих слов.
Глава 15Дядя
Давай пройдём куда-нибудь, где мы сможем поговорить, сказал он, вновь сжимая мои руки. Он взглянул на Ника и Энджелне совсем равнодушно, но определённо с некоторым пренебрежением. Наедине, добавил он тише, на мгновение прислонившись своим лбом к моему. Потом ты можешь решить, что скажешь своим друзьям, но я думаю, что сначала мы должны поговорить наедине, Мириам.
Я кивнула, чувствуя, как эта теснота в груди усиливается.
Я неохотно взглянула на Энджел и Ника, затем на стоявших там четверых видящих, чьи лица все ещё не несли никакого выражения. На красноглазого я смотрела дольше всего.
Они будут в полной безопасности, заверил меня дядя Чарльз.
Я снова взглянула на него, слегка хмурясь и стискивая зубы.
Что насчёт Блэка? сказала я.
На лице дяди Чарльза отразилось веселье, но он быстро стер его, когда я не улыбнулась в ответ.
С ним тоже все будет в порядке, Мири.
Он ранен. Тяжело ранен. Благодаря тебе.
Не так тяжело, как ты можешь подумать. Мои люди о нем позаботятся его слова оборвались, как будто он прислушался к какому-то отдалённому звуку. После слишком долгой паузы он посмотрел на меня. Он оказывает сопротивление моим людям. Возможно, тебе придётся с ним поговорить, Мири.
Не дожидаясь, я полностью высвободилась из его объятий.
Я обошла тыльную часть неровного каменного пьедестала Крылатой Победы, направляясь к Блэку. Когда я завернула за угол основания, я нашла его пытающимся подняться на ноги и отпихивающим видящих, которые пытались его коснуться.
Прекратите! рявкнула я.
Я сказала это без единой мысли.
Я даже не знала точно, к кому обращалась.
К счастью, сработало на всех них. Они застыли, уставившись на меня.
Посмотрев Блэку в глаза, когда он поднял взгляд, я подавила очередную волну эмоций, ударившую по мне и стирающую любую надежду на спокойствие. Я знала, что встреча с дядей Чарльзом уже выбила меня из колеи, но мне все равно пришлось бороться за сохранение равновесия, когда золотые глаза Блэка встретились с моими.
Я даже не могла облечь эти чувства в словабольше не могла.
Я едва замечала других видящих, настороженно смотрящих на меня возле Блэка.
Позволь им помочь тебе, рявкнула я на него. Позволь им помочь тебе, черт бы тебя драл. Они не станут причинять тебе вред. Дядя Чарльз я запнулась на его имени. Он тебе не навредит.
Не ходи с ним, Мири! сказал Блэк. Только не в одиночку.
Когда я уставилась на него, меня поразило, что мы раздаём друг другу приказы.
Более того, они ощущались как настоящие приказы. В смысле, я действительно не ставила под сомнение его право просить меня об этом, как не сомневалась и в своём праве говорить ему, что делать.
Кивнув, я встретилась с его взглядом и нахмурилась, видя кровь, просачивавшуюся через рубашку и повязку из ремня. Когда я в этот раз поймала его взгляд, эмоция вновь ошеломила меня.
Ты засранец, сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Ты грёбаный засранец, и я больше никогда не стану тебе доверять
Я сожалею
Нет, не сожалеешь. Ты соврал мне ты забрал у меня этот сканер сигналов манипулировал мной через тот поцелуй, я сглотнула, осознав, что кричу. Более того, все видящие вокруг смотрели, как я ору на него. Ник и Энджел, скорее всего, тоже.
Ты засранец, повторила я, борясь с комком в горле.
Не ходи с ним одна, проклятье, прорычал Блэк. Пожалуйста, Мириам. Я прошу тебя. Я, бл*дь, прошу тебя не делать этого
Я тебя услышала, я раздражённо уставилась на него. Я чувствовала, что он обо мне беспокоится, но почему-то это лишь сильнее меня разозлило. Он лежал на полу, вероятно, истекал кровью, и он беспокоился обо мне и дяде Чарльзе.
Он не причинит мне вреда, сказала я.
Я беспокоюсь не о том, что он причинит тебе вред. Я беспокоюсь, что он заберёт тебя. Или тебе не приходило в голову, что он может забрать тебя у меня?
Я уставилась на него. Выбор слов мог бы меня оскорбить, скажи их кто-нибудь другой, но с Блэком я ощущала в этой фразе эмоцию.
С ним это сбивало с толку, в основном потому, что тронуло меня.
Затем прямо за мной раздался голос, и я подпрыгнула почти на целый фут.
Я не заберу её, брат, я чувствовала раздражение дяди Чарльза вопреки его весёлому тону. Или мне теперь стоит начать называть тебя «племянник»? он взглянул на меня, и в его взгляде все ещё оставалась жёсткость. Если вы действительно беспокоитесь, можете присоединиться к нам, мистер Блэк. При условии, что Мириам не возражает, конечно же. Вас подлатают, пока мы будем говорить?
У меня определённо сложилось впечатление, что он предлагал это неохотно.
Но он смотрел на меня, приподнимая бровь в явном вопросе и сложив руки в замок у основания позвоночникатак что я кивнула.
Ладно, сказала я. Пусть так.
Это довольно долгая прогулка, предостерёг дядя Чарльз, снова взглянув на Блэка. Через двор до Ришелье, боюсь.
Не проблема, тут же ответил Блэк.
В его голосе не звучало ни капли компромисса.
Дядя Чарльз склонил голову, как будто делая уступку, но я почувствовала, как обострилось его раздражение. Он жестом показал двум своим видящим помочь Блэку встать на ноги. Я смотрела, как они поднимают его. Видя облегчение на лице Блэка, мне пришлось прикусить губу, чтобы не отреагировать на это. Я все ещё не могла распутать свои чувства к Блэкукак и мощные уколы чувства вины, когда обернулась через плечо и увидела, что Энджел и Ник оба наблюдают за нами с беспокойством в глазах.
Все будет хорошо, заверила я их. Я перевела взгляд с лица Энджел на Ника. Обещаю, все будет хорошо. Позвольте им обработать ваши раны. Мы скоро вернёмся.
Я почти чувствовала, как Ник хочет сказать мне, чтобы я не уходила.
Честно, я не могла понять, есть ли радикальные отличия между его мотивами и мотивами Блэка.
Все будет хорошо, повторила я. Я обещаю, окей? Я скоро вернусь, а потом расскажу вам все.
Два дюжих видящих, поддерживавших Блэка, уже уходили. Я обернулась, когда дядя Чарльз пошёл следом. Глядя, как они уводят Блэка по главной лестнице перед Крылатой Победой, я почти не колебалась и последовала за ними.
Я понимала, что мои слова не успокоили моих друзей.
Особенно они не успокоили Ника.
Догнав дядю Чарльза внизу первого пролёта, я пробормотала:
Пожалуйста, скажи мне, что я не соврала моим друзьям. Особенно поскольку они рисковали своими жизнями, прилетев сюда и помогая мне.
Ты им не соврала, заверил меня дядя Чарльз. Он обнял меня за плечи, прижимая к своему боку, когда мы зашагали по второй лестнице. Обещаю, моя дорогая, я планирую вернуть тебя без единой царапинки.
Я фыркнула, глядя на Блэка впереди нас.
Полагаю, ты не можешь сказать то же самое о нем, пробормотала я и наградила дядю тяжёлым взглядом. Но я забираю его с собой. Сегодня. И больше никаких царапин. Понятно?
Дядя Чарльз взглянул туда, где впереди перед нами хромал Блэк.
Я это понял, да, он слабо улыбнулся, подмигивая, но его глаза оставались серьёзными. Вопреки страхам брата Квентина, я не собирался загонять тебя в свою армию видящих сегодня, малышка Мири и никогда против твоего желания, вне зависимости от времени и места. Сначала тебе слишком многое нужно узнать о твоих людях, он деликатно пожал плечами. Признаюсь, я бы очень хотел быть тем, кто обучит тебя некоторым из этих вещей. В частности тому, чем мы на самом деле здесь занимаемся и во что верим. Но только в правильное время. И только когда ты будешь готова.
Он вновь тепло сжал меня.
В мире достаточно дней для всего этого, ilya. Пока я просто хочу, чтобы ты знала несколько вещей, непосредственно касающихся тебя, чтобы ты могла принимать более взвешенные решения, его губы опять поджались. Признаюсь, ситуация в Бангкоке сильно напугала меня, Мири. Она также заставила меня осознать, насколько ты уязвима. Особенно учитывая то, что ты
Он умолк на полуслове.
В этой тишине от него выплеснулся жёсткий импульс горя. Он снова посмотрел на меня. Я смотрела на него, когда на его глаза вновь навернулись слезы.
Мне так, так сильно жаль, моя дорогая, произнёс он хриплым голосом. По поводу Солоника.
Я уставилась на него, борясь со смятением.
Я ненадолго забыла об его роли во всем этом. Какая-то часть меня все ещё не могла осознать, что онтот же Счастливчик, о котором я слышала с тех самых пор. Счастливчик, который отдавал приказы торговцам людьми и угрожал Солонику возмездием, если мне будет причинён вред.
Я не могла уложить это в голове.
Я никогда не прощу себя за то, что позволил этому животному тебя коснуться он снова умолк, опять захваченный эмоциями. Или за случившееся с Йеном Стоуном, он посмотрел в сторону Блэка и помрачнел. Хотя, признаюсь, я считаю твоего нынешнего любовника частично ответственным за это безобразие. Йен не ошибался, когда говорил, что кража парыочень серьёзное преступление в нашем мире.
Он поджал губы, снова встречаясь со мной взглядом.
Но Солоникцеликом и полностью на мне. Он работал на меня. Он был моей ответственностью и за это я никогда себя не прощу, ilya.
Я подняла взгляд, сосредоточившись на Блэке, когда уловила его реакцию.
Эта его тяга ощущалась почти непреодолимой. Я ощущала в нем беспокойство наряду с нервозностью из-за моего разговора с дядей Чарльзом. Теперь Блэк чувствовал, насколько встреча с ним повлияла на меня. Он чувствовал, как меня влекут воспоминания из прошлого, моё смятение, моя гипер-эмоциональность. Он беспокоился, что мой дядя манипулирует мной.
На мгновение это в разы умножило моё беспокойство о нем.
Это также прояснило моё сознание, напомнив мне, зачем я здесь.
Ты не станешь ему вредить, мой голос сделался холоднее, когда я снова посмотрела на дядю. Дядя Чарльз, я говорю сейчас крайне серьёзно, бл*дь. Блэк ты не станешь вредить ему за эту «кражу пары». Или за что-то ещё, я прищурилась. Я не совсем уверена, что сумею простить тебя за то, что ты уже сделал но это должно прекратиться. Сейчас же.
Мой дядя поразил меня, расплывшись в широкой улыбке.
Когда я ответила тяжёлым взглядом, стискивая зубы, он поднял руку.
Я знаю, ты угрожаешь мне, моя дорогая и я воспринимаю это крайне серьёзно, обещаю тебе, даже говоря это, он улыбался ещё шире, прижимая меня к своему боку. Признаюсь, невероятно мило видеть, как моя малышка Мири делает такое беспардонно видящее заявление. Ты действительно одна из нас ты это знаешь? Если бы я не думал так по наработкам людей Блэка, я бы понял это просто по тому, как ты рычишь на меня за причинение вреда твоему новому компаньону.
Он качнул головой, все ещё улыбаясь. Я невольно заметила, что это было то же качание головой, которое я время от времени замечала за Блэком.