Я осматриваюсь вокруг.
Ну, у меня проблема. Я н-не м-могу с-спрятать с-свои к-крылья, сообщаю ему я, перекладывая телефон в другую руку, чтобы хоть немного согреть эту.
Ты просто должна расслабиться, отвечает он.
Оу, говорю я, потому что мне становиться все труднее сосредоточиться на том, что он говорит. Х-хорошо. М-может б-быть если я п-посижу з-десь м-минутку.
НЕТ! не садись! почти кричит в телефон Рид. Слушай меня. Ты не можешь сесть. Если ты сядешь, ты можешь замерзнуть, строго говорит он.
Хорошо, соглашаюсь я, чувствуя, как мои открытые участки кожи обдувает ледяной воздух. Здесь намного холоднее чем в лесу.
Спотыкаясь, я иду вперед, направляясь в Эймс, стараясь держаться подальше от фонарей.
Сейчас ты достаточно расслаблена? спрашивает Рид.
Я н-не з-знаю. Д-дай м-мне п-попробывать, я снова пытаюсь, но мои крылья не убираются.
Эви? через некоторое время спрашивает Рид.
Ч-что? сконфуженно спрашиваю я.
Сработало? спрашивает он.
Н-нет, дрожа отвечаю я.
Это не вопрос. Просто найди место, где ты можешь согреться, я скоро буду там, просто убедись, что тебя не видят люди, напряженным тоном говорит Рид.
Ммм, т-ты не с-сделал этого, отвечаю я, на самом деле так не думая.
Это звучит невнятно.
Эви, найди место. Сейчас же! рявкает Рид, и я вздрагиваю.
Х-хорошо, соглашаюсь я и вешаю трубку. Я чувствую себя дезориентированный, и не хочу, чтобы он на меня кричал, поэтому лучший выход из этой ситуации, это повесить трубку, что я и делаю. Я бреду в направлении освещения вниз по улице, но, когда подхожу ближе, это оказывается магазин.
Свет горел зловещим заревом, заставляя мою голову и спину гореть адской болью. Я должна уйти оттуда, перехожу на другую сторону дороги и оставаясь в тени продолжаю двигаться.
Я прохожу мимо домов из песчаника с до сих пор украшенными фасадами. В Эймсе преобладает белый цвет, каждый уличный фонарь, вершины которых украшены венками, окутанный зигзагообразные гирлянды. Провода окутаны золотыми гирляндами и шарами, создавая красивую арку через весь город.
Когда я иду дальше, вижу пару подворотен с закрытыми витринами чтобы их не было видно из окон машин, проезжающих по улице. Кажется, этой ночью все было закрыто, вероятно, потому что сейчас Новогодние праздники, Эви, а счастливые люди принимали участие в праздновании.
Телефон снова начинает звонить.
Кто-то должен ответить на звонок, потому что это не выносимо, думаю я, и продолжаю, пошатываясь, идти к центру города.
Должно быть я наткнулась на какую-то ратушу, потому что впереди наряду с рождественскими украшениями есть большая гаубица времен Второй Мировой Войны с подсвеченной гигантской минорой и знаком счастливой Кванзы. Я подхожу к статуе ангела. Он не похож не на одного из тех, кого я знаю. Они должны были сделать кого-то похожего на Рида. Может быть тогда его кто-нибудь украдет.
С улицы, до меня доносятся громкие звуки, отвлекая меня от созерцания праздничных украшений. Когда я иду на источник звука, я понимаю, что музыка звучит из клуба находящегося в конце улицы. Желтая неоновая вывеска гласит: «Добро пожаловать всем ковбоем и коровницам, до полуночи плата составляет всего один доллар»
Я пробралась на аллею возле бара, в то время как смеющаяся пара поворачивает за угол и подходит к двойным деревянным дверям. Пока парень придерживает дверь для своей спутницы, из бара веет теплым воздухом. Из бара доносится знойный голос в сопровождении со звуками гитары. Мужчина поет что-то о том, как он должен работать, чтобы ему не пришлось прятаться. Он не хочет, чтобы его поймали.
Я киваю молча соглашаясь, понимая его проблемы.
Ты прав, дружищебормочу я. Я тоже не хочу, чтобы меня поймали.
Двери снова закрываются, заглушая песню.
Я отворачиваюсь от бара и иду вниз по аллее к задней части бара, туда, где расположена стоянка. Какой приятный запах, думаю я, продолжая продвигаться вниз по аллее, к затемненной части стоянки. Она находится возле черного входа какого-то ресторана. Подойдя ближе, я понимаю, что это что-то типа забегаловки. Задняя дверь немного приоткрыта.
Я останавливаюсь позади припаркованного фургона, наблюдая за тем, как сотрудник ресторана выносит несколько больших пакетов, сгружая их в большие мусорные баки. Пустые стеклянные бутылки громко лязгают о пустое дно бака. Сотрудник достает сигарету и закуривает; он быстро докуривает и отбрасывает от себя окурок. Он возвращается к двери и начинает кому-то кричать:
Эй, я ухожу, увидимся в следующем году С новым годом, Дэрил! С новым годом Карэн до скорого! Он разворачивается и идет по дороге к своей машине, стоящей за углом. Заводит свой старый Pontiac и выезжает со стоянки в то время, как двигатель протестующе скрипит.
После того как он уходит, я подхожу к задней двери, он оставил ее приоткрытый, поэтому я чувствую из салона поток теплого воздуха. Он дарит очень приятные ощущения. Приоткрыв дверь, я чувствую запах жирной еды. Мой живот урчит от голода, я смотрю на датчики движения, чтобы увидеть есть ли кто-то в задней части парковки. Там находится склад, и он кажется пустым.
Я прислоняюсь к машине и заслоняю собой приоткрытую дверь. В нескольких ярдах от меня кто-то с помощью металлической лопатки переворачивает блюдо готовящиеся на гриле. Я хочу последовать своим желаниям, которые говорят мне о том, как я хочу подойти к стойке и попросить картошки. Я сопротивляюсь этому, потому что есть причина чтобы так поступить, просто я не хочу думать об этой причине.
Заметив дверь справа от себя, я отталкиваюсь от того места, где стояла, и открываю ее. Дверь ведет в зону отдыха для работников, в комнате располагались шкафчики, широкий ламинированный столик, на котором стояло пара пепельниц, складные кресла, а возле дальней стены стоял небольшой диван. Шагнув в комнату, я прикрываю дверь, так как в это время снова начинает звонить телефон.
Я могу немного приглушить шум, для этого нажимаю несколько кнопок, а затем отвечаю:
Т-с-с!
Он перестает звонить, и я выключаю свет, подождав долю секунды пока мои глаза привыкли к темноте. Когда я снова могу нормально видеть, я сажусь на диван, подтягивая колени к груди и обнимаю себя руками, чтобы немного согреться. Я, запинаясь, глубоко дышу, вдыхая теплый воздух. Он обволакивает меня и лишь через некоторое время я понимаю, что из трубки, которую я держу в руках, раздается голос.
Я прикладываю его к уху. Рид что-то говорит мне, но я не понимаю что, потому что он говорит со мной на ангельском языке. Сидя на диване, я слушаю его голос, звучащий как гипнотическая музыка, успокаивая меня словно нежная колыбельная.
Рид останавливается.
Ч-что т-ты г-говоришь? запинаясь спрашиваю я, потому что из-за дрожи во всем моем теле мне трудно говорить.
Эви! выдыхает Рид, словно вздыхая с облегчением.
Когда я не отвечаю, он спрашивает:
Ты там?
Аа-гг-аа, только и успеваю сказать я, прежде чем меня пронзает еще один приступ дрожи.
Где ты? спрашивает он.
Т-ты. п-первый, отвечаю я.
Я называл тебе все причины, по которым я люблю тебя, быстро говорит он. Теперь, где ты?
З-закусочная, отвечаю я, в з-задней к-комнате.
Там тепло? почти довольно спрашивает он.
Д-да, говорю я.
Я иду. Просто оставайся там. Мы найдем тебя, ты поняла? спрашивает он.
А-г-г-а, киваю я.
Сколько процентов заряда осталось на твоем телефоне? спрашивает Рид.
Один п-процент, говорю я, посмотрев на телефон и осознав, что он почти разряжен.
Нам придется разъединиться чтобы сохранить заряд, созвонимся только в случае, если нам нужно будет найти тебя, расстроенно говорит он. Просто сиди там, хорошо? Я еду, снова говорит он, и я знаю, что в какой-то степени ему сейчас хуже, чем мне, потому что он сейчас в безопасности, а я нет.
О-останусь, прежде чем повесить трубку, говорю я.
Тебе холодно, дорогая? спрашивает меня женский голос.
Я подпрыгиваю от страха, вскакивая с дивана и разворачиваясь, чтобы посмотреть кто со мной говорит. С секунду я думала, что это была Воин, которая гналась за мной по холмам и через всю страну, но я понимаю, что, если бы это была она, я бы никогда не услышала, как она разговаривает. Вероятно, я была бы уже мертва.
Прости дорогая, я не хотела тебя напугать. Ты иди и снова сядь, я не причиню тебе вреда, пожилая леди села неподалеку от меня и улыбнулась.
Она была не особо стара, на вид ей было пятьдесят-шестьдесят лет, у нее были тонкие каштановые волосы, с прядями седины. Она одета в форму закусочной, синие джинсы, черный топ и фартук с удобными карманами в котором было удобно носить блокнот для приема заказов.
Я просто смотрю на нее. Она снова улыбается с похлопывает по тому месту, где я недавно сидела. Больше всего я хочу сесть туда, куда она указала, потому что мои ноги дрожат, и я чувствую себя слабой.
Ты ангел, говорит она, скорее утверждая, чем спрашивая.
Я киваю.
У тебя нет крыльев, говорит она, указывая на мои красные придатки, которые я не могу скрыть. В отличии от тебя, мы здесь не так долго, говорит она, и блеск ее карих глаз заставляет меня немного расслабиться. В последнем шкафчике справа, как правило, лежит одеяло, указывая на шкафчик говорит она. Ты должна взять его. Мы используем его, когда у нас двойная смена, и есть возможность немного вздремнуть. Кстати, я Брэнда.
Спотыкаясь, я иду к шкафчику, на который указала Брэнда, и нахожу на полке свернутое одеяло. Достаю его и завораваюсь в него. Оно пахнет как французское жаркое, заставляя мой желудок жалобно урчать.
Ты напоминаешь мне мою дочь Дженни. Она тоже работает здесь и никогда не готова к перепадам погоды. Я всегда говорю ей о том, что она не должна выходить из дома без пальто, но она еще молода, чтобы понять это, пожимая плечами говорит Брэнда. Милая, ты должна сесть, иначе ты упадешь, говорит Брэнда, пододвигаясь на диване так, что у меня появляется больше пространства для того, чтобы сесть. Я неуверенно сажусь на диван подальше от нее. Как тебя зовут? спрашивает Брэнда.
Эви, плотнее закутываясь в одеяло, говорю я.
Хорошее имя, говорит Брэнда.
Я никогда раньше не знала никого с таким именем. Моего бывшего мужа зовут Дженни думаю, у него была подруга с таким именем, он был таким дураком, снова пожимая плечами говорит она. Но это нормально. Мне тоже нравиться имя Дженни. У тебя есть бывшие? спрашивает она.
Нет, без запинки говорю я.
Это был твой парень? По телефону? спрашивает она.
Я киваю.
Он приедет за тобой? заботливо спрашивает она.
Я снова киваю.
Надеюсь, ты не против, что я тебя спрашиваю? Но почему тогда ты одна, в такую холодную ночь? мягко спрашивает она меня.
Это не мой выбор, говорю я, радуясь тому, что могу ей ответить, не стуча зубами. У меня некоторые проблемы, честно добавляю я.
У кого-то нет меда? заговорщически спрашивает она. Одна из проблем твой парень? Или он помогает тебе ее решить? вслух удивляется она.
Он пытается помочь мне, но говорю я, но замолкаю.
Но что? хмурится она.
Но я не знаю, сможет ли он. Проблема может стать больше, чем он может мне помочь, и чем ближе он ко мне, тем в большей опасности он находится. Отвечаю я, и от того, что я была так честна с человеком и смогла произнести эти слава вслух, от этого у меня на глаза наворачиваются слезы. Я помню, как смотрела, как сегодня Рид покидал гондолу, и лицо убийцы, который принял бы его с распростертыми объятиями, если бы его целью не была я. Я делаю их врагами. Я делаю его подозреваемым.
Не могу поверить, что у тебя есть проблемы, по-доброму говорит Брэнда.
Поверьте, бормочу я. Я знаю, что должна защитить его от проблем, просто я не уверена, что достаточно сильна для этого.
Что по-твоему ты должна сделать? сконфуженно спрашивает она.
Я должна оставить его. Должна уйти туда, где он не сможет найти меня, сделать так, чтобы вдали от меня он был в безопасности. Он никогда не отпустит меня по своей воле, поэтому мне придется сбежать от него, шепчу я и думаю, что это причинит мне боль, от которой я вряд ли избавлюсь.
Если ты его оставишь, то защитишь? спрашивает она, чтобы разъяснить.
Да, говорю я. По крайней мере он выживет. Не знаю, но по крайней мере он будет жить. Если он чувствует хотя бы половину того, что чувствую к нему я, он выживет, но он не будет жить.
Милая, я не знаю твоей ситуации, но если хочешь совет, я хотела бы быть готовой ко всему. Может быть ты никогда не должна выбирать тот вариант, который тебе больше всего подходит, но, если настанет день, когда это станет необходимым, ты должна привести этот план в действие и сохранить любовь, советует Брэнда. Она пытается положить свою руку на мое колено, чтобы успокоить, но ее рука проходит сквозь мое колено потоком ледяного воздуха. Меня так застают этим врасплох, что я могу только сидеть и смотреть на Брэнду.
Я пыталась сделать это, ну ты понимаешь, в самом конце. Но я не рассказала Дженни о моем плане, так что теперь она никогда не узнает, что я мертва, объясняет Брэнда. Я составила завещание и оставила его дома, но мой второй муж не сказал ей о нем. Он забрал мой дом и выгнал ее.
Я с трудом могу дышать, когда понимаю, что она мне рассказала. Брэнда дух. Она мертва, почему я не поняла этого? Должно быть я в отключке, глядя на Брэнду, думаю я. Конечно, она дух. Я сижу в темноте и говорю с тем, кто не может видеть меня иначе.
Когда она понимает, что я ангел, то ведет себя так непринужденно, видимо потому, что видела нас и раньше.
Ты не знала, что я мертва, так ведь дорогая? спрашивает Брэнда. Я качаю головой. Ты еще новичок во всем этом? с сочувствием в голосе спрашивает она. Я киваю.
У вас где-то есть копия вашего завещания? спрашиваю ее я, с трудом пытаясь восстановиться.
Да. После того, как со мной поступил мой первый муж, я не доверяла второму. Я сделала больше чем одну копию и положила их в свой шкафчик, здесь, на работе, взволнованно говорит она, указывая на один из угловых шкафчиков. При уборке шкафчика они не нашли его, потому что оно застряло между полкой и стенкой шкафчика. Кристал забрала мой шкафчик и повесила на него замок. Наверное, ты не сможешь открыть его, разочарованно говорит она.
Встав с дивана, я убираю одеяло и иду к тому шкафчику, на который указала Брэнда. Замок был с комбинацией.
Ты знаешь код? спрашиваю я.
Брэнда расстроенно качает головой.
Ну, думаю, Кристал придется съездить в магазин, а? говорю я, и выдергиваю замок, чувствуя, как металл поддается без сопротивления.
Разжимаю руку и вижу, как поврежден замок, я улыбаюсь той силе, которая теперь у меня есть. Открыв дверь провожу рукой по задней стенке шкафчика, пока не нащупываю край загнутой бумаги. Осторожно, чтобы не порвать, я достаю его из шкафчика. Достав, я смотрю на документ, замечая, что это последняя воля и завещание Брэнды Уилсон.
Какой шкафчик принадлежит Дженни? спрашиваю я. Брэнда указывает на шкафчик внизу. К нему оставить записку? спрашиваю я, оглядываясь вокруг в поисках ручки.
Посреди комнаты стоит пластиковый стол, на нем, в пластиковом стакане стоят несколько ручек. Я вытаскиваю одну из стакана и переворачиваю лист другой стороной, чтобы написать. Я смотрю на Брэнду, готовая написать все, что она пожелает.
Пожалуйста пиши: Дорогая Дженни, мама любит тебя с первого дня твоей жизни и по сей день, и так будет и дальше, написала на обратной стороне документа. Иду к шкафчику Дженни и просовываю документ в щель закрытой дверцы, затем поворачиваюсь, и возвращаюсь к Брэнде.
Спасибо, широко улыбаясь, говорит она.
Пожалуйста, отвечаю я.
Пусть Бог благословит тебя, Эви, говорит Брэнда. Сейчас я должна идти, они зовут меня.
Я слышу множество голосов людей, которые говорили в унисон на ангельском языке. Этот гул, просто как легкая мелодия, чья вибрация такая мягкая и сладкая, чего я чувствую свет внутри, словно я мягко плыву по волнам звука. Она звучит настолько божественно, что я хочу дотянуться туда, откуда звучит эта музыка, но она вокруг меня, засасывает этот ритм.
Брэнда начинает мерцать, словно кинопленка со старым фильмом, потом переходит в яркие вспышки света, а затем исчезает. Ее тело сохраняет все тот же образ, что и прежде, но, когда я наклоняю голову, замечаю, что она плоская; она теперь не трехмерная, а двухмерная. Ее черты лица расплылись, но силуэт остался; она будто состоит из звезд и галактик, которые в кромешной тьме крутятся вокруг одной точки света, словно ночное небо принявшее образ Брэнды. Силуэт медленно покружатся во тьму, исчезая в лучике тьмы.